День на работе начался в привычном ритме. Аманда много болтала. Обсуждали с подружками утренние покупки Аманды, новую диету, новинки недели моды. Для своего скина Аманда поспешила прикупить себе «загадочный взгляд» и «локон мечты», добавив эти свежайшие новинки к скину своей виртуальной внешности. Теперь она стала выглядеть точно так, как требовала того современная мода. Аманда была совершенно счастлива.
Деловито принялась она за работу. Но вот, разбирая выданные ей на сегодняшний день бумаги, задорно подмигнув при этом новенькому коллеге, она вдруг получила в ответ лишь равнодушный кивок. Это ничуть бы не насторожило её в любой прочий день, и до самого обеда она бы продолжала кидать на новенького свои многозначительные взгляды, пока тот не пожелал бы познакомиться с ней. Но сегодня… Аманде показалось, что этот человек смотрит на неё как-то неприязненно и странно. «А вдруг он без линз? Вдруг он видит меня…» – заволновалась она. И вдруг стало как-то бессмысленно подкрашивать губы, поправлять причёску, соблазнительно выгибать спину. Это бесполезно, если этот человек видит её сейчас такой, какая она есть. А какая она? «Старая! Ты такая старая!» – зазвучали в голове голоса знакомых Блеза.
Аманда зажала уши и выбежала из зала. Когда же она через десять минут снова вошла, ей казалось, что уже все присутствующие в зале люди, все её коллеги смотрят на неё иначе. Вон та, которая на самом деле толстуха, глядит на Аманду с жалостью так, как будто Аманда на самом деле ещё хуже её. А вон те… Они тоже бросают на Аманду какие-то новые, подозрительные взгляды. И начальник как-то стыдливо опускает глаза. Они что, они все сняли линзы?
– Мрия, ты в линзах? – стала теребить Аманда сидящую за соседним столом подругу.
– Конечно, – ответила та, но при этом как-то слишком уж быстро отвела в сторону глаза.
Нет, разве может Аманда верить ей? Остаток дня Аманда провела в совершеннейшем испуге. Ей казалось, что все эти люди видят настоящую её. Они могут наблюдать её такой, какой она сама себя не знает.
На следующей день, объявившись больной, сделав десяток подтверждающих это фотографий, Аманда поспешила к врачу.
Пациентов в клинике было мало. Аманду принял врач молодой, приветливый, приятный.
– На что вы жалуетесь, Аманда? – обратился он к ней.
– На возраст, – выпалила Аманда.
– Ну, возраст, это не болезнь, – улыбнулся врач, – у вас что-то болит? Что-то вас беспокоит?
– Беспокоит, – продолжала Аманда. – Я хочу знать свой возраст. Вы же можете как-то определить, как-то сказать мне, сколько мне лет?
– Сколько вам лет? – удивился врач. – Зачем вам эта информация? Вы вполне можете считать, что вам столько лет, насколько вы себя ощущаете.
– Да, я знаю, – не унималась Аманда. – Но мой реальный возраст… Он ведь может быть совсем иным?
– В современной медицине нет такого понятия, как возраст. Вы можете сдать анализы, я могу определить, чем вы больны в текущий момент, или не больны. Могу назначить вам лечение.
– А вы можете снять линзы и без них хотя бы на минуту взглянуть на меня? Вам я поверю… – просила Аманда.
– Нет, – ответил врач. – Я же на работе. Нам запрещено смотреть на пациентов без линз. Без них я никак не смогу верно поставить диагноз. Я должен иметь доступ к медицинской энциклопедии, к вашей информации в базе данных, в конце концов, именно через линзы осуществляется цифровая диагностика заболевания, путём поиска в базе данных… Нет, это исключено. Смотреть без линз я на вас не буду. Да и зачем? Чего вы хотите от меня?
– Возраст, я хочу знать свой возраст. Сколько мне осталось жить? – взмолилась Аманда.
– Какой глупый вопрос. Вы проживёте столько, сколько проживёте, и возраст тут не причём.
– Но мне сказали, что я старая!
– Над вами, вероятно, хотели подшутить или просто желали вас обидеть, – невозмутимо отвечал врач.
