– Не говори тут про полномочия, – сказал Дан Хунци. – Мы с Лао Те не вправе решать, что с тобой делать, но вот вышестоящие лица в компании ещё как могут. Способ всегда найдётся, вот только ты член проектной группы, заместитель начальника участка. Мы оставляем тебе шанс.
Цзинь Гоин спокойно сказала Сяо Иху:
– Вы ещё не выполнили задачи по набору бригады, материалам, конкурсам на оборудование, вам не нужно было идти в первый отдел играть в мацзян.
Её слова резанули Сяо Иху слух. Стоя на своём, он сказал:
– Да? Главный инженер Цзинь, мы с вами оба заместители начальника управления участком, конечно, вы при этом ещё и главный инженер, но разве это даёт вам право меня осуждать?
– Если я поступлю неверно, – с той же улыбкой возразила Цзинь Гоин, – вы можете точно так же меня осудить. Мы, руководители, не должны сознательно нарушать правила.
Те Цзянь не выдержал их пререканий и сменил тему, заговорил о Цяо Сане, сказав, что едва команда Сяо Иху прибыла на стройплощадку, как на участок железнодорожного полотна первого отдела уже приехала рубить деревья банда молодых хулиганов. Сяо Иху змею пригрел, неужели о последствиях не подумал? Сяо Иху увернулся и сказал себе в оправдание, что за эту работу отвечает он и за все неприятные инциденты сам понесёт ответственность. Те Цзянь перебил его:
– Поменьше крути эту шарманку. Ты отвечаешь за эту работу, значит, ты теперь тут главный? Тогда что делать нам, начальнику участка и секретарю?
Те Цзянь напомнил Сяо Иху, что впредь ему нужно будет выдвигать на коллективное обсуждение все, что касается конкурсов на подбор бригады, материалов и оборудования.
Утром следующего дня Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай своевременно передали Те Цзяню четыре объяснительные. Держались они робко, смиренно, молчаливо. Те Цзянь сделал затяжку, просмотрел объяснительные и отправил провинившихся в кабинет Лань Хуадо ждать конечного решения. Затем Те Цзянь подошёл к двери и крикнул Лань Хуадо, чтобы та позвала Дан Хунци.
Вскоре Дан Хунци толкнул дверь и вошёл в кабинет Те Цзяня. Те Цзянь вручил ему объяснительные, сказав, что команда только приехала на площадку, но не взялась по-настоящему за работу, а подаёт всем дурной пример, играя в мацзян. Нужно наказать их в назидание другим. Деньги, конфискованные у них, Вань Хуншань уже передал в финансовый отдел. Дочитав объяснительные, Дан Хунци сказал, что написаны они с серьёзностью, с искренностью, что ошибку провинившиеся осознали, и не значит ли это, что мыслят они со всей серьезностью? Те Цзянь с непроницаемым видом сказал:
– Не мыслят они со всей серьезностью, игра в мацзян сама по себе – дело несерьезное. Во-первых, это порочит репутацию руководства, во-вторых, дурно влияет на персонал компании и строительные бригады. Если об этом узнает заказчик, он скажет, что не тот-то и тот-то из первого отдела играет в мацзян, а руководство строительного бюро «Китайских железных дорог» подаёт дурной пример подчиненным. Скажи сам, какое впечатление на всех это произведёт?
Дан Хунци посчитал, что впечатление, конечно, не будет положительным, но, если слишком сурово наказать провинившихся, это повлияет на настроение и энергичность всего первого отдела. Сейчас нужно, чтобы все объединили усилия в работе, чтобы царила сплочённость, поэтому Дан Хунци предложил просто вынести провинившимся выговор. Услышав это, Те Цзянь, искоса взглянув на Дан Хунци, таинственно улыбнулся и спросил, не поговорил ли он заранее с Ши Цзинтянем и остальными провинившимися. Дан Хунци решительно заявил, что ничего такого не было, и посоветовал Те Цзяню смягчить свой характер. Те Цзянь не согласился с предложением Дан Хунци, сказав, что характер ему достался от матушки, изменить его невозможно, а без характера заниматься строительством высокоскоростных железных дорог очень сложно. Все сразу перестанут слушаться приказов, будут делать что хочется, поручения не будут исполняться, а запреты будут нарушаться. Если говоришь при этом, что проект получится образцовым, высшего качества, то это чистой воды бахвальство.
Дан Хунци мягко сказал:
– Компания выбрала меня работать с тобой вместе, наверняка, они решили, что наши два характера дополняют друг друга. Ты загоришься, а я полью водой. Бывает, я размякну, так ты покрепче натянешь струны и вправишь мозги нижестоящим, так что они больше бултыхаться не посмеют.
После этих слов гнев Те Цзяня немного поумерился и он решил принять предложение Дан Хунци. Дан Хунци сказал:
– Я поговорю с ними. Пусть они надолго извлекут из этого урок, а ещё я лишу их премии в этом месяце.
Те Цзянь добавил:
– Ещё цель перед ними поставь, чтобы до Нового года, в период подготовки строительства, первый отдел занял первое место, пусть они так искупят свою вину. Иначе придётся рассчитаться и по новым, и по старым счетам.
Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай не знали, что их ждёт такой исход. Опустив головы, они ждали наказания в кабинете Лань Хуадо, то и дело пытаясь разглядеть, что происходит в соседней комнате. Лань Хуадо, состроив гримасу, сказала, что деньги ей передали и они поступили на финансовый счет, и хорошенько упрекнула двоих провинившихся. Чжу Цзылай удрученно сказал, что играть они стали только по инициативе Сяо Иху. Лань Хуадо поглядела на него искоса:
– А если бы он вас позвал с крыши прыгать, вы бы тоже пошли?
Ши Цзинтянь бросился расхваливать Лань Хуадо, назвал её директором Лань, польстил ей, что она хорошо разбирается в характерах руководителей, и попросил её проанализировать, как руководство решит их вопрос. Лань Хуадо сказала, что это ей неизвестно, если только они не искупят свою вину. Она улыбнулась, не разжимая губ, и добавила:
– Вы в первом отделе подали дурной пример нижестоящим, сами на рожон полезли – теперь расхлебываете. Вас не накажут – так кого же наказывать?
Тут же Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай заволновались.
Тогда Лань Хуадо сказала:
– Да не бойтесь, с вами уж точно поговорит секретарь Дан.
Так и случилось. Дан Хунци вышел из кабинета Те Цзяня с объяснительными в руках и, стоя в дверях Лань Хуадо, дал понять Ши Цзинтяню и Чжу Цзылаю, что им стоит пройти за ним. Они последовали за Дан Хунци в кабинет, присели на два стоявших у стола стула. Дан Хунци развернул объяснительные и сказал:
– Вот ваши объяснительные – скажите сами, подобает ли так вести себя руководителям? Приходите играть в мацзян, ещё и на деньги! Если бы вы так играли с наёмной строительной бригадой, это была бы скрытая взятка. Смотрю на вас – вы так рискуете, видимо, в тюрьму хотите.
С этими словами он взял чайную чашку, выпил пару глотков воды и приступил к критике Чжу Цзылая:
– