Олег Молоканов "Владельцы инструментов"

Итак, что можно сказать о характере Юрасика, рассмотрев данный случай? Женщины, конечно, все как одна скажут, что Юрасик наипервейший козел; что девушка, которой его сватали, много выиграла, не дав себя погрузить в процесс ухаживания; прекрасно, что она в один момент поняла его козлиную сущность, что процесс познания ею Юрасика не затянулся. Да и мужчины разделят это мнение. Мы же воздержимся от умозаключений, ибо, повторим, нас интересуют только факты, способные помочь оценить дальнейшие события и поступки их непосредственных участников.

КАК ЭТО ВСЕ СЛУЧИЛОСЬ

На станции «Перово» толпа буквально вынесла Линду и Юрасика из вагона. Еще трясясь в метро, Линда почувствовала, что ей в затылок кто-то дышит перегаром – именно в этот день Юрасик наскандалил в типографии, а теперь ехал домой – и прижимается к заднице. Правда, последнее можно было расценить как непреднамеренный поступок, ведь пассажиры напирали со всех сторон и избежать контакта с ближайшими соседями было невозможно.

В Перово Линда сто лет не была и не собиралась туда еще в ближайшие пятьдесят. Оказалась она здесь по чистой случайности: в Перово жила ее напарница из издательства – та самая, вместо Эдика, – которая заболела. Нет, они не находились в таких близких отношениях, чтобы Линда поехала ее навещать. Проблема состояла в другом. Часть перевода, а это была большая работа и они разделили ее поровну, женщина сделала дома, на домашнем компьютере, так как уже несколько дней сидела на больничном. Переслать же текст Линде по электронной почте она не смогла: произошел сбой у перовских провайдеров и почта накрылась. А перевод нужно было срочно сдать. Напарница записала свою часть на флешку, но высокая температура и боязнь получить осложнение исключали, что она приедет в издательство и передаст флешку Линде в руки. Все эти детали, с одной стороны, излишние, но наше дело – как можно четче нарисовать картину. Итак, смысл рассказа о напарнице сводится к тому, что Линде в холодноватый декабрьский вечер пришлось самой пилить к ней домой, чтобы лично забрать записанный файл. Другого способа решения проблемы не нашли.

Линдин выход был у первого вагона. Она пропустила сквозь себя устремившуюся наверх, в город, волну народа, чтобы осмотреться по сторонам, сделала шаг вперед, но почувствовала, как сзади ее придержали за рукав и мужской голос произнес:

– Девушка, это ваш кошелек?

Она обернулась. У мужика – в голове так четко и не отпечаталось, как его назвать, то ли парень, то ли мужик: высокий, волосы темные, грузноват, но в общем ничего; и запах спиртного в вагоне исходил именно от него, как подсказало ей обоняние – в руках ничего не было, зато на отшлифованном каменном полу прямо между ними лежал черный бумажник. На него он, собственно, и показывал.

– Нет, а что? – Линду кольнуло какое-то смутное предчувствие.

– Значит, выпал у кого-то. Видели, какая давка? Скорее всего, из кармана у кого-то торчал, задели рукой или сумкой – и ищи вот теперь хозяина.

Линда посмотрела по сторонам. Вся толпа из их вагона уже поднялась на улицу.

– Давайте отнесем в полицию, – предложила она. На каждой станции ведь отделение есть.

Собеседник осклабился:

– Ага! Знаете, в каком виде они его вернут, если хозяин найдется?

– В каком?

– Документы отдадут, если они там есть, а деньги – скажут, это не по адресу. Денег там не было, когда его сюда сдали двое граждан. То есть вы и я. У них, мол, и спрашивайте.

– Вы такого мнения о полиции?

– Какого же еще? Любого спросите – вам подтвердят.

– И что делать?

– Давайте сначала посмотрим, что там, – предложил парень. – Кстати, вас как зовут?

– Линда.

– Редкое имя для наших широт. Это в честь кого-то или… у вас международная семья? В смысле, кто-то из родителей нерусский? А меня Юра.

– Нормальное имя, все русские. Я никогда и не спрашивала, почему такое имя. Что там?

Юрасик уже рылся в открытом бумажнике.

– Так, кредитка… Выдавлено: Oganesyan Aram. Ее мы не возьмем… Деньги, почти двадцать тысяч рэ. И… А это что?

Юрасик извлек наружу темный цилиндрик длиной в сантиметр. Поднес ближе, понюхал, усмехнулся и сказал:

– Понятно. Гашиш, пластилин.

