– Тебе не понравилось? – с пристрастием допытывался я.
– Почему же, всё очень хорошо, – и Катя вздохнула так тяжело, что вынудила спросить:
– Что-то случилось?
– Звонил Вирбинов, он отказался от своей партии АИРов, – её деловой тон немного меня отрезвил.
Вирбинов чуть ли не самый крупный заказчик, он не мог без особых причин отказаться от партии электродвигателей в сто двадцать штук. В бизнесе случается всякое. Я понимаю, можно отказаться от какой-то части заказа, если вдруг изменились обстоятельства, но, когда клиент неожиданно отказывается от крупной партии изделий при уже подписанном и согласованном договоре – это ошеломляет.
– В чём причина?
– Сказал, что пока не нужны, возможно, купит их позже. Но мне показалось, он обиделся на вас за вчерашнее.
– А что было вчера? – спросил я, догадываясь, что за своими новыми заботами упустил что-то важное.
– Вирбинов звонил вам, но вы не стали с ним разговаривать и даже сказали что-то обидное, оскорбили его; после чего он перезвонил мне и сказал дословно так: передай своему чокнутому шефу, когда он протрезвеет, что я с вашей конторой не хочу иметь никаких дел.
– Странно, я ничего не помню.
– Вы вчера весь день были рассеянный, смотрели в окно, злились, если вас отвлекали.
– Я работал с программой. Придумывал имя.
– Понятно, – в голосе Кати послышалась нотка жалости. Она смотрела на меня так, как могут смотреть медсёстры на безнадёжного больного.
– Что тебе понятно?
– Вы не обидитесь, если я скажу правду?
– Да нет же, говори всё, что думаешь.
– Мне кажется, вы очень одиноки, – познакомиться с живой реальной девушкой не можете в силу своего стеснительного характера, вот и придумали себе подружку.
Мне стало смешно. На моё увлечение новым окном Катя смотрела слишком по-женски. В самых простых и обыденных действиях она усматривала особый смысл, идею, причём не просто идею, а идею романтическую.
Честно говоря, я не считал себя одиноким и никогда не отнёс бы себя к разряду стеснительных людей. Я был доволен всем на свете: работой, собой, своей жизнью. Если бы я терзался одиночеством, то давно бы решил эту проблему.
– Кать, с чего ты взяла, что я одинок?
– Ну, вы не женаты…
– И только поэтому ты решила?..
– У вас и невесты нет.
– Может, у меня есть куча друзей и подруг.
– Я вижу, что у вас есть только деловые партнёры. А на женщин вы смотрите не как на, собственно, женщин, а лишь как на специалистов, профессионалов. Вот я… Меня вы воспринимаете только как бухгалтера – не более.
– А ты хотела, чтобы…
– Извините, я сравниваю вас с другими начальниками, с которыми доводилось встречаться. Знаете, почему я ушла с прошлого места работы? Мой начальник, наоборот, видел во мне женщину и только женщину. Ему было наплевать, что я специалист, что я много училась, что я полезный работник, что я человек, в конце концов. Он сразу выставил требование: приходить на работу в короткой юбке; он решал, какого цвета колготки мне надеть. Это ещё можно терпеть, но, когда он стал откровенно ко мне приставать, я не выдержала и ушла. Мой ревнивый жених всё порывался набить ему морду.
– Интересно, от меня ты что ожидала?
– Я просто хочу сказать, что вы другой. Прямая противоположность. Вы скованы, вы даже побаиваетесь женщин – я это заметила. Вам следует быть понахальнее, что ли, посмелее.
– Тебе не угодишь.
– Да не во мне дело. Ведь если вам понадобилась виртуальная девушка, это говорит о том, что есть проблема.
– Однако ты проницательна, – не скрывая сарказма, заметил я, – но, знаешь ли, я как-то не задумывался о своём одиночестве. Хотя тебе со стороны виднее. Спасибо за совет, непременно учту твои замечания.
Моя ирония от Кати не укрылась. Она и в самом деле проницательна. Сегодня эта проницательность меня раздражала.
– Катя, ты можешь идти домой.
– Вы обиделись?
– Нет, просто рабочий день закончился. Я тебя задержал, извини.
– А вы ещё не уходите?
– Поработаю, – ответил я сухо.
*
Задержавшись в офисе, я смог впервые наблюдать за тем, что происходит в новом окне после рабочего дня. Девушка некоторое время продолжала сидеть на скамейке. Но вскоре из-за угла появился великолепный «Понтиак» и подкатил к антикварному магазину. Из машины вылез парень лет двадцати на вид, он подошёл к скамейке. Инглис при этом поднялась и, парень, слегка наклонившись, чмокнул её в лоб. Затем он её обнял, крепко прижав к себе, и что-то шепнул на ушко. Вот кого она ждала!
