Через час после ухода Ю вернулась мама. Она устало скинула сумочку на тумбочку в прихожей, неловко и шумно сбросила с ног туфли, прошла в свою комнату ни с кем не здороваясь. Пятнадцать минут висела тишина, нарушаемая только звоном ложек по кастрюлям.
Затем мама вышла уже в домашнем и я в очередной раз удивился, насколько она красивая. Несмотря на возраст, появившиеся на лице морщины, её фигуре и волосам могли позавидовать и двадцатилетние. Как папа мог даже подумать о том, что пойти на сторону, даже с какой-то молодой и рыжей… В моей голове это не укладывалось от слова совсем.
– Плохо выглядишь, дорогая, – сказала мама Ирин. – Тебе нужно съездить к сыну.
– А как же вы?
– Нам не три года, мы как-нибудь справимся.
Ирин улыбнулась и не стала спорить. Наверняка она соскучилась.
– Как отец?
Я прислушался. Этот вопрос меня волновал. Особенно теперь, после ночных событий. Мама не спешила отвечать. От нетерпения я подошёл поближе к кухне, стараясь ступать тихо.
– А кто там прячется за стенкой? Выходи! – мама подловила меня как в детстве, когда я подслушивал разговоры старших, играя в шпионов. – Не бойся, демонов здесь нет.
– Иногда демоны скрываются за личиной человека, – прихрамывая, я зашёл на кухню.
– Ох ты ж! – мама чуть не выронила тарелку, с которой аккуратно ела очередной кулинарный шедевр Ирин. – Что случилось, дорогой?
Она бросилась ко мне и стала ощупывать меня. Несколько раз она зацепила болезненные ссадины и я её остановил:
– Неудачно упал. Бывает. Ты начинала говорить про отца. Что с ним?
Она нахмурилась:
– Надеюсь это не врачи так тебя? Я понимаю, что ты там натворил что-то, но всё же избивать…
– Это не врачи! – воскликнул я. – А что они сказали?
– Что полез не туда, – Она упёрла руки в бока. – Что довёл своего отца до инфаркта. Уж на кого-на кого – на тебя бы не подумала. Норна – да. Юлианна – тоже, несмотря на ангельские глаза. Но ты?
– А что ещё сказали? – спросил я, пропуская претензию мимо ушей. Если бы этим дело ограничилось, мне бы уже наговорили гораздо больше и эмоциональней.
– Они сказали, что пространство сознания в нём расширилось. У него закрепился ещё один сон. И несмотря на то, что они недовольны тем, что ты вмешался, всё же ты ничего не менял. По крайней мере они не смогли этого понять. Что ты сделал?
– Это спрашивают врачи? – я устало сел на стул. Даже есть не хотелось. Казалось, что начну жевать и челюсть отвалится.
– Нет, это спрашиваю я. – Мама пристально смотрела на меня.
– Я дал ему свежий рабочий сон, – пожав плечами, ответил я.
– Ты на что намекаешь? Что его травят плохими снами?
– Вряд ли травят, всё-таки это уголовная статья, а палаты там качественные, – с плохо скрываемой завистью сказал я. – Но то, что со снами что-то не так – наверняка. Какие-то они слабые и кривые. Выбрал живой и красивый среди имеющихся и процесс сразу пошёл.
– Врачи тебя ненавидят. Они говорят, что ты его почти убил. Но всё же спас. Операция большая сейчас откладывается.
– Да, из-за сердца. Знаю.
– Что значит из-за сердца? – удивилась Ирен, но мы не обратили на это внимание.
– Нет! Из-за нового сна! Так не должно было быть! Теперь им нужен новый консилиум и новая тактика лечения.
– Надеюсь, это пойдёт всем на благо. – Я аккуратно обнял маму и пошёл в сторону своей комнаты. – Нужно немного поспать. Спасибо, что днём заглянула ко мне.
– Вообще-то меня днём здесь не было.
Я резко остановился.
– Если не ты – то кто это был?
Глава 16
Я ворвался в свою комнату, игнорируя боль в теле и крики семьи на кухне. Меня терзала ярость: кто посмел вломиться в мой дом? Это стало походить на дурную традицию.
– Кто ты? И откуда?
Быстрый осмотр комнаты показал, что ничего не тронуто и вещи, даже дорогой арбалет, на месте. Запер дверь перед носом любопытных сестры и мамы, сказал, что разберусь. Выдохнул, подошёл к окну.
– Исчадие!
Окно было прикрыто, но не закрыто полностью. Чтобы его не отворило ветром, между уплотняющей резинкой и косяком вставили сложенную вдвое бумажку.
