Фэйри изогнула бровь, затем спросила ехидно:
– А зачем мне, чтобы он обращал на нее внимание? Благодаря тому, что герцог фон Самар является моим клиентом, я освобождена от обязанности ублажать кого-то еще. Зачем мне своими собственными руками ваять соперницу? – нахмурила брови и посмотрела с вызовом на мадам Ралису.
Глаза той сразу потемнели, и она гаркнула:
– Затем, что так приказала тебе я. Или ты забыла, откуда я тебя вытащила? Если забыла, так могу помочь вспомнить и вернуть тебя туда обратно! А если думаешь, что фон Самар тебя защитит, то глубоко ошибаешься. К шлюхам у него особое, равнодушное, – она сделала акцент на этом слове, – отношение. Пока ты ему не надоела, ты на особом счету, а как только он переключит внимание на кого еще – слетишь с пьедестала на раз и два. А он переключит. Не на эту, – кивнула на меня, – так еще на какую другую. В твоих интересах, моя дорогая, быть в фаворе прежде всего у меня, а не у фон Самара. Так что оставь свой этот тон королевы и говори, когда я у тебя что-то спрашиваю!
Фэйри враз присмирела и уже более покладистым голосом проворковала:
– Не знаю даже, что и сказать, – она вновь подошла ко мне и, скрестив руки, окинула с головы до ног изучающим взглядом. – Ну, начну с того, что он не любит высокомерия, наигранности, жеманства. Всего, чем славятся эти аристократки чертовы. Поэтому, нужно быть по максимуму собой. Что думаешь, то и говоришь. Хочешь смеяться – смеешься. Обижаться? Пожалуйста. На него это не действует, но тем не менее. Нужно быть живой, понимаешь? – спросила у меня, и я лишь кивнула ей в ответ. – Еще он любит, когда женщина живет не только побрякушками и нарядами, а еще и сама кое-что из себя представляет. Вот я, например, увлекаюсь астрономией. Много читаю и знаю, о чем с ним поговорить в те минуты, когда мой рот не занят его членом, – сказала и рассмеялась, едва только я скривилась, услышав эту реплику. – Не бери в голову. Это я так, чтобы позлить тебя, – легонько стукнула меня по плечу ладонью. – Вот что тебе интересно? Чем ты увлекаешься? Не знаю, правда, какие темы могут быть общими у столь молоденького создания с таким, как Ронмарк, но, тем не менее.
Подумав, я проговорила:
– Увлекаюсь лошадьми. Скачками. Картами, – добавила неуверенно, зная, что за такое в нашем обществе меня бы заплевали, но Тириз любила играть и сама, и меня учила. – Читаю много, но в основном это история или стихи. Еще стрелять люблю. На охоту отец часто брал меня дома. Я ведь одна у него, поэтому мне перепадали и такие, исключительно мужские развлечения. Вот, собственно, и все, – растерянно развела руками.
– Недурно, – присвистнула фэйри, рассмеявшись и посмотрев на мадам Ралису. – Кони, карты, стрельба, охота. Прям настоящая падшая леди. Интересно, норова в тебе сколько? – она рассмеялась и сощурила глаза. – Если ты соответствуешь тому, что тебе нравится, то вполне может быть и советовать тебе ничего не придется. Ронмарк не любит слащавых дур-девственниц, которые хлопают ресничками, испуганно глядя на мужчину, словно на какое-то божество. Его может заинтересовать только дерзкая, смелая красавица, не отводящая взгляд даже в тот момент, когда кажется, что все, секунда – и он тебя удавит за неповиновение. Такая ты? – закусила губку и склонила голову, наблюдая за мной.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Мне трудно судить о себе.
– Ну да ладно, по глазам видно, что к кротким овечкам ты не относишься, – усмехнулась она. – Это все хорошо, но она ведьма, Ралиса, она ведьма! – протянула и повернулась к столу. – А он их на дух не переносит. Так что какой бы она идеальной не была, Ронмарк на нее даже не взглянет. Мало того, вот ты нарядила ее в платье для служанок, а ты забыла, что карточный стол, за которым он играет всегда, запрещено обслуживать ведьмам? Или что-то изменилось, и я об этом не знаю? – она присела на край стола и с интересом посмотрела на мадам Ралису.
– Ничего не изменилось, – нехотя ответила она. – Но мне нужно, чтобы она не просто так попалась ему на глаза и как-то это все вошло в нужную мне колею.
Фэйри выдохнула протяжно, затем скрестила руки на груди и, подумав, проговорила:
– Так посади ее за рояль. Пусть играет. Играть умеешь? – кивнула мне.
– Умею, – пожала я плечами.
– Идеально?
– Ну да, – растерянно ответила я, уже даже сомневаясь в этом.
– Поешь?
– Пою, – ответила я.
– Вот тебе и решение, – улыбнулась фэйри, подмигнув Ралисе. – Ронмарк любит музыку и красивое пение. Она девочка новая, трудно будет не обратить на нее внимание. А дальше уже потом будем думать.
– Хорошо, так и сделаем, – проговорила мадам Ралиса, вставая из-за стола. – Пойду отдам распоряжение, а вы тут поболтайте немного. Может что-то еще ей расскажешь.
С этими словами она направилась к выходу. Когда дверь за ней закрылась, фэйри вдруг посерьезнела и спросила:
– На кой черт она хочет подложить тебя под него?
– Мне не велено это обсуждать, – нехотя ответила я.
– Если во что втягивает нехорошее, лучше беги отсюда, детка, – покачала головой фэйри. – Такого, как Ронмарк фон Самар, не проведешь. Он за версту чует даже малейший подвох. Мне даже кажется иногда, что волк не умер в нем, а сплелся в одно целое с его человеческой стороной, настолько это проницательный и умный мужчина. Таких по пальцам пересчитать можно. Не думаю, конечно, что Ралиса настолько глупа, чтобы вытворить нечто этакое. Но все равно. Если вдруг что нехорошее замыслили, лучше беги, не то потом поздно будет.
– Ничего плохого никто сделать не хочет, – как можно более спокойным тоном ответила я, в ужасе пытаясь сочинить что-то более-менее правдоподобное. – Просто мы договорились с мадам Ралисой о том, что, если она хорошо пристроит меня в вашем клане, я хорошо вознагражу ее, когда крепко встану на ноги подле своего покровителя. Она предложила попробовать мне обратить на себя внимание герцога. Он же один из самых богатых и влиятельных личностей в клане. Почему бы и нет? Только и всего.
– На содержание значит хочешь уйти? – сощурила глаза фэйри. – Умно. Если девственница, то может и выгорит дело. Он шлюху, меж ног которой побывал батальон, никогда не выведет в статус постоянной любовницы. Есть только проблемка. Постоянная любовница у него уже есть.
– Ну и что, – пожала я плечами. – Любовница – не жена. Сегодня есть, а завтра нет, – с умным видом процитировала я слова своей теки и повела бровью.
Фэйри всего мгновение смотрела на меня молча, затем расхохоталась, проговорив при этом:
– Ты мне нравишься, детка! Теперь у меня прям свой интерес разыгрался во всем этом. Подвинуть с пьедестала волчицу, а на ее место поставить ведьму? Задачка еще та, но почему бы не попробовать? Все разбавлю рутину эту жизненную. Ладно, что хочешь знать о нем? Расскажу все по максимуму. Ничего не утаю.
– Не знаю даже, – нахмурила я лоб. – Почему он не женат?
– Ну, на этот вопрос даже я не знаю, что ответить. Сама в свое время задавалась им. Может не зацепил его еще никто так, чтобы дело дошло до алтаря, а может…да кто его знает. К нему все с опаской относятся. Папаши, мамаши невест на выданье – это из разряда и хочется, и колется. Самар до жути богатое герцогство, стать герцогиней – это как манна небесная в отношении денег и положения в обществе, я уже молчу про двор короля, ведь наш молодой венценосец просто души не чает в Ронмарке. Молод, зелен, а тут вдруг такой властный подданный – пример еще тот для того, кто только учится держать в узде клан. В общем, денег хотят все, а в плане зятя с прозвищем «мертвый волк», вот тут и загвоздка. Нет, если он выберет, то любую отдадут за него, но мне кажется, что его тяготит это все. Он хочет, чтобы в нем видели не мертвого волка, некую легендарную придуманную жестокую личность, а того, кто он есть на самом деле. А кто он есть на самом деле? Никто сказать не может толком. Мне кажется, он и сам себя не знает настолько хорошо, чтобы не слушать у себя за спиной шепот тех, кто его боится. Как-то так, – развела она руками и замолчала.
– Ясно, -протянула я, понимая, что мне абсолютно ничего не ясно и что будет дальше – покрыто мраком. – А почему ведьм так ненавидит? – зыркнула из-подо лба на фэйри, которая снова закурила сигаретку и выдохнула густой клубок дыма из носа.
– Ну, не ненавидит, – уточнила она. – А недолюбливает. Или же презирает. Всех нюансов не знаю. Обмолвился он как-то был, что это из-за мачехи его. Но я углубляться в эту историю не стала. Мне оно не надо. Хотя, странно, если честно. В нашем клане до сих пор сказки рассказывают о нетленной красавице-жене Арахана фон Самара, который не вернул ее телу дух волка, так и похоронив в человеческом облике только потому, что не смог убить ведьму, Амарису Белламир, в теле которой и обрел свою новую жизнь этот дух. Арахан и Амариса, вопреки всем законам магий лугару и самих ведьм, в итоге сплели свои жизни в одну, подарив этому клану легендарную сказку о том, как любовь умеет творить чудеса, умиротворяя жестокое, вплетая в него прекрасное.
– Если они так любили друг друга, почему тогда сын Арахана, этот Ронмарк, так не приемлет ведьм?
– Не знаю. Сказок много рассказывают, но их вряд ли стоит принимать за чистую монету, – изогнула брови фэйри. – Если кто и может ответить на этот вопрос, так это или сам Рон, или же Амариса. Живет она, кстати, на купленных Араханом у графа Варада землях. Пара дней езды от столицы. Так что, если уж очень интересно станет, можешь к ней съездить. Она, как говорят, очень хорошая. Не чета ни пасынку, ни своему собственному сыну, который демон еще тот вырос. Учился в лучшей академии для темных на континенте, а когда вернулся сюда, то в шайку наемников подался. Не шайка, конечно, а целый старинный легион несущих смерть, но все же. Отец в гробу переворачивается, ей богу, видя с небес то, кем стал младший сын. Один – мертвый волк, второй – несущий смерть. Семейка еще та. Так что ты сто раз подумай, нужно ли тебе все это. Такой, как Ронмарк, если проникнется к тебе, оххх, потом и захочешь – не отвяжешься.
– Буду иметь ввиду, – натянуто проговорила я, а затем, подумав, спросила: – Отсюда девушка одна вышла пару часов назад. Не знаешь, куда ее мадам Ралиса отправила?
– Это та, с которой тебя с корабля пираты наши сняли? – прищурила глаза фэйри и мне стало понятно, что россказни мадам Ралисы уже вовсю гуляют по борделю.
– Да, она самая.
– Не знаю, – пожала плечами фэйри. – Может продала кому. Видела только, что ее в экипаж посадили и все.
– Ладно, и на том спасибо, – улыбнулась я как можно более беспечно.
– Да, и еще, – помедлив, проговорила фэйри. – Не знаю, как воспримет тебя Ронмарк и получится ли вообще у тебя что-то из того, что ты хочешь, но мой тебе совет – посмотри, посмотри, а потом лучше переключи свое внимание на кого-то из других посетителей этого заведения. Здесь очень много достойных личностей. Может не таких богатых, как фон Самар, но деньги ведь не все, девочка. Говорю тебе не потому, что не хочу, якобы, чтобы ты меня подвинула, нет. Просто ты такой еще ребенок, а в свете того, кто ты, как бы он не сломал тебя и не погасил этот свет веры в твоих глаза. Потому что, если он погаснет, зажечь его ох как будет трудно, Марисанта. И, если нужна будет помощь, – она перешла на едва слышимый шепот, подойдя ко мне ближе, – ты только скажи мне, я помогу. Лапы Ралисы может и цепки, но не вездесущи. Если тебя сюда продали, это не значит, что отсюда выхода нет. Не место тебе здесь, девочка, ох, не место, ровно как и подле Ронмарка.
Когда она замолчала, я настороженно окинула ее взглядом, поскольку вот вроде бы и услышала то, что мне нужно было, но что-то в сверкающих недобрым светом глазах этой красавицы явно настораживало. Тряхнув волосами, я отмахнулась от дурных мыслей и лишь с благодарностью кивнула. В этот момент в кабинет вернулась мадам Ралиса. Хлопнув в ладоши, она проговорила:
– Лия, быстро в зал. Ронмарк уже там. А ты иди за мной. Через пять минут наша музыкантша встанет из-за рояля, и ты займешь ее место.
Фэйри быстро выбежала в коридор, я же направилась следом за мадам Ралисой. Когда мы подошли к огромным дверям, сквозь причудливые стекла которых были видны силуэты мужчин и женщин, мадам Ралиса ухватила меня за руку и, сдавив, проговорила тихо:
– Не вздумай меня подвести, девочка. Мне нужно выйти из статуса должницы Хатэрворда, и я сделаю все, чтобы этого добиться. Надо будет – удавлю твою Мари и глазом не моргну. Так что прежде чем искать тут помощи, лучше тысячу раз подумай, поняла?
– Поняла, – огрызнулась я, выдернув свою руку из ее цепкой хватки. – Хватит меня запугивать. Надоело уже. Лучше помогайте. Ведите, показывайте своего мертвого волка.
Мадам Ралиса сразу же улыбнулась и пропустила меня внутрь огромного зала, пропитанного терпким запахом табака, каких-то заморских пряностей и сладковатых духов. Подведя меня к огромному растению, которое стояло в дальнем углу подле самого рояля, она кивнула на столик около огромного окна.
– Ронмарк сидит спиной к нам. Напротив него Лия. Потом рассмотришь его. А сейчас играй, – подтолкнула меня к музыкальному инструменту, из-за которого встала красивая молоденькая девушка. – Играй так, словно это твоя последняя мелодия, девочка.
– Почему словно? В свете всего происходящего так оно и есть, – буркнула я себе под нос и села на округлый стульчик.
Рояль. Скорее недруг, чем друг. Прихоть больше мамина, нежели отца, однако выполнила я ее не отлично, заучив на зубок едва ли не все мелодии, которые были в моде в нашем ковене. Посмотрев на черно-белое полотно, я на мгновение сжала трясущиеся пальцы в кулаки, пытаясь сохранить самообладание и собраться с духом. Бросив беглый взгляд на заветный столик, увидела, как напряженно наблюдает за мной фэйри Лия. Когда ее взгляд встретился с моим, она приободряюще улыбнулась, и я опустила свои пальцы на клавиши, на мгновение закрыв глаза, как то часто проделывала, зубря мелодию по настоянию мамы. Мелодия полилась чисто, непринужденно, идеально. Инструмент словно и ждал все это время меня, настолько свободно я чувствовала себя, пробегая пальцами по его рождающей прекрасное дорожке. Только вот каждая нота словно вводила меня в транс ужаса и безысходности, словно прогоняя тот ступор, который держал меня все это время в относительном спокойствии. Беда..беда..беда…словно пел рояль, несмотря на довольно-таки легкую мелодию.
– Ралиса, у тебя новая девочка? – послышалось из зала, заставив меня напрячься.
– Да, юное одаренное создание, – ответила довольно-таки громко она. – Красивая, нежная, скромная, невинная, – сделала ударение на этом слове.
– Сколько стоит ночь? – прозвучал еще один голос, заставивший меня скрипнуть зубами от страха.
– Не продается, ваше сиятельство, – елейным тоном прозвучал ответ мадам Ралисы. – Девочка в белом, а это сами знаете, что значит.
Из зала сыпались и сыпались какие-то реплики, на которые я уже даже не обращала внимание, судорожно доводя мелодию до финала. Противно – не то слово. Словно насмешка этот дарующий красоту инструмент, находящийся в таком пропитанном пошлостью месте. Не поднимая глаз, я закончила одно произведение и закусила губу. Затем перевела взгляд на столик, где сидела Лия и тот мужчина, которого, казалось, абсолютно ничего не интересовало вокруг. Была лишь игра в карты с партнером напротив, да непринужденная беседа.
– Спой что-нибудь, – с показной улыбкой прошипела мне мадам Ралиса, подойдя к роялю.
– Спеть? – проговорила я, судорожно пытаясь сообразить, что же такое сделать, чтобы он обратил внимание именно на меня, да не только обратил, а в мозгу своем запечатлел. – Если я спою и сыграю одно очень старое произведение, являющееся по легенде ритуальной песней умирающего зверя, вы меня не убьете? – прищурила глаза. – Я сама ее выучила, найдя в старых нотных тетрадях прежних владельцев особняка, в который мы переехали. Маме она не нравилась, но к сложившейся ситуации уж очень подходит.
– Ну играй, – неуверенно пожала плечами женщина. – Если что, будешь расхлебывать сама.
– Хорошо, – натянуто ответила я и, выдохнув, положила пальцы на клавиши.
Первые пару куплетов я пела довольно-таки свободно, и никто особо не обращал внимание на льющуюся из моих уст историю, но когда перешла к последнему, в котором говорилось о мертвой душе темного зверя, бродящей и по наши дни среди голых деревьев древнего леса в поисках себя, вот тут-то я и поняла, что старинная ведьмовская песенка-то была словно огонек для пороха. В зале вдруг все замолчали и с опаской посмотрели друг на друга. Один из мужчин с недовольным видом подозвал к себе мадам Ралису и зло кивнул на меня. Сидящая же за столиком Лия выпрямилась и стала белее полотна, в ужасе переводя взгляд с своего клиента на меня. Мужчина же, который и был моей головной болью в данный момент, развел свои широкие плечи и на мгновение замер. Его партнер по картам, худощавый молодой мужчина лет тридцати, медленно отпил из бокала вино и что-то проговорил ему. В этот момент ко мне подлетела мадам Ралиса и прошипела:
– Заканчивай, дура!
Но песня и так уже закончилась, и я, сделав последний аккорд, убрала пальцы с инструмента. Тишина. Просто гробовое безмолвие так отчетливо подчеркнуло то, что цель моя достигнута и мужчина уж точно явно задет за самую душу, я бы сказала. Обреченно выдохнув, бросила взгляд на мадам Ралису, которая тут же зачирикала, обращаясь к присутствующим:
– Девочка молоденькая, господа. Откуда ей было знать, что эту древнюю песню, которую раньше пели ведьмы, принося в жертву волков, исполнять нельзя! Она…
– Ведьма, – прозвучал стальной голос, и мужчина поднялся со стула, повернувшись в мою сторону.
Большего ужаса я в жизни не испытывала точно, чем тот, который почувствовала в момент, когда мои глаза скрестились взглядом с его, казалось, с каждой секундой темнеющими глазами цвета графита. Высокий, под два метра ростом, этот красавец, нареченный мертвым волком, точно не просто так вселял ужас в тех, кто знал его. Чего стоил только грозный взгляд, казалось, лишенных каких-либо мирных эмоций глаз, обрамленных длинными ресницами. Чувственные губы, едва сдерживающие злой оскал, порожденный моим поступком… Широкие черные демонические брови вразлет…Точеные черты лица истинного аристократа-волка, только явно несущие на себе отпечаток долгого хождения по краю за время пребывания в рядах того легиона, о котором говорила Мари…Белый шейный платок, отеняющий слегка бронзовую кожу на могучей шее…Широкий разворот сильных плеч…Мощный торс и длинные, мускулистые ноги, обтянутые черными штанами, заправленными в высокие сапоги для верховой езды, которые издали какой-то зловещий стук, едва только он двинулся ко мне через весь зал. Грациозный, словно зверь, который шел к своей добыче.
Резко втянув воздух носом, я вздернула подбородок, всеми силами сдерживаясь, чтобы не убежать…Рядом…совсем рядом…бог мой…и эти глаза…темные…полные загадок, тайн и словно источающие какой-то особый свет, нет, не мрак, как то мне показалось сначала, а свет…властный, неумолимый, жесткий, словно выкованный где-то там, в глубине души, именуемой «мертвым волком». Кода он подошел совсем близко, я вдохнула невероятной глубины едва уловимый притягательный мужской запах…словно подсознание ощутило этот аромат, заставив меня замереть, признавая его превосходство. Альфа…сказала бы, но можно ли было его так называть в силу потери его зверя, я не знала. Глаза в глаза…глубокая мудрость, власть, непреклонность и еще море всего, чему не могла подобрать названия, увидела я в его метающем молнии взоре.
– Милорд, я не нарочно, – прошептала тихо, когда он встал на расстоянии вытянутой руки от меня и окинул уничтожающим взглядом. – Мелодия мне лично просто нравится. Я не думала, что в песне идет речь о волках, – какое там не думала, знала на все сто, хоть там и слова не было произнесено об этом. – Я не нарочно, – облизнула губы, пытаясь не отвести глаз от взирающего на меня демона. – Клянусь.
– А, по-моему, как раз нарочно, – бархатным голосом проговорил он, но в его тоне было столько холода, что я даже вздрогнула. – Кто такая? – рыкнул, смерив мадам Ралису суровым взором.
– Мое новое приобретение, ваша светлость, – елейно промурлыкала она, но так выпрямила спину, что стало ясно, что боится она даже больше, чем я. – Ее зовут Марисанта.
– Марисанта, – его сверкающие глаза вновь вернулись ко мне. – Марисанта. В услужении? – кивнул на мое белое платье.
– Д..да, милорд, – Я едва смогла выдавить из себя улыбку. – Не шлюха, – почему-то добавила молниеносно и замолчала.
– Здесь все шлюхи. Настоящие или будущие, – спокойно ответил он. – Откуда песню знаешь? Из соседнего ковена сама?
– Нет, – сразу встряла в разговор мадам Ралиса. – Девочка с континента. Корабль ее отца наши взяли, отца убили, а ее сюда привезли. В силу того, что мы с ними опять на грани вражды, покупать пленниц король не запрещает.
– Да, не запрещает. Сирота значит? Некому выкупить отсюда? – вновь задал вопрос жестким тоном.
– Она…– пискнула было мадам Ралиса.
– Я хочу услышать от нее, – рыкнул он, заставив ее замолчать.
– Да, милорд, – ответила я, впившись пальцами в крышку рояля так, что костяшки побелели. – Мадам очень добра ко мне, – выдавила улыбку, кивнув на стоящую подле меня Ралису. – Она не заставляет делать ничего из ряда вон выходящего. Я просто музицирую, пою или прислуживаю у столиков. У нас с ней договоренность. Со временем она отпустит меня. Она обещала.
– Я об этом не спрашивал, – отрезал он.
– Простите, – растерянно проговорила я, вскочив со стула и сделав реверанс, отчего моя обнаженная нога мелькнула в высоченном вырезе подола.
Покраснев, я быстро поправила ткань и вымученно посмотрела на возвышающегося надо мной мужчину.
– Невинная шлюха, да еще и в исполнении пленной ведьмы. Занятное зрелище, Ралиса, – обратился к владелице заведения. – Сколько стоит, чтобы девка из прислуги обслуживала столик в обнаженном виде?
– Двадцать золотых, – осторожно ответила она.
– Заплачу сто. Пусть обслуживает сегодня она, – перевел на меня спокойный убийственный взгляд. – За оскорбление надо платить, малышка, а песня как раз этим и была. Стаскивай свою одежду и иди к моему столу. Будешь прислуживать в чем мать родила.
– Ч…что? – воскликнула я, в ужасе посмотрев на мадам Ралису.
– Марисанта, тише, – строго оборвала меня она. – Делай, как он велит.
– Да черта с два! – прошипела я.
– Давай, крошка, раздевайся, – послышался смешок какого-то из мужчин. – Самар платит за зрелище баснословную сумму. Десять процентов твои. Здесь за месяц никто из девок ртом не зарабатывает столько, а тут за простое обслуживание и вдруг целое состояние.
– Марисанта, ты помнишь, о чем мы с тобой говорили? – строго рыкнула мадам Ралиса, едва только я открыла было рот, чтобы возмутиться.
– Нет, – затрясла я головой. – Только не это. Мы так не договаривались. Милорд, прошу вас, – сложила в мольбе ладони и посмотрела на мужчину. – Простите меня за эту песню. Клянусь всем святым, что не хотела ничего дурного!
– Я сказал, раздевайся и к моему столику. Живо! – рыкнул он.
– Лис, Фэнт, стащите с нее одежду, – уже недовольно бросила мадам Ралиса двум охранникам, которые с интересом наблюдали за происходящим. – Этого еще не хватало. Чтобы ты здесь мне весь порядок нарушила! – она первой взялась за завязку на плече моего платья.
– Не трогайте меня, – процедила я сквозь зубы, оттолкнув ее от себя, но в этот момент охранники схватили меня за руки, лишив всякой возможности сопротивляться.
Мадам Ралиса подошла ко мне и проговорила тихо:
– Это всего лишь нагота. Никто тебя не тронет. Успокойся.
Какое там. По моим щекам просто рекой потекли слезы, когда она потянула за шнуровку на моей груди. Еще секунда и красивое одеяние сползло бы на пол, но в этот момент прозвучало суровое:
– Достаточно.
Я непонимающе посмотрела на мужчину, давясь слезами. Мадам Ралиса сразу в недоумении убрала от меня руки.
Мужчина же подошел ко мне и проговорил недовольным тоном:
– Здесь нет договоренностей, девочка. Ралиса за деньги кожу с тебя живьем снимет. В этом месте просто музицировать, петь или прислуживать ты будешь до тех пор, пока кто-то не заплатит за тебя столько, что тебя без лишних вопросов привяжут к кровати и отдадут на растерзание. Говорю тебе для того, чтобы ты понимала, куда попала. Это первое. Второе – никогда не ври мне. Песню ты решила сама спеть и отлично знала, что это старинная ритуальная дрянь. Для чего решила? Мне не интересно. Но лучше больше не злить здесь никого и никогда. Особенно в стенах этого заведения и особенно меня. А теперь вытри слезы и марш к моему столу. Ведьма еще не прислуживала мне. Думаю, это особое удовольствие, – усмехнулся, видя то, как я вытерла зареванный нос и с непроизвольной благодарностью посмотрела на него, словно на спасителя.
