Святослав Яров "Балтийский треугольник"

– То, что тебя зовут Натали мне известно…

Наташу передёрнуло. Это я так себя преподнесла? – неподдельно удивилась она. Французский вариант своего имени она откровенно ненавидела, и в трезвом или, хотя бы, в относительно трезвом состоянии брякнуть такое едва ли смогла бы.

– А я – Иван, – просто отрекомендовался парень.

Наташа кивнула и попыталась озвучить давно чрезвычайно волновавший её вопрос:

– Мы тут ночью… Между нами…

Она запнулась, не зная, как бы поделикатнее выразиться, и в итоге пробормотала лишь маловразумительное:

– …Ничего такого не было?

Иван отрицательно помотал головой.

– Абсолютно ничего, – уверил он её и, кивнув на постель, добавил: – Ты разделась и улеглась самостоятельно и в гордом одиночестве почивала там, а я спал вон на том диванчике.

Последовал кивок куда-то в направлении левого угла необъятного помещения.

– Да ты – истинный джентльмен! – недоверчиво-язвительно буркнула Наташа. – Не думала, что они где-то ещё сохранились.

– Нет. Происхождения мы самого что ни на есть рабоче-крестьянского, – не без язвы отреагировал Иван на комплимент, пояснив: – Просто по опыту знаю, что секс с сильно нетрезвой женщиной – удовольствие более чем сомнительное.

Во всяком случае честно, по достоинству оценила ответ Наташа и поинтересовалась:

– Зачем же тогда ты меня сюда приволок?

– Под занавес гулянки подруга твоя Светлана попросила меня о тебе позаботиться, типа, доставить домой. Сама села в такси и аривидерчи, а куда тебя транспортировать сказать забыла. Ты так вообще никакая была. Я от тебя ни бэ, ни мэ добиться не смог, вот и решил привезти тебя в свою избушку, не бросать же на произвол судьбы. Ещё вляпалась бы в какую-нибудь мерзкую историю… – как мог объяснил Иван причину, по которой Наташа очутилась у него в гостях, и предложил: – Подгребай поближе. Попытаемся восстановить тебя из руин.

Неплохо бы. Наташа встала с кровати. Пошарив по сторонам глазами и не обнаружив поблизости своей одежды, просто закуталась в одеяло, подошла к стойке и не без труда взгромоздилась на ближайшее барное кресло. На столешнице уже стояли плетёная корзиночка с нарезанным багетом и пара тарелок, снабжённых закусочными приборами. Иван покончил с готовкой и, выкладывая результат своего поварского труда из сковороды на тарелки, поинтересовался:

– Если не секрет, по какой такой причине вы с подружкой этой ночью так накушались?

Наташе очень захотелось выдать в ответ что-нибудь вроде: да всё из-за вас, мужиков! Тем более, что в определённой мере так оно и было. Но от намерения метнуть увесистый булыжник в огород всего противоположного пола в целом, она отказалась, резонно рассудив, что Иван тут совершенно ни при чём, и выплёскивать на него чужие помои не стоит. Он-то чем перед ней провинился? Совсем даже наоборот. Носится с ней, как хрустальной вазой. Не бросил на произвол судьбы в хлам упившуюся почти незнакомую девицу, чем избави её от многих потенциальных неприятностей. Привёз к себе, беспомощным положением барышни не воспользовался, да и вообще всячески заботится… Посему ответила она просто и честно, без язвительных словесных выкрутасов:

– Отмечали мой развод и возврат девичьей фамилии.

– Что ж, причина уважительная! – без тени издёвки и даже сочувственно сказал Иван.

– Вообще-то, я редко бываю в ночных клубах, и совсем почти не пью… —

пустилась, было, в объяснения Наташа, которой неловко было за себя вчерашнюю, но Иван прервал её на полуслове.

– Не казнись. В жизни всякое случается. Слушай, а может тебя, для поправки здоровья чего-нибудь горячительного налить?

