Жребий быть посудомойщиком пал на единственного оставшегося на кухне. А нечего зевать!
– Твою ж мать! – в сердцах выругался Кортес и с охами и ахами приступил к выполнению поставленной задачи.
Впрочем, все знали: помоет он хреново и следующему, кого покарают этим занятием, придется переделывать работу в двойном объеме.
***
Жили они в обычной панельной многоэтажке в обычной трехкомнатной квартире на седьмом этаже. По крайней мере, так считалось по планировке. А на деле… Ну кто из демонов согласится ютиться в жалких каморках людишек?! Вот тут и был эффект скрытого пространства. Чертов лабиринт со всеми вытекающими приколами.
Табрис действительно пришлось отправиться в озвученное место. Вовсе не по прихоти организма, а по стратегическому разумению – Анаэль могла проследить за ней и по возвращению прописать знатных люлей.
Зайдя в бывшую всегда небольшой комнатку, Табрис обнаружила, что стоит посреди гигантского зала, где фаянсовый друг находится в десятке метров от раковины, а та в свою очередь – от душевой кабины. В углу по-прежнему скромно ютилась стиралка.
Сразу почувствовав себя неуютно, Табрис вылетела оттуда и плотно закрыла за собой дверь. Ничего, лучше она просто тихонечко подождет, пока разбушевавшееся пространство успокоится. В их доме так бывает: пространство и время периодически шалят, а скрытая материя внутри помещений работает то в плюс, то в минус. Но если привыкнуть, это даже забавно – никогда не знаешь, что ждет тебя за дверью.
Агентству поручают важное задание
Работать жутко не хотелось. Табрис и так, как могла, оттянула это неприятное времяпрепровождение на полчаса – все же засела в туалетной комнате под предлогом «Чего только не случается после плотного завтрака», и там, сидя на пластмассовой сидушке трона, чуть не уснула. Но начинать трудовой день все же было нужно.
Для этого надлежало явиться в офис. Слава богу, ехать куда-либо на метро, затем пересаживаться на автобус, а потом еще и шевелить ногами /без пол полкилометра, как это бывает у людей, не требовалось – линейный телепорт «дом – офис – дом» был встроен в одну из дверей. Главное, не спутать ее с другими и не поддаваться панике в случае осечки (а то по неопытности случались конфузы).
Подойдя к стопроцентно нужной двери – Табрис уже выучила на ней каждую царапинку, каждую трещинку, всю фактуру вдоль и поперек, – она открыла ее и уверенно сделала шаг вперед. Нога опустилась на блестящий мраморный пол, по которому кед сразу же предательски заскользил.
– Невпопадная уборщица! – изящно выругалась Табрис, неуклюже взмахивая руками в попытке обрести равновесие. Слава серафимам, ей это удалось.
Офис встретил ее болезненной чистотой и обилием света. Свет лился из двух панорамных окон, отражался от окружающей белизны стен и предметов, и казалось, что помещение сияло изнутри, словно райские кущи.
Сразу браться за работу было откровенно влом – вряд ли в сложенных перед ней бумажках затесалась хорошая новость о повышении, а значит, все это могло подождать еще немного.
Табрис запрокинула ноги на стол, откинулась в мягком белом кресле и уставилась в окно слева. Центр города уже давно проснулся и вовсю буднично шумел: сновали машины, утренние кофеманы лихорадочно бибикали нерасторопным водителям на светофоре, по тротуару пробегали запоздалые студентики со стаканчиками из «Старбакса», проносились на электросамокатах курьеры, мамаши выгуливали своих детей, пенсионеры – собак, ну и все такое прочее. Взгляд ангелицы скользнул вверх, и она невольно расплылась в улыбке. На провода взгромоздилось одновременно несколько крупных ворон, отчего те под ними прогнулись и закачались. Птицы безуспешно хлопали крыльями, пытаясь балансировать, перелетали с места на место, но сути это не меняло. Сие представление влило в нее столько позитивной энергии, сколько отвратительному кофе Анаэль не удалось бы и за пару кружек. Жаль, все быстро закончилось – очевидно, птичье терпение все же лопнуло, и они разлетелись.