Линду почувствовала знакомую эйфорию. Она уже не очень четко понимала, что говорит этот парень. Сейчас она знала одно: деньги ниспосланы свыше, и они в их распоряжении. Осталось придумать железный повод, чтобы никуда бумажник не относить. И Юрасик такой повод нашел.

– Знаете, почему хозяин никуда не будет обращаться по поводу бумажника? Что он только заблокирует свою карточку, и все?

– Нет.

– Гашиш, – в глазах Юрасика мелькнул хитрый огонек. – Если этот Оганесян обратится в полицию – его просто повяжут. Выхода нет: деньги надо поделить, даже не поделить, а вместе их потратить. Ведь получается, это наш общий трофей.

– Вы уверены, что он не начнет искать? – Линда задала вопрос лишь для проформы; она и сама прекрасно знала, что если у тебя найдут наркотик, даже легкий, припаяют срок или придется откупаться. Никакой нормальный человек о пропаже бумажника с гашишем заявлять не будет.

– Я не просто уверен, я скажу, что если мы сами его сдуру куда-то отнесем, на себя же накличем неприятности. Раз там такое лежит, правильно? Нас с вами могут обвинить в чем угодно. Скажут, что это наш наркотик и мы будем нести ответственность. В общем, вы понимаете.

– Все правильно, – подумала Линда. И вслух сказала:

– Хорошо, как мы поступим?

– Очень просто, – ответил Юрасик. – Деньги и гаш возьмем себе, а бумажник просто положим на гранитные перила, или как их там, ну, на выходе из метро. По-моему, разумно. Вопрос в том, что делать дальше.

– Что… дальше?

– Я имею в виду – у вас какие планы на вечер? К чему я клоню – вот к чему. У меня сегодня на работе случилась неприятность, причем во всем я сам и виноват. Вполне может быть, что уволят. Живу я в двух шагах отсюда. И если вы не против, приглашаю вас прямо сейчас в гости. Только перед этим надо зайти в супермаркет и набрать на все эти деньги угощений: ну, поесть, выпить чего-нибудь…

Зная себя и свое состояние, когда ей сваливается на голову выигрыш, Линда ничуть не удивилась тому, что этот Юра так быстро взял ее в оборот: в другой ситуации такое было бы просто невозможно. Более того, в ту пору она встречалась с мужчиной, правда, женатым, но на этот минорный факт она смотрела сквозь пальцы. Они все равно проводили вместе достаточно времени, а устраивать личную жизнь, чтобы было «как у всех», а именно выходить за него замуж со всеми вытекающими – Линда не стремилась. Известие же об увольнении не то чтобы заставило ее пожалеть Юрасика и пойти ему на уступки, но ввело в какую-то апатию. «Бог любит троицу, – почему-то завертелось у нее в голове. – Пойду, будь что будет». Многие из вас наверняка попадали в похожую ситуацию: психологи называют ее синдромом ожидания. Вот самый простой пример. В своем гороскопе на неделю вы читаете, что в среду вечером вас ожидает ссора с близким человеком. Поддавшись на этот «уговор», в среду, вернувшись с работы и начав спор – пусть это будет спор с мужем – из-за какого-то домашнего пустяка, вы неожиданно вспоминаете, что как раз сегодня вам сама судьба уготовила поссориться; так вот оно! – понимаете вы и вместо того, чтобы замять пустячный конфликт, вы думаете: «Все совпало. Ну, раз ссориться – так уж по полной программе». В результате сами и приводите дело к скандалу, а наутро не можете понять, как из-за ничтожной искры раздулся такой мощный пожар. А ведь ничего бы и не было, не вспомни вы о злосчастном гороскопе. Линдин синдром ожидания был слегка не из той оперы, но по всем признакам это был именно он. А свой «гороскоп» – по роковым совпадениям из прошлого – она безошибочно знала.

– Вообще-то я сюда приехала по работе, – замялась она. – Напарница заболела, а мне надо у нее забрать записанный файл.

– А вы где работаете, если не секрет?

– В издательстве, на «Парке Культуры». Перевожу новости, статьи…

– Переводчицей? С английского?

– С и на.

– А я менеджер, в рекламном агентстве. Правда, уже не уверен, что меня там оставят. Пойдем, вон магазин, пока будем покупать – расскажу, как все нескладно у меня получилось. Это смешно, я теперь вижу. А к подруге вы и попозже можете зайти. Вам же только документы у нее забрать, я правильно понимаю?

– Не документы, а файл на флешке. Ладно, пойдем, раз настаиваешь, мне только надо ее предупредить, – Линда неожиданно взяла и перешла на «ты». Открыв сумку, она стала на ощупь искать мобильник.

