Спустя минут двадцать Аня вышла из родительского дома. Взглянув на небо, по которому порывистый ветер стремительно гнал кудрявые облака, она взяла Валерку за руку и быстро пошла в сторону ближайшей остановки. С противоположного конца улицы к дому Аниных родителей приближался молодой человек в белых брюках, светлой футболке и больших солнцезащитных очках. Заметив девушку, он резко ускорил шаг. Мужчина уже открыл рот, намереваясь окликнуть удалявшуюся Аню, когда в его руке завибрировал навороченный смартфон бизнес-класса. Поморщившись, он остановился и стал внимательно читать пришедшее сообщение.
– А зачем нам к бабушке Наде? – спросил Валерка, когда они свернули за угол и на горизонте показалась обшарпанная остановка, одиноко стоявшая на пыльной обочине.
– Поговорить нужно, – уклончиво ответила Аня.
– Но ведь для этого есть телефон, – заметил мальчик. – Почему не позвонишь?
– Ты у меня становишься совсем взрослым, – улыбнулась Аня. – Иногда бывают такие разговоры, когда важно видеть лицо собеседника, чувствовать его присутствие, – пояснила она.
– Понятно. А завтра ты опять пойдёшь на работу?
– Угу. И тебе придётся целый день сидеть одному. Не захотел ведь оставаться у дедушки с бабушкой.
– Мама, как ты не понимаешь? Я по тебе соскучился!.. А ещё меня ждёт Вовка. Мы с ним будем змея запускать. Днём, так уж и быть, побуду один. Ничего. Ты ведь сама сказала – я взрослый.
– Сказала, – ласково произнесла Аня, слегка потрепав сына по кудрявым волосам.
Автобус подошёл почти сразу. Войдя в душный салон, Аня усадила Валерку на свободное место и, став рядом, крепко ухватилась за поручень. Двери закрылись. И в это время из-за угла показался человек в белых брюках. Поняв, что опоздал, он остановился. На смазливом лице отобразилось глубокое разочарование.
* * *
Едва Аня с Валеркой повернули ко двору Силантьевых, как их окликнула соседка:
– Там нет никого, – сказала женщина. – У племянницы ребёнок родился, так они в Белгород уехали. Вернутся завтра к вечеру.
– Я поняла. Спасибо большое, – вздохнув, ответила Аня. И, обернувшись к Валерке, тихо добавила:
– Давай тогда зайдём в храм, нам ведь по пути.
Мальчик молча кивнул.
Когда они, трижды перекрестившись, переступили порог храма, до начала вечерней службы оставалось минут пять. Взяв на входе один из свободных платков, Аня тщательно покрыла им голову. Валерка украдкой глубоко вздохнул. Ему сегодня так не хотелось выстаивать продолжительное богослужение! Душа рвалась к друзьям, а все мысли крутились вокруг предстоящего запуска воздушного змея. Но мама, скажи он ей о своих желаниях, наверняка расстроится. Мальчик чувствовал, что с ней происходит что-то необычное, и потому решил молча покориться.
Пока в алтаре шли последние приготовления, а к храму подходили немного задержавшиеся прихожане, Аня поставила свечки, написала записочки за здравие и за упокой всех своих родных и близких. Перед иконой Девы Марии со святым младенцем в руках она горячо помолилась за упокой души трагически погибшего Сергея, а перед ликом Николая Угодника – о благополучном завершении странствия раба Божьего Андрея.
После того, как священник с кадилом и диакон с зажжённой свечой окончили каждение храма, когда отзвучали последние слова вступительных молитв вечерней службы, наступил по-особому таинственный и строгий момент всеобщего покаяния. Верхний свет был заранее выключен, свечи погашены и просторное помещение храма погрузилось в мягкий полумрак. Прихожане, словно по команде, перестали шептаться, шелестеть одеждой. Уже никто не кланялся и не крестился, не переходил с места на место. Вокруг воцарилась торжественная тишина. Замер и Валерка, мгновенно позабыв о своих друзьях и воздушном змее. На середину храма вышел чтец, начав громким и зычным голосом читать Шестопсалмие, символизирующее Страшный суд. Большинство молящихся внутренне напряглись и собрались. Их души в этот священный момент плакали и каялись Господу строками псалмов вместе с чтецом. Первая часть Шестопсалмия отображала плач скорбящей души, по грехам своим отдалившейся от Источника жизни. Вторая показывала состояние раскаявшейся души в момент примирения с Господом.