Реакция гостьи на подобное предложение была более чем однозначной: при упоминании о спиртном она скривилась и протестующе замахала руками. Иван настаивать не стал.

– Ну, как угодно. А вот плотный завтрак тебе точно необходим, – и, указав на тарелку, он по-простецки предложил: – Налетай, птичка! Да и я с тобой за компанию перекушу.

Предлагаемое к употреблению блюдо источало ни с чем не сравнимый аромат и было на удивление вкусным, хотя, не исключено, что Наташе только так показалось с голодухи, ведь, уже за полдень, а она со вчерашнего вечера почти ничего не ела, потому как куда больше уделяла внимания выпивке, нежели закуске. И вот теперь навёрстывала упущенное, с поистине волчьим аппетитом уплетая примитивную яичницу с беконом, от которой в обычной ситуации, воротила бы нос. Иван оказался прав – запоздалый завтрак пришёлся как нельзя кстати. А сваренный им чуть позже крепчайший термоядерный кофе стал прекрасным завершением трапезы и основательно взбодрил страдалицу.

– Просторная у тебя избушка, – вспомнив, как Иван иронично назвал своё жилище, сказала Наташа и вновь обвела взглядом просто-таки огромное с точки зрения среднего москвича помещение. – Тут квадратов двести, не меньше.

– Двести восемьдесят, – уточнил гостеприимный хозяин.

– Ты, что же, сторонник новомодных западных веяний? – спросила Наташа.

Лофт, как стиль и явление, действительно проник в Россию не так уж давно – может, лет десять-пятнадцать назад – и помаленьку стал приживаться, благо заброшенных производственных зданий в наших городах хватает. Кому-то такое жильё нравилось, кому-то – нет. Наташа, к примеру, предпочитала обычную городскую квартиру обычного жилого дома, но каждому своё.

– Ну, положим, этому веянию сто лет в обед, – возразил Иван. – Это до нас оно только-только докатилось. В штатах с тридцатых годов эту тему развивают в полный рост. Вложения копеечные, а отдачи в виде метража и простора для дизайнерской фантазии море. На любые причуды места хватит. Хочешь весь этаж в собственность – пожалуйста! Я так вообще дальше пошёл: прикупил по случаю у разорившегося завода аж цех целиком. А это два этажа, так между прочим! Внизу мастерскую оборудовал и склад, а здесь отдыхаю после трудов праведных. В общем, обустроил всё под себя и наслаждаюсь жизнью. Плохо ли иметь собственный двухэтажный особняк? Хоть и в промзоне, но в черте города.

– Выходит, ты – владелец заводов, газет, пароходов… – пробормотала Наташа, вспомнив бог весть почему всплывший в памяти стишок из детства.

Иван отрицательно помотал головой.

– Не угадала! – и пояснил: – Кузнец я.

Такой ответ её обескуражил. На ум сразу пришло давно ставшее крылатым «Зачем нам кузнец? Не-е, нам кузнец не нужен. Что я, лошадь, что ли?», но она воздержалась от проведения столь очевидных параллелей, спросив лишь:

– Ты серьёзно?

– Боле чем.

Наташа окинула его оценивающим взглядом. Откуда-то из глубин памяти всплыл образ кузнеца из русских сказок, навсегда запечатлевшийся в детской памяти: крупный дядька в кожаном фартуке, остриженный «под горшок» и непременно с окладистой бородищей. Ну, никак не стыковался сидевший напротив человек с этим типажом! Видимо, всё это отразилось на её лице, потому что Иван ухмыльнулся:

– Что, не веришь? Ладно. Накинь на себя что-нибудь и пойдём я тебе кое-что покажу! – предложил он, выбираясь из-за барной стойки.

Наташа, по-прежнему прикрытая лишь одеялом, стала беспомощно озираться по сторонам в поисках своей одежды.

– Шмотки ищешь? – спросил Иван и указал глазами направление. – Они в кресле, под покрывалом. Туфли, тоже где-то там.

