Мир Предков
Оламер осторожно заглянул в открывшийся проем. Серый свет сумерек отразился от уводящих вглубь темных каменных ступеней. Оламер смотрел на них с удивлением. Камень был чистый, словно ступеньки вчера отмыли от тысячелетней грязи. А гул прокатился снова, и подземная волна сдвинула плиту окончательно. Оламер понял, что его приглашают войти.
Он осторожно ступил на первую ступеньку, потом сделал еще шаг, еще… Ступени уводили в темноту, но подземелье не дышало сыростью и холодом. Наоборот, Оламеру показалось, что из непроглядной тьмы веет чистым и теплым воздухом. Он сделал еще несколько шагов вниз, и плита над головой с тяжелым звуком задвинулась. На миг ему показалось, что он ослеп и оглох, но это было только мимолетное ощущение. Почти сразу появился мягкий, свет, похожий на свечение лесных светляков. Только здесь этих светляков было много и света хватало, чтобы Оламер мог осторожно двигаться по коридору.
Он поискал глазами светящихся жучков, но ничего не увидел. Свет исходил не от насекомых, а от камней, которыми был облицован коридор. Ступеньки кончились, и Оламер осторожно ступал по чистым каменным плитам коридора. Куда тот ведет, он не догадывался, но шел без страха.
Оламеру показалось, что он сделал всего несколько шагов, а коридор кончился. Однако, когда оглянулся, то увидел, что облицованный каменными плитами тоннель, теряется во мраке. То ли темнота скрадывала его длину, то ли Оламер делал очень большие шаги… Но сейчас он стоял перед каменной плитой, перегородившей коридор. Все, тупик! Дальше идти было некуда. Он растерянно смотрел на плиту и не понимал, зачем ему открыли вход в этот тупик. Неужели только для того, чтобы спрятать его в подземном каменном мешке?
Глаза привыкли к слабому свету, и он смог различить на камне какие-то знаки. Оламер приложил к ним руки и почувствовал, что через ладони в него входит сила. Неведомая, ни на что не похожая сила проникала в глубины тела, заполняла какие-то пустоты. Оламер чувствовал, что наливается мощью и неожиданной радостью. Чему радоваться? Оказался запертым в подземном тупике и что дальше делать – не знает. А радость наполняла его, она происходила из ничего. Не было ни поводов, ни каких-то мыслей. Была просто радость. Может, радость, как предчувствие? Может. Только предчувствие каких событий?
Додумать он не успел. Знаки на камне засветились ярче, и он смог различить… Древний, давно забытый язык, которому учил его прежний ведун. Тогда он казался ему пустым и ненужным. Но ведун настаивал на его изучении. А потом Оламер вспомнил, что мама пела ему песни на неизвестном языке. Тогда он думал, что так говорят нелюди, но потом узнал, что и для них этот язык древний. И вот сейчас он видел, как на камне проявляются надписи на забытом языке. Опыта не было, и он с трудом сообразил, что отдельные знаки собираются в слова, из которых рождается фраза:
«Рцы и хабеи, кмень яром согрев, отмкни уста тайне…»
Он несколько раз перечитал надпись. Сначала с трудом складывая буквы в слова. Потом повторил слова, но ничего не происходило. В коридоре был мягкий рассеянный свет, исходивший от камней. Надпись на плите, перегородившей коридор, мерцала и переливалась. Откуда-то тянуло теплым воздухом.
Оламер постоял перед плитой, потом сел и устроился, скрестив ноги. Скоро он почувствовал, что глаза начинают слипаться. Сказывалась усталость последних дней. Он еще боролся с дремотой, но сон наваливался неодолимо … Глаза закрылись, еще мгновение и Оламер заснул…
Когда он проснулся, то даже сквозь закрытые веки, видел яркий свет. Он осторожно открыл глаза. Высокая трава, яркое солнышко в небе, переливы птичьих трелей и воздух, напоенный лесной свежестью. Оламер не мог понять, где он, как выбрался из подземного тупика?