Вдыхая приятный запах ладана, Аня с небывалым упоением слушала службу. Многие молитвы и песнопения ей были хорошо знакомы, и она шёпотом повторяла произносимые батюшкой слова. А когда над сводом храма медленно поплыла молитва святого Симеона Богоприимца «Ныне отпущаеши…», Аня почувствовала, как лёгкое тепло наполняет её сердце. На душе стало невероятно легко и светло. «Слава тебе, Боже, за всё!.. – едва слышно прошептала девушка. – И благослови нас, грешных, на сон грядущий!.. Научи нас и направь, помоги во всём поступать по воле твоей!..»
Вечерня пролетела невероятно быстро. Ане казалось, что служба едва успела начаться, как люди стали медленно тянуться к выходу из храма. Стоявший рядом Валерка осторожно дёрнул за руку.
– Идём? – негромко спросил мальчик.
– Да, сейчас, – отозвалась Аня. – Благословение только возьмём у батюшки.
На улице, как показалось Ане, заметно посвежело. Вечерняя мгла стремительно окутывала крыши домов. Из-за ближайшей многоэтажки показалась восходящая луна. В траве и кустах, куда не повернись, упоённо стрекотали сверчки. А вот городской шум, напротив, стал ощутимо тише. Обернувшись к храму, девушка размеренно перекрестилась и тихо вздохнула. Валерка прилежно последовал её примеру. Спешить уже было некуда – пока они доберутся до дома, на улице всё равно никого не останется.
– Мам, а куда обычно падают звёзды? – посмотрев на небо, вдруг спросил Валерка.
– Хочешь найти их обломки? – улыбнулась Аня.
– Ага, – воодушевляясь, подтвердил мальчик. – Они очень большие? Ты их когда-нибудь видела?
– Нет, конечно. И никто не видел.
– Почему? – растерялся Валерка. – Они успевают сгореть?
– Какой же ты ещё маленький, – засмеялась Аня.
– А говорила, взрослый, – насупился мальчик.
– Не обижайся!
Аня крепко обняла сынишку за худые плечи.
– Звёзды никуда не падают. Они просто пролетают мимо нашей планеты. Это даже не звёзды, а метеориты – более мелкие космические тела. На них попадают солнечные лучи, и нам кажется, что они светятся.
– Понятно, – высвобождаясь из материнских объятий, сказал Валерка. – Пошли домой, а то скоро стемнеет.
– Пойдём, – согласилась Аня. – У меня в детстве был звёздный атлас. Когда в следующий раз будем у бабушки, поищем на чердаке. Там и картинок много, и написано интересно.
– Мама, какая ты смешная, – возразил Валерка. – Я в интернете всё быстрее посмотрю!..
Глава седьмая.
Очаровательная художница
«Первое время у меня, конечно же, не было никаких бизнес идей. Я вообще находился на грани нервного срыва. Одному лишь Богу известно, сколько всё это могло продолжаться и, главное, чем бы закончилось, не позвони Костян – сослуживец, с которым мы очень сблизились. Он устроился в строительную компанию и позвал меня в свою бригаду. Работа вахтовая, но хорошо оплачиваемая. Компания принадлежала дальнему родственнику Кости. Нам предстояло строить очередную высотку на окраине Воронежа. Меня многое подкупило в его предложении: физическая работа, не связанная с машинами; рядом друг, на которого при необходимости можно опереться; Воронеж – относительно близко от дома. А главное: возможность чем-то себя занять, на что-то переключиться. В общем, я сразу же дал согласие.
На объектах Воронежа мы работали три месяца. Я довольно быстро втянулся, а вскоре почувствовал, что меня понемногу начинает отпускать. Потом нашу бригаду перебросили в Москву, и мы полгода работали в столице. Домой особо не тянуло. Была возможность оставаться в пригороде, и я охотно ею пользовался.
Следующим пунктом стал Владивосток. Там мы строили целый санаторий. Работы много, и платили хорошо. Сложность была лишь в том, что через каждый месяц приходилось летать в Москву. Семичасовая разница во времени – это очень чувствительно. У меня на адаптацию уходило дней десять. Только успеваешь привыкнуть, как новый перелёт – и всё заново. Тогда и начал задумываться о смене деятельности.
