Арутюн Владимирович Мурадян "Перед выбором. Часть 2"

Уже на вокзале, когда Григорий вошёл в свой вагон, она не выдержала и тоже вошла вслед за ним. В душе она его всё равно ревновала, хотя он ей это и запретил. Лишь убедившись, что в купе нет никаких молоденьких особ женского пола, Вероника успокоилась. Григорий, наблюдая за ней, лишь покачал головой.

– Веро, когда родится наша девочка, сразу, как сможешь ходить, подойди с ней к окну… Ты знаешь, что нужно делать, – промолвил он, нежно держа жену за руку.

– Я сделаю всё, как ты мне сказал, – кивнула она ему в ответ.

Григорий крепко обнял жену и поцеловал. Вероника медленно двинулась к выходу, он пошёл за ней. Навстречу им по коридору двигался мужчина. Миновав их, он завернул в то же купе, где расположился Григорий. Вероника сошла на перрон. Григорий помахал ей на прощание рукой и вернулся к себе в купе.

Поезд тронулся в направлении Новосибирска. Вероника смотрела вслед уезжающему поезду и размышляла: «Гриша знает, что делает. Хотя он и сам не понимает до конца, куда и зачем он едет. Я уверена в нём». Она обратила свой взор к небу и вслух произнесла:

– Боже, храни моего мужа! Ты уже один раз мне помог. Я знаю, что ты не оставишь его. Аминь.

Последний вагон медленно проплыл перед Вероникой. И она совершенно спокойно, с надеждой и верой в душе, развернулась и пошла к выходу с вокзала в сторону парковки.

Григорий же в это время, сидя в своём купе, думал: «Что ждёт меня там?» Тут его взгляд остановился на шикарных туфлях пассажира, сидевшего напротив. Туфли были очень дорогие. Григорий поднял глаза на хозяина обуви и увидел перед собой статного мужчину средних лет, который встретился им в коридоре перед отправлением поезда.

Григорий вдруг вспомнил Фаруха и один случай, произошедший как-то на Белорусском вокзале. В тот день Гриша вышел из здания вокзала, а Фарух последовал за ним. Их взгляды тут же привлёк шикарный автомобиль, паркующийся на привокзальной площади. Из машины вышли четверо человек. Фарух остановил Григория и сказал:

– Подожди. Сейчас заработаю, – и побежал к ним, чтобы предложить услуги грузчика. – Поднести, помочь, быстро-быстро! – говорил он громко, коверкая слова.

Но на него никто даже не обратил внимания, как будто Фаруха вообще не существовало на свете. Впереди эскорта шёл важный человек. Вид у него был такой, словно весь мир принадлежит ему одному. Григорий, обратив внимание на его обувь, сразу оценил, что эти туфли равноценны по стоимости однокомнатной квартире в спальном районе Москвы. Фарух продолжал идти за людьми и всё пытался предложить свои услуги, но те на него вообще не реагировали. Важный господин даже бровью не повёл, несмотря на все попытки Фаруха.

И, проходя мимо просящей милостыню женщины, он даже не повернул голову в её сторону. Фарух, поняв, что в плане заработка ему ничего не светит, остановился возле нуждающейся женщины и положил все деньги, что были в его кармане, в её пустую коробку. Сумма была невелика – всего каких-то пятнадцать рублей!

Довольный, Фарух вприпрыжку возвратился к Григорию и радостно воскликнул:

– Гриша, ты видел?! Ты видел, какие туфли были на нём? И как они блестели! – кричал он, не унимаясь. – Я в них себя, как в зеркале увидел… И какой он богатый человек!

Григорий внимательно посмотрел на счастливого Фаруха. Улыбнувшись, он похлопал его по плечу и, вздохнув, произнёс:

– Фарух, ну, кому нужны такие туфли, если в них нет ни грамма души… А твои туфли просто переполнены ей!

