– Стоит развести этот порошок водой, как он тут же ее разогреет, да как разогреет! И никакого дыма, никакого огня. Крайне полезная в дороге вещь. Да и раздобыть на любом крупным рынке мел трудов не составит. Прожарьте его дома на костре, и чудодейственное средство готово. Главное смотрите чтобы на руки или в глаза не попало.
– Нужно будет взять на вооружение. Вот уж действительно, на редкость полезный трюк, – задумчиво пробормотал Верго с неподдельным интересом внимая словам Барона. Оказывается, и Голдберг иногда мог сказать что-то полезное.
На секунду внимание предсказателя привлек треск ветвей со стороны часовни. У самого алтаря мирно стояла невысокая особа, укутанная в плотный кашемировый плащ с замысловатым белым узором. Длинный шерстяной шарф, аккуратно опоясывающий шею незнакомца, своими мягкими пастельными тонами желтого замечательно гармонировал с высокими замшевыми сапогами, на которых не виднелось и следа грязи. Богатые одежды нежданного гостя совершенно не вписывались в картину окружающей спящих наемников дикой и безжалостной природы. Таким нарядам было место в лучших домах мод столицы, но никак не в скалистых предгорьях Помонта.
Заметив на себе нежеланное внимание, модник поспешил отвернуться, накидывая на себя облаченными в белоснежные перчатки руками изящно скроенный капюшон плаща. В ответ на беспокойство своего протеже, невесть откуда выскочивший второй телохранитель Голдберга поспешно подобрался к укутанной фигуре, перекинувшись с нею парой слов. Минуту поглазев на пугливую особу, Вебер с легкой улыбкой отвел от нее взгляд, негромко обратившись к Барону:
– Так это и есть тот самый наследник, что прятался от нас всю дорогу? Не сочтите за грубость, но пускать ко власти человека что боится любого косого взгляда…
– За грубость не сочту. В конце концов, ко власти его никто и не пустит. Скажем, предыдущий князь и сам был не очень то самостоятелен в своих решениях. И тайны из этого никто не делал. Это наша маленькая местная традиция – курировать перспективные, неокрепшие умы. – Заулыбался в ответ Голдберг.
– Так, некоторые умы могут и вовсе, никогда не окрепнуть.
– В любом случае, не ваша это забота, – мягко, но с ноткой укора парировал Барон.
Какое-то время они сидели тихо, занимаясь опустошением своих мисок с еще не до конца остывшим супом. Особая атмосфера окутала лагерь наемников, за приглушенным храпом нескольких гвардейцев проступали зачаровывающие звуки природы: вдалеке ветер со свистом проносился по горным вершинам, а многочисленные хвойные члены рощи негромко похрустывали в такт его порывам; откуда-то доносились беззаботные птичьи трели; неподалеку от часовни умиротворяюще журчала вода. Под такие звуки и правда неплохо спалось, только лишь досаждающие насекомые изредка мешали наемникам.
Словно стараясь разрушить чудесную идиллию, снующая у человеческих лиц мошкара стала все больше и больше интересоваться перспективой своего пропитания. Особо крупные москиты умудрялись прокусывать даже толстую ткань плащей, оставляя после себя покрасневшие припухлости. Даже закутавшись в тряпки было сложно сохранить спокойствие, вынужденно слушая несмолкающее жужжание у уха. Раздражающие насекомые придавали неплохой стимул покинуть это место, но к сожалению Верго, большинство наемников еще спало.
Как ему удалось выяснить при помощи верного карманного часового механизма, он провел в царстве Морфея чуть более семи часов. Долгий сон помог освежить рассудок, хоть и не смог полностью убрать последствия накопившейся в ногах усталости. В целом, Вебер чувствовал, что готов к дальнейшему пути. Но было и кое-что не дающее настроиться на позитивный лад…
– Тихо здесь. Слишком. Что-то мне неспокойно. Тревожит меня что-то, мистер Вебер. Я ведь не один это ощущаю? – негромко проговорил Барон глядя предсказателю прямо в глаза.
– И правда. С того самого момента как мы покинули Гларь паскудное чувство меня не покидает. Я будто бы знаю, что что-то недоброе приближается. И самое печальное, я даже представить не могу что.
Глава 4. Братья наши меньшие
Вопреки многочисленным опасениям путников дождь так и не пошел. Взбушевавшийся ветер резкими порывами умело разогнал тучевой покров, оголив слегка оранжевый небосвод. С первого часа своего злосчастного приезда в Помонт, Веберу изо дня в день приходилось наблюдать свинцовую мглу, сплошной пеленой застилающую небо. Все княжество, подобно змею, обползающему камни, вилось у подножий горных хребтов, изредка заползая своими крохотными деревушками поближе к их вершинам. Постоянно находясь на возвышенности, и без того безрадостные обитатели Помонта почти что круглый лунный год были лишены солнечного света, а виновником того выступали нескончаемые полотна облаков, укутывающие верхушки горных массивов, да осточертевшие местным туманы, регулярно спускающиеся со скалистых вершин. Упоминать о том, что немалая часть княжества располагается за разного рода возвышенностями ландшафта, а оттого навечно была сокрыта в тени, и вовсе не стоит.
Чистое небо здесь – сродни редкому явлению. Торговцы, курьеры и сборщики податей, неведомыми невзгодами вынужденные пересекать территории этой недружелюбной земли вынужденно пользовались вычурными приспособлениями, что позволяли им не сбиться с пути. По таинственным для большинства причинам, компас упорно отказывался работать в пределах княжества, безустанно вращая стрелкой. Меньшинство же, слыхало что-то краем уха о крупных залежах магнетита, что по слухам и оказывали столь сильное воздействие на чувствительные устройства. В любом случае, на замену всем привычного приспособления пришел новый, многими неведомый герой – прозрачный шпат.
Едва ли хотя-бы каждый десятый образованный житель федерации сможет объяснить, как можно ориентироваться на местности при помощи камня, а точнее минерала. Что иронично, так эту премудрость исправно преподают в школах вот уже который год, и ничегошеньки сложного в этом нету. Как известно, в условиях неподвижного солнца, извечно занимающего свое законное место в самом центре столицы, определение местоположения оного является залогом успешного ориентирования на местности. Достаточно хотя-бы приблизительно знать в какой части федерации ты находишься, иметь при себе хоть какое-то подобие карты или атласа, и узреть неизменное положение солнца чтобы быстро определить где ты, и куда тебе нужно идти даже в крайней степени незнакомых для тебя окрестностях. Проблемы начинались, когда все указанные на карте ориентиры пропадали из виду, а солнце, на зло всем путникам скрывалось за облаками. Компас на территории федерации исправно работал дай бог чтобы на половине земель, а значит, в такие моменты пробивал золотой час легендарного минерала. Одного единственного кусочка было достаточно для решения всех этих проблем. Одного единственного кусочка, которым как на зло, мало кто умел пользоваться.
Любой достаточно прозрачный шпат, привозимый из дальних приморских регионов позволял эффективно разделять рассеянный, поляризованный свет, и обычный, прямой – солнечный. Достаточно было расположить кусок минерала перпендикулярно небу и между ним и небесной высью разместить что-нибудь с небольшим отверстием, к примеру ткань. Сквозь призму прозрачного шпата, вопреки всем ожиданиям будет виднеться уже целых два отверстия. Притом яркость их будет сильно различаться. Вращая кристалл, можно добиться совпадения яркостей, что ученые мужи заумно называют «точкой деполяризации». В этот самый момент, кристалл своей длинной диагональю и указывает на солнце. Получив первую линию, повторив процедуру неподалеку и мысленно дорисовав вторую, в точке их пересечения пытливым умом и будет обнаружено скрывающееся солнце.
Запутанное в теории, и крайне простое на практике, это средство активно применял Остин, лавируя из стороны в сторону, придерживая двумя руками изодранный дырявый платок и мутный, слегка треснувший камень. Необходимые для ориентации линии все никак не желали сходится, упрямо расплываясь раз за разом. Сложно было сказать, что этому способствовало больше: малопригодный образчик шпата, или буквально рассыпающийся в руках платок. Барон на пару с Верго с любопытством следили за данным действом, изредка его комментируя. Первое время терпевший это командир гвардейцев, к седьмому совету нешуточно вспылил, доходчиво призвав «посторонних» не вмешиваться в его профессиональные методы.
Собственно, ко всем махинациям с минералом Остин пришел в следствии небольшой консультации с Арчи и Голдбергом, результатом наблюдательности которых выступило неожиданное заявление – они находятся совсем не там, где им полагалось быть согласно карте! При внимательном рассмотрении обветшалой карты было замечено отсутствие нескольких крайне важных ориентиров, и что гораздо хуже – наличие излишних. И чем бы ни были злополучные обозначения «Е.Р.» и «Чс.М.», как выяснилось, группа наемников к ним так и не приблизилась. Был ли резной алтарь на карте как-то обозначен? Что могло значить «Е.Р.», если только не еловую рощу? Для путников это так и осталось загадкой. В течении получаса тщательного изучения чудовищно неточной карты, ничего похожего на окружение лагеря гвардейцев так и не было найдено. Учитывая неразборчивость каракулей, можно было бы даже предположить, что сам язык обозначений карты был определен неверно, если б только не тщательно выведенная заглавными буквами надпись «Поселок Гларь», красующаяся в самом углу полотна.
Занятен был тот факт, что по пути к месту их стоянки большинство ориентиров отлично соответствовали действительно встречаемым путниками объектам. Крупные скалы, заросли кустарников, причудливые камни, – Остин был уверен, что карта надежна, и их группа следовала как раз туда куда он полагал. Воистину, дьявольские совпадения. Теперь же, утратив всякую веру в злосчастную вещицу он всеми силами и навыками пытался определить где именно они находятся.
Верго, будучи ранее уверенным что Остин знал эту местность пускай и не как свои пять пальцев, но достаточно неплохо, находился в приподнятом настроении духа, про себя потешаясь над безалаберностью их лидера. Он еще даже не подозревал, что большинство членов группы связывает их затруднительное положение именно с его недавним предсказанием, предполагая, что стоило им придерживаться плана, отринув спешку, и подобной ситуации можно было бы избежать. Накопившееся напряжение пока лишь выливалось в косые взгляды и неловкое молчание, но предсказатель уже чувствовал себя неуютно, без задней мысли списывая все свои предчувствия на недавние переживания.
Не весть уже какой по счету хлопок по шее ознаменовал дюжину обезвреженных вредителей, активно слетающихся к открытым участкам кожи Вебера. Устав постоянно отбиваться от мелких поганцев (к числу которых за последние пол часа примкнули оводы, странного вида шершни и еще парочка малоизвестных предсказателю летучих созданий), мужчина стал нетерпеливо нарезать круги вокруг покорно ждущего вьючного жука, в надежде хоть как-то уберечься от кровососущих гадов. Новая стратегия не очень то помогала, но все же, активные движения позволяли худо-бедно согреться. В такие моменты предсказатель нешуточно завидовал сопровождаемому ими наследнику, что после первых же укусов скрылся в недрах теплой и уютной кареты. Туда то не проникали ни холодные ветра, ни отвратные москиты – настоящая сказка в суровых горных условиях. Про себя Верго уже не раз фантазировал, как неуклюжий экипаж таки застрянет где-нибудь между камнями, вынуждая их груз голубых кровей продолжать путь на своих двоих, на тех же условиях что и его сопровождающие.
Замечтавшись, предсказатель не сразу заметил движение в вытаптываемом им подзоле. Пролегающая со стороны рощи смесь из трухи, пожелтевших хвойных иголок и насыщенной маленькими камнями грязи определенно шевелилась. Заинтересованный Вебер присел на корточки, с любопытством разглядывая темно-коричневую субстанцию. Между ее составляющими, образуя длиннющие цепи ползли целые полчища мелких членистоногих поганцев: сколопендры, бежевые жуки усачи, чрезмерно крупные мокрицы, разноцветные клопы, вся эта братия неспешно, но организованно надвигалась на удивленного соглядатая. Прочесав взглядом почву и вовсе создавалось впечатление, что сам верхний слой грунта ожил, решив сместиться поближе к путникам. Стволы деревьев, булыжники, разбросанный ветром валежник – все это понемногу покрывал уверенно наползающий покров насекомых. Особенно крупный жук листорез, достигавший в длину восьми сантиметров, расправив крылья оторвался от лежавшего неподалеку камня, в полете угодив на рукав зазевавшегося предсказателя. Одного взгляда на крупные жвала насекомого хватило, чтобы мужчина неистово затряс рукой, сбрасывая непрошеного гостя.
Поспешно отойдя от надвигающейся массы, Верго хотел было уже позвать Остина, громогласным воплем намекнув ему на серьезность ситуации, как с обратной стороны кареты (где собственно и располагались наемники), достаточно громко вскрикнув, его кто-то опередил. Всего несколько секунд отделяло предсказателя от крайне неприятного зрелища: сразу несколько сбитых с толку наемников окружали беспрестанно махавшего руками Блица. Лицо паренька опухало на глазах, отекшие веки неумолимо закрывали собой глаза, изо рта бедняги еще мгновение назад издавшего крик, вырывались лишь беспомощные хрипы. На тыльной стороне ладони до смерти перепуганного юноши красовался активно набухающий след укуса. Раздувшиеся до ненормальных размеров щеки и пурпурные растянутые губы странно подергивались, издавая нелепый, хлюпающий звук. Вся его физиономия превратилась в жуткую одутловатую гримасу, свойственную скорее нарисованному персонажу с гипертрофированными чертами лица, нежели живому человеку.
Подбежавший Вебер быстро сориентировался. Ему уже доводилось иметь дело с подобным, хоть и было это крайне давно, еще во времена его службы. На лицо ключевые признаки анафилактического шока, выражавшиеся в стремительно прогрессирующем отеке. Первый раз, когда ему пришлось столкнуться с этой невзгодой, потерпевшего ему таки не удалось спасти – всего за несколько минут опухлое горло лишило его сослуживца возможности дышать, обрекая доходягу на ужасную смерть от удушья. Жуткий, оплывший труп в свое время надежно врезался в память предсказателя, подвигнув его в последствии досконально ознакомиться с загадочной грозой аллергиков. Верго хотелось верить, что проведенные за медицинским атласом и несколькими ветхими трактатами часы не были потрачены напрасно. Он знал, что следует делать. В теории.
– Тонкую и длинную трубку. Раздобудьте тонкую и длинную трубку. Быстро! – прикрикнул на толпящихся наемников Вебер, наспех накладывая представляющий из себя грязную тряпку, импровизированный жгут выше места укуса.
Сработало ли мифическое солдатское взаимопонимание, или решительность и расторопность Остина дали о себе знать, но без лишних вопросов и пререканий лидер их группы быстро выпотрошил одну из сумок и кинул предсказателю скрученную трубку из дубленой кожи. Несколько уверенных, но слегка неровных движений ножом подготовили материал, оставляя ровно столько, сколько нужно. Одной рукой удерживая изделие, второй, предсказатель уложил страдающего Блица, запрокинув тому голову.
«На дезинфекцию и подгонку, да что там, банальную очистку от грязи нет времени», – грустно констатировал себе же Вебер, бережно проталкивая наспех перевязанную трубку через полость рта и гортань. Чудом не застряв в районе голосовых связок, кожаная трубка проникла в трахею. Отчаянное хрипение терявшего сознание пациента быстро перешло в сиплое, неровное, но дыхание.
– Теперь что? Как ему помочь? – сухо спросил Остин с тревогой в голосе.
– Честно говоря, никак. Если я правильно помню, ему нужна инъекция эпинефрина и какой-нибудь надежный антигистаминный препарат. – Досадно покачал головой горе-спасатель.
– Антигиста-кто? – донеслось от кого-то из подоспевших гвардейцев.
– Вот и я об этом. В этой глуши ничего такого не сыскать. А у вас едва ли что полезней мази от лишая найдется, – иронично пробормотал Верго, перебирая в голове варианты. – Можно попробовать что-то из природных анти-аллергенов. Скажем, череда, сушеная рябина, крапива, ну хоть что-то из перечисленного? Хотя даже если что такого рода и будет, эффекта явно не хватит чтобы погасить столь сильную аллергическую реакцию…
– То есть, ничего не поможет? – раздался угрюмый голос Остина, разорвав образовавшуюся ненадолго тишину.
– Все плачевно, но пока он может дышать, есть шанс что его организм справиться, – машинально ответил Вебер. Приподнимая ноги Блица, он подложил под них чью-то сумку, после чего повернул голову парня на бок. – Под любым предлогом не давайте ему пить. Дать этот совет – это все что я могу сделать. Без необходимых лекарств, вся надежда только на его организм.
Внезапно, болезненно всхлипнув, один из гвардейцев принялся ожесточенно тормошить свои волосы. Парочки резких движений хватило, чтобы вытрусить из них озлобленного шершня, что тут же взвился ввысь, спасаясь от справедливой расправы. Не прошло и нескольких секунд, как уже другой наемник вступил в неравный бой с проворной многоножкой, успевшей забраться ему под штанину. Тут и там, ведомые неестественной для них кровожадностью, мелкие паразиты безжалостно набрасывались на уже порядком искусанных путников.
– Что за чертовщина твориться? – донеслось с одного края лагеря.
– Эта сволочь меня уже третий раз кусает! – возмутился кто-то с другой стороны.
– Схаррат! Да они сожрут нас заживо! – подытожил особо раздраженный Голдберг, отмахиваясь от своры москитов.
Заслоняясь складками холщевого плаща, один из путников подозвал Остина, не сказав, скорее отчаянно промычав что-то нечленораздельное, указывая на надвигающуюся свору насекомых, что за время спасения Блица подобралась к лагерю вплотную. Несколько секунд лидер их группы стоял неподвижно, силясь поверить в абсурдную, совершенно невероятную угрозу, после чего приказал всем как можно скорее соорудить факела.
Жуткая новость о ползучей напасти разошлась по лагерю молниеносно. С трудом верящие собственным глазам солдаты трясущимися руками мастерили из валежника основы, крепя к ним пропитанные алкогольными настойками тряпки. Отовсюду слышалась отборная брань, кто-то же тихо молился. Никто старался лишний раз не бросать взгляд на подбирающуюся массу, изобилующую мелкими амбассадорами преисподней.
Долго ждать не пришлось, и вот, первые факела были пущены в ход. Раздуваемый ветром огонь неплохо поджаривал ползучих гадов, и даже слегка помогал отмахиваться от летучих. Проблема состояла в том, что на место каждого десятка погибших наползало не менее сотни их собратьев. Самые разные насекомые, вне зависимости от своих пищевых предпочтений, позабыв про вражду с сородичами и даже про инстинкт самосохранения упорно ползли, будто манимые возможностью впиться в людскую плоть.
Черный покров полностью окружил небольшой лагерь, все плотнее сжимая свои границы он заставлял обороняющихся безустанно пятиться. Один особо отчаявшийся гвардеец бросив свои позиции попытался убежать, ступая по живому слою насекомых. Пробежав порядка семи метров он упал, схватившись за изжаленные ноги. Покров быстро поглотил беглеца, забираясь поверх он образовал черный, еще содрогающийся холмик. Последовать примеру бедняги никто более не решился.
Разбушевавшийся вьючный жук, стряхивая с себя скопления своих братьев меньших, в несколько мощных порывов разорвал путы которыми он был привязан к ближайшему дереву. Едва не опрокинув стоящую рядом карету, великан неистово помчался вдаль оставляя своих бывших спутников наедине с окружающей их угрозой.
