– Внимательно слушаю тебя, бабуля.
Она опустилась на соседний стул, вздохнула.
– Знаешь, Люся, я всегда старалась быть мудрой матерью и хорошей свекровью. Когда твой отец вырос, спокойно отпустила его во взрослую жизнь. Потом без возражений приняла его решение жениться на твоей матери. Мне казалось, что я воспитала хорошего умного мужчину, который умеет правильно расставлять приоритеты. Но, видимо, я ошиблась. Если позиция твоей мамы понятна – она так и не смогла нас принять, то Саша, твой папа, меня откровенно удивил. Неужели он никогда не рассказывал тебе о наших… мм… особенностях?
Я растерянно моргнула.
– О каких особенностях?
– Значит, не рассказывал, – бабушка сняла с плиты закипевший чайник, заварила две чашки чая. – Видишь ли, Люсенька, Волховское – не простое село. И люди в нем живут не простые, а особенные.
– Оборотни, например, – хмыкнула я.
– Не только, – пожала плечами бабушка. – Еще целители, провидцы и многие другие.
Что?..
Она это сейчас серьезно?
– Дело в том, – продолжила Лекарцева-старшая, – что неподалеку от села находится источник магической силы. Он дает всем нам неплохую подпитку. Поэтому здесь издавна селятся люди, которые своими способностями несколько превосходят прочих людей.
– Ты хочешь сказать, что тут живут ведьмы и колдуны? – искренне удивилась я.
– А еще лесовики, погодники, оборотни, опять же, – кивнула бабушка. – Нам здесь хорошо. Особенно тем, кто находится в преклонных годах. Как я. Никто не мешает, прятаться ни от кого не нужно. Источник силу поддерживает, не надо ехать в дальние дали, чтобы пополнить резерв.
У меня создалось четкое впечатление, что кто-то из нас двоих сошел с ума.
– То есть, нормальных обычных людей в Волховском нет? – осторожно спросила у бабушки.
– Ни одного, – подтвердила она. – Обычным тут плохо. Они чувствуют источник иначе и стараются как можно скорее от него убежать. Да и общий энергетический фон для них не очень комфортен – магия здесь буквально витает в воздухе.
– Погоди, – улыбнулась я. – Но ведь мне тут хорошо! Значит, не все нормальные люди убегают из вашего волшебного села.
– А причем тут ты и нормальные люди? – усмехнулась бабуля.
– В смысле?! – вытаращила я глаза. – Я тоже ведьма?
– Конечно. Хотя обозначать этим словом всех подряд все-таки неправильно. Среди нас существует некоторое деление, условное, конечно, согласно врожденным способностям. Однако звать всех ведьмами и колдунами не стоит.
– Знаешь, ба, – скептически сказала ей, – за двадцать семь лет своей жизни я ни разу не заметила у себя паранормальных способностей. Нету их у меня. Или они еще не проснулись?
– Всё у тебя есть, – отмахнулась Валентина Петровна. – А способности проснулись сразу, как только ты научилась разговаривать.
Что-то я ничего не поняла.
– Поясни.
– Мы, Люсенька, потомственные целители. Только лечим по-разному. У меня, например, магические потоки проходят через пальцы – я черную гниль из человека руками вынимаю. Собственно, потому-то они у меня стареют быстрее, чем я сама. Отец твой – видящий, болезнь может рассмотреть лучше любого рентгена. Излечить больного ему тяжело, а вот диагностировать, что именно у него не в порядке – проще простого. Александру Лекарцеву никакие аппараты УЗИ не нужны, он и без них все отлично видит. А ты, Люсенька, у нас особенный экземпляр. Ты – заклинательница. Или, если по-народному, говоруха.
– И что это значит?
– Твоя магия – речь. Если немного напряжешь свою память, наверняка вспомнишь множество случаев, когда словом, произнесенным вслух, ты умудрялась творить самые настоящие чудеса.
Ну… Вообще-то, да. Таких ситуаций было множество. Взять хотя бы, этот отпуск. Лиза, конечно, девушка добрая и жалостливая, однако за свои выходные всегда стоит насмерть. Поэтому лично меня очень удивило, как быстро и легко она согласилась поменяться свободными днями.
Или можно вспомнить случай, когда я пыталась вернуть в магазин бракованный блендер. Ну не хотели продавцы возвращать мне за него деньги. Я ругалась с ними почти полчаса! И вдруг они согласились, будто кто-то нажал на невидимую кнопку, – внезапно и тоже очень легко.
А когда начальник вызвал меня на ковер, чтобы отругать за оговорку в эфире, а вместо этого вдруг похвалил?..
Правда, во всех этих случаях была одна маленькая деталь – мне ОЧЕНЬ, всей душой хотелось, чтобы решение оказалось принято в мою пользу.
Нда… А я-то думала, что это у меня временами дар убеждения просыпается.
