Лана Серова "(не) Любовные отношения"

– Говорю, завтра я должен быть в офисе. А сегодня я весь твой. Отдохнешь с дороги, и можем сходить в наш любимый ресторан.

– Ты так и не научился готовить? – я улыбнулась, не открывая глаз.

Почувствовала, как брат качает головой.

– Неа. Так что ты должна откормить меня домашней жрачкой, Белка. Глянь как исхудал.

Я тихо хмыкнула. Брат никогда не был худым. Подтянутый, накачанный, он занимался спортом с самого детства. Думаю, если бы не гибель наших родителей, он мог стать настоящим чемпионом. Но тогда Мишка бросил все, чтобы воспитывать меня и заменить родителей. Хотя, по сути, сам еще был молодым сопляком…

Из-за этих печальных мыслей я окончательно проснулась. Посмотрела в окно и поняла, что мы уже подъезжаем к дому брата.

Как только попали внутрь, я сразу направилась в душ. Ополоснулась, получив заряд новых сил, и поняла, что больше не хочу спать. Брат разместил меня в моей старой комнате. Но я не стала разбирать вещи, все равно не собираюсь здесь задерживаться. Я люблю брата, но жить снова с ним не хочу…

Мы сидели в ресторане, когда я и сообщила об этом Мишке.

– Что значит, ты не будешь жить со мной? – возмутился он, с усилием нарезая стейк. Такое чувство, что сейчас прорежет ножом тарелку.

– Вообще-то у меня есть квартира, – невозмутимо ответила ему.

– Я думал, что первое время ты поживешь у меня, – обиженно протянул брат. – Скрасишь мою холостяцкую жизнь, Златка.

Вот как раз из-за его холостяцкой жизни я и не хотела оставаться. Брат вечно таскал домой своих подружек. Я даже перестала их считать. Уверена, что сейчас мало что изменилось.

– Буду приезжать к тебе в гости, – отсалютовала бокалом с водой. – И даже обещаю снабдить домашней едой. Ну, как вести себя будешь.

Брат засмеялся и покачал головой.

– Ты решила уже, чем будешь заниматься?

– Я хочу работать, Миш.

– Сбрендила? Тебе денег не хватает? – нахмурился он. – Если тебе что-то нужно, обращайся ко мне.

– Ты и так мне помог.

– Ты можешь работать у нас, – выдал брат, а я чуть не поперхнулась.

– Нет. Не могу.

Мишка отодвинул тарелку и пристально посмотрел на меня. Сканирует своими зелеными, как и у меня, глазищами, словно прямо в душу заглядывает. Я постаралась сохранить невозмутимую мину.

– Это из-за Жарова, да? Думаешь, он…

Мишка взлохматил волосы и поморщился.

– Причем тут он?! – возмутилась я, хотя отчасти брат был прав. – Я хочу всего добиться сама, понимаешь? Для меня это важно, Миш.

Он в ответ наклонился ко мне, заглядывая прямо в глаза. По коже устремились мурашки.

– Послушай, Злата, – мрачно произнес. – После той трагедии он стал другим. Вадим уже не тот парень, которого я знал с детства. Это сломало его. Ты многого не знаешь, и я надеюсь, что не узнаешь!

Я отвернулась, чтобы он не увидел моих эмоций. А они переполняли. Распирали душу. Я хотела прокричать брату прямо в лицо. Что хочу разделить с Вадимом его боль! Что хочу быть рядом и помочь, даже если ему это не нужно.

И в то же время я чертовски боюсь нашей встречи. Боюсь новой боли. Я уже успела о ней забыть…

– Он тут не при чем, – спокойно говорю Мише.

– Просто забудь, что я сказал, ладно? Устрою тебя к нам на первое время. Наберешься опыта.

Больше к разговору о Вадиме мы не возвращались.

Глава 3

Вадим

– Как она?

Я обратился к сиделке, хотя заранее знал ответ.

