Тараксандра "Экстрасенсы"

Экстрасенсы
Тараксандра

Эта книга автобиографическая, более 80% в ней – правда, хотя многое выглядит парадоксально! Забудьте о выдуманных приключениях Гарри Поттера. Читайте роман о современных волшебниках, живущих среди нас. Мы даже не догадываемся, что, может, даже наш сосед живет еще более «волшебной» и опасной жизнью, чем английский Гарри Поттер.

Экстрасенсы

Тараксандра

© Тараксандра, 2023

ISBN 978-5-0060-7225-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Уважаемые дамы и господа, я хочу представить Вашему вниманию мой роман «Экстрасенсы». Он о тех людях, которые живут рядом с Вами, к чьим услугам Вы часто прибегаете, кого знаете и не знаете, но почти всегда не понимаете и не принимаете.

В этой книге много жестокого, иногда шокирующего, неприятного, пугающего, но таков этот мир. И, несмотря на кажущуюся фантастичность, фантастики в этом романе не так уж и много.

Возможно, среди Ваших знакомых есть подобные люди, и Вы скажете, что они живут по-другому, вполне счастливы в любви и семье. Да, бывает и так, но я расскажу о тех, чья жизнь проходит в тени, а если они и публичные люди, то все равно их мир – загадка. Такую Судьбу добровольно не выбирают, Она сама находит своих избранников. Они с нами, они среди нас, они – Экстрасенсы!

С уважением, Тараксандра.

Глава 1. Пленник

Начало 21-го века. Африка.

Патрику уже было все равно: кто он и где. Последние два дня прошли, как в тумане. Несколько раз он терял сознание, но молодой организм упрямо хотел жить. Месяц в плену. Теперь он казался настоящей реальностью, а всего прошлого, «до», словно и не было. А его действительно не было. Патрикий Александрович Раменский. Сын обеспеченных родителей, завидный жених, – но это являлось лишь внешней стороной, то, что видели все. А то, что не видел никто – абсолютное одиночество, полное непонимание в семье, грусть. Давая сыну имя Патрикий, родители ожидали, что их отпрыск и впрямь станет патрицием, уважаемым влиятельным человеком, каким неумолимо становился старший брат, названный Аристарх, что в переводе с греческого означало «глава избранных». Увы, Патрик не оправдал родительские надежды. Ни упорства, ни властности, ни деловой хватки их младший сын так и не проявил. Кроме того, очень необычным был и организм Патрика, его тело имело странную аномалию: внутренние органы располагались зеркально, т.е. сердце и желудок размещались справа, печень – слева. Внешне Патрикий тоже отличался от своих сверстников. Достигнув 18-ти лет, его лицо по-прежнему было юношеским и нежным, лишенным всякой растительности. Он плохо рос и к своему возрасту едва достигнул 160 сантиметров. Изящный, хорошо сложенный, с каштановыми волнистыми волосами, большими серыми глазами, Патрик был красив, но все его строение было каким-то хрупким, отчего молодой человек казался слабым и болезненным. Отца Патрик раздражал, брат откровенно смеялся и дразнил его, мать, проводившая большую часть времени в туристических поездках, иногда жалела сына. В школе юноше доставались только насмешки и издевательства. Гуманитарные науки давались юноше легко. Он сам, слушая французские песни и читая книги, выучил французский язык. А вот с точными дисциплинами дело обстояло сложнее. Патрик честно и искренне пытался постигнуть математические науки, но у него ничего не получалось. Когда в очередной раз Патрик, несмотря на все свои старания, так и не справился с математическими задачами, учительница позвонила родителям Патрика и пожаловалась на его неспособности. В тот день отец находился в дурном настроении, он взял ремень и все проблемы взрослой жизни выместил на маленьком мальчике. На ремне была тяжелая металлическая пряжка, она вырвала часть кожи, оставив на теле и в душе Патрика глубокий шрам. После той порки Патрик проплакал всю ночь, но никто так и не подошел утешить мальчика. Забылся сном он под утро, а проснулся лишь через три дня в больнице, куда был помещен в состоянии летаргического сна. Обследование не выявило причины, но время, проведенное в стационаре, негативно сказалось на Патрике, он еще больше ушел в себя. Он стал плохо спать, а когда засыпал, его мучили кошмары.

Специально Патрик не сторонился людей, но общество не стремилось принимать его, видя в нем изъян. Патрик обладал глубоким внутренним миром, рано научился понимать взаимосвязь явлений. Ему исполнилось уже 18 лет, однако свою будущую профессию он так и не озвучил. Потому что и сам не мог найти точное название тому, чем он страстно желал заниматься в жизни. Ни одно из предложенных учебных заведений не заинтересовало его. Продолжать дело отца – развивать магазин одежды, принадлежавший Александру Викторовичу Раменскому, Патрик отказался, коммерция была абсолютно чужда его натуре.

В одну из вечно воюющих африканских стран Патрик поехал не ради славы, не ради правды, не ради денег и даже не от скуки. Он поехал, просто потому что поехал, надеясь в глубине души, найти что-то, чего еще и сам не осознавал. У него не было никакой аккредитации, никакого задания, он сам себя командировал, журналист вне закона, стрингер.

Его путешествие по растерзанной, тонущей в крови стране, закончилось, едва начавшись. В первую же неделю своего пребывания в африканской республике, он заболел какой-то тропической болезнью. Юноша хотел вернуться домой, но попал в плен. К счастью, он вовремя выбросил паспорт, поэтому идентифицировать его личность не представлялось возможным. Да никто и не собирался. Одуревшим от войны и наркотиков чернокожим бойцам меньше всего хотелось разбираться в чем-либо. Они просто отобрали технику и деньги, а самого пленника затолкали в подвал какого-то полуразрушенного дома. Потом начался ад. Днем эта каморка, снабженная узким маленьким окном на уровне земли, раскалялась до 50-ти с лишнем градусов, в то время, как его собственная температура, из-за болезни, доходила до 40 градусов. Ночью падал ледяной холод. Раз в несколько дней ему приносили какое-то темное пойло, куда входили бобы и что-то еще. Иногда вместо еды бросали пластиковую бутыль с водой. Водой Патрик особенно дорожил. В первый день своего заключения Патрик неосмотрительно выпил всю принесенную ему воду, следующую порцию он получил лишь к утру второго дня. Что с ним собирались делать, он не представлял, и его тюремщики, похоже, тоже. Видимо, у них был приказ держать европейца в плену. От насилия спасла его та самая тропическая болезнь: кровоточащие язвы покрыли все тело и даже веки.

– Больной, да? – на плохом английском посочувствовал бандит.

– Да, – коротко ответил Патрикий.

– Это плохо, – вздохнул его похититель.

Больше с ним не разговаривали. Патрик ждал, что преступники попросят выкуп, но этого не происходило. Казалось, что похитители чего-то ждали. Несколько раз его выводили на улицу и ставили спиной к грязной стене, тогда на него нацеливались автоматы. Но, продержав так несколько минут, снова возвращали в «камеру». Патрик, к своему удивлению, ни в первый, ни в следующие разы, не испытал никаких эмоций. Странное равнодушие охватило его. И когда казнь отменяли, он даже ощущал разочарование. Смерть не страшила его, она бы стала выходом, который устроил бы всех. Родителям больше не пришлось бы стыдиться своего неудачного, во всех смыслах, сына, он перестал бы являться помехой преуспевающему брату, да и все окружение испытало бы облегчение. Немного волновали Патрика возможные пытки. Он знал, что чернокожие террористы безжалостны к белым европейским пленникам, особенно, если те являются журналистами, дипломатами или шпионами. Но, собираясь на оккупированную территорию, Патрик был готов и к такому повороту событий. В конце концов, даже самые жестокие пытки не длятся вечно, и в итоге наступит предел человеческих возможностей, и тогда произойдет то, чего от Патрика уже давно ожидали все.

Патрик достал Таро, единственное, что оставили ему после обыска. Бандиты никогда не видели магических карт, поэтому решили, что это какая-то игра, которая поможет их пленнику вести себя тихо. Таро были очень старые, полустертые и, вероятно, относились к 19 веку. Патрик нашел их еще ребенком, во время строительства их загородного дома. На чердаке старинной усадьбы, которую переделывали, мальчик обнаружил древнюю шкатулку, в ней лежали 78 карт, покрытых причудливыми рисунками. На одной карте было нарисовано солнце, на другой – луна, имелись изображения обелиска, фараона, жреца, жрицы. На других картах были рисунки мечей, жезлов, чаш и пентаграмм, количеством от одного до десяти. Как только в руках мальчика оказались эти мистические картинки, Патрик потерял интерес ко всем прочим игрушкам. Часами, затихнув в уголке, он перебирал эти карты, и чем дольше он созерцал их, тем больше ощущал их магическую силу. Родители не смогли ему объяснить, для чего нужны эти загадочные карты.

– Наверное, какая-то дореволюционная игра, – предположил отец.

Потом Патрикий в книжном магазине, куда часто захаживал, увидел книгу, на обложке которой было изображено несколько карт с похожими символами. Патрик немедленно купил эту книгу, и так он узнал, что найденные им карты – не игра, а Таро, ключ к древнейшим магическим знаниям. Патрик стал сам потихоньку изучать Таро. Однажды он даже попытался поговорить с родителями и братом об этом, но натолкнулся на такую стену непонимания, что навсегда расхотел вообще что-либо обсуждать со своей семьей.

Из-за постоянной высокой температуры у Патрика стало ухудшаться зрение и нарушилась координация. Дрожащей рукой он вытащил из колоды наугад две карты и поднес их совсем близко к глазам.

– «Смерть», «Солнце», – прошептал он, взглянув на изображения. Юноша лежал на полу, на грязной вонючей тряпке, несмотря на чудовищную духоту, его знобило. – Смерть и солнце – это логично, – тихо сказал Патрикий. – После смерти душа возносится к небу, солнцу. Значит, скоро конец. Я ничего не имею против. Великие боги, – проговорил он запекшимися губами, – сколько бы вас ни было, и как бы вас ни звали, услышьте меня. Положите конец моим страданиям. Кришна, Шива, Ра, Энлиль, Зевс, Один…, – юноша стал мысленно перечислять имена всех божеств, о которых слышал или читал ранее.

Так он погрузился в некое подобие сна или забытье. Сколько он провел времени в этом провале, Патрик не знал, упрямый организм вновь выдернул его из небытия. Патрик застонал. С пробуждением возвращалась и боль.

Юноше страшно хотелось пить, иссушенное тело жарой и лихорадкой, казалось, горело заживо. Патрикий перестал чувствовать собственный язык. Сквозь пелену покрытых струпьями глаз, он увидел, что к нему в камеру вошли бандиты, они приподняли его и сунули к губам бутылку с водой.

– Ну-ка выпей, – со смехом проговорили они.

Полузатуманенный разум Патрика сопротивлялся этому внезапному дару, но организм сам потянулся к живительной влаге. Патрик невольно сделал несколько глотков. Вода была прозрачная, но чуть кисловатая. На миг Патрикий испытал облегчение, его глаза, словно открылись, теперь он более ясно видел своих похитителей. Патрик заметил, что у всех у них в руках видеокамеры или смартфоны.

– Пей, пей, – подмигнул ему тот самый бандит, что принес ему воду. Он плотнее прижал к губам юноши бутыль с водой.

Все средства съемки нацелились на Патрика, бандиты напряженно застыли, словно чего-то ждали. Патрик почувствовал, что эта вода – не акт милосердия к пленнику, он хотел оттолкнуть «благодетеля», но тот быстро зажал Патрикию нос и почти влил в горло все содержимое бутылки. Патрик, кашляя и захлебываясь, глотал жидкость. Когда бутыль опустела, бандит со смехом отшвырнул ее в сторону. И вдруг страшная боль пронзила все внутренности Патрика, он вскрикнул, схватился за живот и скорчился. Бандиты дружно расхохотались. Юноша попытался встать, но боль не позволяла ему подняться.

– Так танцуют белые! – смеясь, воскликнул бандит. Он пихнул в спину пытающегося подняться Патрика. – Пляши, белая свинья!

Патрикий корчился от невыносимой боли.

– Вы сами свиньи, – с трудом выговорил он. – Скоты!

И все же юноша смог встать на ноги и даже распрямиться. Бандиты еще громче заржали.

– Я умру, но прежде хотя бы одного из вас отправлю в ад! – из последних сил воскликнул Патрик.

Патрикий бросился на первого попавшегося террориста и вцепился руками в его потную скользкую шею. Бандит не ожидал такого всплеска сил от этого почти умирающего мальчика. На миг террорист растерялся, но остальные бандиты бросились на подмогу своему товарищу. Они оттащили Патрика от чернокожего боевика и швырнули на пол. Однако Патрикий успел заметить, что на шее бандита он оставил глубокую царапину.

– Ты подохнешь, я заразил тебя! – закричал Патрик. – Сейчас вы все передохнете!

Террористы заволновались.

– Эй, Том, – обратился один из банды к тому, у которого Патрик оставил царапину, – давай прикончим эту белую свинью, пока он нас всех тут не заразил.

Том, вероятно, их главарь, поднял руку. Террористы притихли.