Фарух удивлённо взглянул на свои старые ботинки, купленные давным-давно в Баку. Он не понял мысли Григория. Лишь хитро взглянул на него и заразительно рассмеялся:

– Ну ты, Гриша, и шутник!

Григорий, засмеявшись в ответ, крепко обнял Фаруха и, достав две тысячи рублей, вложил ему в руку со словами:

– Вот. Купи своей Валечке цветы. А остальные потрать, как хочешь… А сейчас мне пора. Но я скоро вернусь…

Пелена воспоминаний рассеялась, и Григорий поздоровался с сидевшим напротив мужчиной. Всю дорогу до Новосибирска они общались с этим человеком, много разговаривали по душам. И тот оказался на редкость достойным и приятным собеседником. Впечатление, которое он произвёл на Гришу, оказалось настолько положительным, что заставило его задуматься. «Да, в стране ещё не всё так плохо… Остались у нас ещё такие люди: и богатые, и щедрые, и любящие свой народ и землю свою». Это крайне порадовало Гришу. Он не заметил даже за интересными разговорами, как пятого июня прибыл на новосибирский вокзал.

Ступая на сибирскую, землю он всё повторял про себя слова ребёнка: «Всё будет хорошо!» И это вселяло невероятную уверенность в его сердце, согревало его душу и придавало силу его шагам. Григорий осознавал, что потребуется некоторое время, пока все сомнения рассеются. Цель для Гриши ещё была не ясна, одна только сила веры вела его сейчас вперёд.

Вокруг него был абсолютно незнакомый город. Связи у Григория никакой не было. Никто его не встречал… Это было так дико для него! Пройдя неуверенным шагом метров сорок вдоль по перрону, Гриша от неожиданности остановился, как вкопанный. Голос вдруг произнёс:

– Иди прямо! Видишь, куда люди поворачивают? За ними и иди, в общем потоке… Когда выйдешь на улицу, сразу сядешь в старый автобус, который первый подойдёт на остановку.

Григорий послушно исполнил всё, что велел ему Голос, сев в нужный автобус, который, по всей видимости, ехал в какую-то деревню.

ГЛАВА 8

В это самое время в Москве Вероника присела на лавку в парке рядом с Ангеликой. Они договорились о встрече накануне. Вероника хотела поговорить о том дне, когда у неё случился приступ ревности. Догадливая Ангелика понимала, что Веро просто необходимо высказаться, облегчить душу.

Стояла чудесная тёплая погода. В ярко-синем небе столицы стайкой проносились белоснежные облака. Две беременные женщины сидели на лавочке в «Сокольниках» под тёплым июньским солнышком. Одна из них эмоционально говорила, а другая молча слушала и лишь улыбалась в ответ.

– Ангелика, ты, пожалуйста, прости меня! – сказала прямо Вероника, решив быть предельно откровенной. – Прости за тот день… Если честно, я и не знаю, что на меня нашло. Но я вдруг так сильно заревновала своего мужа к тебе! Хотя я понимаю, что была не права, но случившегося уже не вернёшь. Так что, если я сделала что-то не так или вела себя неправильно по отношению к тебе, ты прости меня, хорошо?

– Вероника, ты даже не представляешь, как я рада за тебя, – улыбаясь, ответила Ангелика. – Во-первых, муж твой, Григорий – очень порядочный человек. И он никогда не допустит того, что могло прийти тебе в голову. Во-вторых, моё отношение к нему не изменится. И если я его при встрече целую, любя, то это совсем не то, о чём бы ты могла подумать. Да, он мне очень нравится, слов нет. Я его, не побоюсь тебе сказать этого, по-своему люблю и уважаю… Но, будучи нормальным человеком, к тому же замужней женщиной, я и в мыслях не могу допустить чего-то лишнего. Потому я прошу тебя, Веро, не ревнуй! Он твой муж. Я так же и тебя люблю. А скоро я научусь любить тебя, как родную сестру.