Но город мне очень понравился! Особенно – его пляжи. Вечерами, если оставались силы, я выбирал уединённые места и с удовольствием бродил вдоль берега. Раза два наблюдал закат в Стеклянной бухте. Она с трёх сторон окружена живописными скалами, чем-то отдалённо напоминающими доисторические артефакты. А примерно в десяти шагах от водной кромки берег буквально усеян стеклянными камушками. На солнце они сияют, переливаясь разными цветами, будто средневековые сокровища. И всё это – в алом пламени заката, под успокаивающий шум океанских волн. Потрясающее зрелище, честно тебе скажу!..
Или бухта Патрокл. Над ней возвышается небольшая сопка с долговременной огневой точкой. А чуть в стороне, на мысе Басаргина, расположен почти столетний маяк. Его отлично видно с пляжа. Маяк и звёзды – очень романтическая картина. Правда, меня в основном тянуло на философские размышления. Стоишь, такой маленький, беззащитный, перед лицом бескрайнего океана, слабо освещённого таинственным светом далёких звёзд, и ощущение, будто соприкасаешься с вечностью!..
Впрочем, это не передать словами. Надо почувствовать. Мне, если честно, очень хочется ещё разок туда съездить вместе с тобой. Показать тебе места, где я часами напролёт слушал шёпот волн и созерцал неповторимые пейзажи. Прогуляться, обнявшись, по ночному пляжу, и встретить зарождение нового дня. Мечты, которым вряд ли суждено сбыться…
А ещё, знаешь, именно там, на берегу океана, я впервые за многие месяцы почувствовал, как сильно соскучился по родному краю. И хотя Приморье – это часть России, где всё вокруг пропитано общим духом, единой историей, а всё равно чуть-чуть да не то. Душа неудержимо влекла в знакомые с детства леса Белгородчины. Мне даже стала сниться заимка. Так захотелось вновь оказаться на этой вот поляне, умыться прохладной водой из ручья, упасть в траву и долго-долго слушать птичью перебранку!.. И чтобы рядом были вы с Серёгой!..
Заработанные деньги я практически не тратил. Так, на самое необходимое. Поэтому скопилась довольно серьёзная сумма, и я стал думать, во что её правильно вложить. Мне хотелось открыть своё дело, и обязательно в родном городе.»
* * *
Ночь выдалась невыносимо душной. Андрей долго ворочался в мокрой постели, ощутимо пропахшей его потом. Заснуть никак не получалось. Судя по раздававшемуся храпу, бессонница мучала лишь его одного. Степан и Захар Иванович увлечённо смотрели десятый сон. Наконец, не выдержав, Андрей поднялся и, осторожно ступая по дощатому полу, вышел из флигеля.
Ночная улица мгновенно окутала Андрея приятной свежестью. Он с наслаждением сделал несколько глубоких вдохов. Порывистый ветер гонял по небу частые облака, из-за чего растущая луна то появлялась, то вновь исчезала. Вокруг стояла оглушительная тишина. Надоедливые сверчки – и те смолкли. Лишь лёгкий шелест пожухшей листвы неохотно нарушал полуночное безмолвие.
Андрей уже собирался возвращаться во флигель, когда до его слуха донёсся едва уловимый шорох. Он невольно насторожился, внимательно прислушался. Непонятный звук повторился. Затем что-то хрустнуло и за грузовиком, стоявшим в конце двора, мелькнула чья-то тень. Мгновенно среагировав, Андрей, крадучись, двинулся в том направлении. Когда он приблизился к фуре, ему на секунду почудилось, будто где-то справа доносится учащённое дыхание. По спине невольно побежали мурашки. Андрей напрягся, приготовившись к любому развитию событий.
Прошло около минуты накалённой тишины. Чуткий слух больше не улавливал подозрительных звуков. Но Андрей кожей чувствовал опасность. Застыв на месте и практически не дыша, он терпеливо продолжал ждать.
Во время очередного порыва ветра с противоположной стороны грузовика раздался хруст ветки. Пригнувшись, Андрей начал медленно обходить машину. Он был босиком, поэтому передвигался не громче кошки. К тому же, мог заранее прощупать почву, и лишь потом – сделать следующий шаг.
Когда Андрей приблизился к капоту, длинная тень мелькнула вдоль забора. Ещё мгновение, и лёгкий скрип ворот оповестил о том, что ночной гость покинул двор. Столь тихий уход убедительно свидетельствовал о том, что действовал профессионал.
