Александра Питкевич Samum "Моя кровь пылает"

– Это нам не надо. В конюшне мотка три будет хорошей, – не замечая, или просто не обращая внимания на накрывший меня румянец, Терн отмахнулся от плетеной веревки, которую тому предлагал приятель.

– Да она там уже года три лежит, никем не пользованная. Наверняка мыши все поели, – фыркнул длинный, но веревку отложил.

– Так говоришь, словно я не слежу за вещами, – безразлично фыркнул гигант, и указал на следующий прилавок. – А вот гвозди и пару подков надо взять. Сам знаешь, как оно бывает. Если захромает, никуда не попадем.

Я смотрела за этими приготовлениями, и была готова поклясться, что с такими сборами нам точно потребуется не одна телега для вещей. А они еще мои наряды упрекали. Но все это меркло с тем, когда оба почти синхронно потащили меня в лавку готового платья. Мужского платья.

– Вы шутите? – рассматривая на вытянутых руках потертые кожаные штаны на какого-то подростка, я скосила глаза на своих сопровождающих. – Я должна надеть вот это?

– Очень желательно, донья. В своих платья вы никак не можете отправляться в путешествие. А Харан очень настаивал, что без вас нам нельзя, – пытаясь изобразить сожаление, произнес Терн. Вот только глаза великана смеялись и мне показалось, что он с нетерпением ожидает того момента, когда я сменю привычный наряд на это неудобное и вульгарное изобретение мужчин. Да в такой одежде и запреть недолго.

– Нэть, – скривившись, я отложила предполагаемую обнову в сторону. На такие жертвы я не пойду. Ни за что. – Этот ужас я не надену.

– Но донья, Харан же приказал,– мужчин переглянулись, явно поставленные в тупик моим упрямством. Кажется, в их головах просто не укладывалось, что кто-то может оспорить указания их предводителя.

– Я ничего не имею против, если Огонек сам будет носить подобное, – представив, как атлетическая фигура этого мужчины будет смотреться в явно маловатых штанах, я опять немного покраснела. – Но сама подобного не надену.

– Вы не можете путешествовать в платье. Дорога долгая…

**

– Я вас поняла.

Злая после разговора с домашними, из-за всех сборов и сумки, которая оказалась почти неподъемной, я выскочила из дома, громко хлопнув дверью. Плечо едва не отваливалось, под весом вещей, но я упорно и упрямо спускалась с лестницы, не боясь наступить на укороченную красную юбку с воланом.

– Это что такое? – недовольный мужской голос был как раз тем, что мне сегодня требовалось, чтобы окончательно выйти из себя. Я боялась путешествия, боялась не найти цветок или не успеть вернуться вовремя, а такое в высшей степени вежливое приветствие, никак не поддерживало мой настрой в гармоничном состоянии, позволяя гневу перелиться через тонкий край терпения.

Подняв взгляд на Огонька, я открыла было рот, чтобы высказать все, что думаю о его возмущении по поводу моего наряда, но ту же его захлопнула. Не стоило так делать. От этого человека зависело, как именно пройдет мое путешествие и доберусь ли я туда, куда мне требовалось. Очень хотелось нагрубить, но я сдержалась. Однако Харан либо не понял моего порыва, либо просто не оценил. Темная бровь мужчины приподнялась и он обвел рукой мой наряд.

– Это как понимать? Вы собираетесь ехать в платье?

– Это юбка и блузка, – заметила я, стараясь не поддаваться на провокацию.

– Я не это имел ввиду. Вы собрались на бал? – мужчина хмурился, кажется намереваясь всем силами испортить мне настроение.– Или в вашем доме не нашлось ничего более подходящего для путешествия верхом. Мне казалось, вам вполне ясно дали понять, что никаких карет и ландо не будет. Весь путь придется провести в седле.

– Я все это прекрасно помню. И поеду в том виде, в котором нахожусь сейчас.

– Если ваши бедра сотрутся в кровь, донья, это нас замедлит, – Харан шагнул ближе, почти не оставляя между нами расстояния и произнося слова свистящим шепотом. – Не стану скрывать, ваши бедра меня весьма тревожат, но я предпочел бы сохранить их здоровыми.

