– Кто устроит? Что?
– Курт и Слэм. Устроят слэм, соответственно, – из е? уст прозвучало как «соотэс-сна».
Кара была права: как только мы оказались на пятачке перед сценой, «Потрясение» грянуло особенно забойную песню, и вокруг нас образовалась группа яростно толкающихся людей. Слэм вытворял на своих барабанах нечто адское, а Курт, как шаман, заклинал толпу, закручивая её в водоворот. Поначалу я даже испугался. Но потом увидел, как л?гонькая Кара отлетает в сторону с радостным визгом, когда е? толкает Серый или другие крупные ребята, а потом снова бросается в куча-малу, и расслабился. Наверняка утром найду на руках и р?брах немало синяков, но пока что я даже не чувствовал боли.
В какой-то момент маленькое, но бурное человеческое море вынесло меня на отмель, в полумраке я увидел Рин и Уну. Они вышли из незаметной дверки с надписью «только для персонала». Лицо Уны я не успел рассмотреть, а у Рин было странное выражение: блаженное, не от мира сего, как будто она долгое время была далеко-далеко, и теперь плохо представляет, где находится. Может быть, они там что-то употребили? Или… Прежде чем я успел это обдумать, снова оказался втянут в т?плую мешанину тел.
Музыка замедлилась, стала тише. Я снова оказался близко к Каре, прямо за ней. Е? спина полностью прилегала к моему животу, голова – к шее, поэтому возникал большой соблазн положить подбородок ей на макушку. А руки – на плечи. Свободы движения мне почти не осталось, поэтому приходилось синхронизировать ритм с Карой, которая извивалась в такт песне. Е? голова была запрокинута, и на губах застыла глупая улыбка. Смотрела Кара, к сожалению, не на меня, а на Ловец.
Я встретился взглядом с Вербой, царившей над сценой. Е? длинные смуглые пальцы вцепились в микрофон так, будто пытались его раскрошить. Вопли с расщеплением сменились ч?тким хрипловатым речитативом. Теперь Верба была больше похожа не на пиратку, а на ведьму, или даже индейскую шаманку, и в т?мных гротах е? глаз снова сверкала зловещая древность. У меня возникло стойкое ощущение, что она обращается именно ко мне, прич?м вместе с е? собственными эмоциями транслируется ещё чья-то властная, нечеловеческая воля:
– …Где бы мы ни были, что бы ни делали,
Петлями тленное тело оплетено.
Пена на стенах, бесплотные тени, но
Крепок их плен, это демоны, демоны…
Я покачивался под е? взглядом и голосом, как кролик перед удавом. Даже не смутился, когда вс?-таки заключил Кару в объятия, вцепился пальцами в е? плечи, почувствовав тонкие, как у птички, косточки. Мо? тело требовало прикосновений. Моя душа требовала музыки.
– Следуй за мной, не медли,
Вслушайся, не дыши.
Я уведу тебя в петли,
Петли моей души, – неожиданно мелодично пропела Верба, и припев подхватило несколько десятков голосов. На втором припеве я тоже присоединился, а потом Кара начала утаскивать меня куда-то в сторону. В спину нам неслась гипнотическая кричалка:
– Ответов
Нет ли?
Меток
Нет ли?
Жизнь ли, смерть ли?!
Петли, петли, петли, петли…
ГЛАВА 5. ПЕТЛИ, ПЕТЛИ
– Петли, петли, петли, – как зачарованный, прошептал я.
Из неоткуда появился шатающийся Грифон, заплетающимся языком промямлил «подержи, пэжэ», и, слегка облив меня, всучил свой стакан. Затем опять слился с извивающимися, нереалистичными в разноцветном освещении тенями. Мы отделились от толпы и оказались перед дверью с вывеской «V. I. P.». За ней оказался ещё один маленький, пустой зал с низкими столиками и бесформенными креслами. По потолку продолжался Ловец, формируя густые сплетения в центре комнаты и спускаясь по подвесным светильникам. Я думал, что мы завалимся на одно из кресел, хотел этого, но Кара вела меня дальше, к двери «Только для персонала».
– Нам точно туда можно?
– Точно. Там лестница в подсобку, где часто выступающие группы хранят оборудование.
– И что мы там… будем делать?
– А что ты хочешь?
По спине побежали мурашки, и я смог выдавить из себя только что-то вроде «Ух-х-ф». Для храбрости отхлебнул из стакана Грифона, но там была настолько мерзкая бурда, что я инстинктивно выплюнул его обратно и поставил стакан на ближайший столик. Часть жижи выплеснулась на т?мную лакированную поверхность. Одинокий шнурок из Ловца, протянувшийся через всю столешницу, как корень, тут же начал е? впитывать. Но Кара, что вот-вот растворится в полумраке лестницы, в тот момент интересовала меня куда больше, чем странности «Паучьего подвала».
Я поймал дверь «Для персонала» в последний момент, чтобы не хлопнула, и тоже стал осторожно спускаться в подсобку. Видимо, Кара нажимала на незаметные для меня выключатели, или датчики реагировали на движение, потому что тусклый свет преследовал нас и на лестнице, и в длинном коридоре за ней. Мы прошли мимо каморке, где действительно стояли усилители и висела на стенах парочка гитар, свернули раз, другой, и обстановка стала похожа на интерьер деш?вого отеля, а потом смутно напомнило квартиру, которую я видел в раннем детстве или в скучном отечественном сериале. Я смутно чувствовал, что происходит нечто странное.
– А «Паучий подвал» больше, чем кажется на первый взгляд… – сказал я, непонятно зачем понизив голос до ш?пота.
– Он больше, чем ты можешь вообразить, – ответила Кара.
На странной развилке из трёх коридоров, пересекавшихся с основным под острым углом, мы свернули в самый левый. Музыка, которая почти перестала до нас доноситься, снова стала громче, будто концерт проходил в соседней комнате. Только теперь я не был уверен, что по?т именно Верба, даже слов не мог различить. Низкие частоты заставляли мо? и без того напряж?нное тело сладостно вибрировать. Нити Ловца вс? это время стлались над головой, будто преследовали нас. Они щетинились свободными кончиками и курчавились петлями, как кустистый лишайник, п?страя паутина, полоска волос от пупка до паха. Наконец, Кара остановилась и одной из комнат, пропустила меня вперёд и заперла за нами дверь.
Мебели в комнате не было, только валялся на полу огромный двуспальный матрас, как попало закиданный одеялами, подушками и пледами, на полу лежал ковёр, а на стене висел гобелен со стилизованным пауком и несколько постеров. Ну и, конечно, Ловец на потолке. Мне показалось, что здесь он даже обширнее и запутаннее, чем в основном зале.
– Порядок, – Кара с удовлетворённым видом бухнулась на матрас.
– Тут можно оставаться даже после закрытия? – уточнил я.
– До закрытия ещё полно времени, – заверила она, – но если что – да.
Голая лампочка чуть покачивалась, а Ловец будто специально окружил е? цветными стекляшками, фольгой и узорчатой жаропрочной бумагой, так что по стенам непрерывно ползли п?стрые блики. Комната терпко пахла панк-роком и юностью. Хотя, возможно, это от Кары. Развалившись на кровати, она без помощи рук сбросила массивные ч?рные ботинки и пошевелила пальцами в разных носках. Затем, сложив руки крест-накрест, стянула через голову толстовку. Из-под растянутой ч?рной футболки с каким-то чертилой выглянули татуировки: кузнечик, божья коровка… Только сейчас я разглядел, что насекомые не просто сидят на травинках, а оплетены ниточками паутины.
– Уф-ф, наконец-то поваляться. Напрыгалась на месяц впер?д, – Кара потянулась, и лицо е? приняло ужасно довольное выражение, – что ты стоишь там, как неродной?
Она похлопала по матрасу рядом с собой. Медленно, как во сне или под водой, я опустился на мягкую поверхность, разулся, л?г. Потолок начал предательски вращаться – пришлось закрыть глаза.
– Где мы вообще?
– А не всё ли равно?
Я не знал, что ответить. Повернулся в е? сторону и притянул к себе. По-прежнему не открывая глаз, наш?л е? губы по запаху мартини с тоником. Почувствовал, что это именно то, чего мне не хватало.
– Всего год назад я верил, что никогда никого не захочу, – признался я, закончив поцелуй, который перерос в подробное взаимное исследование ротовой полости длиной в десять минут, – что в этом только наигранные стоны, скандалы и грязь. Наверно, я ошибся.
– Негативный пример перед глазами?
– Постоянно.
Она спросила, не жарко ли мне. Я ответил, что жарко, и снял рубашку. Кара прижалась ко мне лицом и начала методично покрывать поцелуями шею, плечи, ключицы. Я безумно хотел отплатить той же монетой, но пока не решался.
– Почему тебя… Зовут Кара?
Она на секунду подняла глаза.
– Потому что я неизбежна.
Она невесело усмехнулась усмехнулась в ответ на мой недоум?нный взгляд. Отстранилась на секунду, чтобы снять футболку.
– Ты вроде хотел их рассмотреть. Смотри. Но давай сразу раскрою все карты: каждая татуировка обозначает человека.
– Ты… Э-э-э… Серийный убийца?
Кара со смехом толкнула меня, так что мо? податливое нетрезвое тело перевернулось на спину.
– Ага, убийца. Девственности.
Ловким движением она оказалась на мне. Т?плая тяжесть мешала соображать.
