Антонина Ивановна Евстратова "Девятьсот страниц из жизни полковника Каганского. Книга 3. Танкист"

– Это у вас всё? – спросил командир.

– Всё, товарищ подполковник!

– Тогда вы свободны!

И я ушёл. Однако на следующую неделю ничего не изменилось. Я опять получил разнарядку, по которой личный состав во главе с офицерами направлялся на различные рода работы и стройки. А в это время танковая директриса, танкодром и огневой городок пустовали, так-как комдив генерал Гуслистов Ф. А. решил привести весь гарнизон в образцово показательный, конечно же по внешнему виду. Здание штаба дивизии было покрашено в цвета соответственно цвету и оттенкам здания Верховного Совета СССР, даже шиферная крыша штаба была покрашена в зелёный цвет и на ней была установлена мачта, на которой развевался Государственный флаг Союза СССР по размерам точно такой, как на крыше Верховного Совета.

В четверг, узнавши, что округ в начале сентября намечает проверку нашей дивизии, а в ближайшее время в дивизию должен прибыть командующий Войсками Округа генерал-полковник Лосик О. А.

Поэтому-то и комдив стремится поразить его внешним видом военного городка, а тем временем на границе в том числе и в зоне ответственности нашего полка участились случаи нарушения её и провокационные выходки всячески, вынуждающие нас применить силу или того хуже оружие. Зная по Германии, что в такие моменты, командующие приезжают в гарнизоны не для осмотра внешнего вида и не проведения строевых смотров. Они приезжают в таких случаях для проверки боевой готовности и чаще всего с выходом в боевые или запасные районы.

Чуя носом и спинным мозгом, что надвигается серьёзная проверка и, что внешним видом кюветов, заборчиков, побелённых стен, отремонтированных крыш, мы не восполним требований, предъявляемых к боевой готовности и подготовки.

Набычившись, я пошёл к командиру, ожидая тяжёлого с ним разговора, и начал с того же, что и в прошлый раз, добавив:

– По разговорам женщин на следующей неделе ожидается прибытие командующего Округом, а к сентябрю ожидается проверка дивизии Округом!

– Я женским сплетням не доверяю и не слушаю их! – заявил командир полка.

– Напрасно, товарищ подполковник! У нас в Смоляниново, это самый верный и точный источник информации! Сегодня мне сообщил этот источник, что вчера Министр обороны подписал приказ, в котором вам подполковнику Агафонникову Ивану Никитовичу присвоено звание полковник, о котором вам объявят минимум через неделю! А этим женщинам известно даже то, что снится командиру дивизии, командарму, а может быть и, высшим лицам! Даже наш особист пользуется их данными! Но, я прибыл не только с этим! В связи с тем, что прибывает командующий, мне необходимо всем батальоном проверить вопросы боевой готовности по выходу в боевые районы по тревоге потому, что в течение этих трёх месяцев прошли ливневые дожди и заболоченные участки, переходы через речки и ручьи, сейчас находятся в непроходимом состоянии даже для танков, а на их оборудование мне потребуется не менее недели!

– А, что будет, если мы это не сделаем?

– Товарищ подполковник, в таком случае за боевую готовность батальон получит неудовлетворительную оценку, а его командир будет снят с должности и назначен с понижением, но дело ещё в том, что и полк в таком случае получает неудовлетворительную оценку, с вытекающими отсюда последствиями!

– Так вы мне, что угрожаете, товарищ майор?

– Боже упаси, товарищ подполковник! Я вас только предупреждаю о том, что может быть, а поэтому с завтрашнего дня все мои офицеры по объектам и работам не выйдут, вместо их будут сержанты, а я вместе с офицерами убуду на маршруты для их проверки и определения объёма работ по их восстановлению! А с субботы и до конца следующей недели ни один мой военнослужащий на хоз. работах и стройках не появится, все будут заниматься маршрутами выхода!

– Вы, товарищ майор, пойдёте под суд!

– Никак нет, товарищ подполковник! И вот почему вашего приказа о выделении на работы и стройки личного состава танкового батальона нет! И если он даже будет, то он будет беззаконен. Приказа по дивизии об этом тоже нет, а под суд отдавать меня надо сформулировать, за что? Зато, что занимался вопросами боевой готовности вместо выравнивания бордюров, побелки деревьев и покраски наружных туалетов? Ведь засмеют судьи!