– Мы все равно все сдохнем, но сейчас время – этой свинье. И пусть другие белые свиньи видят, что их ждет, если они сунутся на наши земли. Мы будем их травить, как крыс. Давай, белый поросенок, пляши для своего правительства!

Патрик привалился к стене, не в силах пошевельнутся, от боли он уже терял сознание.

Том толкнул ногой Патрика.

– Танцуй, скотина!

Патрик вытянул руки вперед и вцепился в ногу своего мучителя.

– Я же сказал, мы подохнем вместе, – прошептал юноша.

Том замахнулся прикладом на Патрика, но молодой человек дернул бандита на себя. Что произошло дальше, Патрик в тот момент слабо осознавал. Раздался какой-то хлопок, и верзила-африканец ничком упал на Патрика. Юноша ожидал борьбы, но почему-то ничего не происходило в «камере». Более того, кто-то заботливо вытаскивал его из-под рухнувшей туши главаря. Патрик поднял голову и встретился взглядом с чьими-то темно-синими глубокими глазами. Юноша напряг зрение. Все было расплывчато, но перед ним определенно был европеец в военной форме цвета хаки.

– Держись, парень, – сказал он по-русски низким хриплым голосом. – Стоять сможешь?

– Да, смогу, – не очень уверенно отозвался Патрик, ноги не слушались юношу.

Патрикия подхватил кто-то подошедший сзади. Юноша обернулся, но смог разглядеть лишь кого-то высокого, вероятно, европейца, в сером костюме.

– Выведи его, Симон, – сказал «военный», – а я тут немного потолкую с этими ребятами.

– Только не очень долго, Ксанф, – отозвался, тоже по-русски, его спутник, – у нас мало времени.

– Ну, ты же знаешь, – с укором проговорил Ксанф, – в таких делах я всегда быстр.

– Пойдем, дружок, – ласково обратился к Патрикию Симон.

Патрик, навалившись на своего внезапного спасителя, причем, скорее всего,  тоже соотечественника, пошел к выходу. Проходя мимо бандитов, юноша заметил, что они застыли, как статуи.

Симон вывел юношу на воздух, едва они покинул дом, как внутри раздались четыре четких выстрела. Через минуту вышел Ксанф.

Патрик был настолько измучен, что не задавал вопросов. Инстинкт подсказывал ему доверять этим людям, так внезапно оказавшимся в его судьбе.

Глава 2. Лечение

Недалеко от дома, где держали Патрикия, среди деревьев, оказался спрятанным большой внедорожник, в него-то и посадили Патрика. За руль сел Ксанф. Они отъехали меньше, чем на метр, когда Ксанф внезапно остановил машину, что-то достал из—под сиденья и швырнул в дом, из которого так и не вышли бандиты. Раздался грохот, и строение скрылось в облаке дыма и пыли.

– Прощальный поклон, – засмеялся Ксанф. – Не люблю быть невежливым.

– Слишком много шума, – поморщился Симон.

– Ничего, – вновь рассмеялся Ксанф, – местные парни уважают шумовые эффекты.

Юноша обернулся и с наслаждением увидел, что от его тюрьмы осталась лишь дымящаяся куча. Он хотел задать вопрос своим спасителям, но приступ боли вновь заставил его согнуться пополам. Патрикий застонал.

– Стой, стой! – воскликнул Симон.

Ксанф остановил машину.

– Так мы не довезем его, – сказал Симон.

Мужчины вынесли Патрика и положили на траву. Ксанф поднял футболку на юноше. Все тело Патрикия покрыли гноящиеся язвы, а в области печени возвышалось вздутое уплотнение.

– Потрясающе! – восхитился Ксанф. – Вся палитра: тропические болезни плюс отравление. Симон, – «военный» с мольбой посмотрел на спутника, – отдай его мне. Этот парень даже устроен по-другому. Когда еще у нас появится такой великолепный объект!

– Не отдам, – покачал головой Симон, его светло-голубые глаза светились лукавством, – самому нужен.

– Ну отдай, пожалуйста. Только для лечения. Неужели ты сомневаешься в моих способностях?

– Как врачу и алхимику тебе нет равных, – сказал Симон, – а вот насчет твоих способностей быть духовным наставником, тут я позволю себе усомниться.

– Да я не собираюсь его учить, только лечение.

– Что-то не очень верится, – усмехнулся Симон. – Едва парнишка встанет на ноги, как ты втянешь его в какой-нибудь обряд черной магии.

Ксанф стал мрачным.