Кейси Эшли Доуз "Книга Авроры 3. И дрогнут небеса"

– Это слабость. Терпеть не могу слабых мужчин. Какое унижение. В свое время он первым оценил меня по достоинству.

Бабушка замолчала, словно не уверенная в уместности своего рассказа, но все-таки продолжила:

– Я тогда только поступила в школу. В то время, к Нулевым относились еще более пренебрежительно, чем сейчас. Позже мне удалось доказать, что люди ничем не уступают бессмертным, но тогда я только начинала свой путь борьбы.

– Это было мое первое занятие на земле. Тогда Нулевым еще не было запрещено пользоваться водоворотом до определения. Я должна была уговорить женщину остаться в семье. С мужем у них давно были разные жизни, и связывал их лишь ребенок. Они постоянно ругались, но я видела в глазах дитя страх пред уходом его матери.

Она вздохнула.

– И все же я решила, что от такой жизни никому не будет счастья. Я сделала так, чтобы женщина покинула семью. Никто не понял меня – сказали, что я провалила задание. Все сделала неверно. Поступила жестоко. Я сильно расстроилась, и сидела по дворе школы, надеясь найти уединение, дабы не показывать свою слабость публично. У Престола Калиго тогда вскоре должен был поступить в эту школу сын, потому он часто был там по каким-то делам. И оказался в тот день в том же дворе. Он был в курсе о моем задание – об этом гудела школа. Тотальный провал – вот как они это называли. Задание считалось простым – а я после него.. безнадежной. Заметив меня в таком состоянии, он не стал спешно покидать двор, а наоборот, подошел ко мне.

« ..Калиго склонил голову.

– Я слышал о задании.

– И что же? – Аврора убрала прядь волос за ухо – Как ангел, вы не можете поддержать мой поступок.

– Я слышал об одной выскочке-Нулевой, которая возомнила, что может соперничать с бессмертными. Меня восхитило это. Я сразу подумал – она станет ангелом.

– Почему ангелом?

– Только будучи ангелом можно добиться настоящих высот. В наших руках реальная власть. Знаешь, в чем разница между ангелами и демонами?

– В том, какую сторону они принимают?

– Демоны думают эмоциями, мы – головой. Голова хладнокровна, а значит справедлива. Иногда ангелы кажутся жестокими – но это не так. Жестокость – это всегда эмоция. Это не про нас. Вы были бы жестоки, если бы не сделали то, что сделали на своем задании. Я буду следить за вашими успехами.

Он поднялся, чуть поклонился Авроре, и ушел..»

– Калиго был первым бессмертным, кто обратился ко мне с уважением. Еще и в таком высоком статусе. Престол поклонился ученику. И не просто ученику – Нулевой. Немыслимо.

Она сделала паузу.

– Его слова в тот день стали роковыми для меня. Они стали основой моих взглядов.

Впервые взгляд бабушки перестал быть надменными. Он будто застекленел – она смотрела куда-то вперед, и говорила скорее себе, чем нам:

– Я думала, несмотря на свою обиду, он не отступится от своих слов. Не будет жестоким. Я думала, мы всегда будем смотреть на мир одними глазами, даже ненавидя друг друга. Но это оказалось не так.

Лито перебил ее, видимо, не желая больше слушать ее рассуждений, воспоминаний и историй:

– Я уверен, отец думает, что поступил правильно. Ради общего блага.

Но мы с Катусом вчера слышали истинное объяснение мотивов от самого Калиго. Однако, я промолчала.

А вот Катус громко рассмеялся.

– Твой отец – больной ублюдок, который затеял это для того, чтобы отмыться от унижения перед женщиной, что его отвергла. Он сделал это только для своей власти.

– Заткнись!

Ангел вцепился в плечи демона, и они едва не повалились на грязную землю.

– Ты бесишься, потому что знаешь, что это правда!

– Хватит! – бабушка ловко расцепила их, раздраженно смерив взглядами – ведете себя, как маленькие честолюбивые мальчишки! Думаете, я для этого вас сюда позвала? Что бы вы решали свои смехотворные разногласия?

– А для чего тогда? – фыркнула я.

Пока она только и делала, что либо драконила Катуса, либо рассказами о Калиго доводила до белого каления Лито. А в итоге они, оба застигнутые за белой ручкой, накинулись друг на друга.

– Для того, чтобы снять с вас розовые очки. Оглянитесь! Посмотрите на свой Капитолий. Вы должны быть готовы к войне и отдавать себе отчет, что никакая поддержка свыше к нам не придет.

Ее губы сжались, она повернулась ко мне.

– Но ты права, нам уже по..

Вновь яркая вспышка света.

«.. Дарнордес стоял за столом, забитым картами, какими-то планами, маршрутами.

На некоторых, словно на извращенной шахматной доске, стояли фигурки демонов и ангелов. На других листах какие-то пути были помечены толстой красной линией – выделяя их среди прочих по той или иной причине.

Определенная траектория.

Перед Дарнордесом замерли три демона, словно три неподвижные тени, послушно ожидающие приказаний.

Усмешка скользнула на губах Дарнордеса, но тут же исчезла, словно он наглядно хотел продемонстрировать свое настроение собеседнику.

