Алиса Никифорова "История одной советской женщины"

История одной советской женщины
Алиса Никифорова

Роман, основанный на подлинных событиях, повествующий о жизни одной семьи в России 1890—1980 годов. События, о которых повествуется, пришлось пережить многим семьям. Эти истории живые и вызывающие отклик.

История одной советской женщины

Алиса Никифорова

Моей любимой бабушке,

Алле Петровне Изотовой, посвящается.

© Алиса Никифорова, 2023

ISBN 978-5-0060-7064-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Эта книга посвящается нашим мамам и бабушкам, которые росли, воспитывались и жили в советское время в советской стране.

Все, что изложено в книге, основано на подлинных историях и реальных событиях.

Истории, рассказанные в книге, охватывают почти целый век. Повествование начинается в конце девятнадцатого века и течет почти до конца века двадцатого.

Глава 1. Начало

Федю Ярмантовича, 1867 года рождения, призвали на царскую службу на двадцатом году жизни. В солдаты брали здоровых мужчин, выносливых и крепких, без физических изъянов. Федор подходил по всем статьям: был он парень здоровый, косая сажень в плечах. Родители погоревали, да делать нечего. В белорусской деревеньке жили бедно, даже собрать сына в путь-дорогу толком не могли. Федор уходил без порток: длинная рубаха, сапоги через плечо.

Прослужил Федор более десяти лет: сначала простым солдатом (толковый из него вышел солдат), а потом и денщиком у генерала. Генерал, уходя в отставку, забрал с собой в Петербург и верного денщика.

Стали жить в доме на Английской набережной[1 - Английская набережная, дом 44. Ныне особняк Румянцева, отдел Государственного музея истории Санкт-Петербурга.], Федор – правая рука Льва Михайловича Кочубея. Он и адъютант, он и дворецкий, он и поверенный во всех личных делах.

Однажды жена Кочубея попросила Федора сходить в швейную мастерскую за ее заказом. Нехотя отправился Федор: честно сказать, по бабским поручениям не шибко любил хаживать. О, если бы он знал, что это был судьбоносный день в его жизни.

Недавно Федору минуло тридцать. Добрую часть жизни отдал он царю и отечеству. Иногда вечером, начищая сапоги, вспоминал он свою мать, отца, братьев и сестер, их бедную избенку: и такая тоска брала. По дому, по семье, по любви… Закалился Федор Кириллович за десять лет суровой службы, но все же тихими одинокими вечерами мечталось-хотелось приложить голову к родному плечу.

Евфросиния Кирилловна была портнихой, жила при мастерской, шила нижнее белье с ришелье, с вышивкой. Несмотря на молодость Евфросинии, работа ее уже очень ценилась, а потому обслуживала она исключительно знать да артистов. Происходила девушка из обедневшего дворянского рода.

Вот так ярким летним днем, отправившись за заказом, встретил Федор свою судьбу. Юная восемнадцатилетняя Евфросиния передала заказ Федору, и в тот же миг все для Федора стало понятно: вот по кому тоскует его душа одинокими вечерами.

Свадьбу справили скоро, с размахом. Кочубеи поспособствовали.

Лев Михайлович выделил молодой семье отдельную квартиру в своем доме. Квартира была просторная и очень удобная: с отдельным выходом на Галерную и внутренним проходом в покои Кочубея. Так и зажили. Счастливо. Федор продолжал свою работу, а Евфросиния – свою. Знатные заказчицы в очередь выстраивались за изысканными изделиями Евфросинии: тончайшее шитье, нежнейшее кружево.

Вскоре после свадьбы, в 1900 году, родилась первая дочь, черноокая Елена. А у милой Евфросинии сильно ухудшилось здоровье. Петербургский климат совсем не подходил бедной женщине. Всегда бледная, с нездоровым румянцем на щеках, она едва справлялась с хозяйственными хлопотами. Федор оградил жену от большинства бытовых забот: даже стирку и приготовление пищи взял на себя.

