Когда той оставалось жить совсем недолго, её чешуя вдруг стала слезать с извивающегося в агонии тела, а глаза светились совсем не змеиными, а скорее человеческими чувствами, говорившими о горечи нового поражения.
Раздался крик. Это Милиса, в свою очередь, упала на землю, и с ней стало происходить всё то же, что и со змеёй. Волосы выпадали клочьями, кожа лопалась, женщина хрипела и стонала.
Окружающие в ужасе отпрянули от неё. А муж с омерзением смотрел на то, во что превращалась его жена. Старшая дочь, стоящая рядом, прижала к себе двух младших сестёр, чтобы те не видели кончину матери.
В глазах Милисы был ужас. Она пыталась схватиться за мужа, но тот отстранился от неё. Руки и ноги женщины изгибались, будто бескостные, тело на глазах сбрасывало кожу. Истошный крик вырывался из её уст. Окружающие с отвращением отступили. Женщины старались не смотреть и отворачивали от зрелища лица своих детей.
В тот момент, когда ворон бросил свою жертву и взмыл в небо, Белозар наслал огонь на гадюку, чтобы поскорее стереть её с лица земли. Вместе с ней вспыхнула и Милиса, хотя находилась далеко. Последняя мука исказила её уста, и она затихла навсегда. Её дочери заплакали. Брат Бартана замер, поняв, что не просто так его жена сгорела вместе со змеёй.
Селяне изумлённо молчали, а потом начали активно переговариваться и делиться предположениями, что произошло.
– Не просто так Милиса ходила в дом Тимиры, – слышалось в толпе, – та тоже со змеями водилась и от огня Перуна погибла.
– Милису змея укусила, я сама укус видела, вся нога чёрная была, – вторил другой голос, – а через неделю уже ходить могла. Не просто так, значит, сама змеёй стала.
Белозар в растерянности смотрел на сгоревшую от его огня женщину. Причинять ей зло он не хотел.
– Ты не виноват, – сказала подошедшая к нему Млада, – так было суждено. Милиса приняла в себя дух Тимиры, её собственный разум погиб после укуса змеи. И она стала носительницей злых умыслов старейшины. А ты сейчас лишь завершил то, что начал твой отец.
Присутствующие внимательно слушали её слова.
– Разве старейшина не погибла после испытания огнём много солнц назад? – спросил кто-то.
– Её тело обратилось в пепел, но дух не перешёл границы миров, – ответила ведунья, – Тимира зацепилась за тьму, что уже накрывала наши земли, и осталась ждать своего часа. Много раз пыталась она возродиться, но мы с бабушкой сдерживали эти порывы, не давая ей выползти со двора. А на своём участке она была обычной змеёй. И это было ужасным наказанием и унижением для гордой Тимиры – ползать по земле и не иметь возможности обрести человеческое тело. После победы над тёмным колдуном её сила начала угасать, и вскоре она бы навсегда покинула Явь. Но Милиса навестила заброшенный дом и, будучи дальней родственницей Тимиры, через укус получила её дар.
– А что она сделала с Вассой? – полюбопытствовал кто-то.
– Прялка, которой раньше пользовалась старейшина, хранила в себе её колдовство. Воспользоваться им могла лишь кровная родственница после передачи дара. Милиса, будучи уже носительницей духа Тимиры, так и поступила. Перенесла прялку к себе в дом и начала прясть браслет для Вассы, чтобы подарить его на свадебном огне согласно традиции. Этим погубить её и одновременно принести кровавую жертву, без которой невозможно тёмное колдовство. Таким образом старейшина закрепила бы свой дух в новом теле.
– Если ты всё знала, почему не остановила её раньше? – спросил Боремир.
– Ведмурд так велел, – ответила Млада, – твой отец сказал, что в нужное время появится тот, кто спасёт Вассу и победит змею.
– Ворон?
– Не только, – улыбнулась ведунья, – он скоро будет здесь, и ты сам увидишь. Ворон прилетел первым, чтобы сразиться со змеёй, это было его личное испытание.
Все начали оглядываться кругом, но никакого незнакомца среди присутствующих не заметили, даже птица куда-то исчезла.
Васса тем временем начала приходить в себя. Пока велись разговоры, Радамила исцеляла рану на её руке. Поскольку она была магического происхождения, то заговор, произнесённый ворожеей, быстро помог, и кожа начала заживать. Наложив на запястье повязку, принесённую из дома по распоряжению матери, Рада поднесла руки к голове болящей и направила ей свет, окутав им с макушки до пят, чтобы очистить Вассу от скверны, которая могла проникнуть внутрь женщины через рану от колдовского браслета.