– Все так же, Вадим Анатольевич.

Ну что ж, это тоже своего рода стабильность. Кивнув женщине и пообещав вернуться после встречи с директором, направился к лестнице.

Я ненавидел это место. Да, все было устроено вполне прилично. Частный коттедж в три этажа. Евроремонт. Улыбчивый и вежливый персонал. Постояльцы всегда под присмотром, хороший штат врачей и медсестер.

Но, черт возьми, как только ты переступаешь порог этой клиники, на тебя сразу же обрушивается груз одиночества и безысходности. Все здесь пропитано духом старости и приближающейся смерти.

Я хотел как можно скорее покинуть это место, потому разговор с директором занял как обычно немного времени. Выписал ему чек на какие-то нужды, махнув рукой, когда он начал лебезить, перечисляя, на что уйдет эта сумма. Мне было насрать. Обговорив с ним ещё пару вопросов, попрощался и направился в палату к Татьяне. Сколько бы я ни оттягивал нашу встречу, легче один хрен не будет.

Тихо притворив дверь за собой, остановился, смотря на свою бывшую тещу. Женщина сидела перед окном в кресле, укутанная в шаль. Даже с моего места было видно, как трясется ее голова. В последнее время этот чертов тремор стал еще сильнее, даже таблетки не помогали. Я направился к ней, стараясь не напугать. Подошел ближе, встал сбоку от нее и тихо сказал.

– Здравствуй, Таня.

Она никак не отреагировала, продолжая безучастно смотреть в окно. Я вздохнул и присел сбоку на свободный стул. Стал рассматривать ее лицо.

В этой постаревшей, исхудавшей и сгорбленной женщине с трудом можно было узнать Татьяну Калинину. Некогда известную диву Большого, одну из самых шикарнейших женщин, что я знал. Безупречный стиль, идеальный макияж и повадки настоящей аристократки. Такой была Татьяна.

Сейчас же я видел перед собой почти старуху, которая живет в своем воображаемом мире грез. В какой-то степени так даже легче. Не вспоминать всю эту чёртову боль. Раз за разом не прокручивать в голове сцену, что въелась мертвым грузом в память.

Сидел молча, пытаясь отгородиться от собственных демонов, что прошибали нутро. Каждый раз, когда я прихожу сюда, меня накрывает черной лавиной воспоминаний и чувств, которые, казалось бы, похоронил.

Не знаю, сколько прошло времени, пока мы сидели в полнейшей тишине. Как вдруг Татьяна резко повернулась в мою сторону. Ее взгляд начал безучастно блуждать по моему лицу. Я знал, что она меня не узнала, но все равно поморщился от ее вопроса.

– Мы знакомы?

– Нет.

Тихо ответил, а женщина спокойно кивнула и снова отвернулась к окну. Я уже знал, что убеждать ее в обратном не имеет смысла. Прошло два года с последнего проблеска ее сознания, когда она узнала меня.

Тогда все закончилось истерикой и криками. Она вспомнила дочь и то, что с ней стало. Кричала и швыряла в меня всем, что подвернулось под руку. А я просто стоял и терпел этот срыв, зная, что заслужил ее гнев…

После клиники сразу же направился домой. Мне хотелось напиться до беспамятства. Снести на хрен все барьеры и заторы, что сдерживал изо дня в день.

Мчал по ночным улицам города, а самого потряхивало от переполнявшей меня тьмы. Она плескалась внутри черной дырой. Засасывала сознание в свои тиски. Прошло четыре года, а кровавая брешь в груди не затягивалась. Боль лишь притупилась, но все так же мешала жить полноценной жизнью.