– Ну всё, майор, у нас с тобой службы не будет!

– А куда она денется, товарищ подполковник? Я даже вам посоветую, отправьте командира 3 батальона на свой маршрут выхода, он проходит рядом с моим и по нему не только не пройдут БТР-152, но и мои танки застрянут! Там такое творится, одно загляденье!

Но командир уже вошёл в раж.

– Идите, товарищ майор! – проорал он, схватившись правой рукой за скулу, а левой за графин. Я остановился в дверях, посмотрел на командира и понял: «У него сильно болят зубы».

Зайдя к дежурному, я позвонил в санчасть и сказал старшему врачу:

– Игорь, забери своего Маслова и бегом к командиру, у него что-то там с зубами не хорошее, давай лечи быстрее!

Я съездил домой на обед и узнал от соседки Людмилы Николаевны, что вчера командующий Войсками округа проверял Белогорский гарнизон с выходом войск в боевые районы и, что на разборе летел пух и головы больших начальников за этот выход.

Прибыв в батальон, я понял, что эти сведения стали уже достоянием не только командира полка, но и командира дивизии потому, что в штаб дивизии срочно вызвали командиров полков и отдельных батальонов, а через час командиры частей собрали комбатов и командиров отдельных подразделений, на которых к их сведению были доведены слова, услышанные мной от Людмилы Николаевны, но зато были приняты надлежащие решения, которые начисто отметали марафет, а всё внимание уделялось на боевую готовность. После совещания командир уже не смотрел на меня волком, а я не преминул ему напомнить о женских сплетнях, заявив, что он слово в слово повторил слова Людмилы Николаевны жены начальника авто службы артиллерийского полка

– Как так? – опять возмутился командир. – Я повторил слова командира дивизии! – а комдив повторил слова Людмилы Николаевны, сделав глупое лицо заявил я.

Целую неделю весь батальон работал на 160 километровом маршруте выхода батальона в боевые районы, оборудуя 18 проходов через трудно проходимые места. Так-как автомобильного транспорта из полка мне не выделили, я самовольно разгрузил загружённые боеприпасами батальонные Уралы на артскладах и накрыл штабеля брезентом. Взял с собой на маршрут тяжёлый тягач «Луку» и два учебно боевых танка. Работы было много Приморская погода потрудилась на славу, и нам пришлось попотеть. Зато мне понравилось, что командиру полка пришлось для ознакомления проехаться по всем маршрутам и увидеть их плачевное состояние. Прибыв на мой маршрут и, увидев объём работ и уже сделанную работу, он покачал головой и не преминув спросить:

– А почему у вас здесь, товарищ майор, работают строевые Уралы?

– Товарищ полковник, мои Уралы работают здесь потому, что от полка, я не получил ни одного автомобиля, а объём работ вы видите сами, поэтому, я решил под свою ответственность разгрузить с них на складе боеприпасы и использовать здесь для решения вопроса боевой готовности!

– В таких случаях надо брать разрешение! – сказал командир.

– А для чего! – спросил я и тут же ответил:

– Чтобы переложить ответственность на своего начальника?

– Так взыскание ты получишь в таком случае!

– Товарищ полковник, может и получу, но из опыта знаю «Победителей не судят!» – командир рассмеялся до хохота.

– А ты, что собираешься быть победителем на проверке?

– Собираюсь, товарищ полковник, если всё закончится только выходом в запасные или боевые районы!

– Дай Бог нашему телёнку волка скушать! – сказал командир и уехал.

ЧАСТЬ 10

РАЗБОР ДЕЙСТВИЙ ДИВИЗИИ И ПОЛКОВ

Работу мы закончили ночью в воскресенье, прибыли в расположение, загрузили боеприпасы на Уралы и перед утром отошли ко сну.

