– А тебе так больше идет. Подчеркивает статус, знаешь ли, – хихикнул дядюшка. – Мой руки и быстро на кухню! И если думаешь, что, переодевшись, ты бы выглядела приличнее, то я должен тебя разочаровать. Таки ходи теперь в этом халате и косынке.
– Да мне плевать, как я выгляжу. А вот вы, унижая меня перед ними, не особо!
Дядя задумался над последним предложением и не успел ответить, а я взяла тяжелые пакеты и понесла на кухню. Гости уже рассаживались за столом.
Им неловко было на меня смотреть.
Глупости какие!
Даже не представляю, чего им дядюшка про меня наплел.
Я хотела развернуться и уйти, но что-то меня удержало. Какой-то маленький благоразумненький голосок, говорящий, что не стоит ссориться с дядюшкой.
Засучив рукава халата куртки, я накрывала на стол.
Салаты аккуратно выложила из контейнеров с маркой магазина, где они были куплены, на тарелки. Нарезала два вида ветчины и сыра, хлеб.
Даже украсила мясную нарезку листьями салата и оливками. Из разговоров я поняла, что все эти люди – сослуживцы дядюшки, и что у одной из женщин действительно сегодня день рождения, который дядюшка предложил отметить у себя.
По сравнению со всеми за столом, кроме именинницы, один из мужчин был молод – лет тридцать, а может, даже меньше.
Одетый во все черное, с бледным цветом лица, который особенно бросался в глаза на фоне стоячего воротника его черной рубашки, он сидел прямо напротив кухонной стойки, где возилась я.
Прихотливый рот его был чуть болезненно сжат, а прозрачные глаза взирали на мир насмешливо и высокомерно. Вместе с этим что-то угловатое, неуверенное было в его образе.
Дядюшка называл его Владом и вообще, по-моему, души в нем не чаял.
С накрыванием стола управилась я довольно быстро. В довершение ко всему, налив в вазу воду, поставила туда розы, конечно же, при этом уколовшись. От них шел восхитительный запах, а капельки воды лежали на лепестках, как осколки стекла.
Я на мгновение замерла.
Очень люблю цветы, но эти розы – не мои.
– Я могу идти, дядюшка? – установив вазу в центре стола, спросила, скромно потупившись.
Тьфу, зачем я так оговорилась и сразу же привлекла внимание?
Пусть бы и дальше дядюшка играл в «барина и его горничную», плевать.
Воцарилось молчание.
– Дядюшка? Так это, оказывается, племянница? А сказал, новенькая уборщица, старый шутник! – захохотал кто-то из друзей дяди. – Говорил, все родственники умерли, а тут такая… Особа. И как её зовут?
Как же это противно, когда о тебе говорят в третьем лице. Да еще и называют «особой».
Дядя помалкивал.
Может, он забыл моё имя?
Ну, я напомню.
– Ева, – громко произнесла я таким тоном, что присутствующие не могли не обернуться на меня. – Меня зовут Ева.
– Браун? – послышался спокойный холодный голос, словно ледышки друг о друга ударились.
Не знаю, чего этот черный, как ворона, Влад ожидал. Может быть, того, что я вытаращу глаза и спрошу: «А кто это?».
– Не думаю, что у меня есть хоть сколь что-то общее с женой Адольфа Гитлера, – я поправила спадающую косынку. – Впрочем, она пробыла в этом статусе официально всего тридцать шесть часов или…
– Какие познания, я поражен, – бесцеремонно перебил Влад.
– Ты видишь меня от силы двадцать минут. Разве можно составить правдивое мнение о человеке за такое короткое время? И, раз уж тут вы все, как я вижу, претендуете на комильфо… Вообще-то, перебивать собеседника – признак дурного тона.
– Поверь, достаточное, – даже как-то устало отмахнулся противный парень в черном. – Тебе ли мне рассказывать о дурном тоне? Ты приехала сюда из провинции, прочитав пару книжек из вашей деревенской библиотеки, и считаешь себя очень умной и образованной. По-любому мечтаешь о красивом и богатом принце с квартирой и машиной. Куда ж без него? Заодно выслуживаешься перед дядей в надежде, что тебе от него что-то перепадет. И невдомек бедной глупой девочке, что её удел – возвращение в сельскую местность, какой-нибудь Федя-тракторист, и перепих в стоге сена под блеянье коз.
Мои глаза расширились.
Даже дядя не зашел бы так далеко. Но его школа, определённо.
Влад смотрел на меня в упор холодно и уверенно.
Напряженное молчание за столом.
Это оскорбление!
Мерзкое и гадкое оскорбление!
Я же ничего им не сделала. Почему на меня смотрят, как на существо низшего круга?
Просто невозможно было подобрать слова от обиды. Влад вопросительно вскинул брови, как бы желая сказать: «Что, кишка тонка ответить?» и безразлично отвернулся.
Я же вылетела из кухни, ударившись локтем о дверной косяк.
