гоняла ветром долго, далеко.
Судьба его, наверное, такая:
блуждать вдали от милых берегов.
Прости за то, что я встречаю утро
один в квартире каменной, пустой
и лгу себе, что счастлив я как будто,
камин разжечь пытаясь берестой.
Наверное, не раз пересекались
и курсом параллельным шли пути.
За то, что мы с тобой не повстречались,
прости, моя далёкая. Прости!
2017
Приземлила
Хочешь, Луну обогнув на хвостатой комете,
звёздному Льву подмигнём и, потрогав рукой
спины идущих по млечной дороге Медведиц,
вместе покормим с ладоней Пегаса нугой?
Хочешь, свернём на часок навестить Андромеду,
вкусного чая попьём с голубым молоком
или, к Возничему сев в золотую карету,
по зодиаку к Стрельцу долетим с ветерком?
Может быть, хочешь умчаться со скоростью света
вместе со мною парсеков за пять от Земли?
Там, возле жёлтой звезды, есть живая планета.
Вместе с тобой мы на ней поселиться б могли.
Встретились взгляды. Померкли далёкие звёзды.
Ноги лизнула, на пляж накатившись, волна.
Ты прошептала: «Мой милый, мне хочется прозы,
и на Земле нам отмерено счастья сполна».
2017
Я Вас люблю!
(Рондо)
Я, Вас люблю? Нет ясного ответа.
Ещё сильны воспоминанья лета,
когда я счастлив был совсем с другой
и чувства неподдельные душой
я к ней питал, достойные сонета.
Не скрою, Вы, как яркая комета,
ворвались в мир, наполненный тоской.
Но как ответить на вопрос простой
«Я Вас, люблю?»
У совести под дулом пистолета,
я осознал – нет прошлого обета.
Есть та, кто предназначена судьбой.
Хочу сказать сегодня Вам одной:
«Мой ангел, оставайтесь до рассвета.
Я Вас люблю!»
2014
Там, за равниною синею
Там, за равниною синею, день уходящий исчез.
Падает вниз обессиленно чайки распластанной крест.
Гулко ударил в подножие скал накатившийся бас.
Звуком гудка потревожена, тьма приоткрыла свой глаз.
Светом луны, будто бабочка, пойман покинувший порт,
счастье в сиреневой шапочке выкравший вор-теплоход.
Дальше и дальше от берега. Пена кипит за кормой.
Нет! Ни за что не поверю я в краткость любви неземной.
Воздух глотая, отчаянно мечется рыбка-душа,
боль заглушая молчанием, рвётся в погоню. Спешат
мысли, толкаясь и путаясь, – хаос. Обидно вдвойне.
Скрежет – посудина утлая плачет, сочувствуя мне.
Не возвратить, что потеряно: не долететь, не доплыть…
От горизонта до берега тянется лунная нить.
Звёзды сияют – идиллия. Шепчется берег с волной.
Я, расписавшись в бессилии, молча сижу под скалой.
Шрам по воде светлой линией. Спазм – погасил волнорез,
а за равниною синею день уходящий исчез.
2019
Наивный наш роман
Безумно долгий день в мешке уносит солнце,
как в сказке хитрый лис за тёмные леса.
Не видя деревень, бегут, как марафонцы,
издав протяжный свист, вдогонку поезда.
Нам некуда спешить: лежим на сеновале,
глядим, как на закат змеёй ползут огни.
Пускай росою сныть забрызгала сандалии,
восторженно блестят глаза, и мы – одни.
Баюкают сверчки. Притихло мелколесье.
Но как возможно спать, ведь крылья за спиной
и звёзды-светлячки зовут нас в поднебесье.
Приятно помечтать под жёлтою луной.
Полночный самолёт подмаргивает хитро.
По полю расстелил июнь густой туман.
Прохлада не возьмёт. Стал общим тёплый свитер,
объятием скрепив наивный наш роман.
Недолог счастья миг. Заря скрывает звёзды,
а бриз спешит слизнуть туманные слои.
– Смотри, идёт старик. Бежим, пока не поздно!
– Постой же, не забудь сандалии свои!
2017
Судьбе не покориться
(Вилланель)
А сможешь ли, душа моя девица,
со мной больным остаться в трудный час —
сдержать удар, судьбе не покориться?
Осилишь ли, как преданная птица,
хранить гнездо от вездесущих глаз?
Сумеешь ли, душа моя девица?
За жизнь мою бороться, как тигрица,
когда врачи дадут тебе отказ,
способна ли – судьбе не покориться?
Могу ли я тебе, моя царица,
расписывать без всяческих прикрас,
что ждёт тебя, душа моя девица?
Когда уйдёт из жизни верный рыцарь,
сверкнёт слезой очей твоих топаз —
должна суметь судьбе не покориться.
Ты, свет мой, молода и круглолица.
Ты сердцу «Всё забыть» не дашь приказ.
Дай Бог тебе, душа моя девица,
сдержать удар, судьбе не покориться.
2015
Как будто бы невзначай…
В далёкой глубинке страны, где метут снега
и в лютый мороз пропадают тепло и свет,
могучие кедры сквозь небо растут века, —
последний романтик в письме получил сонет
от девушки той, для которой хотел добра,
мечтал подарить ей себя, но увы – не смог.
Он чувствовал сердцем: она из его ребра,
тепла не жалел, согревая любви цветок.
В её окружении принято знать в лицо,
а чувства укрыты в надёжный бронежилет.
Там пули свистят, угрожая сразить свинцом.
И всё-таки в сердце её он оставил след.
К добру или к лиху – неведомо никому…
Сквозь гарь пахнут письма её ароматом роз.
Ах, если б умел он руками гасить войну!
Но нет, не умеет, ведь он не Иисус Христос.
Он молча сидит, допивая остывший чай,
и в мыслях на ней поправляет мохнатый плед,
верстает роман, где как будто бы невзначай
до станции «Счастье» зелёный зажжён им свет.
2013
Каждый раз
