– Твоих, Сновидец. Но пока ты не вернулся на Путь полностью, часть сил проводить могут только они.
– Интересно. – Я подошёл поближе к каменному блоку и глазам. Те горели ровно, как в мультяшной анимации. Но я не дал сбить себя с толку. – Так где? И кто вы?
В этом месте я не чувствовал боли, мои синяки пропали. Этот зал, – а вокруг было много пространства и только чуть вдали были заметны чуть более светлые линии колон, – явно не находился в реальности.
– Это сон, – утвердительно сказал я. – А ты – часть дизайна, что запрограммировали мои отец и мать. Видимо машина проецирует на меня последний из напечатанных снов. Интересно.
– Твой предположение и верно, и неверно одновременно, – ответил рокот и глаза облетели постамент. – Это сон. Но попасть в него могут далеко не все.
– Видимо только наследники великих империй и избранные, как в фильмах? – со смехом спросил я, понимая, что сон несёт пафосную чушь.
– Не знаю, что значит «фильмы», но ты снова отчасти прав, Сновидец. Твои мозги даже спустя века отшибло не до конца, несмотря на юную форму. Это место для наследников.
– Наследников? – я тут уже засмеялся в голос. Рокот меня больше не пугал – я контролировал сон. – Что-то я никого вокруг не вижу.
– В этом и проблема, Сновидец. Вы все вдруг пропали. А затем – вернулся, но только ты.
– Что значит пропали? Да и кто ты, наконец?
– Я тот, кто дал тебе твои силы, Сновидец.
– Легендарный Морфей, что ли? Моя сестра Норна с радостью познакомилась бы с вами, – я с ухмылкой поклонился.
Глаза потемнели, но ответили очень тихо:
– К сожалению я не Морфей. И пропали все, кто мог к нему вывести. Кроме тебя. А ты при этом угробил машину! – от его рыка подуло ветром и волосы на голове затрепетали. Хм, этого я во сне не просил.
– Я не гробил, она сама так устроила. И пульс у неё плохой. Но скоро починю и продам Абрафо – пусть он занимается всей этой галиматьёй: ремонтами, содержанием, рейдерами. А я могу подрабатывать тестировщиком снов и заработать дополнительное состояние. А то что-то многовато плохих слабых снов вокруг.
– Плохие сны, говоришь? – задумчиво протянул рокот и глаза ещё разок облетели постамент, словно в задумчивости обходили его по кругу. – Может быть это и причина. Тогда ты почему здесь?
– Да я просто не смотрю сны в последнее время. Мне хватает темноты за глазами, чтобы нормально себя чувствовать.
– Идиот, – протянул рокот и закатил глаза.
– Эй, сон, я против того, чтобы меня оскорбляли! И вообще не знал, что машина может погружать в сны без желания хозяина. – Но подумав мгновение, дополнил, – Хотя, если она умеет их генерировать, затем печатать, но явно может передать их напрямую. Пусть это нестандартный способ.
– Тогда поясни, умник, почему тебе машина показывает, как ты говоришь, последний произведённый сон, а твоим друзьям, что решили силой поработать над твоим будущим – показала нечто другое? То, от чего тебя самого несколько раз вывернуло. Хм?
На мгновение замутило, когда я вспомнил, какие вещи пугали рейдеров: одного жевал монстр, похожий на его мать; другого насиловали из раза в раз и он ничего не мог с этим поделать; а Цилиндр? Кто бы мог подумать, что его страх не просто существует, но ещё и настолько мерзкий.
– Вижу, что воспоминания тебе очень понравились. А теперь прими – ты решаешь, что люди видят ночью. В каком направлении буду двигаться их образы. А вот что будешь видеть ты решает машина. И немного я.
– И что машина хочет сказать этим? – Зал вокруг оставался тёмным, пустым и немного заброшенным.
– Пора вернуться на Путь. Иначе вам, людишки, хана.
– Что за Путь?
– А почему про хана не спросишь?
– Думаю здесь всё просто: они не будут видеть сны, сойдут с ума, попадут в Царство-за-снами и человечеству крышка. Угадал?
– Да, – хмуро ответил рокот.
– Тогда остаётся понять, что такое Путь.
В зале повисла тишина. Глаза становились то ярче, то тусклее, словно тоже пульсировали. Я спонтанно потянулся к ним пытаясь прочувствовать биение жизни.
– Что за? – сказали одновременно я и глаза.
– Когда ты этому научился? – спросил сущность, у которого пульс походил на нестройный ритм из множества сердец.
– Почему тебя так много? И почему оно такое… слабое? Ты тоже умираешь? – я уставился на висящие в воздухе глаза. Те смотрели настороженно.