Наташа нашла с его подачи свои вещи, натянула джинсы и блузку, встала на каблуки. Не обнаружив в пределах досягаемости зеркала, на ощупь привела в относительный порядок причёску, благо стрижка короткая, и буквально через пару минут готова была следовать куда-то, чтобы, как сказал Иван, посмотреть на обещанное кое-что. Он же, пока она одевалась, на скорую руку прибрался: отправил тарелки, чашки, вилки в кухонную раковину, протёр столешницу тряпкой и скомандовал:

– Пошли!

Они пересекли лофт по диагонали. Оказалось, что в самом дальнем правом углу имелась почти незаметная дверка, за которой начиналась винтовая лестница, ведущая вниз. Спуск много времени не занял. В отличие от облагороженного второго этажа, первый являл собой самый обыкновенный заводской цех, весьма условно разделённый сетчатыми перегородками на две части. Первая, меньшая и ближняя к лестнице, располагалась прямо напротив больших ворот, ведущих на улицу, и, по-видимому, использовалась в качестве гаража. Никакой машины там в данный момент не было, но места для неё было предостаточно. А ещё там стоял, поблёскивая хромированными деталями, чёрный мотоцикл. Кажется, это был пресловутый «Харлей-Девидсон». Впрочем, Наташа в нюансах не разбиралась, да и вообще к технике такого рода была более чем равнодушна.

– Твой? – лишь спросила она:

– Естественно, – проходя мимо и любовно огладив рукой кожаное сиденье, лаконично обронил Иван.

Вторая, большая, часть помещения была отведена под мастерскую. Центр её занимала массивная кузнечная печь. Рядом наковальня, рихтовочный стол с тисками и бак с водой для остужения заготовок. В левом углу большой ящик с углём. Вдоль стены тянулся ещё один металлический стол, на котором разложены были, кувалды, молотки поменьше, разнообразные клещи, зубила и множество ещё каких-то инструментов, предназначение которых Наташе было неизвестно. В правом углу покоилось нечто прикрытое брезентом – что именно непонятно, потому как оно было укрыто брезентом, – но куча образовалась внушительная. Надо же, действительно, кузня! Самая настоящая! Во всяком случае, так Наташа её себе и представляла.

– А почему здесь тихо, никого и печка не горит? – поинтересовалась она, впечатлённая увиденным.

– Печка называется горном, – снисходительно поправил её Иван. – Тихо и никого, потому что воскресенье. Это в будни здесь жизнь кипит, а суббота и воскресенье – выходные. Надо же когда-то отдыхать. Ковка, знаешь ли, – очень тяжёлый физический труд. Серёга, молотобоец мой, – ты б его видела: под два метра, косая сажень в плечах! – и то к концу недели выдыхается. Мне в этом смысле полегче – пудовой кувалдой махать не приходится, молотом поменьше работаю, – и всё равно выматываюсь страшно.

Наташа обратила внимание на несколько выстроившихся вдоль стены довольно длинных полуметровой высоты ажурных решёток, которые, по всей видимости, вскоре должны были стать единым целым. Украшавший их искусно изготовленный, застывший в металле цветочный орнамент состоял из сочетания розеток и причудливо закрученных стеблей. Вне всякого сомнения, такое мог изготовить только настоящий мастер своего дела.

– Что это? – спросила Наташа.

– Могильная ограда, – спокойно ответил Иван. – Не доделал ещё.

Наташу такой ответ изумил.

– Могильная? – переспросила она.

– Ну, да. Что тут такого? Люди хотят отдать дань памяти и уважения своим близким, покинувшим этот мир. Уж эти-то цветы, – он кивнул на будущую ограду, – точно никогда не завянут.

Хорошо сказано, отметила про себя Наташа.

– И потом, я же не только ограды делаю, – добавил Иван. – Каминные решётки, ворота, лестничные перила, балконные ограждения, да что угодно. В последнее время появилось много ценителей художественной ковки. Само собой, каждый понимает красоту по-своему, но она должна быть во всём.

Вот уж с чем не поспоришь! – согласилась с ним Наташа, которая и сама имела к сотворению красоты, правда в совсем иной области, самое непосредственное отношение.

