– Никакого кофеина, я сказал. Ты это прекрасно знаешь.
И я, скрепя сердце, беру пакетик с ромашковым чаем.
Всегда этот ромашковый чай! Я ненавижу его! Так же, как все эти бесконечные листья салата и брокколи!
А Алик продолжает, глядя мне в глаза и с удовольствие отпивая свой крепкий-прекрепкий эспрессо:
– Ты должна родить мне здорового ребёнка. Поэтому ты будешь пить, есть и делать, что я скажу, поняла?
И я лишь с вызовом смотрю на него.
– На этой неделе мы пойдём к врачу. Моему врачу. Которого я выбрал. И мне по хер, что он скажет. Ты. Должна. Забеременеть, – цедит он каждое слово.
И у меня всё обрывается внутри. Что я буду делать?!
Надо срочно бежать и вынимать спираль, которую я только вчера установила?!
Если Алик и его доктор обнаружат её, то меня убьют.
Хотя нет, ему я нужна живой, но я даже боюсь представить, что он сможет сделать со мной… И с моим гинекологом…
Но я стараюсь не подавать вида. Не показывать ему, что я боюсь.
Потому что он чует мой страх, как дикий зверь.
И я спокойным, ничего на значащим голосом отвечаю:
– Хорошо. Как скажешь. Но может быть, если бы ты не трахал постоянно всё, что движется, а я не жила бы в постоянном стрессе, и у нас бы была нормальная любящая семья, где муж и жена относятся друг к другу с уважением и любовью, может быть тогда наш ребёнок захотел бы появиться на свет? Как думаешь? Может быть, он просто не хочет приходить в этот мир? А ты проверяешь всех своих шлюх перед тем, как оттрахать? Спрашиваешь у них справки?
Хотя, конечно, я прекрасно знаю, что если надо, ему принесут и справки. И он всегда использует чуть ли не два презерватива.
Хотя, может быть, было бы лучше, если бы одна их его проституток забеременела. Может быть, тогда бы он отстал от меня?
Хотя кого я обманываю. Не отстал бы.
Я смотрю на Алика с невинным видом, понимая, как он ненавидит, когда я высказываю собственное мнение. Ненавидит, но ещё его это безумно возбуждает.
Дешёвый секс и дофамин он получает от своей криминальной работы и пачек шлюх по дешёвке: безмолвных и покорных. Готовых нализывать ему яйца и задницу.
Но ему нравится, что я не такая.
Чистая. Невинная. Но с норовом.
И принадлежу только ему.
Иногда я кляну себя за свою дерзость. Может быть, если бы я не была такой для него сложной, он бы наигрался мной и бросил? Как делал это много раз наверняка с другими. И до меня.
Но каждый раз, как только я решаю превратиться в безмолвную тихую тень без своего мнения и смыслов, как из меня вырывается наружу строптивый характер моего отца. Которого убили пять лет назад.
Иногда мне кажется, что Алик видит во мне его. Его извечного конкурента, которого он так и не смог до конца победить, прогнуть под себя. И если на его руках лично и нет крови моей семья, то вся его шайка перепачкана в ней по уши.
Но у меня нет выбора: либо жить так. Либо умереть. И у меня есть пока, ради кого жить.
– Кто-то сегодня решил поучить меня жизни? – я вижу, как ходят желваки на лице Алика в ответ на мои дерзкие слова.
Он спокойно допивает свой кофе и со стуком ставит чашечку прямо на блюдце, и я сто раз пожалела, что отдала распоряжение не появляться по утрам в столовой нашей прислуге, Алле. Потому что я прекрасно понимаю, за какие-такие заслуги мой муж взял её на работу. Точнее, за две очень большие надувные заслуги, которые больше похожи на коровье вымя.
И я не питаю иллюзий, что Алик регулярно приходует её, но уж по крайней мере я не вижу её мерзкую блядскую рожу с вечной этой красной помадой.