Прямо к его носу свесилась красная ягода. Он медленно, словно боялся спугнуть ее, протянул руку и сорвал ягодку. Терпкий аромат пощекотал ноздри, и рот освежило кисловатым соком. Он попытался сесть, но тело наполнила слабость, и он не мог пошевелиться. Все же медленно перевернулся на живот. От земли пахло теплом, непередаваемым ароматом трав, прелых листьев и ягод. Он заметил, как по травинке торопится куда-то муравей. Проследил за ним взглядом и увидел, что крохотный муравьишка прыгнул с травинки на широкий лист и по нему, как по горке съехал на землю. Оламер поднял голову и, оказалось, что он лежит перед огромным муравейником. На его вершине собирались в кольцо муравьи-солдаты. Казалось, что вершину горы украсили венком. Только сейчас венок был серый и шевелящийся. Когда кольцо муравьев сомкнулось, Оламер ощутил давление на виски, а потом в голове зазвучала мысль:
– Ты человек? Почему ты здесь, на наших землях? Нас никто не предупредил…
– Я не знаю, как я оказался здесь.
– Не старайся объяснить, мы видим все, что с тобой происходило… Но раз тебя пустили в этот мир, то должен быть и поводырь… Почему ты один?
– Он не один, я пришел за ним, – вмешался в мысленный диалог третий голос. Был он громким и раскатистым. Оламер поднял голову и обмер. Перед ним стоял огромный вороной конь с белым рогом, торчащим из середины лба. С каждым выдохом из ноздрей вырывались клубы пара, в глазах металось пламя.
Конь наклонил голову к лежащему и сказал:
– Ухватись за мой рог. Наш путь не близок, но мы пройдем его быстро, если ты не будешь валяться…
– Я не могу встать, руки и ноги стали слабыми…
– Я не прошу тебя вставать. Ухватись за мой рог…
Оламер слабыми пальцами взялся за рог и почувствовал, что руки будто приклеили к кости. А конь закинул его рогом себе на спину, оттолкнулся ногами, и, взмыл куда-то вверх. Больше Оламер ничего не помнил. Снова навалилась слабость, и сон сковал тело…
Он пришел в себя, когда конь громко цокнул копытами. Они стояли у входа в пещеру. Темнота за входом была такая плотная, что казалась стеной, закрывавшей внутренность подземелья. Конь тряхнул крупом и Оламер соскользнул на землю.
Он вспомнил тайну ночного мрака и попытался настроиться на нее. Но темнота в пещере оказалась не такой, как в прибрежном мире. Она приняла внимание Оламера, пропустила в себя, и там оно завязло, как муха в сладком. Оламер попытался вернуть внимание обратно, но вместо этого почувствовал, что пещера втягивает его. Будто кто ухватился за его внимание и тянул внутрь. Он оглянулся, и увидел, что огромный конь сзади наступает на него, грудью подталкивая в пещеру… И он вошел. Плотный, осязаемый мрак обхватил его, но тут же выпустил и он оказался в слабо освещенном пространстве. Стены пещеры поднимались высоко, и сводов не было видно. А впереди мерцал свет поярче и Оламер пошел туда. Скоро он попал в огромный подземный зал. Ни стен, ни потолка он не видел, зато хорошо различал возвышение в центре, на котором стоял сундук. Он чувствовал, что сундук для него очень важен. Так же, как его тянуло внутрь пещеры, сейчас потянуло к сундуку. Он подошел и откинул крышку. В сундуке лежала книга. Оламер взял ее, раскрыл и удивился. Страницы были чистыми. Ни знаков, ни буковок, даже пыли и грязи не было на них. Он хотел положить книгу обратно, но странное ощущение возникло в груди. Он смотрел глазами на пустые страницы, а в груди, как тогда, на опушке леса, открывался другой глаз. И сердечным зрением он видел на страницах книги какие-то письмена, но не мог их разобрать. Он замер, слушая новые переживания, и почувствовал, как со страниц книги в сердечный глаз вливается поток силы. Он входит в грудь через отверстое око и наполняет сердце.
А потом сознание ушло, и он жил только ощущениями сердца. Оно приняло силу, укрытую в невидимых письменах, и сначала билось с болью, но скоро успокоилось. Это было странное переживание, когда чувства затмили разум. А мгновение спустя он оказался внутри своего сердца и увидел там седого старца, который сидел в переливающемся круге.
– Ты кто? – спросил Оламер
– Твой дух!
– Почему же ты такой старый?
– Потому что стар и ты. Телом ты крепок, а духом умудрен.
– Во мне живет старость?
– Старость – это немощь. А я – мудрость и опыт…
– И что же ты хочешь мне сказать?
– Зачем тебе что-то говорить? Ты и сам знаешь все, а теперь, когда принял сокровенную книгу, тебе нет нужды слушать советы. Любые ответы в тебе, нужно только правильно спросить…
– Но как спросить? Я не понимаю, что значит правильно!
– Ты все знаешь, только не торопись, и твои вопросы родятся сами. Задашь их себе и получишь ответ. Разве не этого ты хотел всегда?
– Я и сам не знаю, чего я хотел…
– Не знал… А теперь понимаешь, что стал властелином своих мыслей. Прими сердечную силу и наполнись ею. Тогда все для тебя будет понятным и ясным…
Голос поплыл и Оламер снова очутился в огромном зале, возле открытого сундука. Книга в его руках сама собой захлопнулась, и ее мерцание постепенно угасло. Он стоял в потемках, сквозь которые к нему пробивался слабенький свет из коридора. А книга отяжелела и руки опустились. Он уронил ее в сундук и машинально закрыл крышку. И почувствовал нетерпеливое желание куда-то бежать. Подчиняясь ему, он пошел на свет коридора и скоро оказался перед пеленой тьмы на выходе. Он шагнул в темноту, на миг почувствовал холодное прикосновение и вышел на свет.
Тишина «не жизни»
На площадке перед входом в пещеру клубился туман. Сначала Оламер подумал, что провел в пещере целый день и вечерний туман закрыл от него путь обратно. Но туман перед входом был странным. Он всмотрелся в молочно-белые струи и увидел, что в их переплетении стоит молодая, красивая женщина. Он узнал свою мать. Он хотел подойти ближе, но женщина предостерегающе подняла руку, и в голове у него прозвучало:
– Ко мне нельзя приближаться. Я – только туман. Если ты коснешься меня – я исчезну… А мне нужно быть рядом…
– Ты моя мама?
– Я та, кого ты хочешь видеть сейчас…
– Но я даже не вспоминал маму…
– Я отражаю твое желание, а оно не в голове. Оно внутри, и ты его не замечаешь… Но раз я похожа на твою мать, значит ее ты и хотел видеть.
Оламер задумался. Наверное, эта туманная женщина права. Он не вспоминал о матери, но после встречи в храме нелюдей в нем ожила память о ее руках и запахе свежести, исходившем от ее волос. А теперь перед ним появился еще и образ. Женщина сказала:
– Я укажу тебе дорогу к тишине. Ты не знаешь ее, но когда прикоснешься, то поймешь, что в ней есть все…
Туманная женщина поплыла в сторону от пещеры. Оламер пошел следом. Они спустились по тропинке, и женщина указала рукой на вход в другую пещеру
– Тишина здесь! Войди и она примет тебя… Не бойся, ибо страх отразится от тишины и обрушится на тебя. Входи спокойно.
Оламер подошел к входу и остановился на границе темноты и дня. Он чувствовал, как в спину течет поток силы дня, передняя часть тела, погруженная во тьму пещеры, леденела от силы тьмы. Оламер вспомнил тайны дня и ночи и попытался уравновесить два потока. Но сразу же почувствовал, что сила тьмы давит мощно, и сила дня не может противостоять ей. Тогда он повернулся спиной к темноте и принял грудью поток силы дня. И услышал за собой дребезжащий смешок:
– А ты ловок, ведун! Сообразил, как можно пересилить тьму. Вот только все ли ты знаешь о ней? Заходи в пещеру, не бойся. Здесь ты жданный гость и получишь то, что назначено для тебя…
Оламер снова встал на границе тьмы и дня. На этот раз он не чувствовал холодной мощи, а просто вошел во тьму, как будто окунулся в привычный и давно знакомый мир. Войдя, он думал увидеть обладателя дребезжащего голоса, но, когда перешагнул границу света и тьмы, окунулся в тишину. Она со всех сторон обволакивала его. Не та, что случается в минуты перед рассветом. В той тишине все равно слышишь хотя бы ток крови в теле. Здесь же тишина была полной, в ней вязли все звуки и ощущения. Оламер хотел шагнуть вперед, но его желание тут же погасло. Тишина растворила его в себе. Мысли вспыхивали и сразу же гасли, как падающие звезды на осеннем небе. Все съедала тишина. Оламер открыл рот, но звук голоса тоже погас в тишине пещеры. Он еще чувствовал, но ощущения притуплялись и с каждым мгновением становились зыбкими. Тишина окружала, проникала внутрь, подавляла волю, растворяла мысли и желания.