Тяжело вздохнув, Табрис посмотрела на стопку правительственных заявок на столе. Все они телепортировались непременно сюда – в офис Агентства. И разбирать их было частью ее обязанностей. Иногда казалось – непосильных.
Лемберг[1 - Параллель с реально существовавшим городом Лемберг. С 1918 года городу возвращено название Львов. Находится на западе Украины. Пр.] был довольно большим европейским городом. По современным людским меркам – миллионником, хотя для жителей, например, Нижней Земли – вовсе крошка. Несмотря на это, здесь обитало много сверхсуществ со всех трех Земель: и божественных с Верхней, и демонических с Нижней (они сюда прибывали в основном по работе и на долгий срок), и местных, со Средней Земли, коих было большинство. И за всей этой оравой требовалось следить. Чтобы, во-первых, все не посходили с ума от счастья, а во-вторых, сохранялось спокойствие, порядок и баланс сосуществования. Последним Агентство и занималось.
Кстати, по части общей воспитанности сверхсущества особо не отличались от людей – тех же ангелов Табрис самолично отлавливала в человеческих пивнушках, ибо в отпуске и на выходных они квасили настолько по-черному, что по пьяни начинали буянить не хуже любого оборотня. Слава богу, без перекидывания или использования сил сверхсущества ничем не отличались от обычных людей, а иначе тут такое бы началось… В общем, приходилось их усмирять, а особо неугомонных депортировать назад, в их мир. К слову, «Верхняя Земля», «Нижняя Земля» – это просто условности, а вовсе не координаты. На облаках не живут боги, а через провалы в стремных пещерах можно попасть не в Ад, а разве что прямиком в мучительную ловушку. Но попробуй объясни законеслым людишкам, что «Земли» – всего лишь параллельные миры, не поверят и сожгут, как Джордано Бруно.
Еще в последнее время в Лемберге выросло число вампиров – сказывалась невесть откуда взявшаяся мода на их секс-услуги. В итоге остро встала проблема с нелегалами и подпольными стриптиз-клубами.
Кроме ловли разбушевавшихся алкоголиков и конспиративных проституток, Агентство также исполняло обязанности «полиции для своих» – регулировало все «паранормальные» явления в городе, разыскивало опасные магические артефакты, помогало скрываться от прилипчивых охотников за головами и психов-сталкеров с фотоаппаратами, решало вопросы запрещенных на Средней Земле «каминг-аутов» перед людьми – не важно, случайным или намеренным… В общем, работы всегда было завались и на любой вкус. Конечно же, они такие были не единственные на весь мир – аналогичные правительственные агентства имелись и в других крупных городах Средней Земли. В них работали самые разные существа, даже такие, с которыми ангелице не хотелось бы и встречаться. Но что поделать, тут личное мнение вы можете засунуть себе глубоко в пятую точку, потому что в сверхмирах принята всеобщая демократия и толерантность. И коллег не выбирают. Что, кажется, и так понятно на ее примере.
– Так, ну ладно! – Табрис звонко хлопнула себя по щекам, настраиваясь на нужный лад. – Пора зарабатывать капусту!
Разворошив стопку правительственных заявок, она вытянула одну наугад.
– Посмотрим, посмотрим… – приговаривала она, разворачивая вынутые из конверта бумаги.
Однако прочитать содержимое ей так и не довелось.
В комнату вошел худой красавчик андрогинной внешности с ярко-голубыми, словно отфотошопленными, глазами. Кортес.
В свете недавнего события остатки своих каштановых волос он прятал в хвост.
