Беспалый мужчина сидел смирно: не шевелясь и даже не моргая. Его улыбка, окружённая кровавыми подтёками, выражала некое безумие вперемешку с ненавистью и злорадством, а глаза поглотила безвольная зеркальная пустота. Он источал опасность всем своим видом и вовсе не выглядел адекватным, несмотря на демонстрируемое спокойствие.
Арсению было страшно к нему приближаться, но он не мог позволить себе показывать свой страх на глазах у окружающих, особенно перед язвительным исправником. Поэтому он, делая вид, будто он не хочет вляпаться в кровь, а вовсе не, потому что ему страшно, медленно пошёл к жильцу.
– Давно он так сидит? – Ему удалось сделать так, чтобы его голос не дрожал. Но страх внутри всё равно заполнял пустые сосуды его рассудка, и он попытался перебить этот поток разговорами.
– Утром домовладелица нашла его уже в таком состоянии. Так что никто, не знает, сколько он так сидит. Но судя по свернувшейся крови на полу: утром он был ещё с пальцами. – Виктор обыденно расхаживал по комнате, листая и рассматривая бумаги, не особо заботясь о происшедшем.
– Кто же мог такое с ним сделать? – Арсений приблизился к пострадавшему и просто стоял, опасаясь к нему прикоснуться. Мужчина, в свою очередь, никак не реагировал на его присутствие.
– Ни каких следов проникновения нет. Да и соседи ничего не видели. Так что мы предполагаем, что это он сам. – Наконец закончив изучать доклады, он встал за спиной алхимика, сложив руки за поясницей, приглядывая за ним, как тюремный надзиратель за строптивым заключённым.
– Извольте, я предполагаю, что он мог отрезать себе пальцы на одной руке, но как он мог сделать это со второй. – Арсений сел на корточки и поднял руку жильца, вытягивая её поближе к себе.
– Мы предполагаем, что он их отгрыз. – Виктор почесал нос, сдерживая раздражённость вызванную медлительностью действий юноши.
– А сам он что говорит? – Алхимик открыл мензурку и полил жидкость на ровные срезы остатков пальцев.
– Ничего он не говорит. Он себе и язык отрезал. И главное, даже не понятно, куда он всё это добро дел. Пока Миха за тобой ходил, мы тут поверхностно, конечно, но обыскали помещение и не нашли никаких частей его тела. Съел он их что ли. Ну да это ладно, окажешь ему помощь, мы его уведём и тогда тщательно тут всё осмотрим, может, и найдём чего. – Исправник мотал головой, смотря вверх, будто искал тайник на потолке.
– Раны не восстанавливаются. – Растерянный Арсений повернулся, тряся пустой склянкой.
– Чего?
– Его раны не восстанавливаются. – Он показал ему всё ещё беспалую руку облитую зельем, которое даже не испарялось от контакта с кожей. – Думаю, тут замешана чёрная магия.
– Скажешь, тоже. А ты уверен, что ты эликсир правильно приготовил? Я на войне не раз видел как алхимики оторванные руки и ноги на раз солдатам отращивали. А тут всего лишь пальцы. – Глава полиции злорадно ухмыльнулся, переминаясь на месте.
Дружелюбный Арсений, от такой дерзости, мгновенно стал суровым. Он подошёл к тумбе и положил ладонь рядом со своей сумкой, а затем лёгким и резким движением отсёк себе мизинец, так часто используемым им клинком ветра или точнее бритвой (учитывая её размеры). Кровь моментально брызнула из оставшейся части пальца, долетев аж до подоконника; отрубленная конечность откатилась на несколько сантиметров в сторону.
– Парень, да ты полоумный что ли! – Виктор схватил юношу за плечо и развернул его к себе.
Тот уже полил рану зельем, и мизинец, окутанный розовым дымом испаряющегося эликсира, рос прямо на его глазах.
– Я всегда уверен в своих снадобьях. – Арсений демонстративно повертел рукой, показывая полностью отросший палец.
– Да ты же мне место преступления заляпал, идиот! – Он указал скрученными бумагами на залитую кровью тумбу.
– Ой, извините, не подумал. Вы просто меня разозлили, своим сомнением, и я из-за злости не совсем обдумал свой поступок. – Арсений опустил голову, почёсывая затылок, немного кривясь в неловкой улыбке.