Я едва не задохнулась от двусмысленности прозвучавшей фразы, но мужчина оставался так серьезен и хмур, что я разом отмела все неприличные мысли. Он ничего не имел такого ввиду. Кажется.

– Под юбкой бриджи. Это мамин наряд для верховой езды и он весьма продуманный, хотя и старого образца. К нему идут перчатки и куртка на более холодную погоду, – тихо, совершенно успокоившись и не чувству больше стремления к скандалу, произнесла я.

Харан склонил голову набок, и его тонкие губы растянулись в усмешке.

– Хорошо. Но имейте виду: если где-то начнет нестерпимо жечь – сообщите мне. Любая рана, даже незначительная в такой долгой и опасной поездке, может иметь фатальные последствия. А вы совсем не приспособлены к подобным путешествиям, чтобы можно было относиться к этому беспечно.

Мне только и оставалось, что кивнуть. Конечно, я не собиралась делиться с мужчиной своими сложностями и маленькими женскими неудобствами, но и спорить сейчас смысла не было.

Пока Терн, весьма милый, несмотря на внушительные габариты, крепил мои сумки на одной из вьючных лошадей, Харан самолично перепроверил стремя и седло.

– Вы не доверяете моим помощникам?

– Я предпочитаю быть во всем уверен и спокоен. Я знаю как седлают лошадей мои люди, но ничего не знаю о ваших. Так что да: я им не доверяю. Хромающие лошади, отвалившиеся подковы – это не то, ради чего хотелось бы через час останавливаться в чистом поле. А теперь, донья, запрыгивайте в седло. Как я понимаю, у вас время поджимает куда сильнее, чем у меня.

Я внимательно всмотрелась в лицо мужчины, пытаясь отыскать там насмешку или следы шутки, но Харан был серьезен. И совершенно прав. У меня было мало времени. Но самой большой проблемой было то, что никто не знал, сколько его на самом деле осталось.

Ухватившись за луку седла, я легко запрыгнула на лошадь, чувствуя, как по телу проходит легкая дрожь. Мне еще никогда не приходилось отправляться так далеко, да еще в практически незнакомой компании. С одними мужчинами, что выходило за все возможные рамки.

– Не бойтесь, донья, – Харан осторожно поймал мою ногу за лодыжку, помогая вдеть ее в стремя. – Все будет хорошо, и мы сделаем все, что сумеем, чтобы добыть эти цветы и спасти вашу сестру.

Я коротко кивнула, чувствуя, как теплая рука сжимает ногу через тонкий чулок. По телу вверх потянулся жар, пробуждающий совершенно несвоевременно томление и желание чего-то глубокого, острого. Чувствуя, что начинаю задыхаться, я громко сглотнула. И в этот момент Харан вскинул голову, посмотрев прямо мне в глаза. В глубине го взгляда пылало пламя грозящее меня поглотить и испепелить.

Харан дал знак, и наш небольшой караван из четверки всадников и пары вьючных лошадей, двинулся к выезду из города. Я едва сдержалась, чтобы не оглянуться. Было очень тяжело от мысли, что я могу больше никогда не увидеть своей сестры, если только немного задержусь в пути. Мне казалось, что даже камни под ногами кобылы начинают тлеть и дым противно забивается в горло, пытаясь вынудить меня закашляться, такой жгучей была тревога.Как можно путешествовать в одной компании с таким человеком? Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться: ничего нового. Когда мы бывали у родственников мамы на далеком западе, тамошние мальчишки вели себя точно так же. Постоянно задирали и подкалывали, словно им больше было нечем заняться. Я просто отвыкла от мальчишек. Даже таких, у которых давно проклюнулась борода, а пальцы жесткие от оружия. **

– Улыбнись, донья, – Терн подвел своего коня ближе, и тепло улыбнулся. – Мы вернемся довольно скоро. И все уладится.