Я выглянул в окно, изучил обстановку. Кусты на клумбе внизу были нетронуты, но мою «дорожку», что я сделал для подъёма на крышу, тоже никто не снимал. Скинув пиджак на кровать и нацепив скалолазную куртку и сбрую, я вышел в окно и полез наверх. Ныло всё, что только могло, но я лишь сжал зубы и старался не стонать —не дай бог родители или соседи услышат. Темнота скрывала меня от постороннего взгляда снизу.
На крыше я включил фонарик и изучил покрытие. Камушки, мох, несколько бычков сигарет, что мы пытались курить с Лекс, но бросили. Бумажка от конфеты. Я подошёл ближе к краю крыши и осмотрел бортик, покрытый жестяным покрытием. Здесь и нашлась первая улика.
– Совпадения? Не думаю, – зло пробормотал я и вернулся в комнату.
Здесь я уже знал, что именно искать и первым делом обшарил пространство вокруг кровати, заглянул с фонариком в шкаф со снаряжением, изучил стол. Бросилось в глаза, что тетради и ручки лежат немного не так, как я их оставлял. Это всё ещё был беспорядок, но не мой беспорядок!
И вот здесь нашлось второе доказательство.
– Зачем, Лекс? – спросил я сам себя, поднимая синий волосок.
Если на крыше Пламенная могла зацепиться в один из наших совместных вечеров, то здесь, в моей комнате, он просто так оказаться не мог – она никогда не заходила, хотя я пару раз приглашал её на чай. Стеснялась она, боялась помешать. А теперь не постеснялась!
– Ты куда? – спросила мама, когда увидела, что я снова обуваюсь. – Мы не договорили про отца! В больнице возмущены…
– Мама, – остановил я её жестом руки. – Отец пойдёт на поправку. Ему нужны нормальные сны. Думаю я выделю ему парочку со склада семьи. Я не знаю почему, но то, что дают в больнице – полное фуфло. Сны словно больные.
– Откуда… – но она вспомнила сама. Спросила уже с любопытством: – Как это – чувствовать сны?
– Как пульс живого существа, – улыбнулся и сжал губы от боли.
– Что с твоим лицом? – наконец рассмотрела меня мама, как говорится, в полной красе. Видимо крем давно слез.
– Работа, мама, работа. И найди мне техника по тонкой механике. Надёжного.
Я повернулся и вышел из дома. В этот раз я такси брать не стал, дошёл своим ходом. Спешить особо было некуда, все дела начнутся утром. Поэтому я просто дышал и ловил момент отдыха. Кто бы мог подумать, что ходить по земле, а не по крыше, тоже может быть очень приятно?
Через час я добрался до лавки. Меня встретила тень, мерно шагающая от края дороги к краю. Оказалось, что это Кепка нашёл какую-то щётку и мерно подметает улицу. Мусор он собирал в кучу на обочине и потом – в мешки.
– Давно ты так? – обратился я к нему, отчего бездомный подпрыгнул, чуть не уронив кепку с головы. – Прости, не хотел пугать!
Он изучил меня в темноте, я включил телефон и посветил на себя.
– Спасибо, – сказал он и показал руками вокруг себя.
– Ты молодец, стало чище и приятнее! – похвалил его я, словно маленького ребёнка. Тот закивал и пошёл работать дальше, мурлыча себе что-то под нос.
Покачав головой, я открыл дверь лавки, зашёл внутрь.
– Уверен, что хочешь зайти дальше? – раздался рык. Оказывается дядя Нестор действительно не спит ночью.
– Это я, – я скинул рюкзак со снаряжением и чёрную скалолазную куртку, повесил на руку.
– Не спится, мастер? – спросил Нестор, выходя из коридора. Я кивнул. – Весь в отца. Он тоже иногда приходил посреди ночи, сидел у машины, разговаривал с ней. Иногда просто молчал.
– Один? – аккуратно уточнил я.
– Да, к сожалению. Как отношения с вашей матушкой стали натянутыми, так в основном он один здесь и сидел. – Дядя достал из одного из многочисленных карманов батончик, протянул мне. Я не стал отказываться. Потом достал себе. – Грустный такой. Задумчивый. Иногда – злой.
– Злой папа? Сложно представить. О чём думал не говорил?
– Нет, я и не лез. Каких только мыслей у мастера может не быть? А ты чего пришёл?
Мы закрыли дверь, прошли в коридор, встали у входа на склад.
– Надо подумать. Слишком много всего произошло за короткое время.