– Но меня это беспокоит…
– Вы спите хорошо? Я выпишу вам успокоительное, будете принимать в течение дня…
– Ну, пожалуйста… Давайте я сдам какие-нибудь анализы… Ну обследуйте как-то меня, чтобы определить сколько мне лет, – хныкала Аманда.
– Какая глупая идея, – начинал злиться врач. – Возраст – это понятие, отсутствующее в современном медицинском лексиконе. Люди веками боролись за то, чтобы выглядеть бодро, молодо и вот… Посмотрите на себя.
Врач повернул Аманду к зеркалу.
– Вы молоды! Видите? Вы прекрасны! Чего же вам ещё нужно?
– Но это неправда!..
– А какую правду надо вам? Хотите, сдайте анализы, только что я по ним вам скажу? Я могу сказать те заболевания, которые обнаружу. Но вы же понимаете, они могут быть, как у пожилых, так и у молодых людей. В настоящее время нет никаких объективных показателей, которые показывали бы старение.
– А дети? Вы можете мне сказать, смогу ли я ещё их когда-нибудь завести?
– Ну, это вопрос, отнюдь, не вашего возраста. Вы всегда можете завести цифровых детей.
– Вы обманываете меня! Почему вы не хотите сказать правду? – чуть не плача, кричала Аманда.
– Да какую правду? – удивлялся врач. – Что у вас красивый скин? Что вы пришли ко мне, не имея никаких конкретных жалоб? Вы же ходите в спортивный зал? Фитнес-браслет носите?
Аманда утвердительно кивнула.
– Да, вот вижу, ваши отчёты в дневнике спортивных достижений. Три раза в неделю тренировки по одному часу, плюс три пробежки и три занятия по растяжке… Хорошие результаты. Для любого возраста хороши. Питаетесь правильно?
Аманда снова кивнула.
– Вижу. Массовые доли жира, костной и мышечной тканей в норме. Так чего же вы хотите?
– Правды… – прошептала Аманда.
– Не слышу вас, говорите громче, – сказал врач.
– Я хочу, чтобы ты, тупоголовый, сказал мне мой возраст. Я хочу знать, могу ли я строить ещё какие-то планы? Есть ли у меня будущее? Сколько мне жить? Ответь мне, слышишь, сколько я ещё проживу? – кричала Аманда.
– Прекратите скандалить, – возмутился врач. – Я пытаюсь вам объяснить, что современными методами определить это невозможно. Может, когда-нибудь в будущем мы сможем определять оставшееся время жизни, но пока всё, что я могу, это сказать вам, что вам столько лет, насколько вы себя ощущаете, а проживёте вы столько, сколько вам отведено…
– Вы издеваетесь! Вы даже не хотите взглянуть на меня! – кричала Аманда.
Она кинулась на врача с кулаками. Ей хотелось побить его, но её рука пролетела сквозь тело этого человека, не встретив сопротивления.
– Успокойтесь, не надо истерик, – повторял врач, пока Аманда колотила руками воздух…
Она не успокоилась даже тогда, когда вошедший охранник, схватив её, попытался вывести из кабинета. Аманда вырывалась и тут, потеряла линзу. Та выпала и упала куда-то на пол. Аманда обернулась. Её окружали серые стены, а в кабинете не было никакого врача. Всё это время Аманда беседовала лишь с электронным скином и была на приёме у того, кого даже не было рядом.
Зато охранник был вполне реален. Он не замедлил вывести Аманду за дверь, она оказалась на улице. Здесь было серо, бледно, уныло. Оставшаяся в глазе линза, пестрея изображениями Розового мира, только мешала. Идти стало легче, когда Аманда вынула и её из глаза.
Аманда осталась без подсказок о том, как попасть домой. Исчезли названия улиц, номера проезжающих мимо автобусов, карты маршрутов. Розовый цвет сошёл со стен домов. Люди, ставшие вдруг похожими друг на друга , шли, одетые в безликую серую одежду. Они проходили мимо, счастливо улыбаясь, но Аманда не могла видеть того, что радовало их. Они пребывали в том счастливом неведении, которого Аманда лишилась. Это был их мир, мир грёз в Розовых очках.