Ровно в 10 часов на дивизионном плацу приземлился вертолёт командующего Войсками Округа. В это же время колонны УАЗ вошли через КПП военных городков дивизии, здесь в Смоляниново, в Шкотово и Уссурийске с офицерами Управлений Округа, которые, не останавливаясь ни где, разъехались по паркам и стоянкам боевых машин, в том числе и на учебных объектах. При встрече командующего командиром дивизии посмотрел на свои часы и сказал комдиву:

– Товарищ генерал, дивизии объявляю тревогу ограничения на местах получат командиры частей и подразделений от моих офицеров!

Всё закрутилось. Оглядываться на других было некогда и, я вывел свой батальон, как мне предписали посредники в запасной район, и уже в районе по требованию старшего посредника выделил начальника штаба батальона зампотеха роты тягач «Луку» и танковый взвод в составе четырёх учебно боевых танков и одного бензовоза ЗИЛ-151 для прохождения маршрута в район боевого предназначения. В запасном районе, мы пробыли недолго, к семнадцати часам нас вернули в пункт постоянной дислокации и приказали ставить танки на хранение.

Связь с убывшим начальником штаба в связи с тем, что он ушёл далеко за пределы возможной дальности связи танковой радиостанции прервалась и оставалось только гадать, как там идут дела.

На следующий день в семнадцать часов в Доме офицеров был назначен разбор действий дивизии и полков по тревоге. А в 12 часов, я узнал, что мой начальник штаба успешно преодолел 160 километровый маршрут и без потерь расположился в районе боевого предназначения. Обратно вернётся оттуда железнодорожным транспортом, погрузка на станции Пограничная назначена на завтрашнее утро.

Разбор проверки дивизии начался ровно в 17 часов. На сцене за столом сидел командующий Войсками Округа генерал-полковник Лосик и начальник Управления боевой подготовки Округа генерал-лейтенант Инденко. Посмотрев на часы, командующий сказал:

– Время, начнём! А с чего начать? Наверное, начнём с хорошего! Где командир 3 мотострелкового полка? – мой командир полка встал и доложил:

– Подполковник Агафонников!

– Товарищ подполковник, Министром Обороны СССР вам присвоено высокое звание полковника Советской Армии! Подойдите ко мне. – командир поднялся на сцену и подошёл к командующему. Командующий из папки достал красивое отпечатанное типографским способом поздравление, выписку из приказа и новые полковничьи погоны. Поздравил командира и пожелал ему новых успехов в новом звании.

А дальше начался разбор действий полков и батальонов дивизии при выходе в районы. Здесь тоже летел пух и, уже несколько офицеров поплатились своими должностями, в том числе и командир 3 батальона третьего мотострелкового полка. При завершении разбора, командующий объявил:

– В дивизии мы нашли только два танковых батальона, которые не имеют замечаний по выходу по тревоге и, у которых маршруты выхода в районы боевого предназначения находятся в надлежащем состоянии и контрольные по ним пробеги подтвердили выводы, проверяющих офицеров! Это танковые батальоны 231 мотострелкового полка и 3 мотострелкового полка, командиры батальонов майоры: Ромашов Виктор Иванович и Каганский Борис Алексеевич! Вот так-как в этих батальонах должна быть поставлена работа по совершенствованию боевой готовности!

После разбора в курилке, я не преминул напомнить командиру полка о «Бабских сплетнях» о присвоении ему звания, а также о моём взыскании за самовольное использование строевых машин. Командир засмеялся и спросил:

– Борис, чего ты добиваешься от меня?

– Ничего, товарищ полковник, кроме изменения вашего отношения к танковому батальону, имеющему приоритетное значение при выставлении оценки!

– У меня нет в полку любимчиков и угнетённых, все должны тянуть одну и ту же лямку!

– Так, товарищ полковник, лямки-то они разные, у пехоты «Мультук» кинул на плечо и потянул, а у танкистов одна кувалда весит в два раза больше, а на лямке целых 36 тонн! Есть разница или нет? У пехоты боекомплект умещается в 6 магазинах и в вещмешке, а танковый боекомплект едва умещается на грузовом ЗИЛ или УРАЛ! Я уж не говорю о сложностях подготовки наводчика и механика-водителя!

– Слушая тебя, комбат, у меня скоро из глаз слеза покатится от умиления и жалости к танкистам, они оказывается у нас такие обделённые и загнанные!