– Ладно, мы тут что-нибудь придумаем. Ну, раз ты ничем больше помочь не можешь то… подожди, а что с твоим пальцем?
– А что с ним не так. – Он посмотрел на свою ладонь, несколько раз согнул и разогнул пальцы. – Всё с ним в порядке, он отрос.
– Да не с этим, а с тем, что ты отрезал. Почему он всё ещё шевелиться? – Отодвинув парня в сторону, Виктор подошёл ближе к тумбочке. – Я, конечно, читал, что мёртвые конечности можно заставить двигаться, но для этого нужно проводить через них ток.
– Читали работу Франка Ратийского? – Арсений тоже приблизился, заинтересовавшись происходящим.
– Разумеется, мы тут в провинции, знаете ли, тоже за научным прогрессом следим. Но то, что я вижу сейчас для меня всё равно в новинку. – Он нагнулся и прищурился глядя как мизинец, словно располовиненный червь пытается уползти, оставляя за собой «кильватерную» кровавую полосу.
Арсений поднял свою отсечённую конечность и поднёс её к мягко льющемуся из окна свету. Обрубок продолжал шевелиться, выдерживая строгое направление: как бы юноша его не вертел ноготь всегда самостоятельно направлялся в западную сторону. Он бросил бывшую часть своего тела на пол и наполненный любопытством смотрел, как та упорно и упрямо ползла к кровати.
Арсений лёг, уперев ладони в пол, и заглянул под кровать; исправник обошёл алхимика и сел рядом, также стремясь узнать, что же так манит уже умерщвлённую часть тела. Там было очень темно и совершенно ничего не видно; алхимик отправил туда голубой светящийся шар диаметром чуть больше монеты. Магический светильник вяло плыл в воздухе под самым матрасом, приближаясь к стене: сперва он не освещал ничего кроме пыли, но на середине пути его лучи пали на матовую деревяшку, лежащую у самой стены. И едва шар приблизился к ней, как тут же погас с громким хлопком.
– Кажется, эта штука индифферентна к магии – я не могу притянуть её телекинезом. – Алхимик вытянул вперёд руку с тремя растопыренными пальцами, имитируя воронью лапу.
– А ну-ка, дай-ка я попробую. – Виктор отодвинул паренька и полез под кровать, закинув на покрывало терзаемую всё это время кипу бумаг.
Не особо раздумывая, Арсений подошёл к углу, обозначающему кухню, и отыскал там длинный чистый черпак. С ним он вернулся к койке, где сидел глава полиции, уже осознавший тщетность попыток воздействовать на деревяшку магией.
– Ты прав. Эта штука действительно невосприимчива к заклинаниям. – Он вытер вспотевший лоб испачканной ладонью, оставив широкий шлейф над бровями.
– Разумеется. – Собирая рукавом пыль, Арсений подтягивал загадочный предмет к себе. Зацепить его удалось сразу, но вот при передвижении деревяшка крутилась и несколько раз соскользнула, заставляя его вновь себя поддевать.
Едва он смог схватить вещицу, как тут же вскочил. Поднялся с колен и Виктор. Их взору предстал шестиугольный цилиндр с конусами по краям.
– Похоже на какую-то шкатулку. – Арсений крутил в руках штуковину, вместе с тем раскачивая головой, будто был ей заворожён.
– Если это шкатулка, то она должна открываться. И что это за знаки на ней. – Исправник указал на три символа выжженных на одной из сторон, похожие на что-то среднее между геометрическими фигурами и иероглифами.
Никто из них не знал этих символов: юноша оглянулся в поисках подсказок, но всё что он заметил так это то, что его отрубленный мизинец ползёт теперь не под кровать, а к нему. Он поднял обрубок и приложил его к коробке. Отсечённая конечность, словно лёд, прислонённый к раскалённому утюгу, начала таять и впитываться внутрь загадочного устройства.
– Парень, не трогал бы ты эту штуку: во первых это вещдок, а во вторых ещё и остальные твои пальцы туда затянет, станешь как наш потерпевший. – Виктор кивнул в сторону сидевшего на табурете, и забрал у Арсения деревянный цилиндр.
– Кажется, теперь мы понимаем, куда делись его пальцы и язык. Но для чего нужна эта шкатулка?
– Это подарок для моего хозяина. – Безучастный всё это время жилец, наконец, присоединился к беседе, его голос был похож одновременно и на шипение змеи, и на гортанные напевы северных народов.