Аманде захотелось понять, так ли уж печально быть старой. Она вспомнила тех, кто выбирал для своей внешности скины пожилых людей. Их надевали на себя те, кто уже в жизни много достиг, у кого были общественное положение, семьи, дети, кто обладал тем опытом, который позволял занимать самые высокие должности, кто желал заявить, что уже не желает придаваться юношеским забавам, кто имел несомненно обширную базу знаний, кто был мудр, самодостаточен и мог себе позволить не зависеть от царящих вокруг тенденций, течений и моды. Такие люди были авторитетны, влиятельны, тверды, но Аманда была иной! Она чувствовала себя рядом с такими людьми совершеннейшей девчонкой… Милой и беззаботной.
Её лица коснулась капля влаги, потом ещё одна. Аманда знала, что в Розовом мире такое ощущение создают спускающиеся с небес цветные бабочки и волшебные феи. Их поцелуйчиков все с таким нетерпением ждут, потому что те приносят счастье, но сейчас, что-то прозрачное и бесформенное ползло по руке Аманды.
Люди вокруг оживились. Они с радостью подставляли свои лица падающим сверху крупицам воды, Аманда же наблюдала, как серое пространство вокруг потемнело, как сорвавшиеся с неба бледные стрелы несутся к земле, заставляя темнеть тротуары, стены домов, одежду людей. Прозрачные потоки побежали по дороге, под ногами всё заблестело.
Аманда шла, чувствуя пронизывающий холод, не имея возможность получить доступ к меню и включить подогрев одежды. Её знобило. Она остановилась, когда поняла, что ступни её вот уже почти полностью скрывает вода. То, что происходило, Аманду совсем не веселило. Этот мир был жесток и суров. Чтобы разглядеть, что произошло с тротуаром, Аманда наклонилась. Она нагнулась и тут же отпрянула. В ставшей зеркальной поверхности воды Аманда могла теперь увидеть своё отражение. Она ликовала. Теперь она сможет увидеть саму себя! Вот то, чего она добивалась. Природа, а не люди, сжалилась над ней и подарила её измученной душе такую возможность.
Сердце Аманды учащённо забилось. Пару минут Аманда не решалась посмотреть себе под ноги. Наконец, собравшись с силами, она наклонилась над водой. Аманда увидела своё лицо. В следующий миг она уже закрывала его руками!
Она смеялась. Смеялась, растирая по лицу то ли слезы, то ли капли влаги.
Блез и его компания не обманули её, Аманда была стара. Глубокие борозды морщин сеткой покрывали её лицо, редкие волосы были белы, щёки – впалыми. Глаза Аманды, воспалённые, прикрытые обвисшими веками, выдавали всю горечь, разрывающейся от горя прожившей жизнь во лжи души.
Аманда смотрела на своё истинное лицо, чувствуя, как в это мгновение разбиваются о реальность её мечты, угасают надежды, тонут в холодной воде под ногами прежние желания. Аманда теперь ясно осознавала, что не будет у неё уже времени реализовать всё то, что для неё выражалось словом – «будущее». Она стара, а значит, жизнь её близится к концу.
Беззаботный Розовый мир был разрушен для неё навсегда, его больше не существовало. Цифровой мир был миром счастливого самообмана. Как вернуться в него, зная правду о себе?
***
Через три месяца хоронили Аманду. Её многочисленные знакомые, коллеги, приятели устроили бурную переписку. Целый день они обсуждали тему, как несправедлива судьба к тем, кто так красив, так молод, так здоров. Все сошлись во мнении, что это несправедливо. Прекрасная Аманда должна была бы ещё жить и жить. До вечера все фантазировали о том, что могла бы ещё, по их мнению, успеть в своей жизни сделать Аманда. Кто-то нашёл её давнишние рисунки, другой вспомнил, что она когда-то занималась танцами, иные утверждали, что Аманда довольно неплохо пела. Ей пророчили славу, вспоминали её беззаботный нрав и восторгались теми возможностями, которые открывает каждому восхитительный современный цифровой мир.
Наступила зима. Чистейший снег покрыл собою землю. Побелели крыши домов, улицы, дороги. Тончайшим инеем укутал мороз кроны деревьев, разрисовал узорами поверхность стёкол, но люди в линзах этой красоты не видели. В их глазах по-прежнему было лето.