– Мы не обделённые и не загнанные, но для того, чтобы быть настоящими танкистами и быть лицом полка, нам необходимо время, определённое Министром Обороны в программах боевой подготовки, и я не выпрашиваю это время, я хочу, товарищ полковник, его иметь!

Командир попытался перевести всё это в шутку, но в это время подошёл зам комдив полковник Гороховский, с которым у меня были неприязненные отношения, оказывается у моего командира тоже взаимоотношения с ним не складывались.

Гороховский задал мне вопрос:

– Когда вы, товарищ майор, прекратите использовать танковую директрису в не плана и по своему усмотрению, как свою собственность?

– Товарищ полковник, я ни разу со своим батальоном не стал помехой использования директрисы для других танковых батальонов дивизии, а то, что я использовал её по назначению и для пользы дела, то считаю это никаким нарушением, а наоборот полезным!

– У меня есть сведения от полигонной команды, что за последние два месяца вы использовали директрису целых 18 дней вместо шести!

– А, что, товарищ полковник, разве это плохо? За 18 дней стрельбы научить наводчиков и командиров лучше, чем за шесть дней!

– Товарищ майор, я ещё разберусь, откуда вы берёте боеприпасы к вкладным стволам? По моим подсчётам вы в этом году свой лимит исчерпали ещё два месяца назад!

– Товарищ полковник, когда я прихожу в офицерскую столовую и кушаю бифштекс, я не спрашиваю у официантки или у заведующей, где они взяли мясо при его дефиците, я просто благодарю их от души и ухожу довольный! – моим ответом был очень доволен мой командир полка, который не выдержал и рассмеялся в голос, но Гороховский понял все в буквальном смысле, да ещё и, почуяв поддержку моего командира возмутился и заявил:

– По случаю перерасхода боеприпасов на стрельбу, я организую проверку и виновные будут наказаны, какие бы должности они не занимали! – мой Иван Никитович почему-то это высказывание Гороховского принял очень болезненно и заявил:

– Давай, давай, проверяй, а то у тебя дел больше нет, лучше бы танковой директрисе и стрелковому стрельбищу уделил больше внимания, чтобы на них стреляли, а не простаивали и ремонтировали оборудование, которое давно надо списать! – прошипев в нашу сторону, какие-то проклятия Гороховский покинул нас, а Иван Никитович сказал:

– Я эту суку давно знаю, ещё с академии! Бездельник высшей марки! И здесь пригрелся на хорошей должности, большой начальник, а ни за что не отвечает!

ЧАСТЬ 11

КОМАНДИР ПОЛКА

В полк ушли мы вместе с командиром. По пути, разговаривая о делах насущных.

В гарнизоне строители завершили строительство двух шестидесяти квартирных домов и офицерам, нуждающимся в жилье, предложили квартиры, в том числе и командиру полка семья, которого находилась в Уссурийске. У штаба полка мы остановились, и командир спросил меня:

– Борис, а не можешь ли ты мне помочь перевести сюда семью в новую квартиру? – этому внезапному вопросу, я почему-то удивился потому, что в голове с давних пор отложилось, что командир полка, это не простой человек и ему никогда не нужна ни чья помощь.

– Товарищ полковник, почему же не могу? Конечно могу! Но я был в этих домах, которые построили, там уже сейчас в квартирах требуется капитальный ремонт, начиная от окон и, кончая дверями! Поэтому до переезда вашей семьи необходим капитальный ремонт. Мастера у меня есть отличные каменщики, штукатуры, плотники и маляры! Ведь мою казарму это они отделали, у меня только нет материалов, но думаю полковой склад КЭС не обеднеет, если выделит необходимые материалы, а руководителем туда поставлю своего батальонного старшину Акшибарова. Мне необходимо только, чтобы вы забрали в дивизионной КЭЧ ключи от квартиры и завтра же мои подчинённые начнут ремонт, и ремонтировать будут недели две, а потом можно будет думать о перевозке семьи! В КЕС насчёт материалов распоряжаться не надо, я сам этим займусь потому, что я знаю больше, что у них есть на складе, чем они сами. Да и разговоров будет меньше, а обо мне они будут молчать, как рыба об лед потому, что знают, что если им люди понадобятся, то дать им специалистов могу только я, у других таких нет.

