Неон
Аджедан
С самого рождения я не была любимчиком богов. Сирота, выросшая в приюте, которым заправляла алчная лицемерная старуха, не ведающая ни жалости , ни сочувствия. Жизнь столкнула с жестокими мужчинами, лишившими детства и остатков наивности. Но я не сдамся, не буду лить слезы и преодолею страхи. Главное, знать, что впереди меня ждет иная судьба. И я ее получу, главное верить! Пусть не все так гладко, как хотелось бы. Но кто сказал, что будет легко? Я научусь всему, чему смогу и отстою свое право на счастье! И обязательно спасу погибающий мир, ведь нет ничего важнее жизни! По пути постараюсь найти свою семью. А быть может, мне повезет, и я встречу настоящую любовь!
Аджедан
Неон
Глава 1
Жизнь никогда меня не баловала, я и не жаловалась. Есть что поесть, есть, где поспать, не холодно, да и ладно. Жизнь в приюте ни у кого сладкой не бывает. Быстро учишься ценить, что дают и довольствоваться малым. Какая-нибудь одежда с чужого плеча, какая-нибудь еда, главное, чтобы сытная, да топчан, чтоб поспать. На перины не претендую. Крыша над головой, если и протекает, то чтоб хватало подставленного ведра. В последней съемной комнате так и получилось. Хоть ведро хозяйское имелось, не пришлось покупать. Вообще, когда зачерпываешь лужи прохудившимся ботинком, не тянет жаловаться на отсутствие деликатесов за обедом, довольствуешься и куском хлеба. Тем радостней ощущаешь редкие подарки судьбы в виде той же старенькой пары резиновых сапог, что пожаловала соседка за починку платья. И ведь кто-то скажет – хлам! Да еще и на размер больше! И не бесплатно же, а за работу. Но подарок-то не в сапогах, а в возможности. Как раз в тот момент, когда это и было нужно! А человеку, на самом деле, не так уж и много нужно.
С самого детства я не тешила себя надеждой, как другие девчонки, что вот, однажды, откроются огромные скрипучие двери приюта и войдет ОНА. Обязательно самая красивая. В длинном платье, с распущенными волосами. От них будет веять легкими духами, а от ее рук – выпечкой. И руки эти обнимут крепко-крепко! И унесут из этого богом забытого места навсегда. Что окажется все это страшной случайностью, что она меня потеряла, кто-то что-то напутал, но вот теперь!… Нет. Не буду я вместе с мамой. И они, все эти глупышки, по стечению обстоятельств оказавшиеся в этом приюте. Нет больше наших мам, а отцы, если и живы, то не знают о нашем существовании. Или не хотят знать. Мы отказники, те, чьи матери погибли при родах. Еще и без родных и документов. В наследство мы получаем только адрес больницы, рядом с которой в безымянной могиле покоятся останки тех, кто дал нам жизнь. С разных концов, если уж не страны, то области точно, свозят маленьких девочек в Обитель Святой Мученицы Марии. И воспитывают из нас, видимо, таких же мучениц. С виду благопристойное место, на деле имеет огромное количество шкафов со скелетами. И будь моя воля, я бы по кирпичику все бы там разнесла, оставив на руинах ненавистную мать настоятельницу Ефросинью, в миру Ольгу Владимировну Ярошинскую. Причем ее я бы цепями приковала к полу в молельне, куда она по обыкновению отправляла ослушниц. Ее грехов вовек не отмолишь.
Единственное, за что я была благодарна приюту, что не выгоняли девчонок на улицу сразу после совершеннолетия. Давали освоить профессию, какую-никакую. «Швея без куска хлеба не останется» – всегда говорила баба Шура, обучающая и меня не хитрому мастерству. Но бралась она учить только взрослых, кому уже есть восемнадцать, о чем много лет назад договорилась с Ефросиньей. Настоятельница, говорят, пыталась упросить Шуру начать обучение раньше, да та не соглашалась, ссылаясь на ответственность перед надзорными органами. Но мы-то знали, жалела нас одинокая бабушка из ближайшей деревеньки. Могла бы, сама бы всех нас к себе забрала, пока не подрастем, не окрепнем. А так удавалось только два года выгадать. Совсем без профессии нас оставить настоятельница не могла, перед государством отчитывалась, а других педагогов в эту глушь, да за копеечную зарплату было не сыскать.
Прострачивая очередную юбку в недорогом ателье захолустного городка, не горевала я о своей доле. И не только потому, что иметь здесь стабильную работу, уже за благо. Я ждала.
С самого раннего детства, с момента, какой помню о себе, когда начала себя осознавать, я вижу сны. Понятно, что все их видят! Но мои были другими. В них была Тайфа – оракул. Лицо сказочно красивой женщины с туловищем огромного паука. Возможно, именно поэтому я никогда не боялась насекомых. Странно бояться того, кто напоминает друга. Тайфа показывала мне иной мир. Он был странным, то ярким и волшебным, с колдунами и неведомыми существами, то пустым и серым, будто его пожирало безразличное Ничто. Но там, в этом мире, в этих снах, я чувствовала себя живой. Будто та я, которая в приюте, она временная или наносная. Надо просто переждать, а точнее дождаться подходящего момента, чтобы попасть в тот другой манящий мир. И я ждала.
Тайфа много мне рассказывала и многому учила. Учила своему языку, учила магии. Там во снах я узнала, что могу творить чудеса! Могу зажечь свечу без спичек, могу согреть одежду силой мысли, заставить косяк рыб поменять направление и собраться дождевым тучкам в абсолютно чистом небе тоже могу! Правда последнее не стоит делать, если негде спрятаться от дождя, но это я поняла уже после, когда продрогшая добралась до своей каморки, по ошибке зовущейся комнатой. Да, я стала тренироваться не только во снах, но получаться стало всего две недели назад, сразу после моего двадцать первого дня рождения. Если б я могла все это раньше… то никогда не позволила бы этим уродам… В приюте много скелетов в шкафах.
Ефросинья была образцово-показательной матерью настоятельницей. К нам каждый год приезжали комиссии, проверяли, в каких условиях мы живем, дарили подарки, а некоторым послушницам предлагали работу в столице даже в шестнадцать-семнадцать лет! Мы еще, будучи маленькими девочками, всегда радовались за них. Тех, кто смогут вырваться из этой дыры, что им открываются двери в новое и интересное. И гадали, удастся ли и нам, когда вырастем, удостоится такой чести? Дуры.
Перед комиссией нас, перешагнувших порог шестнадцати лет, ставили в шеренгу, одетыми в коричневые закрытые ученические платья с белыми кружевами, с заплетенными строгими косами и, как потом оказалось, давали выбрать.
Это то, о чем нас никто не предупредил. Те девочки, что понравились членам комиссии, либо уезжали на следующий же день, либо становились тише воды. Мы думали, это от того, что шанс свой упустили. Дуры.
В первые же свои смотрины, я умудрилась понравиться одному такому «гостю». Меня пригласили вечером в кабинет настоятельницы.
– Мирра! – строгий голос Ефросиньи вызывал рефлекторное желание опустить взгляд, выпрямить спину и покаяться во всех грехах… даже еще не совершенных. – Познакомься, это Валентин Петрович. Он хочет с тобой немного пообщаться и возможно предложить тебе работу в столице.
Конечно же, разговора не вышло. После того как настоятельница споро вышла из кабинета, вместо ожидаемых мною слов о характере работы, качествах необходимых для ее выполнения, я получила по лицу. Не было даже слов приветствия. Было больно, противно и страшно. Вряд ли хоть одна девочка мечтает, чтобы ее первый раз был таким. На холодном полу, с зажатым ртом и заломаной за спину рукой.
После своего грязного дела «гость» удалился, кинув в меня визиткой и короткой фразой – «позвони, как приедешь в столицу». Я же содрогаясь в рыданиях, кое-как поправив одежду, дождалась настоятельницу.
– Э-э-этот человек, он, он… – слова никак не хотели собираться в стройный ряд.
– Предложил тебе работу? – подсказала Ефросинья.
– Нет! Он меня … меня … – я держала в руке злополучную визитку и потрясала ей, как доказательством вины этого ублюдка.
– Оставил визитку для связи? – довольно кивнула настоятельница.– Значит, дает тебе время подумать. Надумаешь, мы купим тебе билет, а там уж Валентин Петрович встретит, не переживай!
– Да он меня изнасиловал! – голос срывался, страшные слова с трудом вырвались изо рта.
– Что ты такое, говоришь!– зашипела старуха – Ты наговариваешь на уважаемого человека!
– Да вот же, посмотрите! – я встала со стула и задрала платье, показывая кровь, на внутренней стороне бедер, изодранное белье.
– Ах, ты потаскуха! Разве я такому вас учила?! – накинулась старуха.– Увидела в уважаемом человеке шанс устроиться без забот и соблазнила, гадина! Ты что же натворила, дрянная девчонка?
Я не знаю, как ей это удалось, но она убедила меня, что я сама виновата. Мой мозг не хотел в этом копаться, наоборот постарался поскорее забыть. И я была уверена, что это только со мной произошла такая история. Ведь с двумя другими приглянувшимися девочками, такого не могло произойти. Они спокойно собрали утром вещи и уехали. Это со мной что-то не так.
Я стала жить как раньше. Помогать готовить еду на кухне, прибирать, полоть грядки в Приютском огороде, читать учебники, ходить вечерами в молельню и вдвое дольше там молиться, за свой страшный грех. О случившемся я так никому и не рассказала. Было стыдно и противно от себя. Раз только со мной так обошлись, значит, я сама и виновата.
А ночами Тайфа показывала мне чудеса другого мира, Блуждающий замок. Он исчезал в одном месте и ненадолго появлялся в другом. И никто не мог в него зайти, потому что без хозяина это сделать было невозможно.
Через год приехала новая комиссия. В ней не было Валентина Петровича, чего я в тайне очень боялась. И снова я приглянулась одному из проверяющих. Это был симпатичный хоть и не совсем молодой мужчина.
– Мирра, Василий Иванович увидел в тебе потенциал для дальнейшего сотрудничества. Уж ты не подведи, – молвила, строго глянув, Ефросинья, выходя из кабинета.
– Миррочка! Вы такая прелестная девушка! – источал ласковые улыбки мужчина, сидящий в стуле напротив. – Вы, может, не знаете, но у меня в столице свое модельное агентство. У вас такой типаж, высокие скулы, точеный подбородок, а в глазах утонуть можно!
– Мне кажется, я по росту в модели не гожусь, – сомнения в моей исключительной привлекательности плюсом к нахождению в этом кабинете, заставляло мелко подрагивать пальцы на руках.
– Ну что вы, Миррочка! Я вам гарантирую, с такими данными, вам карьера модели обеспечена, а на рост уже никто и не смотрит! – увещевал он.
– У меня есть время подумать?
– Ну конечно! Было бы неплохо, если бы к утру вы уже определились, но могу подождать и подольше. Я оставлю вам свою визитку, – протянул мне картонный прямоугольник мужчина.
Я уже собиралась поблагодарить его и удалиться, когда он внезапно положил свою ладонь мне на колено.
– Ну, а пока вы думаете, я хотел бы получить оплату, за данную вам возможность.
Моих протестов никто не услышал. Мне опять закрыли рот, а когда я укусила руку, что его закрывала, еще и сильно ударили по голове.
Я не потеряла сознание, хотя очень хотелось. Вдобавок к боли, отчаянию и отвращению, я обзавелась еще и тошнотой. Видимо, удар был такой силы, что я получила сотрясение.
На вошедшую после ухода мерзавца Ефросинью, я даже не смотрела.
– Я клянусь вам,– медленно перебирая ногами к выходу, но отчетливо проговаривая слова, обратилась к старухе, – я найду способ рассказать всем, что вы продаете девочек для секса. А не я, так другая расскажет. Не все наивные дуры, верящие в свою никчемность.
– Да как ты смеешь, девчонка! – зашипела она.
– Я добьюсь того, что вас накажут.
– Да еще ни одна не жаловалась, только рады ноги раздвигать, да деньги получать за удовольствие! – двуличная старуха, всю мою жизнь изображавшая святую набожность, больше не прятала от меня истинного лица.
– Рады да не все, да? – обернулась и в упор посмотрела ей в глаза. – Я-то помню, как два года назад одна из старших воспитанниц, Лина, выпрыгнула из окна. Поговаривали, не перенесла, что ее никто из комиссии не выбрал. Видимо выбрал. А еще годом ранее Зоя в речке утопилась, якобы от несчастной любви. И было это не сразу после комиссии, а четырьмя месяцами позднее. Когда живот расти начал. Рожать от насильника, кто ж захочет, да?
– Ты не посмеешь! – округлившимися глазами смотрела на меня Ефросинья.
– Мы хоть и в глуши живем, да не в девятнадцатом веке. И люди дважды два сложат, тем более, если подсказать.
– А не боишься угрожать? – зло прищурилась старуха.
– А не боитесь, что я вас убью? Терять-то мне нечего.
В моих глазах она разглядела решимость, которая действительно там была.
– Если еще хоть раз к нам приедет комиссия, вы до конца дней в кандалах проведете. Я вам обещаю. Если они у вас будут, эти дни.
И больше никто не приезжал, ни через год, ни через два. Ефросинья любила две вещи – деньги и власть. Но, как оказалось, жизнь и свобода ей дороги не меньше.
Вторая девочка, что выбрал для себя другой из «гостей», наутро собрала вещи и уехала.