– Понимаю, – покачал головой дядя Нестор. – Что ж, не буду мешать. Вы теперь капитан, вам и вести этот корабль. А мы, матросы, приказы выполним.
Он потопал к своей лежанке.
– Любые приказы? – тихо спросил я.
– Чего?
– Ничего, отдыхай. Я к Буре! – чуть повысив голов сказал я.
– Куда ещё может идти Сновидец, как не к машине снов? – Нестор хохотнул и скрылся в темноте.
Я же открыл зеленоватую дверь и почувствовал волну силы. В груди словно скрутился приятный тёплый комок и дышать стало легче. Заперев за собой, я подошёл к машине, коснулся рукой механизмов.
Пульс всё ещё был сильным, пусть и чуть рванным. Каждый седьмой-восьмой удар она пропускала.
– Критическое, но стабильное, – процитировал я врачей и уселся рядом, облокотившись спиной о «душу».
На пол и под спину я положил свою куртку, защитившись от холода и задумался: как спросить завтра Александру, что она забыла в моей комнате? На секунду в воображении появилась яркая картинка и по телу прошла возбуждённая дрожь.
– Это было бы, конечно, приятно, но что-то подсказывает, что пришла она не за… хм… не за мной.
Даже несмотря на то, что здесь никого не было, мои щёки загорелись. Фантазия с удовольствием вцепилась в образ Лекс, аккуратно влезающей в окно, с мягкой грацией скидывающей с себя сбрую и остающуюся… да, сразу остающуюся в чём-то прозрачном.
Я постарался отвернуться, чтобы не видеть этой соблазняющей картинки, но почувствовал горячее дыхание на своей щеке:
– Демон, почему ты молчишь?
Я повернулся. Лекс стояла совсем близко и её губы были напротив моих. Синяя чёлка закрывала один глаз, а второй смотрел внимательно, словно пытаясь что-то увидеть во мне. Понимание, что это сон не спасало от накрывшего возбуждения, помноженного на стеснении и стыд.
Лекс, не дождавшись моего ответа, выпрямилась и моя голова оказалась на уровне её обнажённого подтянутого животика. Я старался не шевелиться и не сводил взгляда с пупка, чтобы не дай бог не посмотреть ниже. Но тёмная линия на краю зрения заставила меня дёрнуть головой и я увидел небольшие, очень красивые полупрозрачные чёрные трусики, аккуратно обжимающие её бедра и то… то самое.
Её рука коснулась моего подбородка, мягко подняла голову наверх:
– Нам нужно поговорить, Дементий.
Она смотрела серьёзно, но я не мог сосредоточиться на её лице. Небольшая подтянутая грудь в чёрном, таком же полупрозрачном лифчике, притягивала меня, заставляя сглатывать. Александра нахмурилась, а потом словно поняв, широко улыбнулась. Её рука скользнула по моему лицу, мягко прошла по волосам, за которые она мягко, но сильно вцепилась пальчиками, потянула к себе, приближая моё лицо к своему… к своим…
Я зажмурился и схватился руками за её бёдра, подтянул к себе. Хоть во сне. Хоть так!
– Да, – простонала она так, словно уже случилось то, что показывают в тех самых видео. Я же почувствовал, как растекаюсь, в прямом и переносном смысле и слабость накрывает меня с головой.
Прекрасная, всеобъемлющая, сладкая слабость.
– Оригинальный способ, – пророкотал голос, сбивая весь настрой.
Я резко открыл глаза, сжался и резко огляделся. Ни Лекс, ни машины, ничего вокруг не было. Я осмотрел себя – одежда на месте, что радовало. Почему-то я первым делом подумал, что попал сюда голым.
– Попал, попал, да только успел вернуть себе приличный вид, прежде, чем сам успел сообразить, – в рокоте послышался лёгкий смешок. Только вместо стыда меня накрыла ярость.
– Что ты такое? И какого демона ты лезешь в мою жизнь? Почему все лезут в мою жизнь?
– Потому что ты встал на Путь, Сновидец. После долгого отлынивания, между прочим.
Только сейчас я понял, что вокруг меня не непроглядная темнота. Сумерки, почти ночь, но я вижу что-то: себя и свою одежду; синие глаза, висящие в пустоте; высокий, мне по грудь, прямоугольный каменный блок, стоящий узкой гранью вверх. Этакий пьедестал для памятника, но без памятника.
– Что это за место? – наконец спросил я уже спокойно. – И где мухи?
– Твои помощники отдыхают. Ты знатно попользовался их способностями, защищая машину.
– Кошмары, что я наслал – их рук дело?