Загнанные путники судорожно искали выход из сложившейся ситуации: вариант с карабканьем по деревьям был отброшен сразу, так как стволы и так уже были покрыты налетевшими вредителями. Даже при условии, что деревья были бы чисты от мошкары, надолго бы это наемников не спасло, ведь насекомые отменно умеют карабкаться по отвесным поверхностям. Самое печальное было то, что других идей и не было. Наспех скрученные факела один за другим тухли, а ресурсы для создания новых уже иссякали. Попытки полива надвигающихся насекомых горючими настойками с их последующим поджогом помогали, но, как и все хорошее, алкогольные напитки имели тенденцию заканчиваться. Отчаянные же потуги наемников в том, чтобы давить мелких членистоногих подручными средствами и вовсе не приносили существенных результатов.
Свободный от покрова насекомых круг, что еще десять минут назад был довольно широк, ныне же составлял не больше пяти метров в диаметре, заставляя испуганных людей отчаянно жаться друг к другу, передавая из рук в руки те немногочисленные факела, что еще окончательно не истлели. Несколько менее удачливых гвардейцев уже осело на землю, тяжко хватая воздух раздувшимися от анафилактического шока губами. Они угасали на глазах, в попытках рассмотреть через слипающиеся веки как близко подобралась ползучая смерть. Пытаясь защитить себя и еще стоящих на ногах товарищей, оставшиеся путники из последних сил размахивали горящими палицами отгоняя летающую свору и по возможности замедляя стремительно сужающийся круг. Никто уже не верил ни в победу над насекомыми, ни в бегство, но страх смерти заставлял их до последнего хвататься за жизнь, оттягивая неизбежное.
Пять минут назад в лагере отовсюду доносились выкрики и ругательства, ну а теперь, угрюмое молчание и звуки тяжелого дыхания правили бал, их прерывали лишь странные булькающие восклицания тел что уже были покрыты слоем кровожадных гадов.
Стоявший по правую сторону от Остина наемник внезапно взревел, выхватил из сумки самострел, направляя острие болта себе в голову. Одно лишь нажатие спускового крючка, и его спутники забрызганы еще свежей кровью, а внезапно утративший ко всему интерес гвардеец падает в черную гущу.
«Ему еще повезло», – пронеслось в головах у его товарищей. Жаль, что самострелов не хватало на всех, ведь большинство взведенных машин были порядка десяти минут как погребены под шевелящимся покровом. Не все могли рассчитывать на такую легкую смерть.
Верго не знал, было ли в нем больше страха за свою жизнь, или гнева за изжаленное тело. Каждый укус сильно болел и нестерпимо чесался, но обстоятельства не позволяли отвлекаться на что-либо кроме выживания.
Вытянувшаяся позади рука, внезапно схватившая предсказателя за шиворот, сильным рывком утянула его в недра покоящейся в шаге кареты. Вслед за недоумевающим Вебером дверца наглухо захлопнулась, отрезая маленькую группку прячущихся внутри людей от отчаявшихся бедолаг снаружи, брошенных на верную гибель.
В угрюмом полумраке, с лицом искаженным целым ворохом эмоций восседал Голдберг, по правую руку от него неразборчиво бормоча молитвы трясся наследник, два сиденья напротив занимали сам Верго и один из телохранителей Барона. Небольшие окошки были прикрыты гладкими велюровыми занавесками, скрывающими творящийся кошмар от глаз напуганной четверки. Никто не горел желанием отдернуть их, чтобы убедиться в и так очевидном. Будто оцепенев, оставшиеся в живых трусливо ожидали конца в удушающем молчании.
Какое-то время снаружи еще слышались звуки борьбы за жизнь, плавно переходящие в противные хрипы и скрежет ногтей сдирающих лакированную облицовку кареты. Гораздо хуже стало, когда и они утихли, ведь им на смену пришла Она. Отвратительная помесь шелеста и шороха, с которой насекомые перебирали своими маленькими лапками. Параллельно с этим раздавались глухие удары о корпус экипажа, чем-то они напоминали звук с которым град тарабанил по крышам домов теплыми вечерами в сезон муссонов. Вот только источником этих постукиваний были вовсе не кусочки льда, падающие с небес.
Побелевший Барон трясущимися руками расстегнул один из ремешков своего пиджака, доставая плотно закупоренную стеклянную капсулу, с десятком таблеток внутри. Небрежно встряхнув ее, он высыпал покоившееся в ней содержимое себе на ладонь, печально рассматривая сероватые кругляши.
– Трех будет достаточно. Смерть наступит в течении нескольких минут.
Наследник, чье худое юношеское лицо было едва видимым в царящем полумраке, негромко взвизгнул, с небывалым страхом смотря на протягиваемый Голдбергом яд. Он тяжело дышал, струйки пота стекали по совсем еще молодому лбу, буквально заливая глазницы с большими, высоко посаженными бледно-зелеными глазами. Тонкая полоска губ вмиг искривилась, белокурый лоскут, отсоединившись от длинной челки беспомощно прилип к мокрой, побледневшей щеке. Парень упрямо покачал головой смотря куда-то сквозь Барона.
