Остолбенев, я молча смотрела на Романа, черты лица которого прямо-таки перекосило от праведного гнева. Даже не подозревала, что он может быть таким.
– Ты поняла меня?
Тут я сообразила, что боль в руке исходит от его стальных пальцев, сжимающих мой несчастный локоть. Что происходит, а?
– Немедленно отпусти меня, – зашипела я на Романа и с силой толкнула его в грудь свободной рукой.
Он не упал, конечно, но с удивлённым видом заметно пошатнулся.
– Чёрт, всё забываю, что ты уже изменилась, – пробормотал он, послушно отступая на пару шагов назад. – Ты не ответила. Я ведь доступно объяснил? Я найму тех, кто будет следить за каждым твоим шагом Марта, и если у меня возникнут хоть малейшие подозрения…
– Так значит, это твоих рук дело?! И давно ты за мной шпионишь? А я-то голову сломала – кому я вдруг так сильно понадобилась. И ведь инсайдеров нашёл для слежки…
– Каких инсайдеров? Подожди… За тобой что, следят? Давно?
Роман растерянно таращился на меня во все глаза, а я с трудом сдерживалась, чтобы не разбить об его глупую голову китайскую вазу, стоящую на небольшом комоде рядом со мной.
– Марта, подожди. Ты ведь очень много ещё не знаешь! – начал он снова, но в этот момент я услышала приближающиеся с улицы шаги, и предостерегающе шикнув на Романа, стремительно скрылась за дверью ванной комнаты, не забыв сразу же запереться на замок. Хотя, кого тут из нас можно остановить запертой дверью? Никого.
Уф… Сидя на крышке унитаза, я запустила обе руки в свои волосы и с силой сжала голову, как будто бы опасаясь, что из неё выскочат последние разумные мысли. Так, ну совершено ясно, что знать об этом отвратительном эпизоде никому не следует. Ни Глебу, ни тем более Хелли. Что-то у меня много тайн становится в последнее время. Причём, от самых близких мне людей.
Стоп. А про что, со слов Романа, я ещё очень много не знаю? И судя по тому, как он удивился услышав о слежке, к нему она всё-таки не имеет никакого отношения. Кругом одни загадки.
Ладно, надо выходить, а то Глеб точно заподозрит неладное. Даже не взглянув на себя в зеркало, я осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никого. С улицы по-прежнему доносились хиты рок-н-ролла – на смену зажигательному Чаку Берри теперь пришёл красавчик Элвис. Вот под его мелодичный баритон, повествующий о коварных превратностях любви, я и вышла ко всей компании.
Роман уже сидел в своём кресле, и как ни в чем не бывало, в полушутливом тоне жаловался на невозможное поведение своей жены в период подготовки к очередной её выставке. Хелли вяло защищалась от его нападок, красноречиво закатывала глаза и по-кошачьи фыркала. А вот Глеб встретил меня своим фирменным сканирующим взглядом и без тени какой-либо улыбки.
– Ты долго, – заметил он, когда я устроилась в кресле и взяла в руку свой бокал. – Всё в порядке?
– Абсолютно. Просто не могла никак с волосами справиться. Ты же знаешь, они у меня живут своей собственной жизнью.
– Если ты устала, можем подняться наверх и пораньше лечь спать.
– Что ты, я полна сил! Налей мне лучше ещё вина.
– Уверена? Это третий будет, – с мягкой улыбкой сказал Глеб. – Ты ведь сама всегда говоришь, что три бокала это твой разумный предел.
– Хм, а может я уже не пьянею как раньше? Кстати, я вот и правда почти трезвая, – с удивлением сообщила я, отлично понимая истинную причину такого состояния. Страх на меня всегда действовал отрезвляюще.
– Хелли, – позвала я. – Ты хотела показать мне свою новую антикварную шкатулку, помнишь?
– А! Точно, дорогая! – спохватилась она и резво поднялась с кресла, не забыв, впрочем, крепко поцеловать мужа в губы. Тот кинул на меня настороженный и не очень добрый взгляд, но промолчал. Испугался, что я пожалуюсь на него? Слабак. Ну, вот пусть помучается.
– Мальчики, мы вернёмся не скоро, так что развлекайте себя сами, – объявила Хелли, и прихватив с собой почти полную бутылку вина, вышла из-за стола.
Мы уже заходили в дом, когда я услышала, как Роман спросил у Глеба не хочет ли он послушать какую-нибудь другую музыку. Глеб отказался, сказав, что просто обожает рок-н-ролл.
Да уж, наша с ним теперешняя жизнь действительно очень смахивала на неистовые и безудержные рок-н-ролльные хиты.
Шкатулку мы с Хелли, конечно же посмотрели, она на самом деле оказалась изумительной. Старая лаковая миниатюра, да ещё в отличной сохранности, настоящая находка для истинного коллекционера.
– Ну, а теперь, Марта, раскрой мне наконец секрет, – произнесла Хелли с грустной улыбкой, когда мы с ней наконец оторвались от шкатулки.
– Какой секрет?
– Каким образом тебе удалось выбраться из всего этого ужаса?
– Да я и не выбралась толком…
Мы с Хелли спряталась в их с Романом спальне, усевшись на большой кровати и раскидав вокруг себя невероятное количество декоративных подушек самых разнообразных размеров. Бокалов у нас не было, идти за ними не хотелось, и мы просто отпивали по очереди прямо из бутылки. Хелли слушала меня очень внимательно, печально поддакивая и кивая головой в знак солидарности. Я даже не разревелась – поразительный факт. Естественно, Хелли и так была в курсе происходящих со мной событий. Ведь именно ей я позвонила после нашей с Глебом катастрофической ночи, когда он попытался внушить мне смертельно опасную дозу любви, чуть не убив меня этим. Потом мы с Хелли тоже регулярно созванивались, но телефонный разговор не в состоянии заменить живого общения. Глаза собеседника иногда лучше слов отвечают на любые вопросы. Особенно, если это немые вопросы. Те, что озвучить вслух не хватает смелости и душевных сил.
Я на удивление спокойно рассказала Хелли о том, как Свен выхаживал меня после моего побега в Петербург, как я злилась на его присутствие и одновременно с этим судорожно цеплялась за него, очень быстро осознав, что он мой единственный спасательный круг в окружившем меня море безумия. Я почти равнодушно поведала про моё возвращение к нормальной жизни, как вернулась в Москву и устроилась на новую работу. О своих новогодних питерских каникулах со Свеном я говорила сдержанно, но этот эпизод мне дался уже тяжелее. Про то, как Глеб пытался покончить с собой, а Свен его спасал, спасал ради меня, я рассказывала совсем тихим голосом.
– Ты прости меня, – начала Хелли после того, как я замолкла, – я в шоке от того, что тебе пришлось пережить… Слово идиотское, да? Пережить. В твоём случае оно слишком буквальное. Так вот, ты прости, я дура, наверное. Но, слушай – Свен?! Он ведь в подмётки не годится Глебу. Во всех смыслах! И он убийца, Марта. Настоящий убийца. Да он даже на фото выглядит страшно. Брр! Я не общалась с ним лично, но слышала всякое… Когда я представляю, сколько несчастных жертв на его счету, у меня холод по коже…
– Мороз.
– А, не важно. У меня и холод, и мороз, и я вся как айсберг!
– Очень точное описание, лирическое. Молодец, – похвалила я.
– Ох, Марта, ты ненормальная всё же.
– И Глеб так считает.
– И правильно делает, – хмыкнула Хелли, протягивая мне бутылку. – Давай выпьем.
– За то, что я ненормальная?
Хелли рассмеялась, и метнув в меня расшитую шёлком, пёструю подушечку, возразила:
– Нет, за то что все мы тут немного не в себе!
– Отличный тост!
Я едва успела сделать глоток, как Хелли вдруг спрыгнула с кровати и умчалась в коридор. Через минуту она вернулась, неся в руках внушительных размеров миску, доверху засыпанную крупной спелой черешней.
– Вот, – радостно сообщила она, – чуть не забыла. Мы купили этих ягод с Романом как только прилетели. Они у вас гораздо дешевле, чем в Париже, кстати. Забыла как по-русски они называются. Очень смешно как-то.
– Это черешня. Я тоже её люблю. Но с каких это пор, Хелли, ты стала заботиться о ценах на продукты?
– А я и не забочусь. Инстинкт. Получить что-либо дешевле, чем обычно – это в крови у любого человека. Даже у таких психов, как мы.
Я хихикнула и выбрав самую крупную и красивую ягодку, отправила её в рот.
– Сладкая. И аромат божественный! – прокомментировала я с довольным видом.
Хелли с набитым ртом утвердительно покивала мне в ответ и промычала что-то невразумительное. Чудовищный акцент в сочетании с пригоршней черешни, которую она запихнула в рот, напрочь пресекал любую попытку её понять.
– Слушай, Марта, – справившись с черешней, сказала Хелли, – но ведь ты так и не переехала к Глебу? Я правильно поняла, что вы пока не стали жить вместе?
– Нуу… да.
– А что вы тянете с переездом? Ты извини, если лезу не в своё дело.