Когда Рада заканчивала произносить заговоры, молодая жена уже открыла глаза. Она глубоко вздохнула, не веря, что жива и может дышать. Взглянув на свою руку, обнаружила повязку.
– Тебе лучше? – приветливо спросила Рада, и Васса кивнула.
Боремир поднял её на руки и понёс прочь с поляны. Свадебный обряд был пройден. Они стали мужем и женой, а принимать участие в веселье было необязательно. Да и сил на праздничное гуляние у женщины не было.
Братья подогнали повозку, и воин направил её к их новому дому, сказав родным, что если Вассе станет лучше, то они вернутся.
Останки Милисы и змеи присутствующие сгребли в один из малых костров, что горел на поляне. И возблагодарили Богов, что всё закончилось хорошо. Хоть настроение праздника и было подпорчено, но желание отдохнуть и повеселиться пересилило. Даже появилась дополнительная радость от того, что свет вновь победил тьму. Вскоре селяне уже вовсю пели, танцевали, отмечали создание новых семей.
Среди праздничной суеты никто не заметил, что из леса показался высокий юноша в длинной накидке, а на плече у него сидел ворон, ранее победивший змею. Только Млада, давно ожидающая его и почувствовавшая скорую встречу, глубоко вздохнула, сдерживая подступившую радость, чтобы не показать свои чувства на людях, и устремилась навстречу сыну.
Глава 9
Яд
Выйдя на опушку к родному селению, Милослав остановился. Он очень спешил в последние дни. На прощание Ведмурд сказал, что они с вороном должны успеть к свадебному огню, чтобы спасти невесту Боремира.
– Это будет испытание для твоего помощника, – проговорил волхв, поглядывая на ворона и наставляя внука перед дорогой, – своё ты уже прошёл, а ему – лишь предстоит.
Юноша кивнул. Воспоминания о собственном посвящении были свежи, а тело пока восстанавливалось после волховской болезни.
– Но медлить нельзя, – проговорил Милослав, прощаясь с потворниками, которые ещё только готовились к преодолению каменных лабиринтов.
Ведмурд рассказал внуку, как пройти через болота, окружавшие их селение, чтобы не терять время, идя по проложенным дорогам в обход топи.
Подходя к родным краям, Милослав думал о матери, встреча с которой была так желанна, и о младших братьях, по которым успел соскучиться, и о других своих родных, с кем делил дом и двор.
«Я уезжал от них простым отроком, а вернулся посвящённым волхвом, – думал он, – хотя до мудрости деда мне ещё расти и расти».
Тот велел ему остаться в родном селении на всё ближайшее солнце: совершенствовать свои знания, обращаясь к Богам; набираться опыта, проводя обряды и творя заговоры; вместе с матерью присмотреть себе невесту, чтобы иметь возможность после свадьбы пройти инициацию огнём и стать волхвом, имеющим активный пояс Перуна. И после этого вернуться в город, к своему другу Светозару, чтобы вместе творить историю Северных земель.
В этом плане Милославу нравилось всё, кроме женитьбы. Его влекло уединение, жизнь вдали от людей. Ему было тяжело долго находиться даже рядом с родными. Появление жены шло вразрез в его устремлениями, но при этом ему хотелось и пробудить огненный пояс, как у его отца и братьев. По возвращении в город он планировал жить не в княжеском тереме, а за его пределами, возможно, с Ведмурдом около капища.
С этими думами Милослав подошёл к родному дому. Крон (так юноша назвал своего ворона), улетавший вперёд, уже вернулся к нему. В когтях птицы застряла змеиная чешуя, которую Крон принялся счищать о кору деревьев.
– Ты справился? – скорее похвалил, чем спросил молодой волхв, видевший сквозь пространство поединок, произошедший на свадебной поляне; ворон издал звук, говорящий о его крайнем довольстве по поводу своей победы. – Ты молодец, прошёл своё испытание, теперь мы с тобой равны. Будем вместе расти и разума набираться.
Крон казалось, уже не слушал его, но это впечатление было обманчиво. Он всегда был внимателен к своему хозяину. После того как Милослав спас птенца, вылечил его крыло, кормил хлебными крошками с руки и согревал за пазухой, они стали неразлучными друзьями.
Тогда юноша видел огромных воронов, круживших над их стоянкой у Светлого моря. Это были большие чёрные птицы, с метровым размахом мощных крыльев и могучим клювом. Мо?лодец залюбовался красотой и силой пернатых.