– Надеюсь, – я ответила на улыбку, а затем скривилась. С другой стороны улицы, вытаращив на меня глаза, смотрела соседка. Вот же напасть! Не пройдет и получаса, как вся улица будет знать, что я оставила дом и больную сестру, уехав в компании троих мужчин и без сопровождения достойной женщины.

– Что-то не так? – от Терна моя гримаса, конечно, не укрылась. Да я и не особо старалась. Этот мужчина оказался довольно приятным и располагающим. В отличие от его резкого командира.

– Слухи поползут. Теперь по всей улице мое имя будут месяц полоскать, как белье на ветру.

– А вам есть до этого дело? Как я понял, соседи вашу семью никогда не жаловали, так что нужно было давно перестать обращать внимание на досужие разговоры кумушек. Благородным доннам совершенно нечем заняться летними вечерами, вот они и судачат, – я не ожидала, что Харан слушает наш разговор. Стало еще более неловко, словно меня застукали за поеданием булочек ночью.

– Пусть и так, но теперь от моей репутации ничего не останется, – зло отозвалась я, в который раз забывшись, что это я уговаривала Огонька отправиться в дорогу, а не наоборот.– Мне потом будет непросто найти мужа своего круга.

– А вы бы не искали его здесь, где у каждого о вас уже готово мнение, а посмотрели в тех местах, где вас оценят по достоинству без подсказки соседей, – мужчина едва не смеялся в голос, так его позабавила эта мысль.

– Легко быть таким умным на словах, – пробормотала я под нос, не жаля больше спорить. Это было совсем не по-взрослому и довольно глупо, продолжать перепалку.

Поймав на себе внимательный, сосредоточенный взгляд Терна, я невольно заерзала в седле, не понимая, чем подобная реакция вызвана.

– Что?

– Жар веселится.

– И что мне с этого?

Мы ехали прочь от порта, мимо лавочек и соборов. Город еще дышал ночной прохладой, кое-где синие тени ютились под крышами домов. Но пройдет всего пара часов, как летнее жаркое солнце раскалит мостовые: хозяйки закроют окна ставнями, отсекая свет и зной, не давая ему пробраться вглубь комнат, а над улицами, словно дымка, повиснет аромат апельсинов. Самый сезон.– Впервые года за три, – весомо добавил мужчина, но я только передернула плечами. Может, мне тоже хотелось веселья. Только поводов пока что для этого не наблюдалось.

Глубоко вздохнув, придержав лошадь перед воротами, я закрыла на миг глаза. Нельзя было оборачиваться. Так всегда говорила мама. Но и просто так покинуть это месть было сложно.

– Вперед, Лора. Нас ждет занимательное путешествие, – я посмотрела на Жара. Мужчина чуть улыбался, стараясь меня подбодрить, но я видела, что в глазах его таится печаль.

Глава 7

Да как угодно! Через два часа пути я и думать забыла о пламени в глазах Харана. А еще через два поминала всех его предков до пятого колена недобрым словом. Не могли нормального мужчину вырастить? Это надо было додуматься, тянуть меня верхом в такой поход!

Первой сдалась спина. Я сползала то на одну сторону седла, то на другую, стараясь снизить напряжение в пояснице, но надолго моих ухищрений не хватило. Потому что вскоре к боли в спине присоединились ноги. Они начали как-то неожиданно дрожать, пытаясь вырваться из стремян и напрочь лишить меня опоры.

– Устроим небольшой привал, – объявил Харан когда наш небольшой караван из четырех человек, потерял из виду последнюю из деревень, что ютились вокруг города. Тракт остался чуть в стороне, и мы свернули под группу деревьев, у самого начала оливковой рощи.

Я так и не поняла, почему остановку нужно было делать здесь, а не в более-менее комфортном месте, но на вопросы не было сил. Натянув поводья, я так и замерла в седле не доверяя собственным ногам. Очень хотелось спуститься, выпрямиться и потянуться, но…

– Донья, вам помочь? – Терн появился рядом. Его конь, освобожденный от седока, уже подъедал пожелтевшую от летнего зноя, траву.

– Нет, спасибо, – я была уверена, что улыбка получилась так себе, не самой искренней и даже не самой ровной, но я старалась. Вот только судя по лицу мужчины, стараний было недостаточно. Терн чуть свел брови, но не стал настаивать, дернув плечом.

