У него было весьма нестандартное имя – Магнит. Магнит Газизович Султанов. Он родился в те времена, когда модным стало называть детей новоявленными именами.
Вилен – сокращенный вариант имени нашего вождя – Владимир Ильич Ленин. Октябрина, Искра, Люция (революция). Дамир (Даешь мировую революцию), Мэлс (Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин), Нинель (обратное от Ленин). Рубин, Гранит, Радий и прочие.
Так что мой отец стал одним из представителей того времени необычных имен.
Честно сказать, я довольно долго стеснялась своего отчества. И только уже будучи совсем взрослой, когда мне стали делать комплименты типа того, «так вот почему нас к вам как магнитом тянет!», я переменила к своему отчеству скептическое отношение.
Более подробно я расскажу о нем в другой главе.
ГЛАВА 2. Дороги, которые мы… Нет, которые выбирают за нас…
Кем я стала и кем могла бы стать, если бы…
Я закончила в 1981 году Уфимский нефтяной институт по специальности инженер-микробиолог. Хотя по своему складу я гуманитарий, обладала врожденной грамотностью и очень хорошо писала школьные сочинения, но так сложилось по судьбе или, скорее, по желанию родителей, что я пошла учиться в технический вуз.
Будучи неплохой спортсменкой и, как ни странно, послушной дочерью, я оказывается, фактически не имела на тот момент настоящего характера, чтобы отстаивать свои желания. А может быть, их у меня на тот момент еще и не было.
Большая часть моих друзей по спортивной команде после школы поступала в физкультурные вузы. И мне, по мнению тренера, тоже была уготована прямая дорогая именно туда. А конкретно – в очень известный Ленинградский институт физкультуры имени П. Лесгафта. Причем, как отличнице в учебе – почти без экзаменов. Но мой отец, услышав о том, что дочка собирается куда-то уезжать, категорично заявил, что физкультурный вуз – ну, неееет, это несерьезно. Кем я буду? Учителем физкультуры?.. Просто смешно…
В результате я выбирала место учебы по принципу исключения тех профессий, на которые можно было выучиться в нашем городе – учителем или медиком быть не хочу, инженером или швеей не интересно, про актерскую профессию мне даже в голову не приходило подумать.
Лирическое отступление первое. Мои непрожитые жизни, первые в списке…
По ходу моего повествования я буду собирать копилку потенциально возможных профессий, которые я могла бы освоить, если бы вовремя об этом задумалась. Этот список стал у меня появляться тогда, когда уже прошли первые 50 лет, и я начала анализировать многие события в своей жизни в ходе различных тренингов и курсов по саморазвитию. Это очень помогло мне многое осознать.
В одном из тренингов было задание составить список того, кем я могла бы стать, имея к этому определенные склонности и даже таланты. Практически описать (придумать, домыслить) иную свою жизнь, которая могла бы состояться, если бы я пошла другой дорогой.
И вот вам самая первая история из моих непрожитых жизней – я не стала профессиональным спортивным тренером.
Хотя, надо сказать, что опыт обучения плаванию у меня все-таки появился. Когда у меня появились свои дети, я учила их держаться на воде в ванной еще в грудном возрасте по методике «плавать раньше, чем ходить». А чуть позже, находясь в декретном отпуске, подрабатывала по воскресениям в детском бассейне, заодно и своих мальчишек обучая этому необходимому жизненному навыку. Физкультурное образование там не требовалось, но нужно было пройти небольшой курс инструктора, что я и сделала.
А уже в пенсионном возрасте я стала учить плавать своих подруг и знакомых, у которых был страх воды, прямо на пляже. А потом и в бассейне. Мне на глаза попался он-лайн курс «Научись плавать легко», я его решила изучить, чтобы получить новый взгляд на систему обучения.
И вообще на пляже у меня всегда возникает зуд помочь некоторым родителям, которые силком затаскивают своих детишек в воду, а те верещат на всю округу от страха. Даже стала задумываться над тем, чтобы открыть пляжную школу плавания для детей и взрослых. Но пока эта идея так и остается нереализованной.
А подруги мои, с кем мы успели немного позаниматься в бассейне, явно меньше стали бояться, легко погружались на глубину уже на первом занятии, свободно лежали на поверхности, правильно дышали и могли достаточно далеко продвинуться вдоль дорожки.
ХХХ
Итак, возвращаясь к выбору места своей учебы – я пошла, что называется, по линии наименьшего сопротивления: в тот вуз, который был поближе к дому, куда мне легко было сдать экзамены, а кроме того, отец мой работал именно там – доцентом кафедры экономической теории.
Ничего удивительного, не так ли?