Какая ирония: если меня мой муж выряжает в дорогущие и самые скромные тряпки для истинных леди, то трахать он предпочитает исключительно дешёвых ярких тёлок с титьками навыкат и короткими юбчонками, едва прикрывающими их трусики.
Но вот теперь мы одним в пустом доме, и Алик, распахивая на ходу свой махровый халат, который он накинул после душа, направляется в мою сторону, на противоположный конец нашего гигантского стола.
– Наверное, это тебе надо преподать хороший урок, – вздёргивает меня Алик вверх, как легкую пушинку, и одним рывком задирает мне подол моей комбинации. – В любом случае, что там сказал доктор? Почаще трахаться? Вот сейчас я тебя и трахну, сучка, – хрипит он мне на ухо, разворачивая рывком спиной к себе и толкая прямо на стол, в тарелку с салатом.
Свободной рукой он прижимает мою шею крепко к столешнице, и я уже чувствую, как его горячий жадный член тычется в мою промежность, как вдруг снизу, от входной двери доносится колокольчик и крик:
– Эй, привет, есть кто-нибудь дома?
И я выдыхаю.
– Чёрт, Егор пришёл. Тебе повезло, что я не буду трахать тебя на глазах у собственного брата, но вечером мы обязательно продолжим, – шипит он мне в ухо, и отпускает меня, запахивая свой халат.
А я встаю на дрожащие ноги, стараясь привести себя в порядок.
Совсем не хочу, чтобы Егор догадался о чём-то.
Я где-то читала, что жертвы домашнего насилия как правило скрывают это от посторонних, и даже от близких людей.
Ну так вот. Это абсолютная правда.
Для всех окружающих я – просто самая счастливая женщина на свете, жена богатого и влиятельного человека, который засыпает её драгоценностями и безумно её любит.
Хотя это тоже правда.
Только правда ещё и в том, что он слишком безумно меня любит. И меня это пугает до смерти.
5
– Привет, красотка, – кидает мне с порога Егор и пристально рассматривает меня.
Словно догадывается о том, что сейчас здесь происходило между мной и его старшим братом. Кому как ни ему знать его лучше всех остальных!
Ведь были у Алика женщины до меня, и Егор прекрасно видел, как к ним относился его брат.
Но мне всё равно дико перед ним неудобно, и я захлопываю свой халатик ещё плотнее под его пристальным взглядом.
Слишком любопытным. И иногда мне кажется, что слишком… раздевающим? Но я гоню от себя прочь эту мысль: ведь я жена его брата!
И если Алик – просто воплощение всех пороков и грехов, то Егор – его прямая противоположность. Воспитанный, интеллигентный и сдержанный. Он учился в университете, и теперь управляет несколькими семейными бизнесами.
Вот такой вот семейный подряд: Алик наворовал и отобрал, а его братик там работает управляющим.
А ещё Егор безумно красивый.
И я сама боюсь себе признаться в этом.
В нём все черты моего мужа словно переигрались и собрались в совершенно другое лицо. И хотя каждый поймёт, что они родные братья, мой муж Алик – это тёмный брат-дьявол. А его младший брат Егор – это светлый брат-ангел.
Только падший ангел. Мой персональный ангел-искуситель. Но никто никогда не узнает моего секрета.
– Привет, Егор, – ничего не значащим тоном отвечаю я. Хотя внутри меня всё пылает. И не от недавних прикосновений моего законного мужа, который так мастерски владеет моим телом, но не сердцем, а от моих тайных глубоко запрятанных мыслей о его родном брате. – Будешь кофе? – наливаю я в большую кружку американо, кладу две ложки сахара и добавляю молока.
Как он любит.
Потому что я знаю о нём всё.
Протягиваю ему напиток, и его пальцы на сотую долю секунды задерживаются на моих, обжигая мою кожу.
Но я опускаю глаза в пол, как будто меня очень интересует моя плитка, и отхожу в сторону. Подальше. На безопасное расстояние.