А после этих визитов я с каждым разом все яснее понимаю, что сдох тогда вместе с ней. В тот момент, как моя жена решила выпрыгнуть в окно на глазах у нашего двухлетнего сына…

***

Сквозь замутненное сознание пробивался противный звук мобильника. Я застонал и перевернулся в постели на живот, не собираясь отвечать. Но звонивший не угомонился. На секунду звук прекратился. Я вздохнул с облегчением, но затем мобильник стал разрываться еще сильнее. Твою ж мать!

– Чего тебе?

В горле словно прошлись наждачной бумагой, башка раскалывалась от выпитого вчера.

– Дверь открой, – услышал недовольный голос Михи.

Я отшвырнул телефон на тумбочку, сел в постели и медленно растер лицо. Взглянул на часы. Семь утра, чтоб его.

Не утруждая себя поиском одежды, направился к двери. Меня еще слегка пошатывало. На полу валялись красные женские трусики, которые я пнул по дороге. Их обладательница свалила еще ночью. Инга никогда не оставалась.

Открыл дверь и тут же развернулся по направлению к кухне, не обращая внимания на ржач Михи. Я и без него знал, что выгляжу хреново. Сейчас мне нужен никотин и кофеин.

– Гляжу, ночка у тебя удалась, – раздался насмешливый голос друга. – Твою мать, иди оденься. Надоело пялиться на твой тощий зад.

Я хмыкнул, но ничего не ответил и сходил в комнату. Вернулся на кухню через пару минут. Миха уже колдовал над кофемашиной. Я схватил пачку со стола, закурил и рухнул в кресло, прикрыв глаза.

– Ты что так рано? – спросил его, выпуская дым изо рта и снова с наслаждением затягиваясь.

– В девять совещание, ты забыл? Слушай, заканчивай ты с этой дрянью, а.

Указал кивком на сигарету. Пофиг. Друг протянул мне кружку с кофе, сел напротив и ухмыльнулся.

– Ну, так иди без меня. Я уже говорил, что согласен на их условия.

Сказал ему, снова закрывая глаза и откидывая голову назад. Контракт с Хмельницким мы ждали полгода. Точнее, Исаев ждал. Мне было насрать. Как и на весь бизнес в целом. Если бы не Миха, я бы уже давно прогорел.

– Придется тебе самому попотеть перед этими идиотами. Мне надо в аэропорт.

Точно. Я поморщился, вспомнив, что Исаев предупреждал. Его младшая сестра прилетает из Штатов. Так что ближайшие дни друг будет играть в няньку.

Злата. Сколько ей? Двадцать или больше? Перед мысленным взором вспыхнуло воспоминание о рыжей девчонке с веснушками, которую я знал почти с пеленок. Вспомнил об ее безобидной влюбленности в меня.

Последний раз я видел Злату Исаеву на своей проклятой свадьбе. Стоило вспомнить об этом фарсе, как я тут же помрачнел и мне снова захотелось выпить что-нибудь покрепче кофе.

С силой затушил окурок в пепельнице и перевел взгляд на друга. Тот смотрел на меня пристально.

– Мне нужен душ, – сказал ему, вливая в себя остатки кофе. – Бумаги принес?

Миха кивнул в сторону коридора и встал из-за стола.

– Смотри не облажайся, Вадим. Я знаю, что тебе плевать, но нам нужен этот контракт.

Я молча кивнул и, не удержавшись, смачно зевнул. Исаев закатил глаза и направился к выходу.

– В субботу жду тебя на турбазе. Можешь даже приехать со своей стервой, ей понравится.

Я хмыкнул. Миха не переваривал Ингу. Та отвечала ему взаимностью. Конечно, ее я с собой не возьму. Стоит позвать Ингу с собой, как она сразу же начнет рассматривать наши отношения в другой плоскости. А меня устраивала нынешняя – горизонтальная. Хороший секс и никаких выносов мозга и эмоций.