Конечно, Уфимский нефтяной институт считался одним из самых лучших в нашем городе. И на этой дороге было много интересного, но…
Пропустим эти пять лет, несмотря на то что именно студенческие годы я считаю лучшими в первой половине своей жизни. Отмечу только, что самые интересные воспоминания об этом периоде связаны с моим участием в работе Студенческих строительных отрядов (ССО) в летние каникулы. Далее, по ходу своего повествования я еще вернусь к этому времени.
ХХХ
По окончании вуза я, как микробиолог, должна была работать на заводе инженером-технологом по производству белково-витаминных концентратов. Многие мои сокурсники так и работали, разъехавшись по всей стране, на те биокомбинаты, куда их распределили. Мне же это было совершенно неинтересно.
Еще во время учебы в вузе я прошла обучение на факультете общественных профессий и получила удостоверение журналиста. Активно писала статьи в институтскую газету, брала интервью у людей разного ранга и стала внештатным корреспондентом городской газеты «Вечерняя Уфа». Все это мне нравилось, получалось у меня как бы само собой, и я всерьез подумывала о том, чтобы заняться в будущем именно журналистской работой.
Но тут опять вмешался отец.
– Кем ты будешь без специального образования? Другие будут продвигаться, а ты так и будешь сидеть в отделе писем (куда меня вполне могли взять без этого образования).
Удивительно, что такие слова говорил мне отец, который не мог не видеть, что именно в журналистике у меня все получается легко и просто. И даже в отделе писем, где я проходила групповую стажировку в Школе репортера, еще будучи студенткой, под руководством очень опытного наставника – Лилии Перцевой, мы все получили очень хороший опыт.
В результате, я, конечно, продолжала еще довольно долго писать в газету и получать гонорары за свои маленькие заметки или большие статьи.
Вот и еще один не проложенный до конца путь – я не стала журналистом с приставкой «профи».
Составляя список своих иных жизней, и сопоставив навыки в двух вышеназванных профессиях, я вдруг поняла, что, поступив в институт физкультуры, я бы все равно проявила свой талант писать. И могла бы стать, например, спортивной журналисткой! А может быть даже и спортивным комментатором. У меня бы тогда была возможность вместе со спортсменами объехать весь наш Союз, а то и многие страны мира!
Вот что я себе нафантазировала задним числом. Почему бы и нет?!
Знаете, как я разозлилась в тот момент на своего отца, который своими благими намерениями, оберегая свое дитя от возможных неурядиц, предлагая идти более простым, на его взгляд, путем, на самом деле дважды перекрыл мне мою дорогу. Мне, конечно, пришлось тогда очень тщательно проработать все эти эмоции, но боюсь, что заноза ото всего этого еще не вынута до конца.
Конечно, сейчас есть и другие сферы приложения умения хорошо писать. Например, такие специальности, как копирайтер или рерайтер, а также блогер. Но и тут мне отсоветовали этим заниматься – теперь уже мой сын, который имеет свое дело в он-лайн продвижении бизнес-компаний. Дескать, копирайтеру много денег не заработать, конкуренция высокая, люди готовы работать за копейки.
Эх, поменьше бы мне слушать разных советов!
ГЛАВА 3. Моя работа в науке
Так или иначе, но через некоторое время после окончания института я попала в академическую среду. Звучит красиво, не правда ли? Академия наук СССР, Башкирский филиал. Очень престижно на тот момент. С улицы не попасть.
Помогли комсомольские связи – после вуза я два года работала в районном комитете комсомола заведующей сектором учета. Даже собиралась (правда, не особо активно) переходить в областной комитет, но что-то пошло не так. А спустя время, таких структур как ВЛКСМ и КПСС и вовсе не стало. И совершенно напрасно, на мой взгляд.
Я проработала на одном месте больше 30 лет – это стены Института биохимии и генетики Уфимского научного центра Российской Академии наук. В нашем центре было более десятка институтов, где занимались физикой, химией, геологией, биологией, историческими, экономическими исследованиями и другими.
В нашем институте велись экспериментальные работы в области молекулярной биологии, биохимии и генетики микроорганизмов, растений, насекомых, и человека.
Я, будучи микробиологом, прошла переподготовку в Московском государственном университете, в Пущинском биологическом центре и получила диплом молекулярного генетика. Защитила кандидатскую диссертацию, стала преподавать в вузе, получила диплом доцента. Преподавание мне нравилось, и студенты тоже давали мне хорошие отзывы.
Позднее я стала заниматься научно-организационной деятельностью: заведовала аспирантурой, трудилась ученым секретарем диссертационного совета, редактировала научный он-лайн журнал «Биомика».