– Меня интересует только одно. Победа. И есть только две вещи, которые меня к ней приведут. Что нового ты можешь мне предложить?

Но никто из демонов не шевельнулся.

Потому что он обращался не к ним.

Из тени угла вышла блеклая фигура, но в свете свечи было хорошо различимо лицо Калиго. На нем больше не больше никаких белых тряпок – какой-то серый балахон, покрывавший все тело.

– Нужно отрезать провизию к школе.

– К чему эта школа? Мне нужен Капитолий.

– Щенок мал, но даже он может перегрызть глотку, если будет очень зол и хитер. Лучше пусть ослабнет настолько, что не сможет кусать.

Одна сторона губ Дарнордеса вновь поползла вверх, делая его лицо злобно-насмешливым, но при этом проницательным. Эта улыбка как бы говорила: «Я знаю твои мотивы, старик. Я все понимаю».

– Мне нравится твоя ярость, Калиго. Ты со мной, пока она – двигатель, а не слепая помеха.

Калиго склонил голову.

– Я знаю.

Дарнордес вновь принялся рассматривать карты перед собой. Прошло какое-то время, прежде, чем он, не поднимая головы, отдал холодный, короткий приказ:

– Отрезать провизию.»

-7-

Видимо, на этот раз я хуже справилась с координацией, или видение было длительнее.

Это я понимаю, когда открываю глаза, оказавшись на руках у Катуса. Он не держит меня, словно пресловутую невесту – одна колено его уперлось в грязную дорогу Капитолия, второе согнутое и удерживает тяжесть наших обоих тел.

Такое чувство, что он просто схватил меня на лету и так и замер в этой позе.

Выражение его лица растерянное, даже отчасти испуганное. Едва я открываю глаза, как он облегченно выдыхает.

– Все нормально?

– Вроде.

Я осторожно приподнимаюсь на локтях, не отказываясь от его помощи в этом действии, после чего оглядываю замерших в такой же озадаченной позе бабушку и Лито.

Вновь взгляд на Катуса.

– Ты упала в обморок – он осторожно убрал прядь выбившихся у меня волос за ухо.

Но я продолжала молчать.

«Отрезать провизию».

Передо мной пока был слишком свеж образ Дарнордеса, чтобы видеть что-то помимо этого.

И слишком громко слышен его приказ.

Но был ли он в самом деле?

– Что с тобой? – Катус на мгновение вновь обеспокоенно глядит на меня, после чего привычная усмешка касается его губ – или ты просто решила полежать у меня на коленях?

Я закатываю глаза и поспешно встаю на ноги.

Однако, бабушка продолжает пристально за мной наблюдать, и вскоре с ее губ срывается неизбежный вопрос:

– В чем дело?

Я замираю.

Проблема в том, что я не уверена в том, что видела.

Катус этого не видит. А в остальном доверять своему сознанию.. не оно ли десять раз лишь за минувшую ночь заставляло меня вскакивать с постели и, с криком, падать на пол, когда я отчетливо слышала взрывы?

Не оно ли имитировало эти взрывы?

Их не было на самом деле.

Не было взрывов, не было криков, когда я уже была в чужой комнате – но я продолжала их слышать. Потому что сознание угодливо генерировало эти звуки.

Что, если то, что я видела утром и сейчас – тоже всего лишь генерация фрагментов?

Одежда Дарнордеса вполне объяснима – на меня произвело ошеломляющий эффект, что его крылья оказались красного цвета, а не допустимого черного или белого -потому мое сознание дополнило его образ еще одним атрибутом этого цвета. Штаны.

Черный плащ вполне объясним моим представлением о его нынешней демонической натуре. Физическая сила, демонстрируемая в очертании оголенных рук – скорее всего, просто проекция тактильных ощущений, ведь я не раз касалась их у Норда.

Я не могу быть уверена, что увиденное мной – не галлюцинация.

А если я скажу о ней, а выяснится обратное – меня больше не допустят ни до одного серьезного дела. Да и бабушка тут же стуканет Верховой Башни о том, что мне мерещится Дарнордес –и тогда меня точно упекут куда подальше.

Их пугает, что я получила часть его силы – это я уже поняла.

Один неверный шаг, одно неверное слово – и меня скрутят, дабы я даже в теории не могла представлять опасности.

Я внимательно всмотрелась в бабушку.

Быть может, если бы кто-то из них, хотя бы один, сказал мне о том разговоре за закрытыми дверями.. но нет. Они молчат, потому что не могут довериться мне.

Тогда какие основания есть у меня, чтобы довериться им?

Пока я не пойму, что это – не скажу никому.

Потому лишь жму плечами в ответ на ее вопрос:

– Все нормально. Просто дурно стало, я всю ночь не спала.. видимо, дает свои плоды.

Бабушка подозрительно сощурилась, оглядела меня.

– Ты уверена?

– Да. Абсолютно.

Ложь частенько очень просто срывалась с моих губ. Но никогда раньше она еще не звучала так убедительно.

Я увидела в бабушкиных глазах веру, а значит, маневр получился более, чем искусным.

Однако, глянув на Катуса, поняла, что его провести не удалось.

Он видел, какая я возвращалась в мир после видений.