Оламер понял, что скоро вообще перестанет чувствовать, мыслить, жить… И когда пришло это понимание, внутри взбунтовалось стремление вернуть все, что уже было в его жизни. Он хотел света и тепла, ветра и холода… Он хотел возвратить былые ощущения, но… Жизнь не торопилась возвращаться к нему. Он понял это, когда почувствовал, что из тела утекает нутряная вода. Казалось, что открылись какие-то отверстия и то, что несло в себе искру жизненной силы, сейчас изливалось в тишину и гасло в ней. И тогда он смирился. Понял, что не сможет противостоять тишине, и принял ее. Впустил в сердце, и прекратил бесполезные метания. Принял наступающую тишину, как благо и ждал, когда окончательно растворится в ней. Но едва тишина вошла в него, не встречая сопротивления, как все изменилось. Из глубин тьмы перед Оламером появился невысокий улыбающийся старик. Он внимательно посмотрел в глаза ведуну, а потом небрежно, будто старую тряпку, скомкал темноту пещеры в ладонях, и отшвырнул в сторону…
– Вот видишь, жданный гость! Не противься тому, чего не знаешь… Сколь ни борись, а все одно тишину не одолеешь, пока не поймешь ее основу. За ней и пришел, я это знаю. Да только перед тишиной гордыню свою смирить надо. Она гордецов не любит. Кто с ней начинает бороться, тот в ней и растает. Понял ли ты это?
– Да. Я и не боролся, а все едино, что-то навалилось …
– А ты так и не понял, что с тобой приключилось? Тебя не простая тишина окружила. С той ты бы справился… Здесь тишина иная, с другой стороны…
– Этого я не понимаю…
– А еще считаешь себя ведуном…
– Я уже давно понял, что мои умения лишь детские игры…
– Вот именно! Ты вспомни, как в вашем мире жизнь завершается.
– Смертью… Или гибнут, или умирают от болезней, но всегда смерть в конце…
– Вот поэтому ты тишину понять и не смог. Есть жизнь, есть не жизнь, а есть смерть. Так смерть – она только к тем приходит, кто много злобы сотворил и сам ею пропитался… А все остальные уходят в мир неживого. И тишина эта – оттуда. Тишина не жизни…
– Я такого не знал…
– Ты многого еще не знаешь! Но тебе дано узнать все. Вспомни, как встречался со своим Духом. Он мудр и опытен, но ты-то еще не готов принять его опыт… Вот беда для человека, когда Дух превзошел своего носителя. Ты готовил себя к великим подвигам, а Дух уже давно свершил все. Но ты не внемлешь ему и потому тормозишь себя на жизненных тропах. Ты – сын Великой Матери, и потому ты здесь, с нами… Но, чтобы понять нашу мудрость, прими тишину «не жизни», слейся с нею, войди в мир «не жизни». В этой тишине – ключ к главному в тебе, когда и тело, и Дух станут едины в стремлении и движении…
– Ты говоришь загадками… Я не знаю, чем отличается «жизнь» и «не жизнь». Я хочу это понять, но та тишина, что спеленала меня сейчас, мне непонятна. Я боюсь, что не сумею проникнуть в ее глубины.
– Все потому, что цепляешься за жизнь! Да только не жизнь перед тобой, а подготовка к смерти. А вот то, что вы считаете «не жизнью» для вас и есть Истина. Но ты боишься, и твой страх мешает принять Истину…
– Подожди! – взмолился Оламер. – Я не смогу понять всего, что ты сказал. Мне нужно время.
– Времени у тебя нет, как нет его вообще. Ты сейчас и есть само время. Пока ты ждешь событий, они происходят, но стоит только отказаться от них и время остановится. Вспомни, как искал щель! Нашел, шагнул на тайную тропу и сразу оказался далеко от прежнего места. Думаешь, колдовская сила помогала перескочить из одного леса в другой? Нет! То время остановилось. А там, где его нет, там и пространство исчезает. Вот и получилось у тебя сразу перенестись через множество препятствий.