– Тогда поторопитесь. Жар не любит долгих остановок. Потянуться, размяться, в кустики – и дальше поедем.

– Угу, – мрачно буркнула я, сверля спину Харана взглядом. Ну, Огонек!

Нет, умом я понимала, что это нужно мне, что я сама его уговаривала ехать, но почему же простая поездка дается мне так тяжело? Всего только первый день, пара часов в дороге, а мне хочется лечь на землю и завыть от бессилия и обиды. Мне никогда до этого не доводилось так долго сидеть в седле. В конце концов, я все же кружевница, а не офицер или постушка.

Пригнувшись к шее лошади, радуясь, что я решила ехать на своей, а не на каком-то незнакомом мерине, я перекинула ногу через спину животного. И медленно скатилась животом по седлу. Вот только ноги, коснувшись земли, почему-то отказались на ней стоять, и я, с громким вскриком, рухнула практически под копыта собственной лошади.

Лежа в пыли, глядя на яркое, почти белое небо, я думала о том, что не сильно расстроюсь, если меня тут и затопчут. Но умная лошадь отступила в сторону, а затем удивленно ткнулась носом мне в живот и громко фыркнула. Кажется, ее мое положение озадачивало еще больше, чем меня саму.

– Как вам тут лежится? – с усмешкой поинтересовался Харан, возникая со стороны головы и закрывая меня от солнца.

– Знаете, вполне приятно,– хрипло отозвалась я, подражая светской беседе, но даже не пытаясь подняться. Просто чувствовала, что не сумею. Мы словно были в приличном городском салоне, а не среди полей. – Если хотите, здесь довольно места на двоих. Присоединитесь?

– Боюсь, что никак не могу, – мужчина улыбнулся еще шире, – если лягу с вами рядом, мне придется на вас жениться, а это противоречит целям путешествия. Помнится, у вас сейчас есть одно, крайне нужное мне, условие.

– Будете об этом каждый раз напоминать? – я медленно со стоном села, оттолкнув лошадиную голову. – Мне и одного раза было довольно, чтобы запомнить.

– Считайте, что это напоминание мне, а не вам. И да, Терн с Руберм тоже в курсе ситуации.

– Не вижу ничего постыдного в этом. Но из ваших уст это звучит как какой-то явный и серьезный недостаток,– разговаривать с мужчиной, сидя на земле, да еще и к нему спиной, было не слишком удобно, но ногам я пока не доверяла.

– Вовсе нет, донья. Вы в полном праве гордиться собственной чистотой. Главное, не растерять ее по пути.

– Ну вы уж за этим проследите, я надеюсь? Будьте уж так добры! – очень хотелось шлепнуть ладонями по земле, но я и так себя сдерживала изо всех сил, чтобы не язвить.

– Чувствую, только слежкой за вами мне всю дорогу и придется заниматься.

Я тихо вскрикнула, когда меня со спины подхватили под руки, помогая подняться. Я почти висела на руках Жара, так как ноги разъезжались в сторону, а спина так и заклякла в полусогнутом положении.

– Встряхнитесь, донья.

– Лора, – напомнила я, считая, что мы уже дошли до этой точки, и, сцепив зубы, попыталась встать на ноги. Те вроде бы и были способны удержать меня, но вот спина…

– Нужно постепенно, разгибая каждый позвонок, а не резко,– на удивление терпеливо и спокойно протянул Харан, не убирая рук. – Ваши мышцы не готовы. Вы не доберетесь до храма верхом.

– Вот это новость! Вы так говорите, словно я сама этого не поняла, – более устойчиво утвердившись на собственных ногах, я отступила на шаг от мужчины. – Во если бы вы предложили мне какое-то решение нашей новой проблемы… а так от этого знания никакого толку не будет.

Харан только покривил губы в улыбке, но ничего не сказал, глядя на меня без той подозрительности, что сквозила в каждом его жесте в городе. Словно покинув пределы Сигеры, он оставил свой драной характер там.