Телохранитель с Голдбергом без излишнего малодушия проглотили таблетки. Недолго думая, Вебер последовал их примеру. На удивление яд был сладок, от него распространялось приятное онемение, охватывающее сначала гортань, за ней желудок, впоследствии быстро расходясь волнами по всему телу. Слегка закружилась голова, в мыслях появилась небывалая легкость, притуплявшая страх до той поры, пока от переживаний не осталось и следа. Немного покалывало сердце, но недостаточно сильно чтобы вырвать из общего состояния эйфории.
Первым по стенке кареты сполз Голдберг, попутно стянув судорожно сжатыми пальцами занавеску. За окном бушевало даже не море, но океан, – черный океан тянущийся до самых краев мира. В нем царил практически полный штиль, лишь крохотные волны время от времени ударялись о дверь экипажа. В последние мгновенья своей жизни Верго показалось что жуки каким-то образом проникли внутрь кареты, вероятно пробравшись в небольшие дверные щели, но его это уже не волновало. Весь мир заполонил умиротворяющий звон.
***
– Тихо здесь. Слишком. Что-то мне не спокойно. Тревожит меня что-то, мистер Вебер. Я ведь не один это ощущаю? – проронил Голдберг, вырвав предсказателя из оцепенения.
Голова не переставала кружиться, а звон в ушах, все никак не унимаясь вызывал болезненные ощущения в области висков. Как и всегда, видение покидало разум Верго оставляя за собой болезненное послевкусие. Общее ощущение страха и дезориентации напоминало ему хорошо знакомую по прочитанным медицинским трактатам паническую атаку. Он даже не сразу обратил внимание на сбитое, чрезмерно частое дыхание, не говоря уже о том, чтобы сознательно попытаться его утихомирить.
Разумеется, изо всех сил борясь за свою жизнь в окружении полчищ насекомых он догадывался, что это всего лишь иллюзия, морок навеянный тенью грядущего будущего. Проблема была в его реальности, в живости ощущений, чрезмерной реалистичности всего происходящего. Каждый шаг, каждый вдох, и каждая царапина воспринимались как настоящие: укусы вполне реалистично болели, а сердце, обманутое скрупулезной подделкой, в страхе стремилось покинуть пределы грудной клетки. Пускай это и был лишь крайне убедительный сон, испытывать на себе кошмарную смерть от поглощения ползучими гадами, пускай и только в сверхреалистичном видении, Верго отнюдь не горел желанием.
И все же, сон вполне мог стать явью. Сначала кошмарные гибриды собаки и человека, теперь же чем-то или кем-то созванная армия насекомых – наблюдалась странная, абсурдная, зловещая закономерность. Таких совпадений не бывает. Нечто крайне ужасное и могущественное хотело отправить их группу на тот свет, и арсенал этой загадочной силы был крайне широк. Очевидно, что ни предсказатель, ни кто-либо из его спутников, никогда не имел дело с чем-либо похожим. Ему не доводилось даже слышать о подобных дьявольских проделках, разве только в глупых сказаниях, передаваемых невежественными селянами из уст в уста. Что ж, более у Верго не было желания смеяться над такими историями.
Не обращая внимания на все еще ожидавшего ответа Голдберга, что в неловком молчании поглядывал на собеседника, предсказатель с головой ушел в свои мысли, один за другим перебирая возможные исходы в столкновении с грядущим нашествием. Банальное бегство, столь заманчивое и многообещающее, было отброшено в числе первых: каким-то образом мелкие кровососы смогли выследить их вне всяких поселений, не смотря на непредсказуемый маршрут пути, а значит, жуки найдут путников где угодно. Как показала практика, дать нескончаемым ордам бой, не лучшая затея. Ресурсы наемников ограничены, и даже если они заготовят факела заранее и разведут несколько крупных кострищ, это лишь оттянет неизбежное. А значит, следует искать более креативные варианты.
Немного пораскинув мозгами, Вебер пришел к выводу что их спасением мог бы выступить любой достаточно крупный водоем. Не нужно быть энтомологом, чтобы понимать, что крохотные жуки не способны форсировать большие водные пространства. Конечно, сооруженный плот, или даже удачно найденная лодка не спасут от летающих гадов, но от них можно попробовать заслониться толстой тканью, пропитав ее…
– И все-таки я, можно сказать убежден, что вы что-то подхватили. Еще в Глари вы неважно выглядели, но вот ваша нынешняя бледность… – растерянно проговорил недоумевающий Барон, сверля взглядом белоснежное лицо предсказателя, что будто разом лишилось всей крови до последней капли, превратившись в мертвенно-бледную маску. – Пока мы не выдвинулись, я бы посоветовал вам прилечь.
Наперекор словам спутника Верго резко поднялся, намереваясь твердым шагом направиться к Остину, но вот его вестибулярный аппарат имел совсем другие планы. Завертевшийся в глазах мир вынудил его усесться обратно, попутно хватаясь за разболевшуюся голову. Решив переждать столь несвоевременное головокружения сидя на твердой и надежной поверхности еловых корней, Вебер обратился к обеспокоенному усачу:
– У меня было видение.
– Как, опять?!
– Я только что хотел поговорить о нем с Остином, но как видите ноги меня в этом не поддержали. Может оно и к лучшему, если так подумать, навряд ли он мне сейчас поверит. Я даже не уверен поверите ли вы мне, а потому хочу лишь у вас спросить, как далеко находиться ближайший водоем?
– Теряюсь в догадках для чего вам эта информация, но ничего существенней крохотного ручейка вы здесь не найдете. Все местные были вынуждены выкопать в своих селения колодцы, чтобы иметь доступ к сколь-нибудь пригодной для питья воде. Стекающей с этих гор гадостью только звери да наши с вами спутники не брезгуют. Это я уж знаю наверняка. До ближайшей реки, что говоря между нами, тоже своими размерами не славиться, больше суток ходу.
– Это очень плохо. В таком случае, боюсь, я все-таки вынужден поведать вам о том, что видел. Но, перед моим рассказом позвольте еще один вопрос. Зачем вы носите с собой в стеклянном пузыре дюжину пилюль с ядом?
Запустив руку в один из кармашков пиджака, Голдберг достал уже знакомую Верго колбу, демонстративно вытягивая ее перед собой.
– Говоря о пилюлях вы вероятно имели в виду это? Что же вы там увидали, что приняли это за яд?
– Разве эти таблетки не отрава? Я готов поклясться, что приняв парочку таких гарантированно повидаешься со своими предками.
– Любое лекарство знаете ли, может стать ядом, все зависит от дозы. В данном случае и пол таблетки будет достаточно чтобы отправить мужчину вашей комплекции в страну снов.
– Так это снотворное?
– Нет, сильнодействующий анестетик. Вы же человек начитанный, знаете, что это такое? Конечно же, приняв несколько таблеток за раз вы уже никогда не проснетесь. Что до причины по которой я ношу с собой эту колбу, скажем так, это необходимые профессиональные издержки. Никогда не знаешь, что может случиться в долгом пути, и столь универсальное снадобье, способное как унять боль, так и усыпить, может много где пригодиться.
Предоставленный Бароном ответ был в меру логичен, хотя и не до конца удовлетворял любопытство Вебера. Иронично, что торговец оружием постоянно носящий при себе столь опасное лекарство вызывает больше подозрений чем фармацевт, не расстающийся с оружием. Закрыв глаза на странное обстоятельство, предсказатель коротко и без излишних подробностей пересказал свое жуткое наваждение. Несколько раз усач прерывал его, стараясь выудить мерзкие детали, столь тщательно сокрытые рассказчиком. Верго все никак не мог взять в толк как его спутника в преддверии смертельной опасности может интересовать детальное описание поглощения человека роем насекомых. Голдберг и раньше демонстрировал излишнее пристрастие к разного рода подробностям гадких страшилок и нарочито пресыщенных отвратными действами историй, но сейчас его нездоровый интерес действительно пугал Вебера. Интересно, это торговля оружием наложила на Барона свой отпечаток, или он всегда бы таким?
Под самый конец рассказа, прямо позади предсказателя звучно треснула ветка выдавая приближающегося Блица, что все это время неподалеку зашивал прорехи в рубахе старой костяной иглой. Будучи малограмотным и не самым проницательным слушателем, к тому же пропустив начало истории, юноша беспечно принял все услышанное за странную байку. Присоединившись к обществу обеспокоенного рассказчика и его усатого слушателя, парнишка поспешил немедля встрять в разговор:
– Так, а что это за история такая?
– Если не повезет, то наша эпитафия, – угрюмо пошутил Верго дивясь собственному цинизму.
– Это как-то связанно с теми страшными собаками? – Блиц благополучно пропустил комментарий предсказателя мимо ушей, по всей видимости даже не осмыслив его сути.
– Нет, собаки на этот раз нам не угрожают. Ты вот что, парень, надень какие-нибудь перчатки, да прикрой получше шею.
– А это зачем? – по-детски удивился юноша совершенно не сопоставляя просьбу с только что услышанной историей.
– Ты жить хочешь? – встрял Голдберг допивая содержимое своей чаши.
– Хочу.
– Тогда делай что велено и не задавай лишних вопросов, – раздраженно приказал Барон, силясь очистить пропитавшиеся супом усы.
Порывшись в своей походной сумке, Вебер выудил несколько пузырьков с красной мутноватой субстанцией, тщательно запечатанной восковыми пробками. На крошечных емкостях, изначально предназначенных для микстур, отсутствовала какая бы то ни была маркировка. Грубые восковые печати с головой выдавали ручную работу, ведь ни одно серийное производство не работало столь топорно. Один пузырек Верго протянул Голдбергу:
– Я тут подумал, это должно помочь. Когда отбиваться от летучих мразей станет совсем уж нестерпимо, облейтесь этим. Это настойка из Пасцилина, она на спирту, а оттого надолго ее не хватит – испариться минут за пять-десять.
– Зачем вы их с собой носите? Вы употребляете нефильтрованную настойку из Красного Гриба? – Вмиг нахмурился Барон. Он тщательно, и с некой опаской разглядывал багровое содержимое, плавно переведя взгляд на слегка пристыженного Вебера.