Через две недели старшина Акшибаров доложил мне, что объект готов к эксплуатации и его необходимо осмотреть мне. Мы сели с ним в мотоцикл и поехали к дому. В этом доме на втором этаже была квартира командира. Ещё со входа в подъезд, я заметил, что перила лестницы переварены и металлические прутья покрашены в светло-голубой цвет подстать перекрашенным панелям, которые раньше были окрашены в тёмно-зелёный. Деревянные части перил отшлифованы и покрыты лаком. Цементные ступени до второго этажа покрашены под цвет тёмно-бордового ковра с жёлтыми полосками по бокам. Дверь в квартиру оббита снаружи красивым дерматином, а под ним прощупывается толстый слой войлока.

Старшина открыл дверь, и я увидел совершенно другую квартиру, которую я видел здесь на этом месте всего две недели назад. На тумбочке стоял телефон, я поднял трубку, он работал. Попросил телефонистку соединить с командиром. Командир ответил сразу:

– Товарищ полковник, докладывает майор Каганский. Я нахожусь в вашей квартире и без вас не могу оценить работу своих подчинённых. Прошу вас, подъехать сюда и оценить!

– Сейчас буду! – прозвучало в трубке, и через пять минут, командир распахнул дверь и остановился на пороге. Молчание длилось не менее трёх минут. Затем командир молча прошёлся по всем трём комнатам и спросил меня:

– Что, Борис, это твои солдаты сделали?

– Мои, товарищ полковник, мои, под руководством старшины Акшибарова!

– Ну, спасибо танкисты! Такой заботы о своей персоне, я никогда не ощущал!

– Товарищ полковник, так танкисты народ не злопамятный, и всегда надеются на лучшее!

– Борис, ты меня уел!

– А, как теперь, товарищ полковник, перевозить вашу семью и, когда? И сколько у вас там вещей, чтобы знать сколько машин брать.

– Борис, давай сделаем так. Спланируем на субботу перевозку, но учти, у меня жена инвалид лежачий, поэтому придётся брать санитарную машину и полкового врача с санитарами. А вещей у меня не больше чем у тебя. Поэтому двух ЗИЛ-157 будет с избытком.

– Хорошо, товарищ полковник, по всем вопросам распоряжусь я сам и выеду в Уссурийск в 8:00, с таким расчётом, чтобы к одиннадцати часам быть в Уссурийске и ожидать вас у дома.

– Добро, Борис, так и будет!

В субботу утром, мы с полковым врачом и старшиной Акшибаровым выехали в Уссурийск. Прибыли туда без проблем и стали ожидать командира у его дома. А его всё не было. Я съездил на КПП 231 полка и оттуда позвонил дежурному нашего полка. Тот ответил:

– Командир полка был на совещании у комдива и выехал в сторону Уссурийска минут 10 тому назад!

Прикинув, что ехать ему почти три часа, то будет он только к пятнадцати часам. Погрузка машины вещами, которые ещё не готовы займёт не менее трех-четырех часов, и я решил заняться погрузкой, не ожидая командира. Позвонив в квартиру, дверь открыла мне сиделка, ухаживающая за женой командира, она знала, что сегодня будем переезжать и впустила нас.

Жена командира молодая, красивая женщина лежала на кровати и доброжелательно нам улыбалась. Я представился ей, как Борис Алексеевич и руководитель ихнего переезда, и попросил у неё разрешения заняться упаковкой и погрузкой вещей. Нам в помощь должны были прийти три человека из 231 полка, но старший врач и старшина Акшибаров запротестовали:

– Зачем они нам нужны? Мы сами справимся!

Сложить все носимые вещи под руководством сиделки Насти удалось быстро. Также быстро сняли настенный и напольный ковры и дорожки. Из мебели забрали только платяной шкаф, сервант, кабинетный и кухонный столы, четыре стула, диван и две кровати. В кухонный шкаф, погрузив его на машину заложили всю имеющуюся посуду, переложив её простынями, одеялами и газетами. К приезду командира, все вещи были погружены, закреплены. Оставалось только забрать его супругу и сиделку Настю в санитарную машину.

Посмотрев на опустевшую квартиру, командир сказал:

– Оставляю восемнадцатую! А у тебя, Борис, сколько?