– Способности у тебя, Люда, хорошие, – продолжила между тем бабушка. – Но до конца не раскрытые. Пользовалась ты ими редко и непроизвольно, не задумываясь и себя не контролируя. За это отца твоего отругать надо. Мне-то Саша сто раз обещал, что все тебе расскажет и объяснит. А сам, видимо, шел на поводу у жены и делал вид, что ты – обычный ребенок. Дурак великовозрастный. Эх!.. Надо было мне все-таки вмешаться в твое воспитание.
– Так мама в курсе, что мы… ээ… целители?
– Конечно. Такое шило в мешке утаить невозможно. Думаешь, они с папой развелись только из-за того, что он целыми днями на работе пропадал? С его видением она еще как-то мирилась, но, когда подросла ты, и стало уж совсем очевидно, что в семье появился еще один колдун, с ней случилась истерика. Рита категорически не хотела, чтобы ее дочь была ведьмой, а потому ввела кучу требований: запретила Саше разговаривать с тобой о магии, перестала ко мне в гости отпускать. Последнее, кстати, несусветная глупость. Нам нужно время от времени подпитываться, чтобы держать себя в постоянном тонусе, иначе магические каналы начнут пересыхать, появится энергетический голод и физическое недомогание – серость, скука, хандра. Собственно, то, что с тобой и случилось. Думаете, Людмила Александровна, я просто так вас столько лет в гости звала?
Ох…
Так вот почему мама называла Волховское ведьминой деревней!
– И что теперь? – тихо спросила я у бабушки.
– А что теперь? – пожала она плечами. – Ничего. Отдохнешь, наберешься сил. Потом вернешься в город, будешь, как и раньше, жить и работать. Может, замуж, наконец, выйдешь. Я ведь, Люсенька, ничего особенного не рассказала. Ты с самой собой много лет провела и еще много лет проведешь. А способности свои все-таки начинай развивать и осваивать, не то снова растратишь резерв на что попало.
Несколько минут мы молча пили чай.
– Бабуля, а магов у нас в стране много? – спросила я.
– Хватает, – кивнула она. – Только все они разные, и уровень силы у них отличается.
– Слушай, – вспомнила я, – так значит, Марина все-таки русалка?
– Это та дачница, которая вчера в гости к нам приходила? Нет, что ты. Русалки, милая, – это нежить, перерожденные утопленницы, которые человеческим мясом питаются. А Марина – водяница.
– Кто?..
– Маг воды. Видела, как она в озере преображается? Вот! Для нее вода – самая главная субстанция в жизни. Твоя Марина в ней себя, как дома чувствует.
Хм…
– А тот монструозный пес, который нам спать не давал? Сосед Миша, да? Тоже оборотень?
– Ага.
– А Зинаида Семеновна?
Лицо бабушки стало серьезным.
– Зинаида Семеновна – своего рода универсал. Она и будущее может видеть, и лечить, при желании, способна. Травы знает, умеет из них составы разные готовить. Заговоры, опять же, выплетает крепкие. Только знаешь, Люся, старайся Семеновне на пути не попадаться. И обниматься с ней тоже не стоит. Мало ли…
– Почему?
– Черная она. Таланты ее не природные, как у нас, а приобретенные.
– Приобретенные? Значит, колдуном может стать любой человек?
– Не любой, – поморщилась бабушка. – А только тот, кто согласится передать себя в темные руки. Тьма ему многое откроет, но плату за свою науку возьмет немалую.
– Душу?
Бабушка усмехнулась.
– Семейное счастье. Радость материнства. Уважение близких людей. Вместо этого оставит одиночество, страх и брезгливость. Ни одна черная ведьма после заключения сделки не может жить прежней жизнью. Ломаются они, Люсенька. Характер у них портится, глаза становятся злыми и стеклянными, а душа холодной и равнодушной. Зина давно в Волховском живет. Приворотные зелья городским дурам варит, отсушки-присушки сочиняет. Говорит, рада бы остановиться и дело это бросить, а не может.
– Это плохо?
– Привороты мастрячить? Конечно. Против природы идти – всегда большой грех, а их у Зины столько, что нести на себе – спина переломится.
Я поставила на стол пустую чашку.
– Знаешь, мне всегда казалось, что к нашей семье баба Зина относится хорошо.
– Так и есть. Лет тридцать назад мы с папой твоим услугу ей одну оказали. Просто так, бескорыстно. Ей требовалась помощь, и мы помогли. Так она, смешная, до сих пор об этом помнит.
Уточнять, чем именно бабушка и отец помогли черной ведьме, я не стала. Потом поинтересуюсь, когда смогу выкарабкаться из бурного потока обрушившихся на меня откровений.
***
На то, чтобы оклематься после полученной информации мне понадобилось примерно четыре часа – как раз к приходу следующего гостя.
Все это время я молча бродила по дому и саду в состоянии пришибленного зайца. Пыталась занять себя каким-нибудь делом, однако, мысли, роящиеся в голове, буквально выбивали из колеи, а потому любую начинаемую работу бросала даже не на половине, а практически сразу.