– Моя коллекция часто пополняется. И я могу быть с несколькими людьми параллельно.
Я не стал отвечать сразу. Нужно было переварить. В итоге решил не отвечать вовсе.
– Кто это? – кончики пальцев накрыли крупного майского жука на левом плече.
– Ты его не знаешь.
– А это? – кузнечик под ключицей.
– Грифон, прости господи.
– Мотыл?к? – не дыша, я коснулся рисунка на полукружии левой груди, провёл по ажурному крылышку, уходившему под лифчик.
– Её ты знаешь, но это было давно и неправда.
– Ничего себе… Где набь?шь палочника?
– Можешь выбрать.
– Ну-у… Давай где-нибудь… Тут, – я поднял голову, вытянул шею и поцеловал е? прямо в солнечное сплетение.
– Где-где? – со смехом переспросила Кара.
– Ждещ, – ответил я, обводя языком выбранное место.
Она тихонько смеялась и ?жилась, запустив пальцы мне в волосы, и каждое е? движение запускало по спине новую партию мурашек. Я начал дрожать, как от холода.
– М?рзнешь?
– Неа.
Кара вс? равно накинула на нас одно из одеял. Не сговариваясь, мы на минуту оторвались друг от друга и завозились, снимая джинсы. Снова слиплись, ещё плотнее, и ласкались ещё пару минут, а может и часов, прислушиваясь к дыханию друг друга и таинственной музыке за стеной. Кара вдруг подскочила, как ужаленная, дотянулась до Ловца на потолке и достала оттуда что-то, похожее на чайный пакетик. Когда она привычным движением вскрыла его, я понял, что пакетик был не чайный.
– Какой он заботливый, – усмехнулся я, кивнув на Ловец.
– Конечно. Он нас любит, – серьёзно ответила Кара, – сможешь надеть?
– Это не должно быть сложно, – предположил я.
Но пальцы плохо слушались, так что пришлось вс?-таки повозиться. Теперь мне нужно было оказаться сверху. Я немного запутался в наших коленях, их было слишком много, как будто мы – два паука. Но в итоге вроде получилось. Я поднял руки Кары и прижал их своими – попалась.
Теперь Кара лежала подо мной, распрост?ртая, как бабочка под лупой, и я мог рассмотреть и запечатлеть в памяти вс? до мельчайших подробностей. Каждую родинку, розоватую вмятину от бретельки лифчика, шрамик от ветрянки, трещинки на губах. Е? левая рука выскользнула из моей ловушки и метнулась вниз, чтобы направить меня. На ум пришла глупая шутка про бабочку, пронз?нную булавкой.
Она охнула и на секунду зажмурила глаза, как от боли.
– Извини.
Тело требовало начать двигаться.
– Всё хорошо, – прошептала Кара, – тем более, у меня от алко болевой порог повышен. Смотри.
Она поднесла руку ко рту и укусила, продолжая смотреть мне в глаза, как ни в ч?м не бывало. Я ждал.
(Начать, начать двигаться, пожалуйста).
С дурацкой гордостью Кара продемонстрировала два ряда глубоких фиолетовых ямок от зубов на предплечье.
– Вот это ты шиз.
– Лучше тебе узнать об этом сейчас, чем позже.
– В следующий раз кусай меня.
(Двигаться-двигаться-двигаться!)
– Хорошо.
– Можно я… Начну?
– Конечно.
Как и любой новичок я переживал, что всё закончится слишком быстро. Но то ли с непривычки, то ли из-за адреналина или алкоголя в крови, мне казалось, что мы занимались любовью целую вечность. Несколько раз я был близко, даже на грани, особенно, когда смотрел на е? выгнувшуюся спину и крепко держал за узкую талию. Тихие нежные стоны, которые Кара иногда издавала, имели вкус сол?ной карамели.
Иногда в Каре проскакивали чужие черты: Радуги, Вербы, Рин, сотен других прекрасных девушек, каких только могло нарисовать моё воображение. Наверно, дело в здешнем безумном свете. И алкоголе. Спасибо, конечно, но мне этого не нужно. Усилием воли я прогонял наваждения. Я хотел только е?.
В какой-то момент Кара снова оказалась сверху. Пригладила волосы, но они только сильнее встопорщились. На фоне голой лампочки е? голова была похожа на сияющего ч?рного паука, который качался в паутине Ловца вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… Бесконечное ритмичное удовольствие. Серые глаза необъяснимым образом отражали блики, превратившись в осколки зв?здного неба. Мой космический паук, моя Небесная Кара… Если это ловушка, я не хочу из не? выбираться.
***
Момент, когда мы уснули, ст?рся из моей памяти. Но пробуждение было явно менее приятным, чем засыпание: я проснулся от тошноты.