Ангелика участливо погладила Веронику по плечу, заглянула ей в глаза и, удостоверившись, что та действительно поняла её, предложила немного пройтись по парку. Они пошли вдоль по аллее. В парке было многолюдно, звучала классическая музыка. Вероника достала из сумки пакетик с фундуком и решила покормить белок. Несколько проворных зверушек шустро поспешили к ней с верхушек сосен.

– Что-то их стало мало… Раньше я в детстве их часто кормила, когда мы приезжали сюда с тётей. Ведь она меня с детства воспитывала, когда мама умерла.., – и слеза блеснула на глазах у Вероники.

– А что отец? – спросила Ангелика, остановившись.

– А с отцом мы до той встречи в аэропорту много лет вообще не общались… Лишь благодаря моему мужу Григорию мы с папой примирились.

– Ну, вот видишь, Вероника! – произнесла участливо Ангелика. – Разве можно такого, как Гриша, не любить и не уважать?

– Ты, действительно, права, Ангелика: достойнее моего мужа, нет человека, – промолвила со вздохом Вероника. – Давно я у папы, кстати, не была. Действительно, нужно будет к нему сейчас, после парка заехать, проведать его.

– Как я тебе сочувствую, Веро! Это правильно. Съезди к отцу.

– А ты, Ангелика, приезжай ко мне на чай в гости на следующей неделе, хорошо? – предложила Вероника и, в ответ на кивок согласия со стороны Ангелики, воскликнула. – Вот и отлично!

После непродолжительной прогулки и тёплого прощания каждая из них пошла к своей машине. Вероника немного постояла у своего автомобиля в задумчивости. Она ощущала невероятное облегчение от того, что сняла с души такой груз, и была очень благодарна Ангелике, которая помогла ей в этом своей чуткостью и открытостью.

Веронику по-прежнему очень томило то, что Максим скоро уйдёт. И ответное чувство благородного сопереживания настолько сильно охватило её душу, что она не удержалась и снова разрыдалась. Слёзы капали на сумочку Вероники, на идеально вылизанный московский асфальт. Она подняла голову, обернулась и, увидев удаляющийся автомобиль Ангелики, решительно открыла дверь своей машины. А где-то под Новосибирском в этот момент раскрылись двери автобуса, и Григорий спрыгнул в деревенскую грязь.

ГЛАВА 9

Гриша ехал почти два часа, пока Голос не сказал: «Пора выходить!» Он очутился в глуши, в почти заброшенной деревне, каких по Руси очень много. Вокруг стояли покосившиеся, частично осиротевшие дома. А людей, на удивление Григория, было немало. Первое, что пришло на ум Грише: «Как люди здесь вообще живут?!» У него сложилось впечатление, что они забыли про слово «асфальт» и про то, как он выглядит. Это чудо цивилизации находилось аж в двенадцати километрах от деревни. Люди же были, наоборот, чудо как доброжелательны.

– Здравствуйте! Что ищите? – спросила его, приветливо улыбаясь, проходившая мимо женщина.

В одной руке у неё был пакет с продуктами, а в другой – верёвка, за которую был привязан маленький козлёнок. Григорий поначалу даже растерялся. Но тут же автоматически улыбнулся ей в ответ. Рука его сама потянулась к козлёнку, и он, умиляясь, спросил:

– Можно, я его поглажу?

Женщина в голос засмеялась и, утвердительно кивнув головой, спросила у Гриши:

– А Вы хоть знаете, как эта животина называется?

– У нас в детстве сосед тоже разводил коз, – ответил Григорий, присев на корточки возле козлёнка, и начал гладить его.

– Я смотрю, Вы – из городских, – продолжила женщина, с любопытством наблюдая за Григорием. – Кого Вы у нас здесь ищете? Может, Вам подсказать? Мы же тут, в деревне, все друг друга знаем… Не то, что у Вас в городе – наверное, сосед соседа не знает!

Григорий немного замялся, размышляя, что бы ей ответить. Вовремя подоспевший Голос подсказал:

– Спроси, где жила цыганская семья? И женщина тебе покажет.