Бумажник они оставили на парапете при выходе. Шел снег. Что удивительно – в супермаркете продавали «Беломор».

– А я-то думал, в сигарету забивать придется! – обрадовался Юрасик, параллельно рассказывая, как он бегал за менеджером вокруг печатной машины. – Ты только не думай, я этим делом не балуюсь, но раз выдался случай – почему бы и нет? С «Беломором» все в ажуре будет. Можно и по душам поговорить, и посмеяться…

– Мне уже смешно, – сказала Линда. – Я имею в виду типографию. Вообще-то за такое действительно могут уволить. А в траве я не спец, так, курила пару раз. Но не откажусь.

…С бутылкой виски, итальянским spumante и кучей самой разной еды они вошли в Юрасикову квартиру.

– Остальные поделим, – сказал Юрасик, включая свет. – Сдачи еще более чем. Ну, раздевайся.

– Ты один живешь? – спросила Линда, оглядываясь.

– Да, с недавнего времени. Предки купили дом по Рязанке, недалеко от Москвы. Ушли на пенсию и хотят жить на свежем воздухе.

– Что, и женщины нет? Хотя извини, я не из любопытства, вырвалось просто.

– Да брось, ничего такого. Постоянной нет. Представляешь, познакомиться негде! Работа, работа… Знаешь, что такое менеджер по производству? Ненормированный день, это раз…

– Представляю. У меня тоже не так, чтобы в девять пришла, в шесть из-за стола встала – и домой. Что у тебя тут, на кухне? Так, нож и тарелки есть… Предлагаю – времени у нас мало – вот что: я сделаю бутерброды, короче, насчет еды придумаю что-нибудь, а ты займись своим пластилином, или как его там.

– Понял! У меня… вот… даже ножичек острый есть, чтобы хорошо нарезать.

– Музыку можешь включить? Что ты вообще слушаешь? – прокричала она, когда Юрасик скрылся в комнате.

– Хард-рок в основном. Но для тебя найду что-нибудь помелодичнее.

По квартире разлился медленный инструментал с акустической гитарой, которая вела главную тему. Пока Линда занималась приготовлением, Юрасик смастырил несколько «зарядов» длиной с папиросу. «Если у армянина гаш хороший – хватит за глаза», – подумал он.

– Где будем праздновать? – опять крикнула Линда.

– Здесь, в комнате! – ответил Юрасик. – Событие все-таки! Не на кухне же! Сейчас помогу все перенести.

Уладив формальности, они расположились за журнальным столом. Музыку Юрасик сделал на минимум.

– Чувствуешь что-нибудь? – спросил он у Линды после первых затяжек.

– Не разобралась пока. Сейчас.

Линда взяла свой бокал с вином и подошла к окну. «До Нового года всего пять дней», – почему-то подумала она. Падали редкие крупные снежинки, и двор за стеклом шуршал, как спичечный коробок. Ее мысли путались. В низу живота стало тепло.

– Расскажи для начала, кто хоть ты такой. В первый раз прихожу в гости к незнакомцу, – попросила она.

Юрасика пробило на разговор, и он с удовольствием ответил на ее просьбу. Периодически прикладываясь к стакану с виски, он рассказал о работе, о своих изысканиях на тему землян и инопланетян, про феромоны рассказал; рассказал, как пристраивал труды в издательствах и спорил с редакторами. Линда не понимала, что с ней происходит, но она смеялась как заведенная. Хотя действительно: все эти Юрасиковы прожекты для нормального человека были полной глупостью и ничего кроме смеха не вызывали.

– Я вот хоть и женщина, – говорила она в паузах, вытирая слезы и шмыгая носом, – но даже я скажу, что во многих местах у тебя нет элементарной логики.

– И ты туда же! – возмущался Юрасик, который опять, волею случая, окунулся в свои идеи и пытался на полном серьезе отстоять позиции. Скажу тебе одно: после всех этих передряг я понял, что не так надо было действовать.

– А как?

– Надо было не шляться по издательствам, а идти прямо в Академию наук.

Линду опять скорчило от смеха.

– В Академию? Да если тебя из издательств погнали и во всех грехах обвинили, так оттуда и подавно! В Академии наук только на факты опираются. А у тебя их нет. Где же здесь логика?