– А там что? – указав глазами в правый угол, полюбопытствовала Наташа.

Иван подошёл к заинтересовавшей её груде и откинул край брезента. Под водоотталкивающей парусиной были горой навалены доспехи, шлемы, щиты, мечи, наконечники копий… Вероятно, всем этим можно было бы экипировать отряд рыцарей человек в тридцать, никак не меньше.

– Заказ Военно-исторического общества. Боевая экипировка на полсотни человек, максимально приближенная к средневековым реалиям, – прокомментировал Иван, не без с гордости озирая дело рук своих. – В будущем году юбилей Невской битвы – семьсот восемьдесят лет. Историки собираются проводить масштабную реконструкцию сражения. Но, вообще-то, доспехи и оружие, – не моя тема. Просто не мог отказать этим чудикам-реконструкторам.

С учётом всего увиденного и сказанного Наташе не оставалось ничего другого, кроме как признать очевидное: он – и в самом деле кузнец. Какие тут ещё нужны доказательства?! И всё же…

– О чём призадумалась? – спросил Иван.

– Да вот пытаюсь сообразить… – с вялой усмешкой ответила Наташа, в то же самое время ощутив одинокий толчок подленько подкравшейся откуда-то снизу и ударившей в темя боли, – …с каких пор кузнецам стало по карману скупать заводские цеха?

– Так, мы живём в стране чудес, – отшутился он. – У нас и не такое случается.

– Ну, да… Наверное… – пробормотала Наташа.

Очевидно, благотворное влияние ранее принятой дозы аспирина окончательно иссякло, и теперь уже каждое произнесённое слово отдавалось более чем неприятным ощущением в голове и отражалось мученической гримасой на побледневшем лице. Иван присмотрелся к ней с подозрением.

– Э-э, да тебя, похоже, снова накрывает, – сочувственно сказал он, после чего безапелляционно заявил: – Всё. Экскурсия закончена. Возвращаемся.

Не без труда поднявшись по крутой винтовой лестнице на второй этаж, потому как под конец пути наверх Наташу уже основательно штормило, она, едва добравшись до кровати, без сил рухнула на неё.

– Неслабо вы с подругой вчера накушались, вот и аукается, – бормотал Иван, хлопоча вокруг своей гостьи. Раздевать её он не стал, лишь стянул с ног туфли, и заботливо накрыл Наташу одеялом. Потом наполнил стакан водой, кинул туда целых две таблетки «байера» и протянул девушке целебное питьё. Та выпила.

– Ты пока полежи, – порекомендовал ей Иван. – Получится, вздремни. А попозже, как оклемаешься, я тебя домой отвезу.

– На мотоцикле? – Слабо улыбнулась она.

– Для такого случая у меня покомфортнее транспортное средство найдётся, – уверил её Иван. – Ты не разглагольствуй, а отдыхай – сил набирайся.

Часов в семь вечера, после того, как Наташа второй раз за этот день «ожила», он, как и обещал, повёз её домой, на улицу Доватора. Под упомянутым транспортным средством покомфортнее имелся в виду ярко синий «ауди кью 7», который был припаркован снаружи. К слову, садясь в машину, Наташа успела заметить, что бывшая заводская территория была благоустроена и обихожена – клумбы, газоны, тротуарная плитка, – и уже успела превратиться в подобие городка. Таких, как Иван, здесь обосновалось немало. Два десятка некогда производственных зданий новые владельцы модернизировали и декорировали в соответствии с собственными вкусами. Расстарались кто во что горазд. Как водится, каждый реализовал исключительно своё представление о прекрасном, без оглядки на соседей, так что ни о каком архитектурном ансамбле речи не шло. Тем не менее, это довольно пёстрое скопление строений отталкивающего впечатления не производило. От высившихся вокруг панельных многоэтажек, типичных для окраинного спального района, бывшую промзону отделял высокий бетонный забор. В общем, государство в государстве.

С началом лета город как обычно заметно обезлюдел – отпуска начались. Машин стало меньше, катайся на здоровье. Так что, от резиденции Ивана в Вешняках до Хамовников, где жила Наташа, добрались быстро. По дороге даже толком поболтать не успели, разве что, обсудили плюсы и минусы Иванова «ауди» и Наташиного «мини купера». Вот и родной подъезд, а, значит, пора разбегаться.

– Приехали, – сообщил Иван, остановив машину.

Наташа поймала себя на мысли, что ей не хочется выходить из автомобиля. Он, по-видимому, тоже испытывал сожаление от того, что вот сейчас их случайное знакомство возьмёт, да и закончится ничем. Чтобы разрядить обстановку Иван порылся в карманах, вытащил и протянул ей визитку.

– Если понадобится хороший кузнец, звони, не стесняйся! – сказал он

Наташа взяла карточку и в отчет протянула свою. Потом раздумчиво произнесла, пожав плечами:

– Вряд ли мне могут понадобиться услуги кузнеца.

Но в глазах её Иван прочёл совсем иное. Ты мне нравишься, но я никогда, ни за что мужчине первой не позвоню. Ничего не могу с собой поделать —патриархальное воспитание. Пойми меня, сделай первый шаг… И кузнечных дел мастер не оплошал – оправдал Наташины надежды.

– А вот мне точно понадобится… – Он скосил глаза на её визитку и прочёл вслух: – …модельер-конструктор, дизайнер женского нижнего белья Наталья Белова.

Читал на автомате, совершенно не вникая в смысл, поэтому не сразу сообразил, что в спешке ляпнул нечто более чем двусмысленное. А когда до него дошло, что насчёт дамского нижнего белья как-то не в кассу получилось, лишь издал сконфуженное «Упс!». Вид у него при этом был такой потешный, что Наташа заливисто рассмеялась…

Проскочившая между молодыми людьми искорка взаимного интереса даром не пропала. Иван, конечно же, позвонил, и закрутилось… Такое случается, когда в поле зрения изголодавшегося по ярким ощущениям человека попадает некто, вписывающийся в его представление о совершенном мужчине или женщине. Ну а если при этом срабатывает ещё и пресловутая «химия» – кто ж о ней в наше время не наслышан! – возникает влюблённость. На сколько дней, недель или месяцев её хватить совершенно непонятно, но, невзирая на полную неопределённость перспектив, особи обоих полов с упорством мотыльков мчатся на этот призывный огонёк, совершенно не заботясь о том, что имеют все шансы в очередной раз опалить крылышки. Но кого и когда это останавливало?! Редко кто в такой ситуации всерьёз станет задумывается, чем всё может закончиться. Так уж устроены люди! Потом будет потом, а их больше интересует то, что происходит сейчас. Впрочем, подобной сиюминутности есть резонное оправдание: жизнь коротка, а человек смертен, причём иногда смертен внезапно, как справедливо заметил один литературный герой.

Их роман развился стремительно. Два месяца промелькнули как день. Всё это время оба пребывали в состоянии гармонии и какого-то невероятного восторга. Наташа, что уж лукавить, как всякая нормальная женщина даже стала подумывать о чём-то большем, нежели романтические ужины и всё что к этому прилагалось. И совершенно неважно, что безжалостная реальность давно уже, вроде бы, расставила всё по своим местам. Наташе каким-то непостижимым образом всё же удалось сохранить в себе детско-юношеское прекраснодушие и наивную веру в возможность идеальных отношений между мужчиной и женщиной. Тем более, что теперь всё было иначе, чем прежде, во всяком случае, ей очень хотелось в это верить.

Будучи в курсе происходящего, неугомонная Светка, которая искренне считала себя экспертом в любой области, попыталась не то чтобы приземлить Наташу, скорее всячески взывала к здравому смыслу:

– Влюбилась, ну и люби себе на здоровье, никто ж не мешает. Но голову-то включать не забывай! – наставляла Светлана подругу на путь истинный. – Ты же знаешь, Натуль, я тебе только добра желаю. Может, он и принц на белом коне – никто не спорит – но ты уже разок получила по лбу и снова норовишь наступить на те же грабли. Не форсируй события. Присмотрись к нему как следует, а там видно будет, – и неожиданно закончила притчей. – Как говорит мой папа, если хочешь выпить кружку пива, вовсе небязательно строить пивной завод.