Григорий спросил и услышал в ответ, что дом, в котором жили цыгане, сгорел вместе с ними три года назад. Женщина сочувственно покачала головой и спросила:

– А вы что ли навестить их приехали? Вы родственник их?

– Да, хотел бы, – промолвил Григорий, не находя более приемлемого ответа. – Почти родственник. Просто старый знакомый.

– Так пройдите две улицы прямо и увидите слева крайний дом, вернее то, что от него осталось. Там после пожара никто ничего не трогал. Сгорели, кажется, все: и муж, и жена, и маленький ребёнок. Но точно никто не знает. Тёмное место, нехорошее, таинственное. Полиция ничего нам не объяснила. Как и что произошло, никто в деревне толком и не знает…

Григорий пошёл по дорожной обочине в указанном направлении, стараясь выбирать места как можно посуше. Через минут десять он подошёл к останкам сгоревшего домика. Неподалёку он заметил играющих во что-то деревенских ребятишек. Их было семеро. Старшему из них на вид было лет четырнадцать-пятнадцать. Он следил за младшими и был очень серьёзен.

– Зачем я сюда пришёл? – вслух спросил Григорий.

– Видишь того мальчика, что старше всех, в синей спортивной куртке? – произнёс Голос. – Его зовут Елисей. Подзови его и скажи: «Хочешь заработать, парень? Тогда в левом углу дома разгреби сажу и сгоревший мусор…» И за это дай ему сорок тысяч рублей.

Григорий от услышанного аж присвистнул. Он никак не ожидал, что такая небольшая работа должна так высоко оплачиваться, и спросил у Голоса:

– Кому? Этому ребёнку?!

– Да. Так надо.

– Ну, почему? – недоумевал Григорий. После небольшой паузы он всё же ответил Голосу. – Хорошо. Раз надо, значит надо.

– Мальчик найдёт под мусором жестяную коробку из-под муки, – продолжил Голос. – Ты откроешь её и обнаружишь там бумажный свёрточек. Только не вздумай его разворачивать. Просто сразу положи в карман и дай мальчику деньги… Он их сразу отнесёт родителям, которые очень нуждаются. Ты же знаешь, Григорий, просто так ничего не бывает! Потом ты поедешь в Аэропорт, купишь там билет в Израиль и улетишь туда.

Григорий сделал всё в точности так, как велел ему Голос. Когда Гриша отсчитал за работу сорок тысяч рублей, Елисей, увидев такую огромную сумму денег, просто прослезился и засиял от радости. Он молнией кинулся в сторону дома, чтобы отнести родителям скорее деньги.

– А в Израиль-то мне зачем? – произнёс Григорий вслух, едва мальчик скрылся из вида.

– Не спрашивай у меня сейчас ничего. Чуть позже я всё тебе объясню, – услышал он в ответ.

Когда Гриша шёл в сторону остановки, он заметил, как люди начали выходить из домов. Им было крайне любопытно: что этот чужак искал в сгоревшем цыганском доме? Все помнили, как нехорошо себя вёл в своё время хозяин этого дома, какой дурной след оставил он после себя. Вести в деревне, как известно, расходятся очень быстро – со скоростью звука. Люди были удивлены, за что этот человек дал столько денег ребёнку. Некоторые стали подозревать, что это депутат, и он ходит по деревне, раздавая деньги направо-налево. «Но, вот что странно, – переговаривались меж собой деревенские жители, – на столбах-то ничьих фотографий нет!»

Под пристальными и любопытными взглядами провинциальных людей Григорий дождался автобуса и поехал обратно в аэропорт. Его провожали все жители деревни, собравшиеся посмотреть на него, как на диковинного зверя. Они долго смотрели вслед уехавшему автобусу и всё судачили, не понимая, чего он здесь хотел, что искал. Григорий благополучно добрался до аэропорта и, купив билет до Иерусалима, остался в Новосибирске ещё на три дня, чтобы дождаться своего рейса. У Григория появилась прекрасная возможность ознакомиться с достопримечательностями Новосибирска. Он ему очень понравился. Этот величественный сибирский город сильно напоминал Москву. Говорили, что Сталин в своё время хотел его сделать столицей Сибири.

