Тьере Рауш "Хищные зеркала. Сборник страшных историй"

Музыка замерла и снова зазвучала.

Саша приосанился.

– Знаю эту песню, – у него аж глаза загорелись. – Из фильма старого, с мамкой смотрел. Ох, что же за фильм, как же называется…

– Я уплываю и время несет меня с края на край, – выводил голос. – С берега к берегу, с отмели к отмели…

Марку стало не по себе.

В голове почему-то всплыли воспоминания о том, как он приходил домой, и эта песня играла из приемника на кухне. Поздняя весна, школа позади, можно не думать ни о чем. Гулять днями напролет. Цвела сирень. Мама на кухне, возилась с сырниками. Дашка, едва услышала, как Марк зашел в квартиру, бросила дела и бросилась обнимать брата. Отчим выглянул в коридор. Светлое, счастливое лицо. Добрые, лучистые глаза. Вместо радужки у него были зеркальные осколки.

Марк мотнул головой.

– Друг мой, прощай!

Марк двинулся вглубь магазина.

Переделанная квартира со стенами, оклеенными газетами. Ржавые велосипеды с колесами без спиц, красные свистки, пионерские галстуки, рамки на стенах, за стеклом которых было почтовые марки. С животными, с портретами космонавтов, космическими кораблями, пейзажами. Полки, забитые чашками, кружками, книгами, на крючках и гвоздиках браслеты из бисера, кожаные шнурки с непонятными амулетами.

– Есть кто-нибудь? – громко произнес Марк.

Они миновали прихожую, и перед ним предстала большая комната. Стеллажи с книгами вдоль стен, у самого окна – прямоугольный столик с патефоном, в котором крутилась пластинка. А в углу уже знакомая картина: нечто, закрытое плотной тканью. У Марка засосало под ложечкой, затряслись руки. Повсюду расставлены красные клетки для грызунов, на потолке роспись – диковинные звери с разверстыми пастями и торчащими из спин позвоночниками.

– Ты погляди, ты погляди, ты погляди не осталось ли что-нибудь после меня…

– Чем могу помочь? – из другой комнаты высунулся высокий худой мужчина в очках.

Он вытирал руки о полотенце, что-то жевал. Наверное, Марк и Саша застали его во время обеда или перекуса.

– Вы продаете зеркала? – выпалил Марк, не сводя глаз с патефона.

Слова песни не давали отвлечься, он все вспоминал свои школьные годы, то, как проводил время с мамой и сестрой. Как катались на каруселях, как ходили в цирк посмотреть на белых медведей на коньках, как пахло опилками в фойе цирка, как там же сестра клянчила сладкую вату и красивый надувной шарик с диснеевской принцессой. Марку тогда перепали светящиеся палочки с яркой фосфорной жидкостью внутри – их можно было оставить на солнце, если выдохлись, и к вечеру палочки начинали светиться с новой силой. Как Марк ставил Дашку на широкий подоконник на кухне, и они вдвоем высматривали маму, которая спешила домой на обед, как отчим взял на рыбалку и Марк застрял резиновыми сапогами в иле. Пришлось вылезти из сапог, быстро вытащить их из ила, в грязных носках дойти до машины и переобуться в кеды.

– Это не сон, это не сон…

Как Даша рыдала из-за того, что Марк ввязался в драку из-за щенка, которого старшеклассники запинали за школой, и его лицо почти в кашу превратили. Марк тогда лег на землю, прижал к себе щенка, закрыл от ударов и тогда начали пинать уже самого парня. Парнишка вдруг понял, что щенок затих, не скулил и даже не шевелился. Он встал и бил живодеров с таким остервенением, что оттащить не получилось даже у Саши, который на помощь позвал других ребят. Моментально позвонили маме и попросили срочно приехать в школу.

– Смерть побеждающий, вечный закон…

Как мама кричала на директора за дверью кабинета, пока Марк находился в приемной, прижимая к себе остывшее тельце. Сидел в порванном пиджаке на голое тело, ловил на себе злые взгляды старшеклассников, которые сидели напротив, шмыгая разбитыми носами. Их родителям тоже позвонили.

Как мама вдвоем с Марком поехали потом в бистро. Мама купила по молочному коктейлю, кошмарнейший на вкус бутерброд, гордо именовавшийся в меню сэндвичем. Марк жевал, плакал от злости, обиды и боли. Не только физической.

Под столом, в коробке, завернутый в футболку Марка, лежал щенок. Парнишка поглядывал на коробку и у него щемило сердце.

Черненький, с белым ушком.

Совсем малыш.

Марк с мамой потом сходили на пустырь с этой коробкой, вернулись домой. Сестра ревела взахлеб, глядя на брата, поэтому он решил ничего не говорить про несчастное животное. Хватило с нее фарша на лице брата.

