Согнутые спины.
Униженным, хворым…
Невыносимо,
И жажда свободы.
Неугасима.
И в полночь их триста
Сбежали со стройки.
Скрипели ремнями во след
Гимнастерки.
Догнали у леса,
За деревней Капустино,
Рубили, как рубят
На пойме капусту.
Прикладами в головы
(Не человеки…)
Как будто раскалывали орехи.
Потом убиенных
Везли под откосы,
От свидетелей-звезд
Занавесив рогожей.
Тяжелых телег не скрипели колеса
От крови стекавшей
Знать, смазка хорошая…
Конвоирами
Грубо
Трясли их
Дороги,
Как будто живых,
Послушания требуя…
Кирками белыми
Холодные ноги
Долбили
Глубокую выемку неба.
Анатолий Орлин (1939–1998)
Свезенных на стройку, осужденных по разным статьям (кого за пять колосков, кого за опоздание на работу, а кого за шпионскую деятельность), всех «врагов народа» перевоспитывали в духе преданности делу строительства нового общества. И даже сами заключённые пытались переосмыслить прежнюю собственную жизнь, так как впереди маячила свобода. Но знали бы они, эти герои-каналостроители и идеологи, на какой горькой и пронзительной ноте оборвётся жизнь многих из них, когда будет завершено строительство канала Москва-Волга…
На сталинских судебных процессах те, кто был по другую сторону скамьи подсудимых, митинговали и истошно вопили: «Смерть врагам народа и предателям революции!» После судебных процессов, воодушевленные расправой, они строем с революционными песнями шли на работу или разрушать храмы. А другие – трепетали от страха: в какую ночь придут чекисты за отцом или матерью?
Как удивительно переплетались судьбы власть предержащих, когда обнаружились после многих лет сокрытия некоторые обстоятельства их жизни и загадочной смерти: С. Г. Фирин расстрелян 14 августа 1937 года, М. Д. Берман расстрелян 7 марта 1939 года. Вениамин Свердлов – 1937 год, Леопольд Авербах (брат жены Г. Ягоды) – 1938 год, Генрих Ягода – 1938 год. Сменивший Г. Ягоду Николай Иванович Ежов, обещавший взять всех «врагов народа» в «ежовые рукавицы», поплатился жизнью в 1939 году. На суде он заявил, что только в одном виноват перед товарищем Сталиным – мало расстрелял этих «врагов народа». Его жена, Евгения Соломоновна, покончила с собой в этом же году и потащила за собой Исаака Эммануиловича Бабеля, приговор ему приведен в исполнение 27 января 1940 года. Лаврентий Павлович Берия, назначенный вместо Н. И. Ежова, и тот умер не своей смертью.
И. В. Сталин понимал, что вождь должен быть непогрешимым в глазах народа, ибо народ потеряет веру в вождя и в светлое будущее. Но абсолютную власть можно удержать только жесточайшими репрессиями; а построить каналы – что ж, дело нужное; да и трудармию создать – дело совсем простое, опыта не занимать. Назвать зэков каналоармейцамии – глядишь, и идеология подмаскируется. А ради высокой-то идеи страдания и жертвы неизбежны. Его идеология была проста как гвоздь, который рекомендовалось вдалбливать. И вдалбливали до тех пор, пока не сломался сам молоток.
Иосиф Виссарионович Сталин за 30 лет правления страной больше всего был занят решением самой главной собственной задачи: как удержать власть в своих руках? Он на коротком поводке держал при себе самых преданных и молчаливых «друзей», никому из своих соратников не прощал любых разговоров за спиной, которые хоть как-то могли бы скомпрометировать вождя; уничтожал документы, касающиеся его деятельности и подрывающие его авторитет. Поэтому он безжалостно расправлялся с теми, кто много знал или неодобрительно отзывался о стиле его работы. А все достижения в строительстве, промышленности и восстановлении страны И. Сталин ставил себе в заслугу через систему средств массовой информации, создавая образ мудрого вождя. В неудачах и кровавых расправах над соотечественниками были виноваты все его замы и все руководители великих и малых строек, кроме него. Так создавался миф в глазах народа – непоколебимый и светлый образ вождя всех народов.