Федор водку не пил, но любил пиво. Его друг держал пивную и частенько заходил с бочонком пива, литров так на десять. Ну за вечер, за разговорами да с раками выпивался весь бочонок.

На лето Федор Кириллович обычно снимал дачу в Лисьем носу[2 - Лисий Нос – исторический район Санкт-Петербурга на северном берегу Финского залива.] – на природе Евфросиния оживала, как будто избавлялась от своих хворей. Лёля с воодушевлением исследовала съемный дом: разноуровневый, с башенками и диковинными витражами, фонариками и наружными лестницами.

Время шло, подрастала дочь. Когда Лёле исполнилось десять лет, было решено ее вместе с дочерью Льва Михайловича Кочубея отправить на обучение в Смольный институт благородных девиц. Князь поспособствовал. Там девушки обучались русской словесности, географии, арифметике, музыке, танцам, языкам, рисованию, светским манерам, различным видам домоводства (от шитья до кулинарии).

1906 г., Евгений и Наталья Кочубей, копия ЦГАКФФД СПб

В 1910 году родилась у Федора и Евфросинии вторая дочь Ольга. А еще через несколько лет родился долгожданный сын Лешенька. О! Как радовался Федор: сын, кровиночка! Какой праздник закатил: всех, кого мог, пригласил обмывать ножки младенчику.

Но радость была недолгой. Уже после вторых родов здоровье Евфросинии сильно пошатнулось, а третьи роды отняли все жизненные силы. Праздник в честь дня рождения Лешеньки удался на славу, да только для Евфросинии он обернулся воспалением легких и открывшейся чахоткой…

Кочубей жалел Федора, помогал лечить супругу, оплачивал врачей, но улучшений не было, Евфросиния уже начинала харкать кровью. Евфросиния больше ничем не могла помочь Федору: ни по дому, ни с детьми. Она была настолько слаба, что почти не поднималась с постели.

Лешенька тоже был очень слабенький, постоянно болел. Следить за ним и выхаживать его было некому: мать сама требовала постоянного ухода. А в четыре годика вышел он на улицу в летних ботиночках, походил по осенним лужам, промочил ноги, сильно простудился и умер.

Федор Ярмантович (46 лет), его жена Евфросиния (32 года) и дочери Елена (12 лет) и Ольга (3 года), 13.09.1913, только вернулись с дачи.

Сильно горевал Федор, но тут такие события начались, что думать об ушедших не было возможности – живым бы выжить…

В 1916 году князь Кочубей засобирался за границу, звал и Федора с семьей. Но Федор боялся за жену, она почти не вставала: а такое путешествие могло стать для нее последним.

Князь, так и не сумев уговорить Федора, уехал с детьми через Полтаву в Париж, оставив верного дворецкого сторожем при своем доме.

1917. Революция, гражданская война…

Глава 2. Ленин

О Ленине говорят и пишут всякое. Однако для семьи Федора Кирилловича – Владимир Ильич стал настоящим спасителем.

Елена, выйдя из Смольного института благородных девиц в 1917 году, понимала, что заниматься привычным дамским рукоделием долее невозможно[3 - В октябре 1917 года Смольный институт в Петрограде закрывают и переводят во главе с княгиней Голициной в Новочеркасск.]. Сильно болела мать, отец потерял работу из-за бегства за границу своего хозяина, семье требовалась поддержка.

Спасло газетное объявление о приёме девушек на курсы машинисток. И уже через месяц Леночка звонко стучала по клавишам «Ундервудъ»[4 - Ундервуд – название пишущих машинок, производившихся одноимённой компанией со штаб-квартирой в Нью-Йорке с 1895 по 1959 год.] в секретариате Путиловского завода.

Леночка коротко остригла волосы, завилась, носила простую чёрную юбку с белой блузкой, быстро освоилась среди бывалых секретарш завода.

Елена Федоровна Ярмантович

Владимир Ильич Ленин часто приезжал на Путиловский завод[5 - Ныне Кировский завод в Санкт-Петербурге.] выступать перед рабочими. Владимира Ильича помпезно встречали с оркестром и всевозможными почестями.