– А я вот тебе сейчас историю одну расскажу про логику. Смотри. В поселке, где мои родители дом купили, есть один сумасшедший, зовут его Петя. Его периодически на какие-то процедуры упекают в стационар – не знаю уж какие. А вообще он в поселке живет постоянно. Такой, знаешь, без возраста: посмотришь на него – и понятно, что двадцать-то ему точно есть, а вот потолок определить невозможно. Можно дать и двадцать лет, а можно и все пятьдесят. В толстых роговых очках ходит, и если скажет тебе что-нибудь – в конце фразы язык высунет, мясистый такой – мол, я все сказал и жду ответа. Это он так к диалогу призывает. Ну, неважно. Пошел я однажды в магазин, смотрю – Петя впереди маячит. Я его догоняю и говорю:

– Здорово, Петь!

Он мне:

– Здорово!

– Куда идешь-то?

– В магазин иду. «Беломор» буду курить. Буду курить «Беломор». «Беломора» хочу.

Я удивился и говорю:

– Так ты же вроде не курил.

А он говорит:

– А теперь курить буду.

«Вот тебе и логика!» – заявил Юрасик. Он и сам не понял, зачем все это рассказал и в чем связь между этой историей, его провалом в издательствах и надеждами на Академию наук. Может, он бы и выпутался, но Линда ему такого шанса не дала. Уму непостижимо, что с ней произошло. Опираясь локтями на подоконник, она стала давиться от смеха и извиваться как змея. Спазмы даже не давали ей дышать. Юрасик почувствовал обиду, раздражение, в общем, какую-то униженность. Ответить Линде словами за столь издевательское, по его мнению, поведение он не мог, из-за ее истерики это было нереально, – она просто не в состоянии слушать. Глядя на ее худые ноги, такие детские, подрагивающие, словно просящие: «Успокой нас!», на крепкие ягодицы, он понял, что сейчас сделает, и его уже не волновало, какими будут последствия. Юрасик метнулся к Линде из-за стола, одной рукой задрал ей до плеч юбку из толстой ткани, а другой опустил вниз, до щиколоток, колготки вместе с трусиками. Так как Линда предчувствовала, чем закончится ее визит, она даже не вырывалась, тем более что изнуряющий смех и не думал проходить. Юрасик вошел в нее и почти тут выплеснул груз. Линда, все еще смеясь, попрыгала в ванную с колготками вокруг ступней, как стреноженная лошадь.

– Вот развезло-то ее! – подумал Юрасик. В голове у него хаотично бродили мысли о том, как бы удержать гостью, но повода не находилось.

Вернувшись в комнату, Линда стала суетливо прощаться. Да, кстати. Пусть вам не кажется, что спаривание произошло через считанные минуты после появления Линды у Юрасика. Мы, как и предупреждали, просто-напросто обращаем минимум внимания на всякие там лирические отступления. На самом деле прелюдии, как то раскуривание, тосты и рассказ Юрасика, прерывавшийся Линдиными вопросами, длились больше двух часов. Теперь, стоя у порога и прощаясь, Линда могла сказать, что знает о нем очень многое. Это многое и явилось поводом соврать и дать ему несуществующий телефон, когда Юрасик его попросил. В ответ он вручил ей свою визитку. «Рабочие номера могут потерять силу. Но мобильный – вот, видишь? – остается как есть», – улыбнулся он. Скомканное прощание Юрасика, отсутствие попыток задержать Линду говорили, что он расценивает случившееся как нечто нереальное. Но ведь впереди новая встреча: уж там-то все встанет на свои места, их отношения лягут в правильное, традиционное для любовной пары русло.

– Я тебе завтра позвоню, – сказал он. – Расскажу, чем все закончилось на работе.

– Давай, – ответила она. – А я сейчас за флешкой.

– Я провожу.

– Не надо, еще не поздно. И, тем более, здесь рядом. Хочу пройтись одна. А ты лучше уберись: смотри, у тебя на кухне пыль, и в прихожей, и в комнате все как после бомбежки.

Юрасик засмеялся:

– Уберусь. Ну, а как сдачу из магазина делить?

– Ах, да… Дай тысяч пять.

– Почему пять? Твоих восемь. Возьми даже десять. Я так рад знакомству, и вообще…

Юрасик подыскивал слова.

– Давай восемь. Считай, что радость была обоюдной.

Линда почувствовала на улице умиротворение и какую-то покорность судьбе. Во дворе Юрасикового дома, в освещенной фонарями хоккейной коробке мальчишки гоняли шайбу. Шайба била в клюшки как колотушка. Не спеша шагая и вдыхая холодный воздух, Линда вдруг ясно ощутила, что с ней будет. Словно экстрасенс, она читала все ходы наперед: вот ее третья беременность, вот ее решимость родить ребенка, вот ее женатый бойфренд, узнающий, что она в положении и смывающийся с горизонта. А Юрасик… Нет, это не герой ее романа, больше встречаться с ним нет никакого смысла. Каждый получил свое.