Я не хотел никуда ехать, тем более на день рождения, смотреть на все эти смазливые и довольные рожи. Но поступить так с Исаевым не мог. Он и так сделал для меня все, что мог. И даже больше. Заверив его, что приеду, проводил друга до двери и отправился в душ. Пора привести себя в порядок перед поездкой к родителям…

Глава 4

Вадим

На переговоры с Хмельницким я угрохал весь день. В итоге к родителям выехал лишь поздно вечером.

Сворачивая на трассу, в сторону поселка, знал, что буду там только к завтрашнему утру. Плевать. Меня магнитом тянет туда. Я понимаю, если окажусь один, наедине со своими демонами, то просто свихнусь.

С родителями я ещё не связывался, но уверен, они будут рады. Так же, как и Роберт. Я не видел сына три недели. Стоит лишь вспомнить, почему он сейчас не со мной, как дыра в груди напоминает о себе тупой болью…

Смерть Лины разделила мою жизнь на до и после. Первые недели после той трагедии выжгло из моей памяти. Словно калёным железом.

В пучине собственной боли и самобичевания я совершенно забыл о том, что у меня остался сын. Малыш, который целиком и полностью зависел от меня. Тот, о ком я должен был заботиться, но даже тут подвёл.

Пока организовывали похороны, решали вопросы с документами, мои старики забрали Роберта к себе. Мне так было проще. Я не хотел, чтобы сын видел, как я вою в подушку от боли и вины. Он тогда был совсем мелким, но я уверен, это не та атмосфера, в которой должен расти ребенок.

Скоро будет три года, как Роберт живёт с бабушкой и дедом. Я принял это решение, когда понял, что ему лучше с ними. Когда забирал его к себе, видел, как сложно ему в большом городе.

Сын рос застенчивым и нелюдимым. Тяжело шел на контакт с новыми людьми. В свои шесть лет был щупленьким и через чур худым. Он был так похож на мать… я старался не думать и не вспоминать о Лине, но видя в лице сына ее черты, каждый раз сердце замирало от иррационального страха. Больше всего в моей никчёмной жизни я боялся одного – потерять сына…

По пути я покупаю всяких сладостей и закидываю их в багажник. В довесок к купленным ранее игрушкам, подарком для матери и новым спиннингом для отца. Родители живут в небольшом поселке Ярославской области. Я и сам там вырос. С этим местом связаны самые теплые и приятные воспоминания.

С первыми лучами солнца въезжаю в поселок. Сразу ощущение такое, будто в другом мире оказался. Воздух здесь другой. Никаких тебе высоток и человейников. Тут и жизнь такая. Размеренная. Умиротворяющая.

Проезжаю мимо пестрых частных домов, которые сверкают резными деревянными ставнями в свете утреннего солнца. Еду через центр села, мимо железнодорожной станции и обновленной церквушки, в которую так любит ходить по праздникам мать. Раннее утро, а на улицах уже встречаются прохожие. Жизнь на своей земле не терпит лени.

Я направляю свой внедорожник к подлеску. Родительский дом стоит именно там. Двухэтажный, с новым забором во весь рост. Прямо на окраине леса. С одной стороны железная дорога, через которую мы с пацанами бегали на кукурузные поля. А с другой – глубокий лес, который местные называют Красным. Не потому что он красный, лес как лес. Это название к нему прикрепилось по названию лесхоза, еще со времен совка. Да так и осталось.

Я даже не успеваю вырубить зажигание, как металлические ворота открываются, и оттуда появляется искрящаяся улыбкой мать. Каждый раз поражаюсь этой ее чуйке, мне даже не надо говорить о своем приезде, она будто знает и ждет.

Выхожу из машины и сразу же заключаю мать в объятия. Она едва достает мне до плеча, такая крохотная и такая родная… Вдыхаю ее аромат и на миг прикрываю глаза, позволив чувствам хоть немного заполнить пустоту внутри.

– Сынок! Что ж ты не предупредил нас, – причитает мама, пока я звонко целую ее в морщинистую щеку. – Мы бы стол накрыли, а то и угостить-то тебя нечем…