Но даже здесь, на противоположном краю стола до меня доносится его аромат. Запах ветра и солёных брызг. И нагретого солнцем дерева.
– Алик, мне нужно срочно с тобой обсудить подписание контракта, – сразу же с места в карьер начинает Егор обсуждать свои с братом рабочие вопросы, а я, всё так же прихлёбывая свой ненавистный чай с ромашкой, чувствую, как мои тайные мысли просачиваются, как тягучий гречишный мёд, в самый низ моего живота, разгораются там тёплым шаром, волнуют моё лоно, которое совсем недавно терзал мой законный муж, доводя меня до бесконечных оргазма, но мои мысли только о мужчине напротив.
Он не смотрит совсем на меня, и я очень рада. Значит никто сейчас не догадается, какое адское пламя сейчас пылает в моих чреслах, пробиваясь лишь лёгкими отблесками сквозь мои зрачки.
Пока братья говорят о своём, я пытаюсь придумать, как же мне суметь незаметно улизнуть к своему врачу, чтобы она удалила спираль. Потому что я даже не хочу думать о том, что будет, если Алик об этом узнает.
И тут меня словно осеняет.
– Алик, а ты видел, что Поддоубный выставил на продажу «Венеру» Лоташа? – вспоминаю я и пересказываю последнюю новость от известного галериста.
Я прекрасно знаю, как мой муж хотел получить в свою коллекцию эту безумно дорогую квартиру.
И вижу, как загораются моментально глаза моего супруга. Значит, я попала в цель.
– Откуда ты знаешь? – переспрашивает он меня, и я с невинным видом пожимаю плечами:
– Ну он сам мне вчера прислал сообщение. Просил, чтобы я тебе передала, что за тобой первая самая низкая цена. Всего двести тысяч. Зелёных, – отхлёбываю я свой ромашковый чай. – Он мне и сообщение вчера прислал, сейчас! – выбегаю я уже из столовой только для того, чтобы зайти в спальню, надёжно припрятать свой телефон за подкладку сумочки и, постояв в коридоре, вернуться уже к Алику с Егором почти в слезах.
– Я его потеряла! – дрожащими губами бормочу я.
– Что? Предложение Лоташа? – насмешливо смотрит на меня мой муж.
– Да нет же, свой телефон! – объясняю я.
– Давай я наберу, – предлагает Егор, и набирает мой номер. Ноя конечно же, выключила смартфон.
– Там у меня все приложения банков, все соцсети, все фото, – рыдаю я, понимая, что Алик не выносит, когда теряется информация.
– Где ты могла его посеять?! – рычит он на меня, и я лишь смотрю на него своими подёрнутыми слезами огромными глазами.
– Не знаю, – шепчу я, и чувствую, как возбуждается Алик при виде моих слёз.
Так, надо не перегнуть палку…
– Так, вспомнила! – так же лучезарно, сквозь слёзы, улыбаюсь я. – На пилатесе! Я ещё и звук выключила, чтобы не мешал! Надо срочно поехать в студию йоги и забрать его!
И пока никто из братьев не успел опомниться, поворачиваю своё лицо к Егору:
– Подбросишь?
Я знаю, что у Алика очень важная встреча, которую ему нельзя пропустить.
– Конечно, – улыбается мне во весь свой рот Егор. И поворачивается в шутку к Алику: – Ну что, доверишь мне свою принцессу?
И Алик кривит губы в усмешке:
– Кому же доверять, как не тебе, брат? – и моё сердечко сладко екает в груди.
Мой план удался.
– Я буду буквально через пять минут, – убегаю я переодеваться, и слышу вдогонку беспечный голос Егора:
– Можешь не торопиться, мальчикам есть что тут обсудить, пока ты пудришь носик.
6
– И к чему был весь этот спектакль? – вдруг переспрашивает меня Егор, когда уже выруливает на подъездную дорожку, ведущую от нашего дома, чтобы отвезти меня в мою студию пилатеса.