Исследователи продолжают заниматься анализом реализации гидростроительных объектов, построенных в предвоенные годы в СССР. Их выводы говорят о том, что роль партии сводилась к распределению энергетических ресурсов страны не в соответствии с требованиями научного планирования и экономической эффективности, а по директивным указаниям сверху. Тем не менее, концентрация властных полномочий в одних руках позволила объединить усилия всех (более 200) проектных и научно-исследовательских институтов, отделов и лабораторий Академии наук, опытно-экспериментальных заводов и других предприятий. Это позволило создать отечественную школу специалистов. Ведущими институтами в те годы считались ГИДЭП – Гражданский трест «Гидроэнергопроект» и «Гидропроект», который до 1953 года принадлежал НКВД – МВД СССР. До Великой Отечественной войны «Гидропроект» назывался «ГП-1» и находился в Москве на улице Матросская Тишина. Он располагал значительно большим производственным потенциалом, так как использовал рабочую силу и труд инженеров из заключённых. Между проектными организациями шла жёсткая борьба за получение правительственных заказов на строительство гидроузлов на Волге – надеялись на увеличенные коэффициенты к окладам, на высокие правительственные награды.
И. Сталин лично контролировал и всячески форсировал стройки ГУЛАГа[3 - ГУЛАГ – Главное управление лагерей.], исходя из своей доктрины – «война с Германией неизбежна». Он систематически проводил селекторные совещания, длившиеся с 9 часов вечера до двух ночи. На рабочих местах обязаны были присутствовать все начальники лагерей и начальники строительства.
Верхневолжские гидроузлы должны были обеспечивать выработку большого количества дешёвой электроэнергии, гарантированные судоходные глубины по всей Волге и орошение засушливых земель в южных районах. Из всего комплекса задач была выполнена главная – постройка ГЭС. И в период Великой Отечественной войны построенные ГЭС снабжали электроэнергией оборонные предприятия, что позволило стране выстоять в тяжелейших условиях обороны и одержать Великую Победу.
Отрицательные последствия гидростроительства в расчёт не принимались. Только археологи пытались отстоять культурно-исторические ценности, располагавшиеся на землях, попадавших под затопление. В Госплане их выслушивали, но поясняли – товарищ Сталин решает только главную задачу, которую он наметил для себя ещё при реализации плана ГОЭЛРО. Всё остальное только мешает его работе.
Догнать и перегнать. Ускоренная индустриализация. Эта сталинская модернизация не имела дальнейшего развития и за все годы советской власти носила раздвоенный характер. С одной стороны – жесточайший диктат и указания сверху; с другой – никакого развития демократии. Расхождение интересов партийной элиты и остального населения приводило к потере творческого потенциала образованной и культурной части общества.
Не успевала страна завершить намеченный партией рубеж, как властные структуры выдвигали новые грандиозные задачи, и страна вновь бросалась догонять этих «проклятых супостатов» – капиталистов. Сочетание индустриального общества с отсталым аграрным сектором в общей экономике страны и использование армии заключённых на всех великих стройках создавало условия регресса и застоя. Чтобы возвысить себя в глазах мирового сообщества, партийно-правительственная элита создавала миф о крайней отсталости России. Внутри страны заполитизированная реклама успехов СССР по всем направлениям создавала другой миф – о скором светлом будущем. Но в реальной жизни страна по многим направлениям так и оставалась в прошлом.
«Строительство канала Москва-Волга является вторым звеном в деле осуществления гениальной идеи вождя народов товарища Сталина – коренной реконструкции водных путей советской страны. Первым звеном этого исторического плана соединения советских морей внутренними глубоководными путями, призванными укреплять политическую, экономическую и оборонную мощь нашей Родины, был Беломорско-Балтийский канал[4 - Беломорско-Балтийский канал – в дальнейшем используется общеупотребимое сокращение ББК.] имени товарища Сталина» – такими словами начиналась книга «Строителю канала. Дмитров. 1936», изданная КВЧ Дмитлага[5 - КВЧ Дмитлага – культурно-воспитательная часть Дмитровского исправительного трудового лагеря ОГТУ (Отдельное главное политическое управление).].
Именно на строительстве Беломорско-Балтийского канала отрабатывалась система «привлечения уголовного труда к работам». Здесь впервые достигнуты уникальные рекорды, в том числе и по сроку выполнения работ. Всего около двух лет потребовалось для того, чтобы возвести более 100 сложных инженерных сооружений, проложить 2,5 тысячи км железнодорожных путей. Постройка совершалась без современной техники, практически – вручную. Силами заключенных, их подневольным трудом, на их костях завершилась одна из значительных строек первой пятилетки и первое в СССР полностью лагерное строительство. Может быть, поэтому Беломорско-Балтийский канал так и не вошел в число «Великих строек коммунизма»…
Глава вторая
Знаменитый мотовоз Афанасьева на строительстве ББК.
Выемка скальных пород после взрывных работ на трассе ББК.