Но в моей программе не было даже намёка на этого парня. Откуда он взялся? Он её жених, любовник – кто он?
Они сели в машину, и через мгновенье «Понтиак» скрылся из виду. Улица опустела. Я предполагал, что такой вид установится до утра, до появления нищего поэта перед газетным киоском. Но я ошибся.
Буквально через минуту после исчезновения Инглис и её кавалера на улице появился дворник с огромной метлой. Своим видом он напоминал дворников начала двадцатого века. На нём был длинный фартук из плотной ткани, фуражка с кокардой, на шее болтался свисток. Он был невысок и, вероятно по этой причине его метла казалась такой большой. Уверенными размашистыми движениями он принялся мести улицу в промежутке между газетным киоском и антикварным магазином.
Получалось, что в оконной программе кое-что появляется без моего ведома. Я срочно позвонил в «Занескол».
– Кто ваш консультант? – в первую очередь поинтересовались там, и я постарался как можно точнее описать внешность своего консультанта, сожалея, что не узнал его имени.
– Это Боря, – ответили мне, – но его сейчас нет. Что у вас случилось?
– Моя программа, мой вид из окна живёт своей жизнью. Происходят события, которые совершенно не предусмотрены программой.
– Иногда бывают сбои, – спокойно пояснил мой собеседник и пообещал, что консультант приедет ко мне завтра.
Утром я беседовал с Борей.
– Что вас не устраивает? – спросил он после того, как просмотрел программу в ускоренном режиме.
– Понимаете, тут есть такие сюжеты, которых не было в первоначальном варианте, они возникли сами собой.
– И что вас удивляет?
– Вот именно это и…
– Всё правильно. Вы задали условия, сочинили сюжеты и привязали действие по времени с восьми утра до пяти вечера. Программа выдаёт вам тот вид, какой вы хотели. Дальнейшее время, то есть вечер, ночь и раннее утро вы никак не оговаривали, а значит, программа работает произвольно и предлагает разные варианты развития действия. Если хотите что-то изменить – меняйте. Что не устраивает? Девушка, я понял, задана вами. Оставим. Дальше у нас автомобиль. Задан в противовес вашему, который проезжает по улице днём. Молодой человек – это водитель. Кстати, вы никогда не замечали, что ваш дневной автомобиль едет без водителя?
– Не замечал.
– Смотрите. Вы его нарисовали, запустили, он поехал, но вы забыли посадить туда водителя. Видите?
– Действительно.
– Забыли. Такое случается. Но программа сама нашла свободный объём памяти, подобрала образ и характеристику, дополнила ваш сюжет и создала водителя.
– И этот водитель близко познакомился с девушкой?
– А что?
– Да странно как-то получается.
– Что же тут странного, смешной вы человек? Если на всей улице только одна девушка и только один парень, то рано или поздно, так или иначе, они познакомятся. Простая логика. Она и он. Каждый день они видят друг друга.
– Как всё просто!
– Конечно. А вот если бы они не познакомились, тогда, согласен, было бы удивительно. Но вероятность такого исхода очень мала, поэтому случилось самое простое и естественное: молодой человек познакомился с юной девушкой. Я просто не понимаю, чему тут можно удивляться.
– А дворник откуда?
– В этом случае можно предполагать всякое. Я думаю, программу нашу понять можно. Задавая условия, вы употребили слово «шикарный» для характеристики улицы. Потом создали нищего поэта. Программа усматривает в этом некоторое противоречие – нищий поэт на шикарной улице. Спорить она с вами не спорит, но предложила вариант; считает, что поэт может заработать денег, если станет дворником.
– Интересно, а помочь поэту с публикацией стихов программа не могла?
– Видимо, это оказалось значительно сложнее. Она создала дворника, чтобы показать одну из возможных профессий для поэта. Могут появиться и другие варианты. А то, что дворник получился именно таким, скажем, колоритным, то просто вы где-то намекнули на соответствующую эпоху. Так и есть, смотрите – вывеска над магазином.
– Что с ней?
– Ничего особенного. В программном каталоге она привязана ко второй половине девятнадцатого века. Она вам понравилась, вы её прилепили, тем и заказали дух эпохи. Будете менять?
– Что менять?
– Сюжет, вывеску, остальное…. Для чего вы меня вызвали?
– Знаете, – смешался я, чувствуя неловкость перед Борей, – пожалуй, ничего менять не стоит. Оставим всё как есть. Спасибо вам за объяснение, извините за беспокойство.
– Как знаете. Нет, так нет. И я вас понимаю – вам хочется посмотреть на дальнейшие события.
– Вы угадали.
–Я же говорил, что наши окна – штука увлекательная.