Глава 2
Жизнь моя протекала скромно и размеренно. Утром нехитрый завтрак, короткая прогулка до ателье, работа, снова прогулка, за время которой я незаметно практиковалась в магии, заскочить в магазин и домой. Особой удачей считала, зайти в булочную и за полчаса до закрытия купить вкусных корзиночек с ягодами, уже не таких свежих, как утром, зато с огромной скидкой.
Дом, в котором я снимала комнату, был очень стар. Располагался он на отшибе городка, где еще остались деревянные одноэтажные постройки. Хозяйка не молодая, прижимистая женщина, сдавала комнаты, таким как я, одиноким и не прихотливым, в доме, что достался ей от дальних родичей. Сама наведывалась редко, в основном за оплатой. Зато соседки радовали визитами, чуть ли не ежедневно. То помочь надо с одеждой, то денег занять, и так по мелочам. Вот и выходило, что учиться магии я могла, только после работы, пока шла домой. Успехов было немного, но Тайфа говорила, что этот мир беден на магию, поэтому и получается с трудом. Я много раз спрашивала ее, когда же я смогу попасть в тот, другой, где магии хватает на настоящие чудеса, а не намочить дырявые ботинки, но неизменно слышала, что нужно еще немного подождать. До этого раза.
– Мирра, после этой ночи видеться мы будем очень редко.
– Но почему? – было так страшно от ее слов, страшнее мне никогда еще в жизни не было. Общение с ней единственное, что давало мне волю к жизни все эти годы.
– Для общения с тобой, мне тоже требуется магия, но ее так мало, что мои накопленные запасы почти иссякли. Я буду приходить к тебе, но уже ненадолго. Зато теперь я могу рассказать тебе твою историю.
Оракул и раньше рассказывала мне про маму, даже показала, как та выглядела. Жаль только, что она была не настоящей, только воспоминанием. Я видела, как она появилась во вспышке света. Ее перенесло на Землю порталом, но перенос отобрал много сил и повлиял на беременность. Начались преждевременные роды. Прохожие заметили маму и отвезли в больницу, врачам спасти ее не удалось. Все произошло слишком быстро. Естественно никаких родственников или, хотя бы, знакомых умершей роженицы не нашли и опознать ее не удалось. Но про отца Тайфа никогда не рассказывала.
– Твоя мать бежала из нашего мира от двух людей. Одним из них был твой отец – король Вартании Грэгориан Третий из рода Этрэйдов. Он не был ей мужем. Король обманом завладел ей, приняв личину ее любимого, которого убил накануне, а потом разыграл его случайную смерть. Когда-то они были друзьями все втроем. Но Ролана выбрала Сэдрика вместо будущего короля. Грэгориан принял ее выбор, но на друга затаил обиду. Его законная жена, Мариса, родила ему дочь и сына, но не один из них не унаследовал и десятой доли его магического дара. Зато сам король с каждым рожденным ребенком слабел. Магия вырождается в нашем мире. Величие Дома Этрэйдов было под угрозой. Ему подсказали, как исправить ситуацию и он пошел на подлый шаг, чтобы заполучить нужного наследника.
Я слушала ее, не перебивая, давно привыкла не задавать вопросов, пока она не закончит говорить. Да и слов сразу у меня не находилось. Сказанное было столь невероятным!
– Грэгориан тешил себя надеждой, что наследник от магички с сильным даром получиться удачнее его законных детей. Он держал Ролану, под неусыпным контролем, прикрываясь заботой о ней. Поселил во дворце, привозил диковинные фрукты, дарил подарки, выполнял все капризы. Она верила ему и принимала покровительство, считая другом. Пока однажды напившись, он не попытался ею завладеть. Она его оттолкнула, атаковала заклятием. Теперь она была магически сильнее его. А он от злости заорал, что она носит его ребенка. Той же ночью Ролана сбежала. Старый знакомый, которому однажды она оказала услугу, помог ей бежать. Правда, сам сил не рассчитал и, заметая следы, погиб.
Она ненадолго замолчала. Как и всегда она вязала, выплетая сложные узоры. Это не было похоже на обычную паутину, скорее на полотно.
– Ты видела пустоши, я показывала тебе. Глупые люди так часто нарушают естественную гармонию жизни, не думая о последствиях. Но боги придумали, как уберечь свое детище от ошибок своих любимых созданий. Они научили магов, сильнейших из них, как подчинить себе стихии. Испокон веков наш мир охраняли двенадцать Духов, переродившихся в стихии магов. Они стали хранителями равновесия. Когда век одного заканчивался, он находил себе приемника, так длилось множество лет, пока не случилась беда. Их осталось двое. Я хочу просить тебя о помощи, Мирра. Найди остальных и освободи их.