Первопроходцы[6 - По книге «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства». ОГИз.1934.]
Исходный момент при строительстве каналов – работа по сравнению вариантов трассировки. К началу строительства Беломорско-Балтийского канала (ББК) были представлены два варианта. При восточном – трасса проходила бы через озеро Выг и реку Выг, при западном – через Сегозеро и реки Сегежу и Кумсу. Западный вариант был глубоководный, но более сложный по рельефу. Остановились на восточном, так как значительно снижались затраты на инженерную защиту и уменьшалось количество дамб, предстоял меньший объём земляных работ по выемке грунта и скальных пород. Кроме этого необходимо было срочно начинать строительство и успеть уложиться строительством в намеченный партией срок.
Строительство Беломорско-Балтийского канала планировалось начать со стороны Ленинграда от Повенецкой бухты Онежского озера с отметкой выше уровня Балтийского моря на 33 метра. Далее на Север вдоль реки Повенчанки, в основном вне её русла. Вода должна подниматься с помощью сети шлюзов к Волозеру и выше к озеру Матко и самому крупному – Выгозеру для питания канала своим запасом воды. Высшая отметка здесь составляла 102 метра. Понижающие шлюзы позволят достичь Белого моря у посёлка Сорока. На протяжении 227 км необходимо было построить 19 шлюзов, 15 плотин, 12 водоспусков и 49 различных дамб. Для нормального функционирования нужно использовать естественную систему озёр. Основное питание канала можно осуществить за счёт водораздельного бьефа[7 - Бьеф (франц. Bief) – часть водохранилища, примыкающая к гидротехническому сооружению. Верхний бьеф – выше по течению, нижний бьеф – ниже по течению.] Выгозера и Хижозерского водохранилища. Общий запас воды, исходя из времени навигации в 165–180 дней в году, по расчётам составлял 140 млн куб. метров. Объём земляных работ 20 млн куб. метров, в том числе 10 млн скальных пород. Общая стоимость определилась в 69 млн рублей.
Перековка «врагов народа» в каналоармейцев
Организация лагерей ОГПУ на ББК формировалась по образцу средневековых воинских подразделений, начиная от главного штаба, по участкам и лагерным пунктам на строящихся сооружениях. На участках бригады и звенья формировались в боеотряды или фаланги. Типовая бригада составляла 25–30 человек. Боеотряд или фаланга – 250 человек. Самый крупный отряд насчитывал до 800 человек. Самостоятельно складывались так называемые трудколлективы по 100–200 человек. Такая форма организационной структуры могла существовать внутри лагеря в виде добровольно объединившейся группы, которой дозволялось иметь свой устав.
Бригада занималась землекопными или лесозаготовительными работами, либо – взрывными на скальных и смерзшихся грунтах. После взрывных работ крупные глыбы долбились вручную кувалдами и скарпелями на более мелкие куски, чтобы можно было отвезти их на тачке в отвал. Трудколлектив всё время перебрасывался на те работы, которые не выполняли бригады или отряды. Тому, кто хотел быть ударником на строительстве и заявлял, что желает покончить со своим прошлым, администрация лагеря шла навстречу в улучшении быта, давала преимущество в снабжении продуктами. Не могут состоять членами трудколлектива заключённые, осуждённые по статье 58 (все пункты), по статье 59.3 (бандитизм), по 59.9 (контрабанда), по 59.12 (валютчики). Выходцам из среды пролетариата или крестьянства, у которых были сроки от 3 до 5 лет, достаточно было написать заявление о желании исправиться и они становились членами такого объединения. Контрреволюционерам, инженерам-вредителям, кулакам и другим социально-опасным элементам администрация лагеря отказывала.