Но все время в мозгу свербила мысль, что я занимаюсь не совсем своим делом. Научно-экспериментальная работа не приносила мне ни морального, ни, тем более, материального удовлетворения, поскольку зарплаты ученых, особенно в годы после перестройки, были довольно низкими. Хотя, не скрою, возиться в лаборатории с микроорганизмами, колбочками, чашками Петри, наблюдать за их ростом, а также проводить анализ ДНК при помощи электрофореза в первое время было довольно увлекательно. Мы проводили манипуляции на уровне генов, используя методы генетической инженерии, и это был настоящий пик биологической науки!
Уйти из института я, наверное, могла бы лет в 30, после рождения второго сына, если бы была более решительная. И для этого были все основания.
Лирическое отступление второе. Семейный клуб
Очень большую роль в моей жизни сыграла еще одна встреча.
Через год после того, как я вышла замуж, мне позвонила любимая тетушка моего мужа Салима с просьбой помочь провести свадьбу ее сыну Саше. Честно сказать, я очень удивилась такому предложению, хотя на самом деле, я таких свадеб своим подружкам провела немеряно. Понятия свадебный тамада в наше время еще не существовало, как и коммерции в принципе. Точнее, она только-только начинала зарождаться. Главными организаторами на свадьбе, за редким исключением, были свидетели и друзья-подружки жениха и невесты – они и обеспечивали культурную программу торжества.
Дорогие читатели, вы видите еще одну упущенную возможность создать свое дело? Да, я не стала свадебным организатором и владельцем такого агентства.
На самом деле, предварительная договоренность у тети Салимы была с другой женщиной, но вдруг выяснилось, что день этой свадьбы по срокам совпадал с рождением ее сына.
Тетя Салима упросила меня встретиться с Ниной Филипповой, чтобы она передала мне что-то вроде сценария.
Мы встретились; свадьбу я провела; все прошло хорошо.
А с Ниной мы снова увиделись спустя года три – оказалось, что мы живем на одной улице, совсем недалеко друг от друга. Я гуляла со своими малышами Фархатом и Искандером, а Нина – с Ромой и Ваней примерно того же возраста.
Мы разговорились – женщинам же всегда есть что обсудить, когда у них дети-одногодки. И Нина рассказала, что в ее окружении есть много таких мамочек с детишками одного возраста. Причем у каждой из этих мам и даже у пап есть чему научить не только своих детей. Фактически был организован семейный клуб, где родители учат малышей всему, что умеют сами.
Так мы попали в клуб раннего развития детей, где использовались методы многих новаторов в воспитании. Одна из них – большая семья Бориса и Елены Никитиных, где деток закаляли с раннего возраста, активно занимались с ними физкультурой и умственным развитием.
Родители стали интересоваться движением педагогов-новаторов, авторов новой системы альтернативного образования (в противовес старой авторитарной системе), среди которых наиболее были известны имена Ш. Амонашвили, С. Соловейчика, В. Шаталова, Е. Ильина и других.
Нина ввела меня в круг своих единомышленников, и я тоже стала активной поклонницей этих методов воспитания. Не только плавать раньше, чем ходить, но и буквам можно научить чуть ли не в грудном возрасте. Мы изучили игровой метод обучения чтению по кубикам Николая Зайцева. Он подходит для малышей, даже имеющих задержки в развитии.
Я съездила в Ленинград на семинар по альтернативной педагогике для педагогов и родителей. Узнала много интересного по теме воспитания детей и саморазвития. Впервые услышала о методе нейролингвистического программирования (НЛП).
Вскоре я перевела своих детей в детский сад, директор которого входила в круг приверженцев альтернативного воспитания. В нашем семейном клубе занятия, точнее, веселые уроки, тоже продолжались – кто-то из пап показывал движения у-шу (совсем мало распространенного еще в нашей стране), мы занимались английским, театральными постановками, много гуляли и знакомились с миром вокруг. Все это было на добровольной основе, денег здесь никто никому не платил, все было взаимовыгодно.
Вот что тут говорить – мне прямая дорога лежала в сторону организации детского клуба уже на платной основе. Да даже просто студию обучения малышей чтению по кубикам Зайцева можно было для начала открыть. Ведь в то время ничего подобного еще не было.
Это спустя лет восемь-десять студии раннего развития стали появляться, как грибы после дождя. Но опять мне не хватило смелости и решительности стать бизнес-вумен.
К слову сказать, когда наши дети стали уже школьниками, мы продолжили работу в семейном клубе, и Нина предложила мне возглавить Родительскую Ассоциацию при уже существующей Педагогической лиге. Нужно было только зарегистрировать юридически это сообщество. И этим вопросом – составлением документации, хождением по инстанциям (интернета пока еще не было) я занялась с большим рвением. Но… нам почему-то в регистрации отказали!