– Идите, вон там вполне приличные кусты, для вашего уединения,– кивнув на вполне густые заросли олеандра, цветущего яркими розовыми цветами. – терн проверил, змей и скорпионов там нет, но куст лучше не трогайте. Он ядовит.

– Уж это я знаю, – мне было неприятно и непривычно, что все присутствующие будут осведомлены, чем именно я занимаюсь под прикрытием кустов, но терпеть неожиданно тоже стало непросто. Тело словно намеренно выбирало самые неподходяще моменты. Чтобы поставить меня в неудобное положение. Но опять у меня не было никакого выбора: вздернув нос, пытаясь выглядеть отрешенной, выше всего происходящего, я медленно направилась к указанным кустам…

– Три монеты…

– Это если будет ландо. Если телега – то две.

– Ничего подобного. Разговор был про лошадь или про колеса. И нечего хитрить,– довольный голос Терна долетел до меня, стоило только обойти изгородь из ядовитых цветов. А потом я увидела, как из рук недовольного Рубера в ладони великана летит несколько блестящих монет.

– Ты не должен был выиграть, – хмыкнул Длинный, завязывая кошелек, и возвращаясь к неожиданно возникшему на поляне костру, на котором стоял настоящий кофейник.

– Ты невнимательно смотрел, – фыркну Терн, развалившись на каком-то покрывале прямо на земле, и используя сумки в качестве подушки. – если бы глаза свои разул, все бы сам понял.

– О чем речь? И почему вы распалили костер? Разве мы не торопимся? – я с содроганием представила, что мне предстоит вернуться седло, и лицо невольно перекосило. Мышцы не желали слушаться.

– Хран отъехал на час с небольшим, а мы подумали, что кофе поможет вам смириться с тяготами путешествия.

– Если мы будем тратить время на ненужные остановки, то никуда не успеем! – уперев руки в бока, гневно произнесла я. Но оба мужчины не обратили на мое возмущение ни малейшего внимания. Рубер приоткрыл крышку кофейника и бросил туда кусочек мускатного ореха, и от вырвавшегося вверх ароматного облака я едва не застонала.

– Присаживайтесь донья, это очень нужная задержка. Вы потом оцените.

Хотелось пнуть этого расслабленного великана, который отказывался проникнуться всей серьезностью моего положения, но я просто опустилась рядом на расстеленный на земле плащ. То, что я здесь, вовсе не означает, что метр Иваньер перестал искать другие пути спасения Диары. А на этих троих я повлиять никак не могла. У меня временами возникало впечатление, что стоит Харану сказать им остаться на месте, так они быстренько пустят корни и больше никогда не сойдут с указанной точки. Пока, конечно, им не прикажут.

– Не пыхтите так, – посоветовал Рубер с улыбкой. – Все сложится как надо.

**

Повозка, небольшая, запряженная парой крепких лошадок, появилась поле полудня. Крытая полукруглым светлым тентом, она была почти не видна на фоне неба, пока облако пыли не поднялось достаточно высоко над дорогой.

– О, а вот и командир, – довольно произнес Терн, подкидывая в затухший костерок пару веток и ставя поверх кофейник.

– Погоди, вы же сказали, что никаких повозок, – медленно поднявшись на ноги и приложив ладонь к глазам, проворчала, не зная, радоваться, или все же возмущаться

– Не мы сказали, а Жар, – наставительно проговорил Рубер, поднимая вверх палец. – Но командир вовремя понял, насколько это неразумное решение. Потому дальше, чтобы нас не задерживать…

– А скорее, чтобы не рисковать вашими бедрами, о которых мы уже наслышаны, – добавил Терн, шурша прутиком в углях

– Да, чтобы сохранить ваше здоровье. Так что порадуйтесь, донья.

Мужчины замолчали, наблюдая, как повозка замедляет ход, рядом с нашей небольшой стоянкой. Хмурый Харан, бросив поводья на какой-то сучек, соскочил с козел и вопросительно оглядел нашу компанию, словно рассчитывал, что мы так и будем ждать его стоя на одном месте и инее смея пошевелить рукой.