– Что ты, всё в порядке. Объяснение на самом деле очень банальное: я пока работаю, а постоянно мотаться из области в город в час-пик довольно проблематично.
– Но ты же собиралась увольняться?
– Я и сейчас собираюсь. Но не сию же минуту. Увольнение я запланировала на осень. Понимаешь… Ох… Просто мы с Глебом решили не торопиться. В этот раз.
– Да-да, разумное решение, – поспешно согласилась Хелли, и я заметила, как быстро она отвела взгляд в сторону.
– Видишь ли, в доме Глеба в любом случае надо делать ремонт, – чуть тише продолжила я. – Спальню мы себе временно обустроили в одной из гостевых комнат, ну я рассказывала тебе почему… К ремонту мы ещё не приступали, так что спешить с увольнением большого смысла нет. К тому же мне удалось устроить себе очень удобный график на работе. Я убедила своего начальника в том, что трёх полноценных рабочих дней в неделю мне вполне достаточно для обеспечения качественного производственного процесса.
– Вот как? Хм. То есть, вот просто взяла и уговорила начальника? – с изрядной долей ехидства поинтересовалась у меня Хелли.
– Между прочим, я честно пыталась с ним поговорить по-нормальному, без всяких внушений, – с тяжёлым вздохом ответила я. – Потом махнула рукой, конечно… Да он бы в любом случае не согласился. А так, и рабочий процесс не пострадал – я всё успеваю, и начальник доволен. А самое главное, что оставшиеся четыре дня я провожу вместе с Глебом.
– Ну и молодец. И не надо оправдываться. Уж точно не передо мной, во всяком случае, – усмехнулась Хелли. – Значит, дело только в работе? С ума сойти. Знаешь, Марта, я бы точно не смогла так быстро вернуться к человеку, который пытался меня… Ну, ты поняла…
– Я и не возвращалась. Я была с ним всегда, на самом-то деле.
Хелли восхищённо присвистнула.
– Вот это круто, – произнесла она. – Ты, конечно, уникальна. Понятно, почему Глеб так в тебя вцепился. Но вот я одно не пойму. Как он смог пережить присутствие Свена в твоей жизни?! Пусть и недолгое, но оно ведь было. Было! А учитывая, что Глеб, мягко говоря, не очень хорошо умеет держать себя в руках, да и вообще…
– Как пережил, говоришь? Не знаю. Я часто вспоминаю то, что увидела тогда в нашей бывшей спальне… Которую он уничтожил. Там даже мебели не осталось. Да он там вообще ничего не оставил. Руины и обломки. А эти стены, Хелли… Чёрт побери, я бы много отдала, чтобы забыть эти жуткие следы на стенах! Следы от его ногтей… Не представляю, что с ним тогда было. Не хочу представлять. И не могу.
– Так, Марта, успокойся, пожалуйста. Ты начала всхлипывать, а это плохой знак. Очень плохой. Ну, не надо… О, нет. Что я наделала.
Я закидывала голову наверх – излюбленный мною приём, чтобы слёзы не вытекали из глаз, я глубоко и медленно дышала, но всё равно расплакалась. Ну вот. А я ещё удивлялась тому, как легко обо всём рассказала. Сглазила.
– Что за несправедливость… Я даже из всех инсайдеров самая ненормальная получилась, – сказала я, более-менее успокоившись. – Пока все глушат коньяк бутылками, почти не хмелея при этом, я по-прежнему валюсь с ног от трёх бокалов. Думала, что меньше реветь стану, ан нет, и тут не угадала.
– Зато ты можешь делать то, что другим инсайдерам не под силу, Марта! Ты в состоянии отменить любое предыдущее внушение, ты можешь влезть в мозг жертвы после того, как с ней уже успешно пообщался другой инсайдер. А этого никто не может сделать! – воскликнула Хелли и вдруг запнувшись, добавила чуть тише: – Фактически, ты сильнее любого из нас.
Я поморщилась, словно от приступа головной боли и закрыв лицо руками, пробормотала:
– Вот поверь, я вовсе не мечтаю стать сильнее всех.
– Верю, дорогая, – согласилась Хелли. – Верю.
Мы ещё немного поболтали, доели почти всю черешню и уже спустившись на первый этаж, я вспомнила, что так и не рассказала Хелли историю про своих возможных преследователей. Ну и ладно. Завтра расскажу. Может, и правда ничего такого нет, а у меня всего навсего развилась банальная мания преследования.