У меня опустились руки, я не люблю преодолевать слишком сложные препятствия.
Профсоюзная богиня
Итак, я могла бы уйти, но не ушла. Времена в 90-е годы были неспокойные, предприятия рушились одно за другим, люди оставались без работы. Классные заводские специалисты, инженеры, преподаватели превратились в челноков, выезжающих в Польшу, Турцию, Эмираты и другие страны для поставок ширпотреба.
А в Академии наук, несмотря на то, что ее тоже временами трясло, было как-то поспокойнее.
И еще мне «помешала» уйти общественная работа: по возвращении из третьего декретного отпуска мне предложили вести возглавить профсоюзный комитет – и я согласилась! Отказавшись даже думать о написании докторской диссертации. Для меня звание доктора наук всегда казалось очень высокой планкой в своем деле.
И повторюсь, самостоятельно я не написала ни одну научную статью, но зато с удовольствием редактировала по просьбе некоторых коллег их статьи, а также научные работы диссертантов, иной раз задерживаясь на работе допоздна. Настолько меня увлекал этот процесс, что я даже времени не замечала.
Тут я опять «спотыкаюсь» о нереализованные в полной мере свои способности, в данном случае – желании и умении редактировать чужие тексты. Ничто не мешало бы мне монетизировать этот талант, если бы на тот момент я обладала хотя бы капелькой бизнесового мышления. Но увы… с сожалением приходится констатировать очередной факт недомыслия. Зарабатывать себе на жизнь техническим редактором я не сподобилась, хотя могла бы! И даже после выхода на пенсию!
А вот на месте председателя профсоюзной организации института я, можно сказать, села на своего конька! Мозги у меня стали активно шевелиться, чего никогда не было, когда я проводила исследования в лаборатории или пыталась осмыслить полученные результаты.
Итак, на профсоюзной работе у меня, наконец, появилась сфера приложения моих организаторских способностей. Однако науку с момента развала СССР постоянно лихорадило – то урезание бюджета, то внутриструктурные преобразования и слияния разных институтов, то засилье бумагомарания, навязанное чинушами.
Ученые, народ в основном спокойный и интеллигентный, если и не бастовали как рабочие, то, по крайней мере, пытались защитить интересы научного сообщества на митингах и в письмах протеста к руководству страны. Какие-то подвижки в пользу науки иной раз все же совершались, но все постепенно шло к тому, что академические исследования настойчиво переводились на рельсы получения конкретных результатов с практическим выходом. Хотя для этого существовали отраслевые институты. В этот момент из научного центра ушли многие сотрудники, перейдя на работу в вузы или другие места, где было больше перспектив. А я – нет.
Несмотря на все это, профсоюзная работа каким-то образом продолжалась. Точнее, именно благодаря активному протестному профсоюзному движению, наука в стране была сохранена.
Именно на посту председателя профсоюзной организации я нашла для себя точку опоры. Это была общественная работа и от научных исследований меня никто не освобождал, но все равно мне стало намного интереснее. Моя душа, что называется, развернулась! Своим коллегам-ученым я создавала довольно кипучую, на мой взгляд, жизнь вне стен лабораторий – организацией праздников, (в том числе для наших детей), спартакиад, конкурсов, юбилеев и прочих запоминающихся событий. Сама писала сценарии и вела свои мероприятия.
Вела фотолетопись научной и вне научной жизни, собирала истории наших ветеранов и даже написала целую книгу их воспоминаний. Ее напечатали небольшим тиражом как специальный выпуск журнала «Биомика» к 50-летию института. К тому же я оформила своими и архивными фото несколько стендов, которые висят в институтском фойе до сих пор.
И была у меня потаенная мечта, которую я почему-то никогда и ни с кем не обсуждала. По ночам мне снился настоящий бал – дамы в прекрасных платьях и кавалеры во фраках. Я буквально им грезила, в моих ушах постоянно звучала прекрасная музыка Штрауса – вальсы, польки, марши… Но почему-то я ничего не сделала для воплощения этой мечты. Были какие-то другие интересные и красивые проекты, но эта мечта так и осталась на тот момент нереализованной. Я даже не представляла, как к ней подступиться.
Спойлер. Спустя с десяток лет мечта о бале все-таки осуществиться, но это будет уже не мой проект!
Опять приходится с сожалением констатировать – если бы у меня была хоть толика бизнесового мышления, я могла бы все это сделать делом своей жизни. Создание собственного агентства праздников – первое, что напрашивалось на ум. Но напрашивалось не тогда, когда это реально могло осуществиться, а уже спустя много лет, когда людям (и мне) стали открываться новые знания, появились специалисты помогающих профессий, а психологические консультации постепенно стали нормой жизни для многих ищущих себя людей.