Со временем стали применяться и другие способы сочетания работы за пайку и желания исправиться. Можно было получить кое-какое образование или специальность, но с обязательным посещением кружков политграмоты по рекомендации КВО или КВЧ (культурно-воспитательный отдел или часть). Работникам КВЧ предписывалось заниматься воспитанием заключённых в духе преданности идеям построения нового общества. На разных участках оформлялись и вывешивались стенгазеты, боевые листки, молнии, телеграммы, постановления, приказы и распоряжения. Особое внимание уделялось официальной печати – издавались малоформатные газеты. Самым большим тиражом выходила газета «Перековка». На укрупнённых участках создавались духовые оркестры (непременный атрибут всех собраний) для поднятия настроения зэкам во время штурмов и авралов. В тех бригадах, где были клубы, в свободное время собирались участники струнных оркестров или гармонисты. В центральном посёлке – Медвежья Гора – появился небольшой симфонический оркестр, всего до 30 человек. Здесь же была организована театральная студия. Музыканты могли исполнять отрывки из опер и оперетт, увертюры, фантазии на темы популярных мелодий. Но главная задача сводилась к тому, чтобы показать приезжающему высокому начальству как интересно и культурно живут заключённые. А музыкантам-зэкам, с консерваторским образованием, это спасало жизнь. Наиболее доступное развлечение – просмотры фильмов с обязательной лекцией о международном положении и успехах внутри страны. Такие воспитательные меры по-разному воздействовали на умы лагерников. Кто-то из заключённых задумывался о том, как собрать всю силу воли, чтобы выжить в этом аду до окончания срока. Другие понимали: что в зоне, что на воле – конец один. И здесь голод, и там голод. Те, кто сумел пристроиться к КВЧ, благодарили судьбу – есть возможность выжить: лишний раз не пошлют на лесоповал или на камнедробилку. Желающих спрятаться от невыносимых условий работы было значительно больше, чем можно было привлечь к работе в КВЧ. Многие искали спасения в других лагерных структурах. Радовались любой должности – библиотекарь, художник по оформлению стенгазет или боевых листков, киномеханик, автомеханик, помощник санитара или повара.
Константин Константинович Кацари окончил Московскую консерваторию по классу тромбона в 1921 году. В 1923 году организовал духовой оркестр из рабочих фабрики «Пролетарская победа» (Пирогово-Мытищинский район). Для автора дядя Костя был первым учителем музыки.
Симфонический оркестр в клубе поселка Медвежья Гора Беломорско-Балтийского канала. Кацари К. К. в составе оркестра (тромбонист) на фото слева, 1937 год.
Духовой оркестр на трассе ББК.1933 год.
На строительстве ББК работало более 100 тысяч заключённых – рабочих, гидротехников и инженеров. Имена многих погибших так и остались в безвестности. До сих пор нет опубликованных сведений: сколько погибло и причины смерти, сколько осталось в живых, какая система отчётности применялась. Достаточно представить: зимой – снега по пояс и мороз до 40 градусов с ветром, весной и осенью – сплошные топи, болота и пронизывающий до костей влажный ветер, а летом – тучи жгучих комаров и мошки. Питание такое, что люди едва передвигали ноги. Трагедия 1930-х годов только наращивала обороты, а механизм ГУЛАГа набирался опыта по внедрению системы подневольного труда по всей стране. Лесоповал, каменоломни, стройка – море слёз, невыносимых страданий. И сотни, тысячи безвестных могил. Суровый климат Заполярья косил в первую очередь не приспособленных к физическому труду людей, дистрофиков и тех, кого доставили на «стройку века» из Средней Азии, Кавказа, Крыма и Украины. Существование в лагерях отравляли профессиональные уголовники, живущие по неписаным законам. Для уголовников тюрьма или лагерь были делом привычным, они диктовали – кому жить, а кому умирать. Особенно они ненавидели политических. Те, кто не выдерживал издевательств, устраивали побеги, ломали или резали себе руки и ноги, чтобы хоть на время спрятаться в «больничке». Даже при всех стараниях воспитателей КВЧ, бригадиров и начальников отрядов не удавалось изжить воровство и бандитизм, карточную игру и насилие в лагерных бараках и на территории зоны. Слабые физически и истощённые, осужденные попадали под суд уголовников или падали обессиленные, замерзали на рабочем месте, пополняя могилы. На их место по Мурманке доставлялись новые эшелоны мучеников. Руководителей строительства ББК, имевших доверие от партии и правительства и наделённых властью ОГПУ, было всего 37 человек. Они поверхностно схватывали суть любой технической проблемы и пути ее инженерного решения. Но они прекрасно понимали, что и на них лежала ответственность за сдачу канала в намеченный партией срок и за качество строительных работ. За любые упущения или аварийные ситуации на стройке руководители сами могли поплатиться жизнью не только от карающей десницы вождей, но и от рук заключённых.
Г. Г. Ягода, зам. Председателя ОГПУ Союза ССР.
Л. И. Коган, начальник строительства ББК.
М. Д. Берман, начальник лагерей ОГПУ.
Я. Д. Рапопорт, зам. начальника ББК.
Второй слева – И. В. Запорожец, зам. нач. Особого отдела ОГПУ в Ленинградской обл., оказывавший помощь в размещении заказов для ББК.
Н. А. Френкель, начальник работ строительства.
С. Г. Фирин, помнач. ГУЛАГа и начальник лагеря Беломорстроя.
