Я изучил местность дома практически сразу же, как только Мастер Хван пустил меня на порог. Это было не просто, но так же необходимо, как принимать пищу. Без ориентира в пространстве меня едва ли можно было считать самостоятельным. Разница лишь в том, что для этого мне не нужна карта, или глаза, мне просто нужно время.
Ступая голыми ступнями по мягкой траве, я уверенно дошел до беседки, где жена Мастера Хвана уже любезно приготовила чай.
Пять шагов на север.
Разносимый ветром запах зеленого чая, мгновенно привел меня в порядок. Мышцы ног наконец-то прекратили дергаться, и я наконец-то смог расслабиться.
– Сон Хун, не обращай внимание, он сегодня и вправду не в себе. Соседские мальчишки перерезали нам электричество, вот он и не знает куда свою злость направить, – учтиво сказала она, перед тем как унести поднос с сухофруктами.
– Надеюсь, электричество быстро починят, а то, боюсь, скоро я себе что-нибудь точно разорву между ног, – пошутил я, закидывая в рот сушеный абрикос.
Между тем я уловил легкое движение. Слух напрягся, но затем я снова расслабился.
“Опять он за свое” – пронеслось в голове. Этот ритуал был неизменной частью завершения наших тренировок. Мастера Хван словно испытывал меня на прочность, подкрадываясь ко мне настолько тихо, что шелест тренировочного халата оставался беззвучным. Старческое любопытство или внезапный интерес к веселью породил искусное и нетерпеливое желание подкрадываться из-за спины. Но я все слышал.
Я показательно поднял руку вверх:
– Неа, не сегодня, я все слышу.
– Экий негодник, – сдался учитель, и присел ровно напротив меня, видимо, нисколько не огорчившись сорванному покушению. – Когда-нибудь потеряешь бдительность, и я по-настоящему наслажусь этой победой.
– Такого не будет, – уверенно отрезал я. – Терять больше нечего, разве только уши мне оторвете.
– Не начинай, – строго ответил Мастер Хван, выкладывая сухофрукты в свою ладонь. – Я помню тот день как вчера. Ты был совсем не похож на слепого, обычный перепачканный незнакомец, что заблудился в ночь перед тайфуном. Я мог бы догадался, но твои глаза были широко распахнутыми – на первый взгляд ты ничем не отличался от любого зрячего.
Заляпанный грязью, под дождем, ты просился ко мне в ученики. Как дворовая собака ждал, когда тебе дверь откроют. Я бы и не открыл, будь ты зрячим или нет, – учитель сделал многозначительную паузу, принюхиваясь к свежим листьям чая. – Твое упрямство. Вот что, побудило меня открыть тебе двери. Не распускай мужские слюни, как минимум при мне, все твои заботы касаются лишь тебя, и твои пробелмы тоже.
Маленькая пиала со звуком ударилась о деревянное покрытие.
– Спасибо, – коротко ответил я, хотя и знал, что учитель не любит слышать сентиментальных слов. Мы молча продолжили чаепитие под журавлиное пение.
Тот день действительно был дождливым, холодным, мрачным как и мое настроение. Ёна ушла, оставила ключи на комоде. На том самом же месте лежало мое заключение об отставке из полиции.
Вроде там было так написано, я не видел.
Слухи о знаменитом мастере боевых искусств оказались правдивы. После гибели двоих сыновей, они с женой переехали в маленькую деревушку, что лежала у подножья горы, перед этим оборвав прямые связи с реальным миром. Сельскохозяйственное угодье стало их основным занятием и заработком, но возможно, все поменялось, когда у порога прогнулся я. Притягивает ли одно горе другое? Не знаю, но я был безумно рад согреться в их доме, перед этим споткнувшись несколько раз об острые выступы в полах.
Вынырнув из воспоминаний я спросил:
– Когда можно прийти снова?
– Здесь что, тебе медом намазано? – громко засмеялся он, откидываясь на мягкое кресло. Я улыбнулся в ответ в надежде, что моя улыбка казалось доброй и непринужденной, когда-то так говорила Ёна. Но тут его голос посерьезнел, стал ровным, и не прерывистым. – Четыре года, долгий срок. Я не могу назвать тебя своим сыном, да и другом тоже. Но ключи от своего дома я бы на хранение точно тебе оставил.
Звук железа привлек мое внимание.
– Ключ от ханока[5 - Ханок – традиционный корейский дом.] здесь, приходи, когда хочешь.