Мода на розовый сошла на нет. Теперь набирал силу бордовый. Вывески цвета дымчатой розы поменяли цвет на яркий багряный. Облачно-розовые цвета, цвет розовой раковины, персикового румянца, розовой паутины сменяли жизнеутверждающие винный, рубиновый, коралловый, марсала, гранатовый.
Все спешили сменить скины собственной внешности, меняли цвета автомобилей, одежды, интерьеров, а где-то старенький, местами поржавевший робот-могильщик сжигал в печи безжизненное тело Аманды.
2018
Лето не наступит никогда
Часть 1
Надоедливый звук будильника. Один сигнал, ещё один, ещё… Бездушное устройство беспощадно. Леону приходится волевым усилием заставить себя вырваться из объятий сна и открыть глаза.
Темно.
Леон, нехотя, поднимается, бредёт к окну, раскрывает шторы. За окном темнота. Тусклый свет фонарей освещает лишь малые участки уличного пространства.
Почему-то каждый раз за эти два с лишним года Леон, подходя к окну, надеется, что, распахнув занавески вдруг, наконец, увидит пусть не солнечный свет, а хотя бы снег и побелевшие улицы, но нет. Сегодня опять ничего не изменилось – серость, сырость, грязь и тьма. Леон подходит к календарю и отмечает на нём ещё один день – семьсот семьдесят восьмой день осени.
Сложно поверить, но шестьсот восемьдесят семь дней назад, тоже был вот такой же серый унылый день. До того стояла ясная солнечная погода – золотая осень, та пора, когда холод лишь изредка морозит воздух, делая его кристально чистым, а небо синее-синее ещё озаряется каждый день собирающимся уйти на покой до весны солнцем. Сентябрь! Красота! Ещё тепло, ещё ясно… Леон, вспоминая о том времени, вздохнул и принялся заваривать кофе. Ранней осенью деревья одеваются в жёлтое и даже на самых безжизненных бетонных улицах вдруг неизвестно откуда появляются янтарного цвета резные листья. Их приносит откуда-то ветер.
А потом пошли дожди. Небо затянуло серым, тучи опустились так низко, что порою Леону казалось, что он, того и гляди, заденет их своею головой. Стало мокро и сыро. Без зонта стало невозможно выйти из дома. Октябрь…
Но вот уже ноябрь. Дожди закончились. Природа, как будто, замерла в преддверии зимы. Наступила темнота. День стал короток, а облачность настолько густа, что свет на улицах перестали выключать даже в отсутствие ночи. Все желали одного – снега. Он, пусть колючий, пусть неизменно приносящий холод, хотя бы немного заставит посветлеть улицы.
Наступил декабрь – начало календарной зимы. Однако снег так и не выпал, температура и влажность не менялись. Было темно, сыро, грязно.
Пришёл январь. В сырости и темноте, без снега отметили начало нового года.
За январём, потянулись февраль, затем март. Март! То прекрасное время, когда солнце своими яркими лучами золотит тротуары и выгоняет с улиц снег, в тот год было серым, промозглым и по-осеннему унылым. В марте стоял всё тот же, ставший ненавистным всем ноябрь.
В апреле стало понятно, что зима уже не наступит. Это означало, что не придёт и обязанная следовать за ней весна. Над землёй по-прежнему продолжали висеть плотные свинцовые тучи. Было холодно, уныло, мрачно, грязно. Вот тогда было официально объявлено, что осень продляется. Первый день декабря признали девяносто вторым днём осени, и начался новый отсчёт.
Вот уже семьсот семьдесят восьмой день все жили ожиданием зимы.
Леон вздохнул. Заварив кофе, он сел за стол. Каждый вечер он закрывал занавесками окна и каждое утро распахивал их в надежде увидеть снег, хотя бы несколько снежинок. Этим ожиданием жили все. Никто уже не мечтал о лете, не надеялся дождаться тепла. Все понимали, что, наверно, не заслужили такого счастья. Люди были рады, если хотя бы началась зима и погода вернулась к своему годичному циклу.
Причину плотной облачности никто не знал. Учёные пытались исследовать это новое явление, но, насколько было известно Леону, они так ничего и не добились.
Возможно, где-то далеко, ближе к экватору, оставались территории, над которыми светило солнце, но на обширной территории, в которую входил и этот город, природа пребывала в промозглом ожидании зимы. Семьсот семьдесят восемь дней…
Леон вышел в сеть, дочка ещё спала.