Мужчины к тому времени переместились с улицы в гостиную и сидели в креслах напротив друг друга. Мягкий, рассеянный свет в комнате исходил лишь от небольшого подвесного светильника, плафон которого был выполнен из толстого витражного стекла. И разноцветные, хоть и приглушённые блики ложились причудливыми узорчатыми тенями на пол, стены и даже лица. Роман курил толстую ароматную сигару и внимательно слушал Глеба, который едва слышно что-то ему рассказывал. Рассказывал, опустив глаза в пол, и нервно потирая пальцы рук. На лице его безошибочно считывался целый спектр эмоций – тревога, надежда, смятение. Богатый набор. Что-то не так? Надо мне наверное поинтересоваться у него? Но как-нибудь потом, сейчас же моя главная задача – добраться до постели и крепко проспать в ней до самого утра.
Глеб увидел меня, улыбнулся, и подойдя, тут же крепко обнял за талию. Заглянул в глаза.
– Устала?
– Устала, объелась черешни, валюсь с ног, и кажется, засыпаю на ходу, – вяло отрапортовала я.
– Вижу. Но где вы черешню отыскали?
– О, Хелли мастерица на сюрпризы.
Уснула я, едва коснувшись подушки. Мне снилась черешня. Огромные, кроваво-коричневые ягоды медленно катились на меня, пачкая своим липким, густым и приторно сладким соком. Когда одна из ягод всё-таки подкатилась слишком близко, я протянула к ней руку, чтобы оттолкнуть, но ягода внезапно взорвалась, окатив меня с головы до ног ярко-бордовой жидкостью.
– Ну и бред, – пробормотала я, проснувшись.
За окном начинался рассвет, ранний и яркий, как это всегда бывает в начале лета. Однако плотные тяжелые шторы не давали свету проникнуть в комнату, оставляя в ней приятный полумрак.
– Снова кошмары? – хриплым голосом спросил Глеб, притягивая меня к себе одной рукой.
– Нет, просто надо меньше есть перед сном, – ответила я, тут же прижимаясь к нему всем телом.
– Тогда спи дальше, тебе ещё рано вставать.
– Как я могу спать дальше, если ты уже почти снял с меня ночнушку…
– А зачем ты вообще надела этот несчастный кусочек кружева, не понимаю…
– Хорошо, я буду ложиться спать голой.
Глеб на секунду замер, хмыкнул, и плотоядно улыбнувшись, заметил:
– Прекрасная идея.
А я снова тонула в этих чёрных глазах. Вот удивительно, его сила внушения – смертельно опасная и невозможно притягательная одновременно, давно уже не действует на меня, но стоит ему лишь заглянуть в мои глаза… Что со мной творится, а? И почему? И только бы это волшебство никогда не прекращалась, никогда, пожалуйста…
Прохлада мятного аромата мгновенно окружила нас со всех сторон, моё сердце стучало где-то снаружи меня, и больше всего я боялась, что руки Глеба, сильные и нежные, вдруг разомкнут неимоверно крепкое кольцо своих объятий. Слишком для меня крепкое, но как выяснилось, жизненно необходимое.
– Марта, любимая, – шептал он, убирая с моего лица спутавшиеся за ночь пряди волос. И я тонула, снова тонула безвозвратно…
Проснувшись второй раз за сегодняшний день, я обнаружила, что солнце светит вовсю, Глеба рядом нет, и вообще, судя по звукам с улицы вся компания уже давно бодрствует и весело проводит время. Взглянув на часы, я быстренько поднялась с кровати и побежала принимать душ. Чёрт бы побрал эти дурацкие особенности инсайдеров – спать не больше трёх часов в сутки. Ну, нормальных инсайдеров, а не таких как я. Ладно, когда-нибудь и эта способность станет мне доступной. Всему своё время. И маленькими шагами. Я улыбнулась своему зеркальному отражению в ванной комнате, но тут же вспомнила вчерашнюю выходку Романа. Ох…
Я сидела у туалетного столика, замотанная в мягкое и пушистое банное полотенце, и наносила крем на своё слегка помятое после сна лицо, когда дверь открылась и вошёл Глеб.
– Подожди минуту, я сейчас закончу, – торопливо проговорила я, не глядя в его сторону. – Не думала, что уже столько времени. Почему ты не разбудил меня раньше? Вы все уже раза три наверное позавтракали, да?
Опустив голову вниз и подсушивая влажные волосы феном, я вдруг сообразила, что Глеб даже не пожелал мне доброго утра и вообще не произнёс ни слова. Резко подняв голову, я взглянула в сторону кровати, на край которой он присел.
– Доброе утро, Марта, – взгляд холодный, на губах кривая ухмылка. Господи, ну что ещё стряслось? Что успело произойти за эти несколько часов?
– Доброе…
– Почему ты мне не сказала, что за тобой следят?