Против таких прописных, в общем-то, истин трудновато что-либо возразить. Конечно же, Светка была совершенно права. Очень даже возможно, что вспыхнувшие чувства угаснут, причём, довольно быстро. Вспышка на то и вспышка, чтобы сверкнуть и потухнуть. С тем, что со временем на смену празднику почти наверняка придут серенькие будни, тоже не поспоришь. Да и принц легко может пересесть с белого коня на свой «харлей» и в один миг превратиться в заурядного закожаненого байкера, которому за счастье потусить с себе подобными под пивко, а всё прочее малоинтересно. Ведь и впрямь, всё возможно… Но увещевания были напрасны, ибо взывать к благоразумию влюблённую женщину – пустая трата времени. В таком состоянии, да чтоб не рисовать воздушные замки…

Чем больше она узнавал Ивана, тем более безупречным он ей казался: настоящий мужик, твёрдо стоящий на ногах, знающий себе цену, а ещё… истинный джентльмен, каким его представляла себе Наташа, хоть, сам Иван и всячески открещивался от мужского образа, порождённого викторианской эпохой в старой доброй Англии. Пожалуй, единственной выраженной его недостатком с натяжкой можно было счесть находившую на него порой излишнюю словоохотливость – любил поговорить. Впрочем, считать это недостатком или достоинством – в значительной мере, вопрос вкуса. Но надо признать, рассказчиком он был отменным: неважно вещал ли о вещах серьёзных или рассказывал о чём-то комичном, выходило у него это здорово. Если уж он начинал живописать что-либо, картинка получалась настолько красочной и убедительной, что Наташа неизменно ощущала себя непосредственной участницей описываемых событий.

– Ты – просто-таки птица-говорун! – как-то, в первые дни после знакомства, заявила она Ивану, заливаясь смехом после сочно, в лицах, описанной им курьёзной выходки знаменитого телеведущего в прямом эфире.

Иван ничуть не обиделся.

– Помолчи с моё, тоже болтать станешь без умолку и с удовольствием при каждом удобном случае.

– Где это ты, интересно, в молчанку наигрался? – полюбопытствовала Наташа.

Иван был краток.

– На Таймыре.

– На каком Таймыре? – Невольно вырвалось у Наташи.

Вышло глупо. Она, разумеется, имела представление о том, что есть такой полуостров, просто искренне не поняла, каким ветром туда могло занести Ивана.

– На том, который – самая северная материковая часть суши Евразийского континента. – Усмехнулся Иван. – Там, на берегу Енисейского залива, есть гидрометеорологическая полярная станция. Сопочная Карга называется. На сотни вёрст вокруг ни души. Я на ней два года проторчал безвылазно…

– А что ты там делал? – Всё ещё не улавливая связи между Иваном и названной точкой на карте России, спросила Наташа.

– Видишь ли, ещё в школьные годы я лелеял мечту, иметь собственную машину, – очень издалека начал он: – К семнадцатилетнему возрасту отцовскую «девятку» уже освоил от и до. Водил не хуже многих ездунов со стажем. Отец поставил условие: получишь высшее образование, будет тебе автомобиль. Короче, заключили мы с родителем сделку, и поступил я в Тимирязевку… Уж на что баллов хватило! Вообще-то, мне было глубоко плевать на будущую специальность, но в агрономы или биотехнологи не стремился точно, поэтому выбрал наименьшее из зол: кафедру метеорологии и климатологии. Отучился и вышел из академии с дипломом специалиста в области мониторинга природной среды, анализа и прогноза состояния атмосферы, вод суши и Мирового океана… И на метеостанции я работал по специальности, – подытожил он.