Рассеянными движениями я нащупал его, и не с первого раза. Это было снова проверка. Отвратительная. Мне не нравилось положение собаки ищейки, которое дали задание разыскать и принести. В этом я был слаб. Иногда, все равно, что искать иголку в стоге сена, хоть это и был стол не больше размера двух стоп.
–Слышал, того полоумного приговорили к казне. Первый смертельный приговор с 1997 г. По словам его жены он долгие годы страдал от необъяснимых головных болей, бессонницы и бредовых идей. Стало известно, что он действительно проходил лечение в психиатрической больнице.
– Да, – коротко ответил я на неприятное воспоминания. Первые дни после происшествие были как в тумане. Я не различал не день, не ночь, а потом просто наступила ночь. Зрячий не поймет слепого, потому что мы не видим ночь или что-то темное, мы видим – ничего или лучше сказать – ничто.
– Правда, он умер еще до вступления в силу. Пусть он и не получил то, что заслужил по-настоящему, но безопасность в метро улучшили в стократ. Все изменения в мире происходит лишь благодаря пролитой крови. Интересно, да?
Мокрая капля упала где-то рядом. Далеко за лесом раздался легкий гром. Я услышал чавканье белки на дереве, видимо, орехи ей все же придется спрятать, надвигался ураган, о котором предупреждали в новостях по телевизору.
Говорят, что телевизоры стали другими. Изображение стало более качественным, четким,а размер экрана можно было сравнить с тем, что стоят в малобюджетных кинотеатрах: не огромный, но впечатляющий. Я с улыбкой вспомнил свой старенький телевизор в пригороде Сеула. Оставшаяся от арендатора маленькая коробка, в которой работал только один канал – местные мыльные оперы.
– Сон Хун, – вырвал меня из мыслей мастер. Я слышал, как уже за ним закрылась входная дверь в дом, и все это время я сидел в беседке один. Но окно с кухни прилегала вплотную к ней, и я инстинктивно повернул голову в сторону учителя.
– Да? – сразу же отозвался я, убирая упавшую на лицо мне прядь волос.
– По поводу сына и друга я пошутил. Не принимай всерьез.
Я выдохнул тяжелый воздух из легких. Дождевые кучи, напитанные жарким воздухом, наступают, чтобы обрушить свою темную ношу на землю. Я их не вижу, но тем не менее слышу.
Дождь обрушился стеной. Я схватил ключ, впопыхах выискивая свою белую форму. Не забыв поклониться в пустоту, я покинул дом Мастера.
Глава 3
Не могу отрицать, что я не любил кофе, но злоупотреблять я им тоже не мог. Долгие месяцы депрессивного состояние превратили мое тело в кусок дерьма, где под легкой одеждой мог легко увидеть проблески торчащих ребер. Хорошо, что я не видел себя в зеркале, но от самого себя невозможно спрятаться, даже с таким диагнозом.
Изнурительные тренировки и правильное питание постепенно вывели меня на нужную тропу, и я уже не боялся стоять перед зеркалом, прощупывая свои изменения в теле. Ноль жира. Уже радовало.
Брызнув на себя тонкий терпкий вишневый аромат вперемешку с кедром, я нацепил солнечные очки, чтобы пустые глаза не реагировали на яркие лучи света. Я долго думал, брать ли трость с собой. В принципе, большинство людей современного мира не замечают ничего дальше своего телефона, но этот случай был особым.
– Ржавая попытка построить отношения. И желательно не телесные, – напомнил я себе, решив все-таки я взять трость с собой, чтобы не споткнуться, или попасть под машину. На самом деле место встречи мне было знакомым, кофейне была в одном квартире от моего дома, и раз в две недели я делал себе исключения, выпивая эспрессо. Но небольшое волнение внутри себя, могло стоить мне жизни.
– Вау, прекрасно выглядишь, – услышал я звонкий голос напротив себя. Почему-то на ум сразу приходил образ хрупкой девушки, с идеально белым фарфоровым лицом, большими глазами не без линз.
– Хотел бы я сказать то же самое, но боюсь, не смогу, – решил пошутить я, пальцем показывая на глаза. Хотелось верить, что девушка оценила мой юмор. Возможно, не совсем удачный. Минут молчания затянулась, и я подозвал официанта сделать заказ.
– А как ты знаешь…
– Меню? – опередил я ее в вопросе на секунду. – Люблю это заведение, все блюда и их позиции пришлось заучить, чтобы не тратить бесконечное количество времени на расшифровку того, что мне нужно.
– Ого, здорово, – искренне удивилась девушка с прекрасным именем Хара. Мы познакомились с ней в сети, точно так же, как я и искал другие возможности, чтобы расслабить свое мужское тело, но день за днем хотелось что-то большее, чем минутная встреча и ласка. Я предпринял попытку.
– Тебе удобно в очках? – спросил она, отпивая пенку у молочного латте. И тут я вспомнил, что до сих пор не убрал их в чехол.
– Так лучше? – улыбнулся я.
– Намного. Красивые глаза.
Между нами по-прежнему чувствовалась неловкость. Но теперь, я кажется, понимаю, что к чему. В длительной переписки я до последнего скрывал свой дефект, стараясь, сначала удостовериться, что мне бы хотелось провести с конкретной девушкой время.
Хара показалось мне интересной. Аспирантка философии с необычным мышлением, возможно, такие люди меньше расположены к предрассудкам. В конце концов у меня не было только глаз, все другое – стандартно. Возможно теперь, она оценивала все возможные риски от общения со мной.
– А ты? Какого цвета у тебя глаза? – чем больше говоришь не о себе, тем сильнее вовлекаешь собеседника в интересную беседу. Я старался держаться непринужденно. И вот, спустя час, я уже знал о ней все, на как бы я не хотел и дальше заговаривать зубы чужому человеку, от некоторых вопросов мне не удалось скрыться.
– Как это произошло? – и вот легкий игривый голос изменился на более тихий шепот, как бы стараясь не быть услышанной другими посетителями этого заведения.
– Возможно, ты слышала слышала про случай в метро Сеула восемь лет назад. Пожар итд. В общем, это все идет оттуда, – я старался смотреть прямо перед собой, и в этот момент представлять что-нибудь смешное, то, что не позволит моему лицу упасть, и выдать скрываемую слабину.
– Боже, какой кошмар… Ты, ты, ты был там? Прямо в том вагоне, когда старик облил жидкостью?..
– Да, – коротко ответил я, опережая ее дальнейшие расспросы. – Невинный женский каблук пробил мне череп, задев важные глазные нейроны. Как-то так.
Вторая чашка кофе подходила к концу, и наша встреча тоже. Я долго думал, стоит при проводить ее дома, но в последнюю секунду передумал ей это предложить. Хара могла встретить подруг или знакомых по пути к дому, а глухой звук трости мог спровоцировать тонну расспросов.
В нос ударил знакомый аромат цветов: кто-то за соседним столиком притащил розы, теперь этот тонкий и легкий аромат ассоциируется с запахом гари. Надеюсь, что они принесут ему больше удачи.
***
Две недели спустя.
Хара не написала.
Мне не жаль.
Глава 4
– Вы можете спустить полотенце чуть ниже, – ни с того ни с сего замурлыкала клиентка, встречи с которой я не ждал, так как запись на это время была не открыта. Но, как мне передали, девушка была чересчур навязчивой, что заплатила втрое больше, чем было положено. Таким образом она выиграла.
– Вы предупредили ее, что я слепой? – прямо спросил я у администратора. Меня обдало теплом смущенного взгляда, густые ресницы быстро хлопали от века к веку как крылья бабочки в полуденный жаркий день.
Она прокашлялась.
– Да, мы сказали, что у нас работают люди с ограниченными воз..
– Спасибо, – не дал я ей договорить, прежде чем вернуться в свой кабинет. Не хотелось слушать очередное умышленное подчеркивание моей беспомощности. И хотя я вовсе не был беспомощным, как многим могло показаться, я все же решил, лишний раз пропускать мимо ушей это белиберду.
Случившегося не вернуть.
Даже спустя столько лет, довольно непросто осознавать, как из подающего надежды полицейского, я вынужден был оказаться у массажного кресла. Ключевое слово – вынужден. До сих пор не понимаю людей, которые слепо верят в то, что мы сами определяем свою судьбу.
Оптимисты.
Все определяет – случай. Маленькая погрешность в череде бесконечных изменений в повседневной жизни. Проще сказать – случай – что-то из ряда вон выходящее. Крупица или большая соринка меняющая твою жизнь. И вот потом уже назревает то самое суждение – мы определяем судьбу. Да, это так, но уже после того, как нас поимеет очередной удачный или неудачный случай.
Девушка была молодой, стройной, аккуратной. Все это можно было легко понять лишь прикоснувшись к ее бархатной кожи. Легкий аромат жасмина щекотал мне нос, в то время как я проводил сильные движение по ее спине. Быть мягким, внимательным я позволял себе только на работе, за это мне и платили. С того самого переломного теракта в метро, в моей кровати побывало немало женщин, в основном, падкие на секс.Знакомиться с ними мне помогало одно приложение. Очень удобно и бесплатно. Но все происходило быстро и … скучно?
Да, я бы назвал это так.
Мимолетные прикосновение незнакомок были почти незапоминающими, холодными и не имели ничего общего с моим чувствами, которые были приближены к эмпатии, когда я представлял вместо них Ёну.
Когда Ёна оставила меня, то поначалу я пытался радоваться мужской свободе без обязательств. Целыми днями слушал телевизор под ящик соджу или посещал запрещенные сайт для взрослых, где я мог весь процесс всего навсего визуализировать, чтобы заполнить пустоту. Но наступало утро, голова ныла, желудок выворачивался, а я был по-прежнему сокрушительно, целиком и полностью один.
Ёна ушла по объективным причинам, и я бы даже не стал произносить это вслух. Можно научиться замораживать боль, можно научиться абстрагироваться – до тех пор, пока не покажется, что в этом нет никакого смысла.
На просьбу клиента опустить полотенце ниже и размять ту часть спины, где копчик, я отказался. Пусть я и был неплохим массажистом, но негласное правило не позволять касаться все то, что может считаться предметом претензий. Чувствительные женщины вполне реально могут подать на судебный иск, но думая об этом, я иногда смеюсь. Малое преступление в любом случае приблизило бы меня больше к полицейской системе, чем монотонные движения в массажном салоне.
– Какой правильный, – ворковала девушка, приподнимаясь на локтях.
“Интересный голос”, – подумал я про себя. “Нежная смесь корейского языка с чем-то еще”. Возможно, китайской тут тоже был замешан”
Я прервался, чтобы ответить, продолжая надавливать на чувствительные зажимы в ее теле.
– Простите? – совершенно не понял я ее замечания.
– Вы и вправду ничего не видете?
– Правда, – честно ответил я.
Ее реакция была мне знакома. Я чувствую движения яблок в глазу, я могу хлопать ресницами, и смотреть на людей, не фокусируя взгляда. И если не присматриваться, то не сразу можно понять, что со мной что-то не так, ведь визуально глаза не были повреждены. Возможно, так посчитала и она.
Не дав завершить мне круговые движение вокруг лопаток, она перевернулась на спину. Зрячий человек точно бы бросил взгляд на оголенную грудь. Возможно, она была мягкой и упругой, среднего размера.
– И даже сейчас ничего не видишь? – внезапно перешла она на “ты”. В моих ушах звучали непонятные нотки кокетства. Я резко втянул в легкие воздух. При других обстоятельствах может быть я и повел бровью от удивления, но сейчас, когда ты живешь в вечной темноте, голое представление идеи, а не ее воплощение, были мне неинтересны.
– Думаю, сеанс на сегодня окончен, – сказал я, как можно мягче, смывая остатки масла в раковину у массажного стола.
– А вот и нет! – с шумом встала она, уронив несколько бутылок со стола. Инфантильность молодой девушки меня не заботила. За время практики в полицейской академии мы проходили бессчетное количество тренингов по контролю эмоций. Начиная как унять конфликт с бабушкой в супермаркете, до прямого диалога с террористом, поэтому странное и неадекватное поведение клиентки нисколько не расшатало мои эмоции.
– Стойкий, сильный, упрямый, и… немного сексуальный? – перечислила она, и я готов был поспорить, что незнакомка загибала пальцы. – А глаза.. ммм. Это линзы или и вправду зеленые глаза?
– Послушайте, – миролюбиво предложил я, решив, что представление неадекватной дамы, пусть даже если от нее нисколько не разило спиртным. – Мне безумно приятно, что вы посчитали нужным, угостить меня приятным словом, но я в этом не нуждаюсь. До свидания.
Длительная тишина не входила в мои планы. Лишь слабый треск ароматизированной свечи, и громкое дыхание девушки щекотали мой и без того чувствительный слух.
“Она по-прежнему стоит передо мной голышом?” – невольно пронеслось у меня в голове, ровно перед тем, как острые женские ноготки схватили стеклянный стакан у стола. Огромная сила направилась в мою сторону, но я успел сделать шаг влево. Стакан с дребезгом разбился совсем рядом, маленькие осколки, скорее всего, успели оцарапать ткань униформы.
– Какого черта? У тебя красные дни? – сказал я то, что первое пришло в голову.
– Шутки начал шутить? Мне нравится.
Словно двумя огромными шагами она сократила расстояние между нами настолько, что я ощутил прикосновение ее дыхание, а еще через секунду, ее ступня встретилась с моей грудью, грубо продавливая меня к стене.