Допив кофе, Леон оделся, взял в руки зонт и вышел наружу. Тут же под ногами захлюпала грязь. Никто уже и не стремился заделать то и дело образующиеся в асфальте глубокие трещины и ямы. Дождь моросил лишь иногда, но вода на земле не высыхала.
Заведя свой старенький седан, Леон отправился на работу.
Дождь все-таки начался, мелкий и надоедливый. Включив дворники, Леон подумал, что Лина – его дочка – в этот самый момент, наверно, только пробуждается ото сна в бывшим когда-то их общем доме. Леон даже представил, как она сладко потягивается в своей кровати, окованная ещё остатками ночных видений. Он скучал.
Добравшись до места, Леон первым делом вышел в сеть. Профиль Лины был активен, это означало, что она проснулась. Леон знал, что в школу ей сегодня ко второму уроку, что легла она вчера рано, а потому, наверняка, должна чувствовать себя отдохнувшей настолько, насколько можно чувствовать себя бодро в такую мрачную, унылую погоду.
Начался очередной рабочий день. Обычная болтовня коллег, как всегда, свелась к традиционному обсуждению погоды. Прогноз был неутешителен – и сегодня, и завтра, и все две последующие недели будет пасмурно, сыро, влажно. Будет моросить дождь.
Леон вздохнул и снова заглянул в аккаунт дочери. Там затишье, это значит, Лина спешит на урок и находится сейчас где-то по дороге в школу. Он открыл сайт ближайшего к дому Лины супермаркета, выкладывающего изображение со своих камер наружного наблюдения в сети. Все ссылки, которые помогли бы Леону видеть в течение дня дочку, были аккуратно сохранены у него в «Закладках».
Лина появилась на видео с камеры в 8.53. Накрапывал дождь и зонт скрывал от Леона её лицо, но отец по походке, по движениям, по одежде без труда узнал дочку.
– А вот Леон, он всё время смотрит в монитор и в смартфон, – услышал над собой Леон насмешливый голос Кима.
– Леон, я хочу познакомить тебя с нашей новой коллегой, – продолжал Ким.
Леон поднял глаза.
– Это Мина, – сказал Ким, подводя к Леону хорошенькую молоденькую женщину. – Она будет работать в отделе поддержки.
Леон торопливо пожал протянутую ему Миной руку.
– Леона беспощадно поглотил интернет и социальные сети, – продолжал представлять Леона Ким. – Он не отдыхает, не пьёт чай, не болтает с нами, а всегда сидит в сети. Так что, если вы захотите с ним пообщаться, пишите ему в чат или посылайте сообщение в любом из мессенджеров.
Поддержав остроумие Кима, Мина широко улыбнулась.
Леону было сейчас не до них, Лина выложила первую за сегодняшний день фотографию в сети. Это был портрет с подругой. Леон поморщился. Не нравилась ему эта девочка по имени Кира. Ребёнок был из неблагополучной семьи – отца давно нет, мать совершенно не следит за дочерью. Девочка сквернословит, учится плохо, взрослым грубит, учителей не уважает. Леон покачал головой, плохо, что его Лина всё больше сходится с этим потерявшимся подростком. Леон догадывался о том, что объединяет судьбы этих двух детей и чувствовал свою невыносимую вину перед дочерью. Он мог бы силой попытаться отвадить от дочери нежелательных друзей, но делать этого не хотел. Лине надо учиться общаться и выбирать подруг, он же будет издали оберегать её. Вмешиваться пока рано.
Днём дочка молчала. Напрасно Леон ждал её постов на страницах в социальных сетях.
В обеденный перерыв Леон просмотрел расписание занятий Лининого класса в школе. Уроков сегодня много, Лина была отмечена учителями на каждом. «Значит в школе», – подумалось Леону, и он погрузился в работу.
То время, которое его коллеги тратили на разговоры друг с другом, Леон использовал для того, чтобы просматривать страницу дочери; когда все болтали – он листал новости школы, когда обсуждали какое-нибудь очередное спортивное событие – он изучал страницы дочкиных одноклассников в сети. Ему хотелось знать всё о жизни дочери.