– Неужели и мой воронёнок таким будет? – проговорил он, и птенец, сидевший у него за пазухой, произнёс гортанное «крух», что означало «да».
Сейчас Крон стал гораздо больше и перемещался уже самостоятельно, иногда приземляясь на плечо хозяина. Вместе они вызывали своим видом страх и удивление случайно встреченных путников.
Стоя рядом со своим домом, Милослав выбирал, куда ему пойти: подождать в родном дворе или направиться на праздник. Любя одиночество, юноша не горел желанием находиться среди толпы веселящихся селян, вызывая повышенное внимание к себе.
Вдруг на дороге показалась повозка. На козлах сидел Боремир. Он издалека увидел Милослава, но не сразу узнал его, зато заметил ворона, который спас Вассу. Подъехав ближе, воин остановился и спрыгнул на землю.
– Милослав? – спросил он, силясь узнать в этом вытянувшемся, повзрослевшем юноше с совсем не детским взглядом того отрока, которого он учил ухаживать за лошадьми и пахать землю.
– Здравствуй, – ответил молодой волхв, – рад тебя видеть. Как твоя жена?
– Твой друг спас её, – ответил Боремир, кивая ворону, важно восседавшему на плече хозяина. – Я очень благодарен вам.
Из повозки выглянула Васса. Она с удивлением посмотрела на Милослава и его спутника. А тот заметил про себя, что яд змеи, которым был полон браслет, успел проникнуть в кровь женщины. Он не смог умертвить её, но, будучи магическим, оставил свой след.
– Ближайшее солнце береги себя, – сказал молодой жене Милослав, – хоть колдовство Тимиры и было растерзано Кроном и сожжено огнём Белозара, но его отголоски ещё живут в тебе. Не позволяй тьме, крупицы которой сейчас бродят в твоих жилах, проникнуть в сердце и разум и покорить тебя.
При этих словах Васса вздрогнула, а Боремир нахмурился. Он как никто другой знал, что значит, когда в разуме поселяется темнота. И дорого заплатил за очищение от неё.
– Можно извести её? – спросила женщина.
– Только вместе с духом, – покачал головой волхв, – но мы поможем тебе. Я проведу в селении всё будущее солнце, буду делать обряды для сдерживания пробудившейся магии Тимиры. Ты ведь обошла с браслетом все три круга, да?
Васса кивнула.
– Надо было снять его раньше, – сказал Милослав. – Крон не мог атаковать змею, пока она спала в браслете.
– Я не знала, – грустно ответила Васса, – браслет так жёг руку, что хотелось кричать от боли. Но я боялась, что если остановлюсь, расцеплю наши с Боремиром руки, чтобы снять верёвку, то это могут расценить как невозможность преодолеть свадебные круги и запретят наш обряд.
– Надо было сказать мне, что тебе так плохо, – тихо проговорил воин, обнимая жену, – я чувствовал, что с тобой что-то не так, но не мог понять, в чём дело.
– Сейчас уже ничего не изменишь, – примирительно сказал Милослав, – но с этим можно справиться. Мы поможем тебе.
– Хорошо, – кивнул воин, – а пока давай завезём повозку во двор, на ней к ручью не проехать. Я возьму лошадь, и мы поедем в наш дом.
– Ты построил вам отдельный дом? – спросил волхв.
– Да, на берегу реки, – был ответ.
– Это очень хорошо, – кивнул юноша, – вода помогает нам очистить тело и душу. Река к тому же постоянно в движении, её воды унесут с собой всё дурное. Пусть Васса ежедневно делает омовения на берегу и пропускает струйки воды через свои пальцы, прося забрать чужеродное из её тела. Так из неё будет уходить яд Тимиры, который она успела передать. А зимой будете набирать воды из проруби и выливать её обратно на лёд. И тогда к следующему лету темнота уйдёт.
– Опять я доставляю всем неприятности, – расстроилась женщина.
– Не говори так, – сказал Боремир, – ты не виновата в чужой зависти и колдовстве. Тем более рядом моя семья, они помогут. Млада исцелила меня, когда уже не было надежды на выздоровление, и тьма сковала мою душу. Но она смогла пройти сквозь мглу и передать мне свет. А наша с тобой встреча вернула мне желание жить. Я не отдам тебе Тимире, ты теперь моя жена, и она не властна над тобою.
Васса улыбнулась. Воин помог ей выйти из повозки, а Милослав открыл им ворота. Ворон вспорхнул с его плеча и полетел обследовать новую территорию.
Боремир же поставил повозку на место, взял свободного коня, посадил на него жену, сам запрыгнул в седло и поехал к новому дому. Молодой волхв посмотрел им вслед, видя впереди долгую, совместную дорогу, с одним лишь ответвлением в сторону, быстро заканчивающимся уходом обоих в Навь. Это был путь тьмы, и развилка была ещё впереди.
Глава 10
Встреча с сыном
Милослав прошёлся по родному двору. Казалось, он не был здесь целую вечность. И если памятные места он узнавал без труда, то себя среди них долго не мог определить.
В начале солнца он уехал отсюда юным отроком, хоть и более серьёзным и ответственным, чем другие дети в его возрасте, но всё-таки он был ребёнком, который ничего не ведал о мирах за гранью и не ощущал послания Богов.
Сейчас всё изменилось, и, вспоминая своё посвящение, Милослав до сих пор вздрагивал от того, через что ему пришлось пройти. А также думал о других потворниках, которым испытания ещё только предстояли.
Побродив по пустому дому и заглянув в комнату, где жил вместе с младшими братьями, юноша всё же решил отправиться на праздник.
Крон, осмотрев свои новые владения и спугнув местных ворон, ждал его, сидя на воротах.
– Пойдём на людей посмотрим? – обратился к нему молодой волхв.
– Крух, – с неохотой, но всё же согласился Крон.
Людей он не любил, понимая, что они легко могут сломать ему крылья или прострелить грудь рогаткой. Он много раз видел, как его хозяин и его друзья охотились на уток. Но противиться желанию волхва не стал.
Милослав закрыл ворота и направился вместе с вороном на большую поляну, где вовсю шумел праздник.
Недавнее происшествие только добавило людям задора. Селяне громогласно обсуждали появление змеи и гибель Милисы. А потом принимались гадать, что за ворон спас Вассу.
Брат Бартана поспешил скрыться с людских глаз. По дороге домой он вспоминал, что уже не в первый раз ему приходится прятаться от всеобщего осуждения. Сначала из-за поступков отца и брата, потом из-за служения матери князю-завоевателю, теперь вот из-за жены.
На своих дочерей, которые шли рядом с ним, мужчина смотрел с неприязнью.
– Змеиная кровь, – шипел он на малышек, забившихся за юбку старшей девочки, Богданы.
– Батюшка, зачем ты с нами так? – плакала она. – Мы ведь ничего о змеях не знаем, не ведаем.
– Ваша мать тоже не знала, – ответил брат Бартана, – а потом какой гадюкой обернулась!
Он в сердцах сплюнул и пошёл быстрее, оставив детей догонять его.
– Не плачьте, – принялась утешать сестрёнок Богдана, – придём домой, я вам каши дам. А батюшка успокоится, и всё хорошо будет.
– А мама? – плакали малышки. – Она никогда больше не придёт?
– Я не знаю, – отвечала сестра, кусая губы.
Говорить о погибшей у неё не было сил.
– На поляне тело матушки сначала чешуёй покрылось, а потом она слезать начала, – молвила средняя девочка.
– Не придумывай, – строго проговорила старшая, – с матушкой просто внезапная хворь приключилась. Помнишь, как соседка наша вышла недавно во двор да так и легла там. Старики потом сказали, что она дышать не смогла. И наша мама так.
Младшие не стали с ней спорить, а лишь крепче прижались к Богдане, видя в ней свою единственную защиту.
Девочки пришли в пустой дом, удивились, что отца всё ещё нет, и принялись ждать его.
На поляне тем временем шёл пир. Столы ломились от угощений, богатый урожай позволил устроить пышную трапезу. Селяне танцевали и веселились.
А Млада с Радой обходили поляну по кругу, ища кусочки чешуи, оставшиеся от Милисы. Обнаружив их, поджигали факелами, которые несли в руках. Радамила хотела использовать пламя Перуна, но Млада остановила её, чтобы не привлекать внимания.
– Здесь и обычный огонь справится, – сказала она, – но надо все частички змеиные уничтожить, чтобы ушло с нашей земли зло давнее.
– А как же заброшенный дом Тимиры? – спросила Рада. – Почему вы с бабушкой его не уничтожили?
– Тогда тьма была очень сильна, – ответила её мать, – и даже если бы мы сожгли строение, то дух Тимиры остался бы. И искал бы себе другое пристанище. Поэтому нам было удобнее следить за ней на её территории. А когда свет победил, затихли змеи, уползли в лес. И только тёмные мысли селян вновь вернули их.
