– Чего это он боялся?
– А што, цi я гэта не бачыy? Калi ты мне на возеры стрэльбу даваy, ён баяyся – пуглiвы такi мiлiцыянер!
– Ты лучше расскажи, Петя, как тут дикие звери поживают?
– А я iм што – наглядчык? Едзь к Мiшку y Іглiцу – ён табе i расскажа.
– А если по душам поговорить и по сто грамм на душу принять?!
– А ёсць?
– Конечно!
– Ну, гэта можна! З гэтага трэба ж i пачынаць – а то як мiлiцыянер пытаеш!
К радости Пети мы достали из машины кроме ружей в чехлах еще и рюкзаки, в которых «одна звенеть не может, а две звенят не так…». Жилище Пети было действительно убогим. Старенькая мать пытливо и даже испуганно встретила нас на пороге низкого деревянного дома. Маленькая кухня с печкой, черные пустые чугуны в ней, старая-престарая мебель на кухне. Через открытую дверь я разглядел две кровати в соседней комнате, иконку на стене в углу. Окна без штор и занавесок. Лампочки, загаженные мухами, Выцветшие обои. Мы решили не обременять растерявшуюся хозяйку, накрыли «поляну» за тыльной стеной дома на высокой, никогда здесь не кошенной человеком траве. Погода теплая, кузнечики стрекочут, вокруг разносится щебет птиц, и ни единого комара.
– Ну, Петя, – после третьей рюмки я потянул его за рукав, – пошли, погуляем.
– Пайшлi. Я толькi вазьму вашых прысмакаy, матцы занясу – хай паесць!
– Матери мы привезли круп, сахара, муки и масла. Валера сейчас занесет.
– А чаго гэта вы?
– А так проста. Для знакомства.
– А хiба ж мы не знаёмы?
– Ну так что, пошли? Поговорим.
Мы отправились с ним к лесу. Я хотел расспросить Петю о секретах местных охотников и о браконьерах, поинтересоваться делами в нашем охотхозяйстве, по мнению этого дикого лесного человека. По пути разговорились, оказалось, что Петя даже служил в армии в танковых войсках. Даже был женат, «…але жонка збегла, скурвiлась з хлопцам другой вёскi.». Так и живет он с матерью один. В колхозе не работает, а промышляет тем, что водит по лесу приезжающих из Минска и Березино грибников, ягодников, а иногда и охотников. Я сразу не стал говорить, что эти охотники – браконьеры, так как в охотхозяйстве путёвки я выдавал лично сам и знаю, что в эту часть охотхозяйства путевок практически никто не брал и не берет. А Петя и не скрывает: охотиться приезжают и из милиции, и «багацеi», и знакомые знакомых. А ему «…усё роyна – абы грошы плацiлi i не бiлi занадта ж многа…». Пересилив злость, я молча слушал моего будущего «внештатного егеря» и уже прикидывал, как здесь навести порядки, «не спалив» моего незадачливого осведомителя. Тем временем он рассказал, что лесник, который нас познакомил, погиб. Как ни странно, он взялся рубить тот старый маяк, с которого я заметил два года назад машины на поляне. А маяк обвалился и прибил лесника. Эх, жизнь…
Триста грамм водки на Петю вообще не оказали никакого влияния. Он не спеша шел рядом со мной, изредка вглядываясь зачем-то вдаль между деревьев, а также неспешно рассказывал мне о глухарях, лосях, диких кабанах и конечно, о волках. Так незаметно большой и высокий лес закончился, и мы очутились на краю мохового бескрайнего, как я знал по карте и своему личному опыту, болота.
– Ну што, егер? … Пойдзеш са мной? Не забаiшся?
– Конечно, пойду. Но не сейчас. Надо переодеться и карту взять.
– А нашто табе карта?
– Хочу, чтобы ты меня поводил по островам именно по моей карте. Сможешь?
– А чаму не? Только хадзiць многа табе прыйдзецца!
– А чаму не? – передразнил я Петю, – паходзiм, калi не заблудзiмся i не прападзем у гэтымбалоце.
– Ха! Не, не заплутаем!
В этот раз мы еще около часа в разговорах побродили по кромке болота, и я узнал от Пети столько интересного, что просто диву дался: почему мне об этом не рассказали мои штатные егеря. Оказывается, здесь «рядом», в двадцати километрах внутрь болота, есть полигон, на котором производят бомбометания самолеты. Правда, уточнил Петя, уже пару лет уже как не летают. А еще, пояснил он, до революции здесь местный помещик хотел осушить часть болота. Крестьяне десять лет копали траншеи и большой ров, чтобы спустить болото в Берзину, но оказалось, что все это напрасно: вода так и не ушла. И только теперь, со слов моего «дремучего» проводника, ученые установили, что под торфом и мхом находятся огромные озера, целое море пресной воды. И мы сейчас ходим по трясине, которая является своеобразной «шапкой» этого подземного моря! На мой вопрос, откуда он это все знает, Петя ответил, что целую неделю водил по болоту ученых, которые измеряли глубину, делали записи и сказали, что под нами – почти целое море. Когда же я заводил разговор о диких животных, Петя становился настоящим преподавателем. Мне он, как дилетанту, рассказывал о жизни лесных обитателей этой глуши: о куницах, о глухарях, о рябчиках, о копытных, о волках. И я понял, с его слов, что в округе километров на тридцать Петя знает почти всех обитателей этого грозного и сурового мира практически «в лицо». О браконьерах напрямую он говорить не хотел, и я понял – скрывает, таится меня.
– А это, Петя, себе мясо в болоте берешь?
– А ты, што – мiлiцыя?
– Я? Нет! Я просто хочу знать, много ли ты лично бьешь зверя здесь.
– А навошта гэта табе?