Как и вся его красота, страсть к отращиванию волос до неприлично женской длины была у Кортеса от русалочьей крови, которая к тому же призывала все его естество к глобальному пацифизму по системе хиппи: «Мир, любовь, цветы и травка». Исходя из лучших побуждений и рода их занятий, ангелица пыталась наставить его на «путь истинного мужика», но потерпела крах. А когда обратилась к крайней мере и однажды ночью отстригла всю его волосню, то такая драма разразилась, что «Отчаянным домохозяйкам» и не снилось! Пришлось Табрис забросить это дело и просто свыкнуться с положением вещей.
Теперь Кортес казался ей очень даже ничего, особенно сейчас – когда не соревнуется с ней в поедании вкусностей, не тягается в словесной эквилибристике и не тупит. Вполне себе современный секс-символ, такой аналог корейского поп-айдола[2 - Корейские поп-айдолы – популярные певцы, главное условие для которых – симпатичная внешность. По корейским стандартам красоты она совершенно противоположна мужской маскулинности западной культуры. Вокальные же данные таких артистов отходят на второй план.].
Так, кажись ее что-то занесло. Табрис отерла рукой выступившую слюну и сфокусировалась на предмете в руке Кортеса.
Что это он принес?
Кортес сел рядом и обходительно придвинул ей чашку чая.
– Кортес, это так мило с твоей стороны, – размякла Табрис и на автомате, совершенно без задней мысли, отхлебнула ароматное содержимое чашки.
Отрубилась она моментом.
Метро.
О, как она ненавидит человеческое метро, кто бы знал! Скопище сонных зомби, вынужденных шлифоваться друг о дружку в течение часа. Сидят унылые, с лицами кирпичом или убийственным презрением ко всему сущему; кто не сидит – тот активно толкается и пялится на грудь.
Перед ней встает старушка, отчаянно кряхтя для пущей показушности. Думает, она ей место уступит. Ага, как же! Да половина здешних старушек – вовсе не старушки. Как и эта особа, кстати. Агуане – что-то вроде итальянской версии русалок, только перед людьми они показываются в образе стремной старухи, а не грудастой вертихвостки. Эта, видать, эмигрировала и теперь допекает здешнее население, агуане – бабы вредные.
Табрис проникновенно на нее смотрит, и та смещается вбок, к новой жертве – толстому небритому мужику. Если бы люди знали (или видели) всю подноготную – еще на подходе в ужасе вскакивали бы с мест.
Объявляют центральную станцию.
Выходит много народа, и пространство перед ней существенно расчищается. Напротив сидит молодой парень. На вид какой-то студентик. Только не простой. Опять из сверхмира.
Смотрит на нее, улыбается… Это пока он просто не в курсе, кто она и где работает.
Как же достало! На кой фиг она вообще в метро спустилась? В этот социальный ад.
Выражение лица у паренька боязливо меняется.
Наверное, у нее опять припадок гнева наклевывается. Если чего натворит – не оберется потом проблем от психанутой начальницы.
Блин, как же все бесит! Она прямо закипает…
Перед глазами внезапно появляется что-то белое и смачно плюхается на лицо.
Это увесистая стопка бумаги.
В бешенстве Табрис вскакивает на ноги и орет не своим голосом: «Какого хрена!»
Смотрит на потолок вагона. Вагон как вагон – все обычно. Тогда откуда здесь взялась бумага?
А, ну да… Конечно. Кто же еще?! Ну и получит у нее этот засранец!
Опять балуется с расширяющими сознание веществами. Сеансы эмоциональной терапии проводит, как он это называет. Подсыпал-таки, сволочь, ей какую-то дрянь в чай. Ох господи, и почему она не питается солнечной энергией? В конце концов, она же ангел! Была бы у нее предусмотрена такая опция – не случилось бы такой фигни.
Стена вагона мягко обтекла ее кулак.
«Даже ударить нормально не могу. Отстойный приход!» – подумала Табрис.
Студентик ехидно замахал ей на прощание.
Уже догадавшись, что делать, она вышла в окно и погрузилась в темноту…
…А затем вывалилась обратно в реальность. Отчасти благодаря тому, что Кортес отчаянно лупил ее по щекам.