– Я совсем запутался. Время, расстояния, тишина «не жизни»! Объясни мне все…
– Тебе Дух твой уже сказал, что нет более вопросов, на которые у тебя не было бы ответов. Ты рожден Великой Матерью, и она передала тебе наследство. Но в муках бытия ты забыл все, что упрятано в тебе. Пора вспомнить… Для этого нужно немного: войди в тишину «не жизни», растворись и все, что было спрятано в тебе, станет явным. А ты перестанешь искать ответы, ибо все будешь знать. Даже еще не произнесенные вопросы…
Старик замолчал. Внимательно смотрел на Оламера, будто ждал его слов. Но и ведун молчал, придавленный неожиданным знанием. Старик, видимо понял, что не дождется ответа, заговорил сам:
– Ты сейчас еще во власти бытия. Но в тебе уже посеяна искра Истинной Жизни. Осталось ждать, когда она вспыхнет и разгорится. А сколько будешь ждать – зависит от тебя. Будешь суетиться, как и раньше – не скоро полыхнет Искра, а может и никогда. Но коли пойдешь опасности навстречу, да станешь смотреть на нее не как на опасность для тела, а как на урок для Духа, тогда Искра разгорится и ее пламя сожжет в тебе преграды перед глубинным знанием. Тогда и станешь Ведающим! Ты откроешь дорогу и предстанешь перед Истиной. И поймешь окончательно, что эта жизнь – и не жизнь вовсе, а так, погоня за бедами. Перестанешь от них прятаться, и они тебя больше не увидят. Пока их боишься – ты для них открыт! А как избавишься от страха – закроешься… Никто не сможет причинить тебе вреда.
– Но как это сделать? Научи – не бояться. Я же человек! Я не могу поступать так, чтобы сердце одинаково ровно билось и в радости, и при опасности…
– Пока зовешь себя человеком, но понимаешь под этим лишь тело – все так и будет! А когда поймешь, что тело – это только малая толика человека, вот тогда и взойдешь на высокую ступеньку…
– Как понять и взойти?
Старик улыбнулся и начал таять. Оламер смотрел, как оплывают контуры, тело становится прозрачно-туманным и сквозь него просвечивают каменные стены пещеры. А потом старик пропал вовсе. И вновь его обступила тишина. Живая и обволакивающая, растворяющая в себе. Но сейчас она обняла его ласково, и он почувствовал, что в его сердце из плотной тишины входит что-то…, попробуй объясни это: сгусток, огонек, искорка… Не поймешь. А в сердце стало тепло, радостно, а потом чувство разлилось по всему телу. Оламер и не заметил, как плотная тишина выдавила его из пещеры. Опомнился только под лучами вечернего солнца.
Он огляделся. Сколько пробыл в этом мире, а ничего не видел. Не до того было. А сейчас смотрел во все глаза, чтобы запомнить, каков он – мир первопредков.
Только ничего толком разглядеть не смог. Стоял на площадке перед входом в пещеру и смотрел вдаль, а дали не было… Привычный горизонт исчез. Вместо него возникали картины в полнеба величиной: то он видел бесконечную зелень леса, из которой кое-где торчали руины каких-то строений… Потом в небе мигнуло и он увидел океан, а по нему плыли корабли Бури… Еще раз мигнуло, и перед его взором открылась картина: то ли люди, то ли волки сидели на поляне вокруг сияющего шара. Один из них встал, подошел к шару поближе и упал так, чтобы грудью удариться о него. И едва коснулся шара – исчез…
Еще раз мигнуло, и он увидел Овелу. Она стояла на кромке воды и вокруг нее перевивались полосы сиреневого тумана. А из них появлялись диковинные существа. Овела стояла среди них и руками разгоняла струи тумана. И когда ей удавалось это, звери становились яркими, отчетливыми, но почти сразу начинали оплывать, словно шкура с них слезала. А новые волны тумана накатывали на берег, и звери в нем обретали прежние формы.
Оламер засмотрелся на картины и очнулся, когда почувствовал, что кто-то толкает его в спину. Он оглянулся и увидел давешнего коня с рогом на голове.