* * *
Всю оставшуюся часть ночи Андрей провёл в кабине грузовика. Он практически не сомкнул глаз, то и дело прислушиваясь к малейшему шороху. А когда проснулись Захар Иванович и Степан, они втроём тщательно обследовали фуру. Ничего подозрительного так и не удалось обнаружить.
– Не понимаю, – закуривая, произнёс Степан, – на кой хрен им все эти хлебопекарные печи, овощные сушилки и… Чё мы там ещё везём?
– Тестомесильные машины и лакокрасочные изделия, – подсказал Захар Иванович.
– Это типа наезд на шебекинцев?
– Краски не их, – отмахнулся дальнобойщик. – Если и наезд, то скорее на нас.
– Да бред какой-то, – не унимался Степан. – Кому нафиг надо это барахло?
– Значит, двойное дно, – хмуро произнёс Андрей.
Они какое-то время помолчали.
– Дамиру будем говорить? – спросил Захар Иванович.
– Не стоит, – ответил Андрей.
– А Максимычу?
– Придётся…
Солнце ещё не успело целиком выйти из-за крыш домов, но деревня уже стремительно оживала. Вскоре распахнулась входная дверь хозяйского дома и на пороге появился заспанный Дамир.
– Вы затеяли соревнование с рассветными птицами? – улыбнулся он. – Доброе утро!
– И тебе привет, – пожимая протянутую руку, ответил Захар Иванович.
– Доброе, – выпуская кольца дыма, хмуро отозвался Степан.
Андрей молча кивнул и прошёл во флигель. Взглянув на часы, он набрал Дмитрия Максимовича. Разговор был коротким и малоприятным. Оба собеседника обменялись не слишком радостными новостями.
– Ну что? – спросил Захар Иванович у вернувшегося Андрея.
– Ещё задержка. Обещает увеличить неустойку.
– Твою мать!.. – выругался Степан. – И сколько ещё торчать?
– Дней пять.
– Зашибись!..
– А что делать с машиной? – всё также спокойно поинтересовался пожилой дальнобойщик.
– Предлагает охранять.
– Вот сам, блин, пусть и охраняет!
Степан швырнул недокуренную сигарету и пошёл прочь.
– Что-то случилось? – спросил Дамир.
– Небольшие накладки, – ответил Андрей.
– В жизни всякое бывает. Но печалиться не нужно. Всевышний всё обязательно уладит. А сегодня будем отдыхать и расслабляться. У моей красавицы – день рождения!..
* * *
Хозяева с упоением занялись подготовительными хлопотами. Захар Иванович вызвался им помочь. Степан нервно метался по двору, тщетно пытаясь до кого-то дозвониться. Андрей вышел за калитку и медленно побрёл вдоль домов. Ему хотелось немного побыть одному, ещё раз подумать о случившемся.
В голову всё время лезли какие-то бредовые мысли. Ночное происшествие, наложившись на события последних дней, упорно напоминало эпизод из дешёвого боевика. Жуткая смерть Сергея, вооружённая засада, цепочка непредвиденных задержек с передачей груза, странный визитёр – всё это казалось глупым сном. Вот только проснуться отчего-то никак не получалось.
«Крёстный не удивился услышанному, или мне это померещилось? Он явно был чем-то раздражён…»
Вернувшись во двор, Андрей присоединился к Захару Ивановичу, который усердно рубил дрова для мангала.
– Тебе раньше доводилось бывать на осетинских праздниках? – спросил дальнобойщик.
– Впервые. Есть какие-то нюансы?
– Имеются.
– Тогда руководи.
– Договорились. Буду стараться.
* * *
Хотя праздничный стол планировался на вечер, первые гости стали подходить уже после полудня. Улыбающаяся Кудина, одетая в нарядное белое платье, восторженно встречала каждого вновь прибывшего. Принимая подарки, счастливая девочка тут же бежала к матери, чтобы искренне поделиться с ней очередной радостью.
В числе первых гостей была и кареглазая шатенка с восточными чертами лица. Шелковистые волосы, пышными волнами спадая на хрупкие плечи, едва прикрывали худые лопатки. В её миниатюрном облике Андрею смутно показалось что-то знакомое, но он никак не мог понять, что именно. Искромётно улыбаясь, девушка направилась в его сторону.
– А вы чей родственник? – подходя, спросила она. – Никогда раньше вас не видела.