Борис на секунду задумался, а потом резко, каким-то холодным тоном, неожиданно для меня выпалил:
– Должен предупредить, что некоторые наши клиенты увлекаются слишком сильно, забывая всё на свете. И тогда разоряются фирмы, рушатся семьи. Хочется верить, что с вами такого не случится. Мой совет: держите себя в руках.
*
Работа не ладилась. Один из моих клиентов просил найти для него контроллеры для электровозов. Это дело обещало хорошую прибыль. Контроллеры редкой серии, такие трудно найти. Я обшарил всю сеть «Интернет», нашёл поставщика, но моего клиента не устроила цена.
Кроме того, у меня сорвалась ещё одна многообещающая сделка: пришлось вернуть деньги за восемь редукторов РЦД, которые уже купил один крупный комбинат, но оказалось, что нужен был другой тип редукторов.
Задумываясь над цепью событий последних дней, я приходил к выводу, что мне изменила Фортуна. Кругом сплошная невезуха, – так говорил мой институтский приятель, когда проваливал второй экзамен подряд. Я же за две недели провалил шесть сделок, это если не считать неудачи с контроллерами. С ними, правда, ещё не всё потеряно, что-то можно сделать, но желания работать уже не было.
Я сдался. Ничего не хотелось. Всё казалось бессмысленным и бесполезным. Я перестал верить в удачу. В душу закрадывалось чувство непреодолимой тоски. Сознанием овладела абсолютная апатия. Забросив дела, я уставился в окно. Вид моего города не принёс успокоения, – только новое беспокойство. Вспомнился этот водитель, ухаживающий за Инглис. Наверное, редкий мерзавец, – почему-то мне казалось именно так. Нахальный, хитрый – какой ещё? – вероятнее всего, он бабник. Погуляет с девушкой – бросит.
Меня беспокоила судьба Инглис. Ещё бы! Это я её придумал, я её создал, вызвал к жизни, – и как же за неё не беспокоиться. Этот пройдоха каждый день на моих глазах её куда-то увозит. Они вместе проводят вечер.
Что они делают? Пьют, танцуют, разговаривают. Может, у них общие интересы, вдруг этот парень увлекается живописью, и тогда они сидят в каком-нибудь кабачке и мило беседуют о картинах, красках и художниках. Возможно, им хорошо вместе.
Так стоит ли мне волноваться?
Но ведь это меня и бесит, что Инглис увлеклась парнем, что им хорошо. А я при чём? В том то и дело, что я здесь совершенно лишний человек. Конечно, я могу всё прекратить, зачеркнуть, выключить. Я хозяин программы. Нажму на кнопку – и не будет больше моя Инглис выходить из магазинчика, не будет к ней подруливать хахаль на своём драндулете; а вместо моего симпатичного городка вновь засветится оранжевым светом простой и пустой прямоугольник.
Сделать бы так, но чувствую, что рука на это действие не поднимется. Слишком привык я к этому виду. И не только в привычке дело. Просто я не могу себе позволить совершить убийство. Ведь отключить программу окна сейчас, когда в ней появилась характерная для реальной жизни непредсказуемость, равносильно убийству как самой программы (я уже начал воспринимать её как нечто живое), так и людей, которые жили в программе (я их считал вполне реальными).
Я должен остаться лишь наблюдателем. Так я решил для себя, так определил свою роль. Но смогу ли я выдержать и не вмешаться в ход событий. Не знаю. Будет очень трудно.
Мне захотелось увидеть свой город изнутри. Сумасбродство, но я хочу побывать там, проникнуть туда. Хочу войти в тот магазинчик, где бывает Инглис. Хочу поговорить с ней. Интересно, какой у неё голос? Кажется, в программе не было никаких особых условий для голоса, поэтому я могу ожидать любого. Думаю, оконная программа подарила такой прелестной девушке чистый и звонкий голос, который свойственен людям мечтательным и творческим.
Она будет говорить со мной с тёплой нежной интонацией, слегка склонив голову набок, изогнув контур губ в симпатичной полуулыбке. Мы будем с ней болтать обо всём на свете, то и дело, перескакивая с одной темы на другую. Окажется, что она очень любит импрессионистов, и мы станем играть названиями картин и повторять имена художников: Моне, Дега, Энгр, Сезанн, Мане.
Она будет весела, улыбчива, ей будет интересно меня слушать; я замечу, как в её глазах маленькими искорками засветится любопытство.
Люблю, когда девушки смотрят с любопытством. В таких взглядах есть живительная сила, есть интерес, радость. Эти взгляды обычно полны кокетства, но как они украшают девушку!
Мне очень хотелось попасть в свой фантастический город, и стало безумно грустно от мысли, что я никак не смогу на практике реализовать своё желание.
*