– Обычно «биение жизни» изучают опытные мастера, но чувствуют лишь свои сны. Иногда могут оценить другие. Но чтобы человек мог оценить биение живого существа? Немыслимо!
– А ещё и в голове отца нашёл ритм, а сном, маминым «Шалфеем», добавил другую музыкальную партию, – хвастливо добавил я.
– Что?
– Только сердце забарахлило, пришлось на операцию везти. Но уверен, что всё будет в порядке. – Меня наполняла уверенность человека, контролирующего не только сон, но и реальную жизнь.
– Демоны и Исчадия! – рокот заглушил все мои мысли. – Ты проверил ЧЕЙ это пульс? Ты уверен, что не привёл в его душу демонов?
– Да какие демоны, о чём ты? Я просто расширил у отца пространство снов.
– Он расширил пространство снов у умирающего мастера, который за свою жизнь не смог пробиться в зону наследников! Да ты понимаешь, что ты возможно УЖЕ запустил конец вашего мира?!!!
Эхо пеленой повисло в зале и очень долго затихало вдалеке. Мне стало неуютно – сон перестал радовать. Пора было просыпаться.
– Знаете, судя по всему здесь мне не рады. Значит мне пора. Где здесь была дверь на выход? – я зажмурился и представил нужное мне направление: в реальный мир. Осознанные сны требуют выполнения своих правил.
– Ты останешься здесь, пока я не пойму, есть ли куда возвращаться. Иначе всё то, что мы строили с вашими предками тысячи лет пойдёт демонам под хвост.
– Кстати, а кто ещё должен быть здесь? Ты сказал, что я не один должен быть, но все остальные также пропали со связи, сколько там? Сто лет назад? Меня тогда, правда, не было, но к чёрту детали, верно?
– Детали играют самую большую роль, Сновидец. К сожалению, отсюда не видно, что происходит в вашей реальности. Все старые окна закрыты или разрушены. Придётся тебя выпустить отсюда. На разведку. А потом принимать решение: запускать запасной план или нет.
– Запасной план?
Рокот промолчал, а глаза выглядели так, будто их невидимый владелец прислушивается, что происходит по сторонам. Это было даже мило. Если бы мне удалось проснуться, но пока это не получалось от слова совсем. Даже щипок не помог.
– Не нравится мне всё это. Как бы Морфей не проснулся, – глаза задвигались так, будто невидимый владелец покачал головой. – Слушай, Сновидец. Отдохни, побудь рядом с машиной. Твои помощники смогут вернуться. Плюс, рядом с машиной ты будешь не беззащитен. Сможешь дать отпор. А потом я пойму, что происходит и подскажу, как быть дальше. Понятно?
Я пожал плечами:
– Починю, посмотрю, продам машину и уеду в горы. Там меня никто не достанет.
– ОНИ достанут даже в горах. Особенно, если ты сойдёшь с Пути.
– Так что такое Путь?!
– Если ты не хочешь слышать про Царство-за-снами, то пусть будет так: это дорожка, которая может быть не принесёт тебе радости, но даст возможность выжить тогда, когда твои ноги отгрызут взбесившиеся соседи.
Глава 17
– Какие соседи будут грызть мне ноги? – спросил я, да только машина отвечать, по крайней мере словами, не умеет.
Я смотрел на балки и крышу своей Лавки, наблюдая, как бледный серый свет сонно заползает через окна. Глянул на часы, обычные, механические – семь утра. Что ж, самое время вставать.
– Сновидец, не спеши. Нужно поговорить, – прожужжало справа.
– Всё серьёзно, Сновидец, – дополнило слева.
Я сел и прислонился к машине спиной. Ладно, нужно признать, что эти голоса связаны не только с машиной, но и с теми глазами.
– Где пропадали? – сделал я вид, что не слышал версии во сне. – Я уже начал думать, что моя кукуха встала на место.
– Ты почти испепелил нас. – В их голосах не прозвучало обиды или претензии. Констатация факта. – Нужно было время, чтобы восстановиться.
– Раз вернулись, расскажите, что это было. И чего мне ждать от вас ещё?
Я помнил, как они шептали мне, рассказывая, что я должен сделать, чтобы победить захватчиков. Что нужно представить дверь в сознание людей и во всей силы её распахнуть, а уж оттуда полезут не только их мысли и мечты, но и самые страшные, запертые на самом дне подсознания кошмары.
Терять мне особо уже было нечего, побитым и один против отряда я ничего сделать не смог, даже попытавшись. А мухи, пусть и подтрунивали, но давали надежду. Тем более я говорил, что хотел заполучить нормальную магию? Вот, заполучил.
– От нас вы можете ждать советов и наблюдений, Сновидец. Влиять на ваш мир мы практически не можем, в отличие от вас.
– Как починить тонкую механику? – прервал я жужжащие голоса.
– Сновидец, не тупите, – сказал голос слева.
– На ВАШ мир мы влиять не можем, повторяем, – почти спокойно дополнил справа. – Мы можем подсказать по Царству снов. По каким-то умениям, которые вам доступны.
– Если я правильно понял вашего начальника, то если я не починю машину, ваши рассказы мне не понадобятся.
– Верно, – ответили хором.
– Хорошо, тогда ещё вопрос: те способности, которые у меня уже есть, например, чувствовать сны, они останутся со мной, если я продам машину другому мастеру?
Вокруг повисла тишина, словно к их ответу прислушивался не только я, но и Буря за моей спиной. А они не спешили. У меня даже сердце забилось от напряжения, ведь я уже прикинул, что мой навык прокормит меня даже если дивиденды от Пинчей будут небольшими. Наконец они нарушили тишину:
– Некоторые ваши навыки останутся, – аккуратно начали они. Убедившись, что я не перебиваю, продолжил тот, что справа. – Вы сможете также управлять машинами, как сейчас, печатать готовые сны. Вы сможете чинить их, если получите соответствующее обучение.
Он замолчал.
– Я пока слышу только про то, что и так было известно – навыки, которыми пользуются мастера, даже когда потеряли машины поколения назад. Что касается моих новых? – меня начала накрывать злость.
– Вы потеряете умение защищаться, поскольку боевые режимы – это не ваша специализация, – жужжание стало тише. – Также вы потеряете доступ к Пути.
– Да пофиг на него! Что с проверкой снов?! – да что они заладили про какой-то путь. Ещё бы рюкзак выдали и билет на самолёт с серебристым крылом!
– Этот навык останется. Но он не будет иметь смысла, – агрессивно прорычал, а не прожужжал тот, что слева. – Почему ты такой болван?
Нас прервал металлический стук в дверь.
– Мастер Сновидец! Просыпайтесь. Чаю хотите?
Мой желудок издал просящие звуки и ничего не оставалось, как подчиниться природе:
– Да! Скоро буду.
Дядя Нестор стукнул в дверь один раз, принимая ответ, и ушёл. Мне же нужно было закончить разговор, прежде, чем погрузиться в рутину бизнеса:
– В больнице большинство снов – барахло. А качественный сразу помог моему отцу. Если я смогу отбирать те, что работают, то смогу быстро заработать хоть на новую машину, хоть на вечную свободу.
– Сновидец, – примиряюще ответил тот, что справа. – Пойми, судя по тому, что мы видим и чувствуем, скоро нормальных снов не останется. Нечего будет проверять – они все будут неисправны.
– Чушь! – Резко встал я. – Вот у меня на складе сны лежали минимум пятнадцать лет и ничего с ним не случилось. А у Пинчей целая фабрика и новые машины, которые производят продукцию в две-три смены. Если бы всё было плохо, то его уже завалили исками и разборками. А то и побили бы, как меня, – я усмехнулся и почувствовал, что синяки на лице подзажили. Чуть позже я увидел в зеркале, что они стали жёлтыми.
– У вас целая машина. Пока что, – ответили мне голоса.
Когда же я вышел из производственного помещения, они затихли. Видимо им, как и мне, необходимо было отдыхать. Либо машина служила проводником – ведь только рядом с Бурей я как-то раз видел их реальные силуэты.
Дядя Нестор сделал простецкий завтрак. У него за стойками полок оказалась небольшая газовая плита, на которой он сготовил яичницу, а также электрический чайник и микрохолодильник. Закинув в чашку с отбитой ручкой две больших ложки растворимого кофе, он залил его крутым кипятком и вдохнул резковатый аромат.
– Дядя Нестор, – обратился я, с удовольствием жуя яичницу. – А ты что реально здесь всё время живешь? Или это чисто по работе?
Нестор посмотрел на меня из-под косматых бровей, почесал голову там, где не было клока волос.
– Мой дом – здесь. Ужа давно. Ваш отец меня приютил, дал работу, условия. Даже в отпуск выгонял иногда, чтобы я проветрился. Но я всегда возвращался. Здесь спокойно.
Он говорил задумчиво, по-стариковски. Кстати, а сколько ему лет? Никогда не задавался этим вопросом. Надо заглянуть в документы.
– Я почему спрашиваю, – старался говорить спокойно.
Он посмотрел на меня, нахмурился. Я и сбился.
– Почему? – спросил он.
– Да так, ничего, – неловко закончил я.
Сначала починить всё, а потом уже думать, что делать с остальными.