То, что рассказала бабушка, являлось не просто странным, ошеломляющим или удивительным. Это было невозможным. Нереальным. Выдуманным. Такого просто не могло быть.
Честное слово, если бы не мохнатый серый оборотень, перевоплощение которого я видела собственными глазами, мне было бы легче решить, что Валентина Лекарцева попросту сошла с ума. А что? Со стариками такое бывает – даже самые умные и рассудительные из них могут впасть в детство, придумать сказочный мир и искренне в него поверить.
Здесь же, к счастью (или к сожалению?), не тот случай.
Между тем, самым невероятным во всей этой истории являлось даже не существование в современном цивилизованном мире потомственных целителей, черных ведьм и водных магов (включи телевизор и наслаждайся: их там целыми толпами показывают), а то что я сама имею к ним непосредственное отношение.
Бабушка права – с самой собой я живу уже давно. А потому прекрасно все о себе знаю.
Заклинательница.
Смешно, не правда ли? И, как минимум, маловероятно. Даже несмотря на уверения бабули, что явными мои способности становятся только тогда, когда я сознательно их использую и всей душой хочу, чтобы именно мое слово оказалось самым главным.
Мать с самого детства внушала мне, что общаться с другими людьми нужно с умом. Что в споре оба оппонента равны, и мое личное мнение никогда не может быть истиной в последней инстанции. Что я должна с уважением относиться к любому собеседнику, и что навязывать другим свои суждения глупо и неправильно.
Между тем, после разговора с бабушкой, меня начал-таки покусывать червяк сомнения.
Быть может, дорогая родительница учила меня всему этому с двойной целью? Не просто воспитывала в дочери уважение к другим людям, но и стремилась подавить желание воздействовать на этих самых людей при помощи слов и их волшебной силы?..
Тетя Катя, жена дяди Игната, появилась на нашем пороге незадолго до полудня. Она была небольшого роста, рыжеволосая, с тонким носиком, большими карими глазами, и почему-то казалась похожей на лисичку. У меня тут же мелькнула мысль, что, быть может, эта симпатичная женщина действительно время от времени обрастает пушистым мехом и превращается в маленькую лесную плутовку.
Сейчас же эта плутовка выглядела, мягко говоря, неважно. Лицо ее было бледным, под глазами виднелись темные круги, а на голове, несмотря на теплый день, имелась толстая шерстяная шапка.
– Заходи, терпеливая ты наша, – усмехнулась бабушка, пропуская тетю Катю в дом. – Давно мучаешься?
– Второй месяц, – уныло ответила гостья. – Четыре раза в больницу ездила, кучу препаратов в себя влила, а толку – ноль. От последнего лекарства чуть не оглохла, представляешь?
– Представляю, – покачала головой бабуля. – Я уже мужу твоему сказала – надо было сразу ко мне идти.
– Неудобно тебя беспокоить, Валя.
– Неудобно, Катенька, спать стоя, – заметила Лекарцева-старшая, пропуская ее в зал, – одеяло падает. Снимай свой колпак, надо посмотреть, что с твоим ухом случилось.
Они подошли к одному из широких зальных окон. Соседка стянула шапку, а бабуля осторожным, но уверенным движением наклонила ее голову в сторону и несколько секунд внимательно рассматривала ушную раковину.
– Понятно, – кивнула, в конце концов, она. – Присаживайся, Катя. Сейчас я себе мазь для рук принесу и полечу тебя маленько.
– А это будет больно? – чуть поежившись, спросила гостья.
– Неприятно, – честно ответила бабушка. – Но терпимо.
Когда она вышла из комнаты, тетя Катя снова поежилась и медленно опустилась в кресло. Я ободряюще ей улыбнулась. Соседка в ответ улыбнулась тоже, но как-то блекло и криво.
На самом деле, в чем-то я ее понимаю – сама не люблю ходить в больницы, а докторов и вовсе побаиваюсь, несмотря на свою принадлежность к медицинской семье. Потому лечиться всегда иду лишь в том случае, когда припечет так, что деваться уже некуда. Папа с бабушкой за такую нерешительность меня ругают, однако я ничего поделать с собой не могу.
Тетя Катя, по всей видимости, в этом отношении оказалась со мной солидарна, ибо болевшее ухо явно измучило ее до такой степени, что она уже была согласна на любую процедуру, лишь бы вернуться к нормальному физическому состоянию. Там у нее наверняка стреляло или резало, потому как бедная лисичка то и дело морщилась и коротко вздыхала.
В какой-то момент она чуть наклонилась вперед, и ее многострадальное ушко, маленькое и очень аккуратное, предстало передо мной во всей красе.
Я посмотрела на него и вздрогнула.
В нем кто-то сидел.
Моргнула и присмотрелась повнимательнее.
Ну да, точно. Из ушной раковины тети Кати выглядывало крошечное темно-серое существо.
Оно было бесформенно-мохнатым и напоминало клочок старого войлока. Рук, ног или даже морды я разглядеть у него не смогла, однако то, что этот неведомый зверь был живой, сомнений не вызывало.