Однако вождь этого не любил. Он часто обходил все оркестры и через черный ход оказывался в секретарской. Там он снимал верхнюю одежду, методично жал ручки всем секретаршам и шел общаться с руководителями и рабочими завода.

Вот воспоминания о Ленине одного из присутствующих на такой встрече: «Мы готовы были, затаив дыхание, слушать его сколько и где угодно, а когда речь подходила к концу, когда площадь, зал, огромный цех взрывались аплодисментами, мы, как и все, испытывали огромное сожаление, почему он перестал говорить – таким было наслаждение (именно – наслаждение!) следить за мыслью вождя[6 - http://militera.lib.ru/memo/russian/vasilev_ve/07.html]».

В очередной раз проникнув в секретарскую с черного хода, Владимир Ильич заметил, что глаза Леночки опухшие и красные, как будто она проплакала всю ночь. Протягивая руку для рукопожатия, он спросил:

– Леночка, что с вами?

– Простите, Владимир Ильич, я плохо спала. У мамы чахотка, врачи говорят, что недолго осталось…

– Леночка, а почему же вы молчали о своей беде?! Почему не обратились напрямую к директору завода? Ну-ну, не волнуйтесь, я похлопочу.

В. И. Ленин ушел, а вечером Леночку вызвал к себе директор завода, Антон Ефимович. И уже на следующий день мама Леночки отправилась в санаторий для чахоточных больных на Карельском перешейке – Халила, открытый в 1889 году на частные средства доктором Владимиром фон Дитманом.

В санатории строго предписывались ежедневные прогулки, использовался метод «гимнастики легких». У расставленных столбиков гуляющие должны были остановиться и несколько раз глубоко вздохнуть. Все эти правила контролировались врачами.

Два месяца продержали Евфросинию в санатории, лечили свежим воздухом, строго следили за питанием. И ее состояние улучшилось, после такого лечения она смогла прожить еще более 20 лет, вплоть до 1941 года.

Глава 3. Лёлины ухажеры

Революция революцией, а молодость при любой власти остается молодостью. Восемнадцатилетняя Елена после революции быстро освоилась, приняла изменения, как должное, и с непосредственностью, свойственной юности, стала бегать на танцы в Дом офицеров, переименованный в Дом Красной армии.

Появились первые поклонники. Елена, воспитанная в Смольном институте благородных девиц, серьезных ухажеров звала знакомиться с родителями.

Вот как-то пришел красный генерал, крупный мужчина, с пышными усами, лет на пятнадцать старше Леночки. Познакомились. Федор Кириллович пригласил гостя к столу. Евфросиния поставила самовар, положила в центр стола бублики, порезала лимон. Ну и, как водится, по правилам формального чаепития, положила на дольки лимонную вилочку.

Налили чай. Разговорились. И тут генерал выкинул невиданное – схватил лимонную вилочку – и как тыкнет вилкой в бублик. Вилочка, как и положено, была небольшая, с двумя тонкими зубцами, а бублик довольно твердый. Бублик подскочил, как живой, и – прыг с тарелки. Генерал опять в наступление, не сдается – а бублик от него. Федор, Евфросиния и Лёля смущенно кашляли, давились смехом и утирали выступившие слезы. Но когда бублик допрыгал до края стола, Ефросиния взяла себя в руки и спокойно сказала:

– Ну что вы, право, возьмите рукой.

– Да разве ж так можно? – удивился порядком взмокший генерал. – Неудобно как-то.

* * *

Генерал исчез. Появился бравый матрос. Огромный, под два метра, вся грудь увешана лентами, на поясе кожаный ремень, кобура с пистолетом на правом боку, граната – на левом. Лёля на чаепитие матроса не приглашала. Явился сам, неизвестно как узнав адрес. Дверь открыл Федор Кириллович.

– Где Лёля? – громовым голосом спросил матрос и как бухнет гранатой об стол. – Зови сюда!

Меж тем виновница пылких чувств матроса сидела в шкафу и тряслась от страха.