– Сугубо в медицинских целях, – молниеносно ответил Верго, прекрасно понимая, что в настолько очевидную чушь никто в здравом уме не поверит. Он надеялся лишь на сдержанность и благоразумие Барона, что не позволят продолжить неудобные расспросы.
Быстро переведя разговор в русло обсуждения надвигающейся опасности, предсказатель смог уйти от щепетильной темы, предчувствуя что в обозримом будущем к этому разговору еще придется вернуться. Ведя беседу с Голдбергом, Верго безустанно задавался вопросом – действительно ли Барон верит всему сказанному? Учитывая обстоятельства его собеседник вел себя несколько странно, совершенно не выказывая беспокойства по поводу грядущих событий. И все же он вполне серьезно оговаривал с предсказателем будущее нападение, хладнокровно перебирая возможные варианты действий.
Тем временем лагерь понемногу просыпался. Все больше отдохнувших наемников неспешно принимались за скудный завтрак, ожидая приказаний от своего командира. Одна за другой детали видения воплощались в жизнь, неумолимо приближая путников к печальному исходу. Ни о чем не догадывающиеся Арчи с Остином увлеченно разбирали каракули на карте, постепенно подбираясь к мысли о ее несостоятельности. То ли пытаясь избежать лишнего внимания, то ли спасаясь от все прибывающих полчищ москитов, наследник поспешил убраться в столь привычную ему клетку на колесах. Каждое действие, безвкусная шутка, едкий комментарий – все это было уже знакомо Веберу, служа тревожным напоминанием что пережитый кошмар был отнюдь не просто его фантазией.
Разминая затекшие конечности предсказатель встал, попутно задумчиво стряхивая покров пыли с полов кафтана. Прислонившись спиной к широкому, слегка потрескавшемуся стволу старой ели, он методично проследовал взглядом по всему лагерю, пытаясь высмотреть хоть что-то, что могло бы спасти их от скорой напасти. Блеклая зелень хвойных деревьев окрашивалась в яркие тона немногочисленными солнечными лучами, пробравшимися сквозь внушительных размеров рощу. На фоне этих ярких пятнышек света все пожитки их группы выглядели более чем уныло. Будто вобрав в себя всю суть Помонта, его обитатели всячески избегали мало-мальски приятных глазу декораций. Будь то грубая ткань одежд, сумка из мешковины, или чей-то оберег: все выглядело одинаково серо и безвкусно. Яркие солнечные лучи казались чем-то инородным на территории княжества, нагло выбиваясь из общей картины. Как и ранее, недостаток солнца мешал Верго подробно рассмотреть вещи спутников.
Удивительно наблюдать за тем, как люди в шаге от своей погибели беззаботно играют в кости, с упоением обсуждают нелепые шутки и недостоверные слухи, упиваются заплесневелыми сплетнями, всячески убивая последние минуты жизни. Естественно, им не было дано знать свое будущее, для них это и к лучшему. Даже услышавший часть беседы предсказателя с Бароном Блиц быстро утратил интерес к малопонятным ему страшилкам, предпочитая занимать себя кормежкой скучающего вьючного жука. Рыская в небольшом отдалении от их лагеря, юноше удалось найти среди деревьев небольшие скопления съедобных грибов, напоминающих внешне сыроежки. Наемники брезговали подобной снедью, а вот жук в отличии от разбалованных двуногих с небывалым энтузиазмом уплетал таинственные грибы. Всем своим видом гигант демонстрировал щедрому пареньку свою благодарность, старательно суя свои длинные усики подростку в лицо. Каждой принесенной охапки хватало лишь на несколько быстрых движений мандибулами, но Блиц не собирался сдаваться, упрямо выискивая для жука все больше провианта.
Царствующая мирная идиллия, прямо как затишье перед бурей, невыносимо давила на Вебера. Вопреки всем позывам здравого эгоизма он чувствовал, что несет ответственность за всех этих людей. Он единственный видел, что их ждет, а значит и спасать положение следовало ему. Как на зло, все здравые идеи упорно сторонились его головы. Не смотря на внешнюю сосредоточенность и не покидавшие его лица следы мысленных потуг, в голове у предсказателя было совершенно пусто. Ни одной оригинальной мысли, никакого внятного плана, лишь горькая усмешка: он намеревается спасти всех этих неотесанных варваров, не смотря на все их презрение, на все оскорбительные шутки, раздающиеся у него за спиной. Что-то внутри него желает помочь этим людям. Но людям ли, или себе? Вопрос что неожиданно возник действительно озадачил Верго – чувствует ли он ответственность за их жизни, или просто боится провалить свое задание, боится за свою шкуру? Быть может и все разом.
– Уж не знаю насколько это уместно, но все же я думаю, что должен рассказать вам кое-что, – обратился к предсказателю Голдберг, зажигая только-что покинувшую портсигар папиросу. – Если речь идет о столь сверхъестественных и мистических событиях, то моя история, я полагаю, лишней не будет. Видите ли, с того самого момента как мы покинули Гларь, меня не покидает мысль об одном очень странном обстоятельстве. И я даже предполагаю, что это самое обстоятельство может послужить ключом к разгадке ожидающих нас событий.