И алхимик, и исправник резко обернулись, ошеломлённо отскочив назад: Виктор ударился спиной о шкаф; Арсений споткнулся о ножку кровати, едва не упав на неё. Оба они уставились на пострадавшего, который, по-прежнему не моргая, смотрел перед собой пустым остекленелым взглядом. Зато в глазах его «гостей» читалось множество эмоций: от удивления – до страха.
– Ты ж… – Арсений резко помотал головой, возвращая себе хотя бы частичку самообладания. – Вы же сказали, что у него нет языка.
– Поверь мне, у него его нет. А если ты такой скептик, тогда сунь ему палец в рот и пошеруди там. У тебя, в отличие от него, пальцы-то отрастают.
– Да уж нет, не буду. Я и так вижу, что языка у него нет. Вот только… как он тогда разговаривает?
– Двое уже отдали жизни ради его пришествия. – Теперь жилец обратил на них внимание. Он больше не смотрел в пустоту, он обращался к ним. – Скоро мой хозяин окажется здесь, и вы ничего не сможете с этим сделать. Вы все будете страдать в агонии ради его удовольствия. Вас всех ждёт лишь гибель полная невыносимых мучений. Мой повелитель очень изобретателен в истязаниях.
– Да он одержим! – Арсений никогда не видел одержимых, только слышал о них. И слышал такое, отчего ему становилось дурно и совсем не хотелось сейчас здесь находиться.
– Не глупи, парень. Он просто сошёл с ума. Надо его показать нашему доктору. – Исправник взял под локоть пострадавшего и подвёл его к двери. – Эй, вы, два болвана, срочно отвезите его к Валентину, пусть он его осмотрит. Только не оставляйте его с ним наедине. Я сам потом явлюсь к нему со сменщиками для вас. Ступайте.
(Сумасшедшие не сидят смирно, а ещё на них действуют целебные эликсиры.)
Арсений не стал озвучивать свои мысли – исправник всё равно бы к ним не прислушался. Да и самому Арсению было плевать на то, какие выводы сделает Виктор. Он начнёт своё собственное расследование, а то, кроме как варить зелья для повышения потенции у местных жителей, ему больше нечем заняться в этом утомительном захолустье.
– Миха! – Виктор бросил выкрик в коридор и возвратился к Арсению. – Вот держи, заслужил. Тут и за эликсиры, и за потраченное время.
Он достал из кармана щедрую пригоршню серебряных монет и отдал её Арсению. Сумма была слишком большой за такую лёгкую работу: на эти деньги можно было купить десяток целебных зелий или оплатить несколько месяцев работы крестьян в поле.
– Да, ваше благородие, зачем вызвали? – В проёме возник тот же самый лысый мужчина, что и приходил за Арсением.
– Верни где взял. – Небрежным кивком исправник указал на юношу.
– Извольте следовать за мной, господин. – Расправляя замявшиеся усы, он не стал входить внутрь, лишь бубнил с порога.
– Минутку. Простите, ваше благородие, но тут слишком много. – Арсений протянул часть денег назад.
– Сам знаю, что много. Но ничего – полиция от этого не обеднеет. Ты это заслужил. И на будущее, мой тебе жизненный совет: если считаешь, что тебе заплатили слишком много, бери, да помалкивай. Артачиться надо тогда, когда считаешь, что тебе недоплатили. А теперь уходи, мне тут и без тебя забот хватает.
Арсений не стал продолжать действовать на нервы главе полиции. Он убрал деньги в карман брюк; забрал свою сумку; вышел в коридор, который всё ещё был полон любопытствующими людьми. Пройдя через эту толпу, он попросил полицейского не провожать его, сказав, что пройти сорок метров по коридору он может и без сопровождения.
У двери их квартиры, его ждал приятный сюрприз – там стояла Катя. Она нервно постукивала пальцами по подоконнику, а её зрачки беспокойно метались из стороны в сторону. Увидев друга, Екатерина радостно улыбнулась, прогнав прочь тревоги и переживания.
– Что ты здесь делаешь? – По реакции и мимики Арсения, было не видно, чтобы он был рад её увидеть. Однако он был очень рад её визиту.