– Продаю, какие зеркала вас интересуют? – продавец закинул полотенце на плечо.

Марк прикрыл глаза, поджал губы.

– Не завалялось, случайно, никакого зеркала, скажем, украшенного чем-то похожим на детские зубы? – заикнулся Саша, заметив, что Марк впал в ступор.

Продавец аж просиял.

– Я уж думал, что его никто не купит никогда! Конечно, конечно!

Мужчина бросился в угол возле патефона, сдернул плотную ткань.

– Такое уродство, никто не хочет забирать, хотя всяких покупателей повидал, – тараторил продавец. – С другой стороны, можно понять. Такой жути еще не встречал!

Он вытащил Зубоскала и положил на пол перед Марком. Тот нервно сглотнул, присел на корточки. Действительно, самые настоящие зубы.

– Откуда у вас оно, если не секрет? – прошептал Марк, стараясь не попадать в отражение.

Парень понимал, что, скорее всего, это уже никак не поможет и не обезопасит, он уже отразился в других найденных зеркалах.

– Девушка одна притащила, – продавец вздохнул. – Смешная такая, забегает, волосы синие, взъерошенные! Говорит, мол, смотри чего нашла, ты же как раз такими диковинками торгуешь, самое то, под остальные страшные штуки.

Саша огляделся по сторонам.

По-настоящему страшного в магазинчике он не увидел, правда, птичьи чучела на полке у самого потолка и бумажные журавлики, развешенные на люстре, выглядели достаточно странно. Вместо птичьих лап у чучел были приделаны тонкие кукольные руки, как будто некто набрел на партию бесхозных барби и мертвых птиц и решил: почему бы не взять клей и не соорудить что-то очень необычное? Дело за малым, сделать чучела, приделать руки.

Бумажные же журавлики сделаны из медицинских справок, сложены из рентгеновских снимков. Марк ощутил, что ему не то чтобы неприятно, а очень неуютно. То ли само зеркало, украшенное зубами, заставляло нервничать, то ли в целом обстановка магазина нагнетала.

– О, я вспомнил фильм! – воскликнул Саша, ткнув пальцем в патефон.

– Прекрасный фильм, – закивал продавец. – Ну, будете брать зеркало-то?

– За сколько отдадите? – Марк полез за кошельком.

Какие-то зеркала требовали жертвы в виде крови, какие-то принимали только купюры. Продавец вдруг назвал совершенно смешную сумму. Марк даже переспросил, чтобы убедиться – слух его не подвел. Отсчитал деньги, протянул мужчине. Тот пересчитал, деловито обслюнявив пальцы и загнув уголок каждой купюры.

– Но тут больше, – растерянно пробормотал продавец.

Марк кивнул. Послышался тихий звон. Марк снова посмотрел на патефон, который умолк и издавал легкое потрескивание. И тут, на пыльном подоконнике, среди кипы виниловых пластинок, Марк увидел крохотное зеркальце, которое легко бы уместилось в дамскую сумочку. Ничем не укрыто. Марк подошел поближе, перешагнув через Зубоскала. В зеркальце клубился молочный туман, вспыхивали золотые искры.

– А это? – парень подхватил зеркало и сунул под нос продавцу. – Это продается?

Продавец кивнул.

– Да все, что тут находится, можно купить.

Марк завороженно смотрел на Мару, последнее, пятое зеркало. Сердце зашлось от радости. Неужели так могло повезти? Неужели сразу два зеркала и в одной куче барахла?

– Где вы взяли… такое… чудо? – Марк смотрел на туман в Маре.

Внутри вдруг стало так хорошо и легко, заботы отошли на второй план. Марк ощутил себя самым счастливым человеком на белом свете. Какая красота, завивающийся туман, вспыхивающие искры. Парень расслабился. Туман отливал перламутром, завораживал плавными движениями. Тело будто плавилось, по венам растекалось тепло и спокойствие.

Палец вдруг заныл.

Туман сгустился и внутри зеркала мелькнул красный глаз с вертикальным зрачком. Умиротворение Марка улетучилось моментально, когда по краям рамы зеркальца вылезли острые шипы, по форме напоминавшие шипы розы. На пальцах моментально выступила кровь, но никакой боли Марк не ощутил. Туман, один лишь туман.

– Марк!

Он очнулся от того, что Саша гаркнул ему в самое ухо и грубо потряс за плечо. Нахлынула резкая боль. Марк стоял посреди комнаты со старьем и с рук лилась кровь. Прямо на Зубоскала.

Продавец ошарашенно глядел на него, сделав несколько шагов назад к стене, украшенной коллекционными кинжалами.

– Мать вашу, – выдал мужчина.

Зубоскал ожил.

Никакого знакомого дребезжания и звона. Низкий, нарастающий гул, постепенно переходящий в вой сирены. Внутри Зубоскала что-то затрепыхалось и из зеркальной глади появились длинные скользкие ленты черного цвета с крохотными зубами с одной стороны. Патефон щелкнул.