– Но как я это сделаю? Тем более, здесь, на Земле?
– Когда настанет время, ты получишь подсказки. А время на Земле подходит к концу.
– Что ты имеешь в виду? – сердце подпрыгивало от предвкушения. Неужели, время пришло?
– Скоро откроется портал.
Глава 3
Сегодня я проснулась раньше, чем обычно. Еще до рассвета. Умылась, скрутила волосы в тугой узел, позавтракала на скорую руку и стала собираться. Сборы были не долгими, много вещей нажить я не успела, но и оракул предупредила, взять только то, что смогу унести в рюкзаке. Поразмыслив, взяла расческу, зубную щетку с пастой, маленькое полотенце, мыло, да сменного белья на пару дней. Из вещей на мне были простые брюки, водолазка, да легкая куртка. Резиновые сапоги дополняли мой модный образ. На приличную пару обуви накопить денег я так и не успела. Что ж, если верить Тайфе, у матери остался дом. Он все еще дожидается ее наследников. А доказательством родства послужит капля крови. Дом и накопления по праву принадлежат мне. А в магическом мире и законы охраняет магия. Пока я жива и являюсь единственным прямым потомком, никто не сможет забрать это все себе.
Из привычного, но так и не ставшего родным, дома выходила не оглядываясь. Утренний туман заставил поежиться и поплотнее застегнуть куртку. Июнь выдался прохладным. Прошла по окраине, навсегда прощаясь с этими местами, дошла до центра, дальше до старой церкви и завернула за угол, где были развалины старой усадьбы. Странно, но я слышала байку, будто лет двадцать назад она появилась из ниоткуда, а раньше на этом месте был торговый центр. Какие только глупости не выдумают люди от скуки! Может, массовое помешательство? Прям эффект Манделы в действии. Усадьбы уже лет сто никто не строит, а эти стены новыми ну никак не выглядят. Страшно было даже в ворота заходить, не то, что зайти в дом. В одной из полуразвалившихся комнат, я нашла знак на стене, начертанный черной краской – два месяца в зеркальном отображении, а между ними звезды, составляющие восьмерку. Тайфа сказала ждать, когда первый луч солнца коснется знака. И я с нетерпением ждала. Когда же солнце, наконец, коснулось стены, она замерцала, как неоновая вывеска в магазине, и расплылась пятном. На той стороне был виден чужой солнечный день. Не раздумывая ни мгновения, шагнула в портал.
Солнце грело и радовало. Наконец-то этот день настал! Теперь я дома.
Только вот куда я вышла? Какая-то разруха кругом. Не оборачиваясь, пошла прямо по дороге. Тайфа сказала, нельзя оглядываться, чтобы не затянуло обратно. И я шла. В конце этого мертвого города была высокая стена, повернула вдоль нее и шла, шла, пока не дошла до леса. Выглядел он очень впечатляюще. Могучие деревья и непролазный кустарник, как будто не хотел пускать посторонних, не давал узнать свои тайны. Но назад дороги нет, делать нечего, пробиралась через буреломы и овраги. Пожалела, что не догадалась взять воды, но оракул научила добывать ее из воздуха. Подставив ладони, произнесла заклинание и напилась от души. Куртка давно была убрана в рюкзак, ноги потели в резине. Время было к обеду, и я устала. Но ничто не могло испортить моего настроения. Я дома. Никто не говорил, что будет легко. Выйдя, наконец, на поляну, присела отдохнуть на поваленное дерево. Прихваченный с Земли сухпоек, в виде половины хлеба и кусочка сыра, показался самым вкусным обедом за всю жизнь. Наевшись, привалилась к соседнему дереву и не заметила, как уснула. Сон был тревожным. Будто что-то сжимало в тиски, воздуха не хватало. Проснулась, как от толчка и поняла, что связана. На небо набежали тучи, понять, сколько я проспала, возможности не было. Но вряд ли до следующего дня.
– Очнулась? – раздался шелестящий голос откуда-то сбоку.
Даже голову повернула с трудом.
– Кто ты? – порадовалась, что язык мне знаком, и я уже абсолютно свободно на нем говорила.
– Вопрос в том, кто ты? – Ответила, вышедшая мне на обозрение паучиха.
Когда-то прекрасное лицо оракула, было покрыто шрамами и морщинами. Сначала я испугалась, честно. Первой мыслью было «что случилось с Тайфой? Может портал сработал не только в пространстве, но и во времени?» Чуть было не озвучила свой вопрос, но вовремя вспомнила, что Тайфа предупреждала. Я встречу подобных ей. Ну, вот она, первая встреча.