Конь раскатисто всхрапнул и мотнул головой, показывая Оламеру на свою спину. Ведун послушно ухватился за рог, и конь забросил его на круп. И едва Оламер коснулся конской спины, навалилась слабость, сон придавил, он припал головой к шее животного…
Очнулся он перед каменной перегородкой в подземелье. Стены все также слабо светились, но сзади отчетливо тянуло прохладой… Оламер обернулся и увидел, что коридор освещен дневным светом. Он пошел на свет и скоро оказался перед ступенями наверх. Плита была сдвинута в сторону. Он выбрался на землю и увидел вокруг плиты множество следов своих ног, рук. Да и сам он был перемазан землей так, словно долго и трудно поднимал плиту. Усталость в ногах и руках, дрожь в теле… Так что же было-то? То ли он сам своротил плиту, спустился в подземелье и там, в каменном тупике от усталости провалился в беспамятство. То ли действительно побывал в мире первопредков?
Он присел на корни дерева, привалился спиной к стволу и почувствовал, как ток земной силы вливается в него. Усталость уходит и появляется покой. Он прикрыл глаза, и в темноте безмыслия возникло лицо улыбающегося деда. Тот говорил:
– Устал? Отдыхай и думай, ищи в себе, а не снаружи… Был – не был, какая разница! Главное, что задумался… А там и откроешь… Не спи, а живи! Не бойся, а принимай! Твое спокойствие в тебе!
Дед улыбнулся и пропал, а в темноте безмыслия завихрилась тишина «не жизни». Оламер явственно увидел ее: бесформенную, плотную, обволакивающую. И еще он понял, что тишина «не жизни» живая. Она окружила его со всех сторон, и он услышал мягкий голос: не ищи меня в стороне. Я с тобой всегда, только найди вход в меня. Он рядом, оглядись…
Он осмотрелся вокруг и увидел. Скорее даже почувствовал за спиной сгусток, похожий на темное облачко.
– Что это?
– Твоя смерть. В ней вход в меня… Только ты боишься ее, вот и со мной не можешь соединиться. А ты не бойся… Смотри: вот жизнь, а вот смерть.
Он увидел, как жизнь холодным отстраненным потоком струится вокруг него и омывает облачко смерти, будто вода обтекает стоящий в ней утес. А голос тишины продолжал:
– Это твоя телесная жизнь. А если ты войдешь в меня и станешь со мной одно, то жизнь изменится…
И Оламер вошел. Тело растворилось в тишине «не жизни» и перед ним раскрылся сияющий мир. Отдаленно это напоминало океан. И он был вне океана и в нем одновременно. И чувствовал, как все вокруг заполняется тишиной «не жизни» и покоем, равного которому он никогда не испытывал. То был покой мудрости и абсолютного знания. Оламер понял, что, слившись с океаном, стал знающим. Он еще по привычке считал себя телесным Оламером, но тела уже не было. Оно растворилось, как соль в воде. И не требовало больше внимания к себе. Его мысль высвободилась из телесной конуры и могла свободно витать на просторах океана. Он вспомнил свою мать и тут же из глубин света возник ее образ. Она посмотрела на него с улыбкой. Потом сказала:
– Я ждала тебя раньше, сынок! Сейчас ты здесь, с нами и примешь все, что есть во мне, в твоих предках…
– А что вы здесь делаете? Только на нас смотрите?
– Ты постарел, сын, и мысли у тебя старческие… Разве ты не видишь, что этот покой живой и он развивается, пополняется силой, которую мы создаем. Нас много, очень много, но мы одно и собой мы наполняем свет, а он проявляется нами и познает себя. Смотреть на вашу явленную жизнь скучно и бессмысленно. Мы знаем все, что случится завтра, через сто лет… Зачем же тратить силы на этот взгляд? Вы думаете, что время несется мимо вас. А на самом деле вы идете по линии времени, и это рождает иллюзию движения. А мы вне времени и видим все сразу.
– Тогда скажи, что ждет меня…
Мать улыбнулась и ласково посмотрела на него:
– Все будет хорошо! Жить, зная все наперед, трудно! Да и опасно! Ибо появляется желание переиначить свое будущее. Но ты связан тысячами нитей с другими, и меняя свое будущее, меняешь и их судьбу. И груз чужой предопределенности, взваливаешь на себя. Сможешь ли вынести такую ношу?