– Друг мой, прощай! – проскрежетал искаженный голос.

Саша в ужасе таращился то на патефон, то на зеркало и у Марка мелькнула мысль, что приятные воспоминания, связанные с фильмом и песней, треснули. Как трескались поверхности Мары и Зубоскала. Но трескалась иллюзорно, настоящих трещин не появилось.

– ТЫ ПОГЛЯДИ! – заверещал патефон, а ленты обвили лицо продавца и с силой швырнули его на пол.

Он рухнул сначала на колени, сопротивляясь, затем распластался, продолжая вырываться. Очки разбились и кусочки стекла впились в веки, переносицу пропорола сломавшаяся дужка.

– ТЫ ПОГЛЯДИ!

Ленты приподнимали голову продавца и швыряли снова. Брызнула кровь. Продавец кричал нечеловеческим голосом. Шипы Мары втянулись. Ленты потащили мужчину к Зубоскалу. Саша схватил один из кинжалов и полоснул лезвием по лентам. Они треснули, отпустили продавца, засочились липкой жижей. Склеились обратно и теперь поползли к Марку. Тот оббежал Зубоскала, перевернул отражающей поверхностью вниз.

– ПОГЛЯДИ!

Ленты пробрались из-под зеркала и потянулись к ногам Саши, и тогда они вновь ринулись к продавцу, который, кажется, потерял сознание. Или вовсе уже умер на тот момент. Саша снова полоснул по лентам. Марк отодвинул продавца, и на его место положил Мару. Ленты склеились, потянулись к несчастному, но нащупали только миниатюрное зеркало. Раздалось шипение, будто кто-то на раскаленную сковороду с маслом плеснул холодной воды. Ленты спрятались обратно в Зубоскала.

– Ветер весенний ночной принесет тебе вздох от меня, – просипел патефон и заглох.

Воцарилась тишина.

Марк осел на пол, в ужасе глядя на продавца. Он не шевелился, лежал лицом вниз, как люди на фотографиях в пособиях Наблюдателя. Саша подошел к мужчине, приподнял мужчину, перевернул. Затем отскочил в сторону и согнулся пополам: вырвало прямо на чучело пучеглазого кота.

Лицо продавца превратилось в месиво.

– Господи, – простонал Саша, всхлипнул, вывернуло еще раз.

Марк торопливо схватил ткань, которой были накрыты зеркала, уложил Мару на Зубоскала, укрыл тканью, замотал покрепче.

– Надо уходить отсюда! – пролепетал Саша, приложив руку ко рту и пытаясь побороть очередной позыв.

Марк увидел на крючках на стене что-то вроде пальто, сорвал и накрыл им продавца. Потом сел возле тела на корточки. Марка затрясло. Какой кошмар, прочие зеркала были просто жуткими диковинками.

Саша подхватил Зубоскала и Мару, попросил Марка собраться с мыслями и как можно быстрее бежать прочь. Марк поднялся, на негнущихся ногах последовал за другом. Патефон снова щелкнул.

– Прощай! – донеслось до Марка прежде, чем за спиной хлопнула дверь.

Когда машина остановилась у дома Саши, Марк медленно повернул голову к другу. Тот сидел ни жив ни мертв, вцепившись в руль так сильно, что у него побелели костяшки. Саша смотрел прямо перед собой, тяжело дыша и, вероятно, переваривая произошедшее. Он всегда выручал Марка, становился на его сторону. Да и немудрено – Саша проводил у друга практически все время и прикипел ко всем. Но сейчас парень видел, что Саша хочет сбежать, отказаться от обещаний, однако неведомая сила продолжала тащить его сквозь тернии вслед за Марком.

– Ты как? – осторожно спросил Марк, коснувшись плеча Саши.

Друг дернулся, невидящим взглядом вперившись в лицо Марка.

– Погиб человек, – прошептал Саша. – Мы бросили тело. Что теперь будет?

Марк не знал что ответить. У него плохо получалось обманывать, поэтому проще промолчать.

– Идем, нас ждет коньяк, – Марк отстегнул ремень безопасности, открыл дверь машины.

Саша все еще сидел, вцепившись в руль. Затем тряхнул головой, видимо, решившись на что-то, тоже вышел. У Марка желудок сделал сальто. Он подумал, что вот этот момент, когда друг, наконец, скажет проваливать. С одной стороны Марку стало бы очень тоскливо и одиноко, с другой – он не будет больше подвергать опасности дорогого человека. На него внезапно навалилось осознание того, что Зубоскал мог вцепиться в Сашу, мог превратить в кашу лицо друга, а не несчастного продавца.

Ладно, ладно, что случилось, то случилось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=69978625&lfrom=174836202) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.