– Услышала разговор слуг о том, что кто-то в постоялом доме получил серьёзные увечья. Вот и пришла убедиться, что этот кто-то не ты. – Она скрестила руки на груди, пытаясь быть более отстранённой и холодной.
– Значит, ты волновалась за меня. Польщён, что Ваше Сиятельство печётся о простолюдинах вроде меня.
– Ну, если ты помрёшь, СЕ-НЯ, то кого же мне тогда побеждать в скачках и фехтовании. Знаешь, что там на самом деле случилось?
– Какой-то бедолага отрезал себе пальцы и язык. А ещё там был магическая шкатулка, явно оккультного происхождения. И разговоры о том, что двое уже положили свои жизни на алтарь. У вас точно до моего приезда ничего подобного не происходило? А то с каждым днём тут становится всё опаснее: уже двое погибших и один калека. – Он скукожил лоб, слабо веря в происходящее.
– Богиней клянусь. – Немного убрав спесь, Катя подошла к нему.
– А знаешь что-нибудь на счёт того второго, ну которого вчера нашли? Что с ним? – Он кончиками ногтей немного поправил её волосы, сбившиеся ей на лицо.
– Отец говорил, что он также как и ваш знакомый был весь покрыт языческими знаками. И ему пришлось опять уговаривать священника провести обряд в церкви. – Она взяла его за руку, став нелепо раскачивать ей как маятником.
– А что ты про него вообще знаешь? Ты с ним общалась?
– Я с ним разговаривала, но общением это не назвать. Отец несколько раз нанимал его для работы на постройках нашего поместья. Он хороший строитель, мы с отцом даже бывали у него дома, чтобы оценить его мастерство на примере его собственного жилища.
За их спинами испуганно тарахтя, прошла группа людей: судя по всему, полиция уже закончила обыск места преступления, ну или просто их всех удалось, наконец, разогнать.
– Значит, ты знаешь, где он живёт. Проводишь меня в его дом? – Арсений отвернулся в сторону от толпы, опасаясь, что они его услышат.
– Могу. Но зачем тебе туда? – Екатерина тоже втянулась в его шпионскую игру начав шептать ему на ухо.
– Хочу провести своё собственное расследование. Вдруг в его доме я смогу обнаружить что-то, что прояснит мне взгляд на ситуацию. – Он мельком бросил взгляд на разошедшихся по квартирам людей.
– Хорошо. Показать прямо сейчас? – Она, конечно, хотела прогуляться с ним по более приятным местам, чем дом ещё вчера умершего простолюдина, но готова была отправиться и туда.
– Да, идём прямо сейчас. – Арсений, крепко сжав её ладонь, направился в дальний конец коридора.
– Что, даже не зайдёшь домой оставить свою громоздкую сумку? – Катя не поспешила следовать за ним. Тут ей находиться было куда приятнее.
– Ну уж нет. Я теперь без своих эликсиров и шага по вашему уезду не сделаю. А ещё лучше пушку себе закажу и буду с ней разгуливать по окрестностям. – Последовавший за этим смех давал понять, что эта шутка одна из тех, в которых куда больше правды, чем вранья.
– Так вот, что ты в ней носишь. А я всё мучилась догадками. Просто она у тебя такая огромная, что туда всё что угодно поместиться. В ней даже жить можно. – Они неспешна, направлялись к выходу, наслаждаясь глупыми разговорами.
– Вот только твоя надменность и язвительность туда не влезут. Для них придётся отдельный грузовой вагон нанимать.
***
– Ну и что ты ожидал здесь увидеть? Совершенно обычный дом. – Она по-хозяйски расхаживала по комнатам, с пренебрежением рассматривая имущество.
Арсений молча плёлся следом, совершенно не согласный с её оценкой: возможно для наследницы графа здесь действительно было простовато, но для обыденного жителя дом был изысканным. У их семьи в Светлограде квартира была гораздо богаче, но всё равно такую мебель как здесь, мог позволить себе далеко не каждый. Занавески, обои, ковры и прочие здешние убранства стоили недёшево.
Арсений не шнырял по квартире второпях, в отличие от Кати, а тщательно и въедливо осматривал каждый угол, боясь упустить хоть что-то важное.