– Проснись! – орал он ей в лицо, а его вздернутый нос буквально тыкался ей в глаз.
– Отвали! – зло отпихнула его ангелица. – Опять ты за старое! Клянусь, я тебя убью! – потянулась она душить Кортеса.
Тот от такого энтузиазма сразу струхнул и превратился в свою миниатюрную форму.
– Маленьких не бьют! – предупредительно выставил он вперед пальчик.
– Маленьких?! – не сдержала возмущения Табрис. – Да ты двухсотлетний читер! Тоже мне, маленький выискался!
– Да ладно тебе, остынь! Ничего ж страшного не случилось.
И впрямь, ничего страшного – за исключением того, что она потеряла время.
– Мне работать надо, а не поленом валяться от твоих фирменных миксов! – бросила ему Табрис.
– Вот я тебя как раз и старался завести, – ухватился за спасительную соломинку полуфейри.
– Только вместо этого ты меня вырубил, дятел! – ткнула ему очевидным ангелица.
Оставшись без аргументов, Кортес скорчил в ответ обиженную рожицу.
Натужно замахали полупрозрачные крылышки, поднимая его тушку над столом.
Он опустился на большой круассан, который неожиданным образом появился рядом с ее чашкой за время отключки. С разлету плюхнувшись в пружинистую мякоть свежей сдобы, шумно втянул запах носом. Ноздри его затрепетали.
– Кла-а-асс! – с восторженностью наркомана протянул Кортес.
Табрис наподдала бы за такое бессовестное отношение к вкусняшке, но мелкая моторика пока нещадно тормозила после ударной дозы Кортесовой химии. Она лишь потерла глаза и тут спохватилась – кое-что пропало… Кое-что очень важное.
– Ко-о-орти-и… – специально растягивая гласные, как заправская фифа, позвала она его. Табрис знала, он от этого жутко бесится. Так ему и надо, пускай тоже страдает!
– Чо? – откликнулся Кортес прокуренным голосом сорокалетнего мужика с завода.
– А заявка-то, которую я читала, где?
Вопрос был серьезный – во время ее отключки полуфейри мог по приколу запрятать бумаги в такие глубины офиса или дальние дали их квартиры, что и сам не вспомнит (такое бывало, и не раз).
– Внизу валяется, – удивительно резво отозвался Кортес своим родным тоном. – Съехала от твоих судорожных припадков.
– С-с-спас-с-сибо, – прошипела в ответ Табрис.
Нагнулась. Правда, пришлось убрать ноги со стола, а им там было так комфортно. Хотя если это увидела бы Анаэль – стопудово прочла бы ей лекцию о хороших манерах на рабочем месте.
И точно – на полу, под колесиком кресла, обнаружился тот самый лист с печатным текстом.
Как говорится: «Вспомни г… – вот и оно».
Подняв туловище в свойственное ему вертикальное положение, Табрис уткнулась в расплывающееся в улыбке Чеширского кота лицо Анаэль.
Поясницу стрельнуло. Ох и плохой это знак…
Помассировав спину, Табрис быстро собрала раскиданные заявки в аккуратную стопку, оставив на столе ту, что вытянула по воле Фортуны.
– Ну, что думаешь? – поинтересовалась Анаэль и запихнула в рот здоровенный пупырчатый огурец.
Даже безобидный овощ во рту демонессы выглядел, как прелюдия из порно. Лучше бы она перекусывала булкой, как обычно.
– Думаю, это чересчур фривольно, – смотря на начальницу, ответила Табрис первое, что пришло ей в голову, еще затуманенную чудо-травками Кортеса.
– Да я про дело! – Анаэль ткнула в бумагу откусанным концом огурца, оставив на ней мокрый след. – А, высохнет, – беспечно пробормотала она и снова засунула овощ в рот.
– Ничего, – ляпнула Табрис не подумав.
– У тебя был целый час!
– Да-а… ну-у… вот как-то так… – пожала плечами ангелица.
Едкий взгляд Анаэль метнулся на Кортеса.