– Я не люблю браконьеров и ловлю их везде. Это моя жизнь, и это моя работа.
– И мяне можа хочаш злавiць? – он усмехнулся.
– Нет, тебя не хочу ловить пока.
– І правiльна! Бо мяне ты не зловiш. Нiколi.
– Почему?
– Таму! Хто ты такi? Егер? Ты тут у гэтым балоце згубiшся: тут дарог няма. А мяне злавiць – ха-ха, нiхто не змог i не зможа нiколi.
– А я и не собираюсь тебя ловить. Я хочу с тобой дружить. Но с условиями.
– Нашто? Якiя ж прымусы ты мне зробiш?
– Чтоб помогать друг другу. И все.
– А чым я табе дапамагу?
– А это я первый хочу тебе помочь. Надо? Говорi – чем?
Петя задумался и вдруг глаза его стали хитрыми:
– Нада! Давай!
– Чем, Петя?
– Прывязi мне патронаy да винтоукi Мосiна.
– Ого! Ты не шутишь? У меня есть!
– Ну што? Прывязеш?
– Я подумаю.
– Ну вось, а гаворыш, дапамагаць друг другу…, – огорченно отвернулся Петя.
– А у тебя есть винтовка?
– А ты – мiлiцыянер?
– Ну, блин. Покажи винтовку, а я подумаю.
– А не забярэш?
– Нет.
– Калi забярэш – я сабе знайду другую, але да мяне ты больш не падыходзь…
– Договорились…
Мы вернулись в деревню уже ближе к обеду. Мои друзья разбрелись по лесу в поисках грибов и ягод, а я с Петей разлеглись в траве у импровизированно стола за хатой.
– А чем еще занимаешься, Петя, – после очередной рюмки стал я «разговаривать» своего визави.
Оказалось, что он собирает и продает ягоды, грибы, косит сено, чинит печи, заборы, а еще он показал мне самодельной трехколесный трактор, на котором тоже калымит. Подвыпив, он решился показать мне свою винтовку и опять удивил. В хорошем состоянии, с самодельным прикладом, винтовка имела удлиненный ствол за счет прикрученной муфтой к стволу добавочного фрагмента нарезного винтовочного ствола.
– Это что такое? – изумился я.
Петя рассмеялся и пояснил, что он сам удлинил ствол. Долго рассказывал, как подгонял нарезы.
– И что, стреляет?
– А чаму ж не?
– И метко?
– Ну, на дзвесцi метраy у зайца пападу!
– Без оптики?
– А якая ж у меня оптыка? Патронаy прывязеш?
– А ты мне будешь помогать?
– А чым жа?
– Ну, на охоту походить с тобой, например.
– Чаму ж не?
– А если я не один приеду?
– Не, не павяду…
– Почему?
– Ты паедзеш, а твае людзi пачнуць без цябе тут лазiць. Не-не, не хачу i не буду.
– А если хорошие люди?
– Дык усе ж людзi харошыя! А звера на усiх не хопiць!
– Да, Петя, – согласился я
Я расспрашивал Петю о вальдшнепах, рыси, о хорьках, о выдрах, о хищных птицах – на все у него был ответ. Причем, я видел – не обманывает. В конце концов, мы договорились, что я куплю у него корзину ягод, а вместо их сбора он меня завтра с самого утра поводит по болоту. Я не любил и не люблю собирать ягоды, а отчет жене о «командировке» за грибами и ягодами везти надо. В этом плане такса Пети – две бутылки водки за корзину грибов и корзину недозрелой клюквы – меня вполне устроила…
* * *
Утром, едва расцвело, мы с Петей отправились в болото. Мои компаньоны спозаранку разбрелись за лесными дарами, а я, забросив на плечо свою «ТОЗ-34» и патроны с мелкой дробью на рябчика, отправился с Петей в манящую меня загадочную страну, где и живут все лешие, кикиморы и прочие «не совсем правильные» для простого человека обитатели, кроме, естественно, интересовавших меня лосей, глухарей и волков. Я показал Пете карту охотхозяйства, сориентировав его, и он быстро стал водить пальцем:
– Гэта Чорнае возера, ты яго ведаеш. Гэта – Іглiца. А тут – наш Пчэлiнск. Гэта – палiгон. Гэта – Барсукi. Гэта – Пад’яблынька. Ну а мы будзем вось тут хадзiць с табой – памiж iмi.
– Это же непроходимое, гиблое болото. Как мы пройдем?
– Эх ты, егер! Звяры ходзяць – а мы што, не пройдзем?
– И то, правда. А острова на карте-то не и обозначены! Ты поможешь мне их найти и сейчас примерно покажи, где самые большие?
– Та-а-к, – Петя на минутку задумался, глядя на карту. – Тут адзiн. Тут – другi. Яшчэ тут, тут, тут. – Он водил пальцем, а я быстро отмечал карандашом крестики.
– Петя! А тропинки между ними есть?
– А як жа ж? Мы ж па iх i будзем хадзiць.
– А тогда, в прошлый раз, ты нас по тропинкам вел?
– А як жа ж? Па болоце нават звяры не ходзяць прама. Гэта ж – багна!
Я только пожал плечами… «тропинки»! Петя достал из голенища большой нож, почти тесак, вырубил несколько упругих лещин, одну из которых молча всунул мне в руки.
– Будзеш iсцiа адзiн – мацай палкай глыбiню y перадзе.
– Зачем?
– Каб не нырнуць у багну.
– А ты?
– Я буду iсцi другой сцежкай…
– Так мы будем расходиться!?
– Так… Ты ж хацеy сваiмi вачыма балота yбачыць, так i зробiм – будзем калi-некалi расходзiцца.
– Как скажешь, – пожал я плечами. Но Петя не оставил своей жестокой идеи и скомандовал:
