Майя Новик "Захват. Байкеры против инопланетян"

– Да вот, – объяснил я, – девушкам мототакси понадобилось!

– А что! – ответил Ирландец, взглядом ощупывая фигуру синеглазой. – Прекрасным леди не то, что мототакси, себя отдать готов! – он встретился с девушкой глазами, усмехнулся, в его глазах мелькнуло что-то нехорошее. – Садись ко мне! – он кивнул на заднее сидение своего «Сузуки».

Заднее сиденье его мотоцикла было действительно свободно. У Карабаса к заднему сиденью был привязан рюкзак, у меня через седло была перекинута велосипедная сумка. Вообще-то девушку можно было посадить сверху сумки. Краем глаза я увидел, как дылда садиться на заднее сиденье «Абрикоса» Крохи.

Синеглазая не стала вредничать, быстро запрыгнула к Ирландцу, схватила его за пояс.

Я ощутил укол ревности, но шанс был упущен. Впереди с места тронулся Кроха, мне пришлось стартовать следом.

По пути от Шумихи до Половинной мы почти не останавливались, и девушки успели вовремя. Во всяком случае, стоило нам подъехать к станции, как белобрысая что-то закричала, Кроха остановил мотоцикл, и она, соскочив с заднего сиденья и несколько раз крикнув «Спасибо!», побежала по путям вперед, туда, где стояла небольшая дрезина. Ей навстречу махали. Синеглазая поспешила вслед за подругой, но неожиданно прямо передо мной обернулась, улыбнулась и махнула рукой.

– А ты смешной! – крикнула она мне, – и мотоцикл у тебя прикольный! – она показала мне большой палец, мол, все здорово! – и побежала к дрезине.

– А поцеловать? – крикнул сзади Ирландец, когда она была уже далеко и в принципе услышать не могла.

Но услышала! Что-то крикнула в ответ, но расслышать в шлеме, что она там кричит, не было никакой возможности! Я только рукой в ответ махнул.

– Пока!

Мы спешились, поснимали шлемы. Надо было размять затекшие ноги-руки да и пиво прикупить тоже было бы неплохо.

– Ты слышал, что она крикнула? – Кроха улыбался.

– Нет, – я насторожился.

Не люблю, когда шутят насчет девушек. Но Кроха не собирался шутить.

– Она сказала, ты красавчик!

Ирландец фыркнул.

– Вот так всегда! – сыронизировал он. – Ты ее везешь, а она хвалит другого. Бабы, че с них возьмешь! – и он сплюнул под ноги.

Мы стали оглядываться в надежде найти магазин или кого-нибудь, кто мог бы подсказать, где он.

….Когда бутылки с выпивкой, хлеб и консервы были рассованы по карманам сумок, на землю упали первые капли дождя. Мы с Крохой удивленно посмотрели на небо. Откуда-то из-за сопок резво набежали серенькие, низкие тучки, затянули небосклон. Байкал потемнел, сопки застыли в ожидании непогоды. Жара исчезла, как будто ее и не было. Надвигалась непогода.

– Может, забуримся в отель? – предложил Карабас.

– Нет, – заупрямился я. – Не знаю, как у Славки, но меня с деньгами поджимает, а у вас тут цены, как будто к вам сюда олигархи ездят!

– Да и дорогу может развезти! – поддержал меня Кроха.

– Это верно! – крякнул Ирландец. – Но не ссыте! Под дождем всяко-разно спать не будем. Я тут одно местечко знаю, там переночуем. До трассы там уже недалеко будет!

На ночлег мы расположились в тоннеле, в котором за ненадобностью сняли рельсы. «Железка» шла в обход, по берегу. Мы загнали мотоциклы внутрь. Я взял топор и притащил со склона горы дров, а Ирландец натаскал хвороста. Костер разожгли рядом с входом. Дождь лил, не переставая, но ветра не было, и дым костра, зависая под потолком тоннеля, лениво выходил наружу.

– Ну, во всяком случае, в воде недостатка нет! – Карабас установил над костром на рогульке, зажатой между камней, котелок. Он во всем искал положительные моменты. – Когда еще вы сможете переночевать в одном из тоннелей Кругобойкалки? А?

– Здесь холодно и сыро! – пробурчал я, стягивая с себя дождевик и развешивая его на мотоцикле, чтобы высох. Перчатки пришлось выжимать.

– От холода и сырости лекарство есть одно! – вдруг процитировал Ирландец. – Из века в век, из века в век это всегда – вино! Стихи мои, если че!

– Ин вино веритас[32 - In vino veritas (лат.) – Истина в вине]! – крикнул Карабас и откуда-то выхватил кружку. В другой руке оказалась бутылка с коньяком.

Ирландец одним движением вскрыл очередную бутылку пива. Все глядели на меня.

– Э! – воскликнул я, – А как же полицейский пост? Завтра на трассе же пост проезжать будем?

– То будет завтра! – наставительно сказал Карабас. – Во-первых, до завтра еще дожить надо, а во-вторых, – он кивнул на котелок, окутанный дымом. – Будем хорошо закусывать и выспимся как следует. Все будет нормалек, Леха!

Мне ничего не оставалось, как вытащить кружку и подсесть к костру.

Смеркалось. По траве и по камням барабанил дождь. Ирландец хлопотал у костра. Разлили по кружкам коньяк. Разговор оживился.

– А у нас парнишка один был, Олегом звали. Мы с ним как-то в Бурятию ездили. Я на «Яве», а он на «Иже». Помню, он все время голодный был и о еде думал. И купил он в магазине яйца. Десяток, в полиэтиленовом пакете! Я уж ему говорил, что он на своем «Иже» до ночевки яйца квадратными привезет. Не послушал. Положил их бережно – за пазуху! Всю дорогу берег! Еле ехал!

– Ну и?..

– Че ну и?.. На заправке забыл про них, расстегнул куртку, яйца на асфальт и упали! Так у нас потом его звали – квадратные яйца!

– Гы-гы-гы!

– А помнишь, Серега, у нас такой Руслан был? Поехали мы оравой в Бугульдейку. Руслан – со своим братом. Ну и забарахлила у них «Ява»! Кое-как до ночевки дотянули. А там разобрали «Яву», собрали – вообще не работает! Если раньше просто глохла, стоило газ сбросить, то тут – даже заводиться перестала! В общем, трахались они с ней весь следующий день! Все прозвонили, все, что могли – поменяли. Не едет! Думали, думали, че с ними делать? В степи не бросишь. Ладно, была у нас одна «Нива». Подцепили «Яву» веревкой к машине, поехали. Дотащили до очередной ночевки, опять они с ней полночи любились – опять без результата! Тут уже все злиться стали. Нам ехать надо, а они всех задерживают. На следующий день опять «Яву» на веревку – и вперед! Руслан этот больше по земле валялся, чем ехал – бездорожье! На третий день Саня-харлеист нашел, в чем проблема. И что бы вы думали, там было? – спросил Карабас.

– Тряпка в фильтре! – предугадал я ответ.

Карабас хрюкнул в бороду.

– Они там не только ветошь, они там даже отвертку забыли! Байкеры-скамейкеры!

– Ы-ы-ы!

– А землетрясения тут часто бывают? – спросил Кроха, протягивая Карабасу кружку за порцией коньяка.

– Частенько.

– Нас не завалит?

– Да вы че, ребята! Эти тоннели уже столько выдержали! В них от ядерного удара спрятаться можно!

– А кому надо на Байкал бомбу кидать? Американцам, что ли? – усмехнулся Кроха.

– Ну на Байкал – никому не надо! А вот на Иркутскую ГЭС некоторые спят и видят как бы сбросить! А еще рядом – Ангарский НПЗ, свалка ядерных отходов! Так что нас накроют одними из первых!

– Так землетрясения-то часто бывают? – снова спросил питерец.

– За год бывает до пяти тысяч толчков, – ответил за Карабаса Ирландец. – Но сильные, конечно, редко. С последнего десятибального землетрясения уже лет семь прошло. Эпицентр тут, кстати, был, на юге озера. Километров пятьдесят отсюда, на дне.

– Разрушения были?

– Да так, по мелочи. В деревнях печки поразваливались, да трещины в зданиях пошли. Тут ведь все многоэтажное строительство рассчитано на толчки.

В этот момент снаружи вдруг полыхнуло ослепительно белым!

Мы замерли. В следующий момент раздался оглушительный треск. Казалось, воздух рвался прямо над самим тоннелем.

– Гроза! – спокойно объяснил Ирландец.

Разлили.

– А правда, что где-то здесь лежит поезд Колчака с золотом? – спросил я.

– Правда, – ответил мне Карабас, – на сто тридцать втором километре несколько вагонов сошли с рельс. Диверсия! Но тут везде обрыв километровый прямо возле берега. Дайверы называют – свал. Вагоны обрушили скалу и вызвали камнепад. Этим камнепадом их и размолотило. Так что золотишко тут, конечно, лежит, но лежит хорошо! Во-первых, на глубине! Во-вторых, под завалом.

– Да что золотишко! – подхватил Ирландец. – Тут бывало, поезда прямо с людьми в Байкал сходили. Эшелонами!

Мы посмотрели в сторону Байкала.

– А мне вот интересно, ребята, почему мы вот тут сидим, выпиваем, и никто из нас не начнет разговор о том, что было? – вдруг спросил я. – О военном внедорожнике этом и о хрени, которая по гаражу летала, и про аптечки эти странные?

У костра повисла тишина.

– А че говорить? – наконец проронил Кроха. – И так ясно, что ни хрена не ясно…

– Давай, тащи сюда эту фигню, – сказал Ирландец, – че там эта экспертиза, сами сейчас все определим!

Видимо, хорошо мы уже все на грудь приняли.