– Полиция вчера здесь всё обыскала. Исправник в нашем уезде, конечно, очень ленивый и работает из-под палки. Отец давно хочет его уволить, но того сюда поставил лично император – они какие-то очень дальние родственники – поэтому он абсолютно бессилен. Только и может, что ругаться на его работу сидя у себя в кабинете. Поэтому они, разумеется, могли тут что-то упустить, но вряд ли это будет хоть что-нибудь важное. – Она взяла из миски на столе яблоко и с громким хрустом откусила его. Затем, развернувшись, села на стол, с улыбкой взирая на то, как её друг ползает по полу, заглядывая под диваны, столы и стулья.
В поисках неведомо чего, Арсений не заметил, как его голова оказалась под ногами Кати; та засмеялась и ткнула его подошвой сапог прямо между лопаток.
– Если ты хочешь выяснить, насколько чисто он моет полы, то давай я позову свою служанку, она хорошо в этом разбирается.
Он, осознав наконец, своё глупое положение, попятившись, вылез из-под стола и принялся отряхаться от собранной им пыли, продолжая глазеть по сторонам.
– Нет. Я ищу что-то особенное; что-то нелогичное. Что-то, что сильно бы выбивалось из обихода обычного человека. Что-то такое, чему тут точно не место. – Его внимание привлекло зеркало, висевшее между столом и узким креслом. Оно было обрамлено рамой из орешника, пропитанного тёмно-карамельным лаком. И висело достаточно прочно и надёжно. – Зеркало!
– Что, зеркало? – Она скользнула со стола прямо к нему. – Зеркало, как зеркало. Что в нём необычного?
– Почему оно находиться здесь? В комнате, где нет ни шкафов с одеждой, ни окон, ни достаточного количества свечей для нормального освещения. – Медленно потирая подбородок, он, также медленно, подошёл к собственному отражению.
– Ну, это его дом: где вздумается там и ставит всё что захочет. Но вот то, что он заделал здесь окна, это очень подозрительно. Комната немаленькая на кладовую не похожа. Глупо лишать её света. – Екатерина несколько раз обвела взглядом помещение, а потом тоже заинтересовалась своим отражением.
– А ещё эти письмена. – Он провёл указательным пальцем по раме, как водят по страницам книг плохо читающие люди.
– Какие ещё письмена? Ты о чём? – Она нахмурилась, совсем перестав улавливать ход его мысли. – Это же обычные узоры, которыми украшают рамы картин и, порой, зеркал.
– Вот и я бы так подумал, если бы не держал сегодня в руках ту нелепую шкатулку: там были такие же символы и это точно были не узоры для красоты. Готов поспорить это были какие-то руны. – Пальцы нащупали неуловимые для глаз трещины в дереве образующие шесть кругов. От нажатия они плавно уходили вглубь, щёлкая затворами и соединениями шестерёнок.
– Ох, не нравятся мне эти звуки. – Она повернула лицо вправо, прищурив левый глаз, опасаясь, что зеркало взорвётся и осколки лишат её зрения.
– Зря я это нажал. – На всякий случай Арсений схватил подругу под бок, перевернул стол и вместе с ней укрылся за ним. Однако же любопытство заставило его хотя бы одним глазком выглядывать из-за укрытия.
Перестав шуметь металлом, отражающее стекло улетучилось, а из рамы вышла тень. Беззвучно ступая, она приближалась к перевёрнутому столу, вульгарно и медленно раскачивая бёдрами.
Осознавая, что их укрытие не имеет смысла, Арсений вышел оттуда и, держа Катю за руку, увёл её себе за спину.
Тень обладала женским силуэтом, и была высока. Имела высокий каблук: растущий то ли из ног, то ли она имитировала сапоги – из-за её густой абсолютно не прозрачной черноты отличить очертания тела от очертаний одежды было тяжело. У неё имелось какое-то своё подобие длинных волос. А также высокий ворот рубашки, растущий тоже то ли из тела, то ли из имитации рубашки.
– Это защитное заклинание от чужаков? – Не желая прятаться за спиной приятеля, она обошла его и встала рядом. Тень заняла боевую стойку, явна, раздражаясь её передвижениями.
– Именно так, а зеркало, механизм, отличающий своего от чужого. – Он сглотнул, стараясь не шевелиться, слюни грубым острым камнем прошли вниз по мгновенно пересохшему горлу.
– Мне кажется или эта тень имитирует мой силуэт? – Она тоже поняла, что двигаться пока не стоит: раз враг даёт время на размышления то стоит составить хотя бы начальный план атаки.