ГЛАВА 10

Ранним утром девятого июня Григорий вылетел из России в Израиль. Уже когда самолёт набрал высоту, Гриша вдруг подумал: «Зачем всё это мне?» И тут Голос, все эти дни молчавший, вновь возник из ниоткуда:

– Я тебе кое-что хочу показать. А ты должен всё делать именно так, как я тебе говорю. Ошибки исключаются! Их не должно быть в принципе. Ты понял?

– А что именно ты хочешь показать мне? – переживал Григорий, услышав сказанное.

– На месте узнаешь, – отрезал Голос.

– И о каких ошибках идёт речь?

Вопрос Григория остался без ответа. Солнечным июньским днём самолёт благополучно приземлился в аэропорту Бенгурион. Григорий вышел на трап и буквально захлебнулся воздухом чужой страны. Стояла невозможная жара! Воздух буквально обжигал лёгкие Григория с непривычки. Минут через десять Гриша постепенно смог адаптироваться к таким резким климатическим изменениям. Пройдя таможню и выйдя за пределы аэропорта, Григорий остановился в нерешительности.

– А теперь куда? – спросил он, обращаясь к Голосу.

– А теперь ты поедешь в Иерусалим… Там отдохнёшь несколько дней в гостинице, попробуешь местную кухню, посмотришь телевизор, погуляешь по окрестностям. А я потом тебе скажу, что делать дальше.

– Это всё, конечно, интересно… Но… Когда я буду дома? – спросил Григорий с волнением в голосе. – Я уже соскучился.

– В августе, – ответил Голос.

– В августе?! А почему так долго? – слегка возмутился Григорий.

– Так надо. Сам потом удивишься.

Эти слова, произнесённые детским голосом Даниила, бередили душу Григория. Он не мог противостоять требованиям этого Голоса. «Ну, что я тут должен увидеть? Что? – терзался Григорий. – Я ведь уже много чего видел тогда, когда попал в больницу…» Через два часа Григорий уже был в городе мирового значения.

За три дня пребывания в Иерусалиме Григорий досконально изучил весь город, осмотрев по возможности все его древние достопримечательности. Но он совершенно не чувствовал себя отдохнувшим от выпавших на его долю волнений. На третий день, когда Гриша прогуливался по одной из самых оживлённых торговых улиц, вновь неожиданно появившийся голос сказал ему:

– Завтра утром в одиннадцать часов ты должен будешь стоять в центре Иерусалима перед западной стеной.

– Перед какой стеной? – переспросил Григорий, не понимая, что от него хотят.

– Перед так называемой Стеной Плача, – спокойно ответил Голос. – И тогда я тебе кое-что покажу.

От этих слов Григорий совершенно растерялся. Он недоумевал, что же может показать ему Голос здесь, в этом неспокойном регионе, где постоянно стреляют, убивают людей. Очень удивило Гришу, что в Израиле даже женщины служат в армии и следят за порядком на улицах города. Здесь это было нормой, но для Гриши это было полнейшей дикостью! Но именно здесь ему почему-то вдруг вспомнился девиз героев А. Дюма, трёх мушкетёров: «Один за всех и все за одного!» Государство здесь полностью было за своих людей, а народ – за свою страну… «Войны, постоянно возникающие в соседних государствах, уже много лет не дают покоя этой земле. Но с такой армией, где один – за всех и все – за одного, им ничего не страшно», – размышлял Григорий.

В ожидании завтрашнего дня, Гриша нетерпеливо спросил у Голоса:

– Ну, что ты будешь показывать мне? Неужели я тоже должен биться, как они, головой об эту стену?! Я по телевизору неоднократно видел это…

– Нет конечно, это тебе не поможет.