Я достал со дна сумки коробку, в которую с какого-то перепугу запихал «аптечку», принес к костру, открыл, присвистнул.

– Ребята, да оно, похоже, растет!

Все сгрудились над коробкой. Карабас включил фонарик, посветил.

Ярко-оранжевая пластиковая упаковка аптечки вздулась изнутри. Крохотная пластиковая застежка держалась чудом, кое-где края коробки разошлись.

Я осторожно открыл аптечку. Так и есть! Большой белый контейнер внутри нее стал в два раза больше. На нем появились отчетливые черные полоски. Шесть – по количеству горошин внутри.

– Ты бы выкинул эту дрянь на фиг, – посоветовал Карабас. – Вон, в озеро – закинул подальше, да и дело с концом.

– Ага, закинул! – возразил Ирландец. – А вдруг эта фигня больших бабосиков стоит? Не зря же вояки за вами столько километров гнались! Ну увидели вы, что там кого-то грохнули. Ну и что? В полицию вы не обращались, уехали да уехали. Через три дня вы бы уже в Приморье были бы! Да и вообще – вопрос, грохнули там кого или не грохнули… Нет, эта аптечка определенно ценная штука. Ты бы только, Леха, спрятал ее понадежнее, сейчас я тебе металлический контейнер дам, я в нем ключи вожу, но ради такого случая!.. – Ирландец встал, нетвердой походкой дошел до мотоцикла.

Все-таки мы здорово набрались!

Вернулся он с небольшой металлической коробкой от какого-то прибора, в другой руке у него был нож. Присел рядом на корточки.

– А теперь, Леха, мы будем посмотреть, что там внутри!

Я неохотно вскрыл белый контейнер, высыпал на ладонь потяжелевшие, крупные «бусины». Ирландец выбрал наугад одну из них, покатал по ладони. Положил на ближайшее полено и ткнул в нее ножом, стараясь разрезать.

Неожиданно под его пальцами сверкнула маленькая молния!. Электрический заряд пробежал по руке Ирландца вверх, до сердца.

Иркутянин подпрыгнул на месте, словно кот, которого напугали, и упал на землю бездыханный! Бусина упала на пол, неторопливо покатилась по полу в направлении костра и замерла. Запахло озоном

Какое-то мгновение мы молча глядели на распростертого товарища.

– Он что, помер? – спросил дрогнувшим голосом Карабас.

С земли подхватился Кроха, но первым к Ирландцу подскочил я. Перевернул на спину, пощупал пульс на шее. Пульса не было.

– Так и разэдак!

Обрывая пуговицы, рванул ворот рубашки Ирландца, чтобы ничего не стесняло дыхание, наложил на грудь ладони, начал делать непрямой массаж сердца. За спиной сопели товарищи.

– Я это… рот в рот делать не буду! – прохрипел Карабас.

– И не надо! – рявкнул я. – Платок найди! Салфетку! Любую ткань!

Я схватил старенькую, не очень чистую бандану, которую мне сунул Кроха, накинул на лицо Ирландца, зажал ему двумя пальцами нос и вдул в легкие воздух. Потом продолжил делать массаж.

–Так и разэдак! – подвывал сзади Карабас.

Кроха молча сопел рядом.

– Удивительные дела творятся, – пробормотал он. – Зэк мента откачивает.

Мне некогда было с ним спорить.

Минуты через три активного массажа, чередующегося с искусственным дыханием, я снова пощупал пульс. В тот самый момент, когда я приложил пальцы к шее иркутянина, Ирландец вдруг захрипел. Веки приподнялись, приоткрывая белки глаз. Он крепко схватил меня за руку.

– Жжется! – прохрипел он. – А-а-а… Жжется! – он цапал себя рукой по груди, там, где были оборванные пуговицы на рубашке.

– Лежи, Серега! – крикнул ему я, кинулся к своей сумке, за аптечкой. Хотя что я мог сделать? Сердечных лекарств у меня там отродясь не было! Йодом Ирландца намазать, что ли? Но тут выручил Карабас. У него в карманах походной куртки нашелся блистер[33 - Блистер – упаковка, включающая в себя, как правило, десять таблеток] валидола. Лучше, чем ничего.

Через пять минут Ирландец сидел у костра с валидолом под языком, закутанный в одеяло, с кружкой воды в руке. Вторую обожженную руку он держал на отлете. Я отдал Крохе аэрозольный баллончик от ожогов и бинт, чтобы тот помог Ирландцу и обработал руку, а сам нашел на земле «бусину», аккуратно поместил ее к остальным – в белый контейнер. Контейнер положил в аптечку. Аптечку – в металлическую коробку.

Кроха умело бинтовал руку.

– Выбросил бы ты эту заразу, Леха! – прохрипел Ирландец. – Карабас прав!

Я задумался. Не знаю, почему, но выбрасывать эти штуки не хотелось. Я упрямо мотнул головой и затолкал коробку обратно в сумку.