Щеки горели, словно меня по ним отхлестали.
На ходу скинула косынку, рванула пуговицы халата и высвободилась из него. Брезгливо отшвырнула тряпку от себя и теперь шагала по коридору в одном нижнем белье.
То, что кто-нибудь может выглянуть из кухни и все увидеть, меня не волновало.
К чертям собачьим и дядюшку и его гостей!
Не подозревала, что люди могут быть такими… Такими высокомерными и предвзятыми!
Я подошла к двери своей комнаты и рывком дернула её на себя. Прежде, чем войти, все же оглянулась.
Уже начиная жалеть о сделанном, я понадеялась, что никто не видел моего демарша.
Напрасно.
В дверях кухни, прислонившись к косяку, стоял Влад.
Ни о чем не жалею. Ни о чем. Надо было этот халат вообще ему прямо в рожу швырнуть!
Я отвернулась и затворила дверь.
Да пошел он!
В конце концов, ничего страшного не произошло.
Белье у меня самое обычное, вроде купальника, только немного с кружевом. Фигура тоже ничего.
А этот мерзкий Влад – надеюсь, больше его не увижу.
И вообще, как можно меньше контактов с дядей – и все будет хорошо.
И пусть эти гости на меня смотрели, как на пустое место, или вернее, как на какую-то провинциальную матрешку. Для них я – глупая провинциалка. Ну и что с того?
Переживем. Я здесь всего лишь первый день.
Чуть-чуть осмотрюсь, и сбегу из этого бонтонного дома, обязательно сбегу!
Главное, что основная проблема решена. А остальное можно и потерпеть.
Не включая света, я подошла к окну.
В этих краях смеркалось рано. Передо мной стоял лес. В почти сгустившейся темноте казалось – он намного ближе.
По кронам деревьев пробегало легкое движение, но страха оно у меня не вызывало. Я слышала, что в здешних лесах водятся дикие звери, но какими бы дикими они не были, они не станут ломиться в дом.
Вскоре на траву легли ночные тени, а я легла в постель.
Из гостиной слышались голоса и звуки вальса. Кажется, они устроили танцы. Надо же, просто какое-то светское общество.
Куда я попала?
Вставила наушники плейера в уши и закрыла глаза.
Как же я скучала по дому! Он не был похож на музей.
Это был просто… дом. И там была настоящая ванная. Мои любимые книги. Мой кот Манчкин. Он такой беззащитный и, наверное, страшно по мне скучает. И он не дома, а у знакомых.
Когда чуть-чуть освоюсь в Белом Логе, то обязательно заберу его.
А дома сейчас пусто, темно и тихо.
Лишь по одному я не испытывала никакой грусти. По одинокой фигурке соседа, сидящего на ступеньках лестничной клетки напротив моей двери.
Он уже понял, что я сбежала.
Ну что ж, ему давно пора осознать, что никакая мы не пара!
ГЛАВА 2
Поступление в академию
Июль перевалил за средину, и уже ни о чем, кроме конкурса в академии «Согинея», я думать не могла. Мама говорила, чтобы я получила высшее образование, да и сама я чувствовала потребность учиться дальше. А ещё очень хотелось показать дорогому дядюшке, что выиграть конкурс в моих силах.
Дома, просматривая в Интернете информацию о Белом Логе, я совершенно случайно наткнулась на сайт академии и удивилась, что такое престижное учебное заведение есть в таком далеком от столицы городе. Впрочем, судя по тому, что я прочитала, Белый Лог был местным областным центром и считался весьма богатым городом. Его даже называли жемчужиной Сибири.
Вот только времени оценить его достопримечательности у меня пока что не было.
Я только и делала, что усердно готовилась к конкурсу. Два первых экзамена были выдержаны на проходной балл. Предстоял третий – экзамен по литературе.
Это я считала самым легким. Уже почти выдохнула и поздравила себя с победой, но тут…
Удача отвернулась.
Стены обшиты панелями вишневого цвета. Окна распахнуты, но в них не видно ничего, кроме верхушек деревьев. Аудитория забита до отказа – человек сто тут точно есть, и это только первая группа сдающих экзамен по литературе.
Претендентов на несколько благословенных мест в «Согинее» почти, как в МГУ. Здесь призеры всяких олимпиад и вообще различные умники.
Я жду, когда члены жюри дадут мне листок с темой сочинения, и стараюсь не пасовать перед призерами и умниками.
Меньше всего я боялась последнего экзамена, потому что читать любила, и в школе сочинения ниоткуда не списывала. Всегда имелись какие-то свои мысли.
Учитель по литературе даже находил их оригинальными.
Но всё рухнуло, когда я увидела надпись на своём листке.
«Л.Кэрролл. Алиса в Стране Чудес. Эссе на вольную тему».
Льюис Кэрролл не вызывал у меня даже малейшей симпатии. Так же, как и его знаменитая книга, до которой мои руки дошли очень поздно, а именно в поезде по дороге в этим края.
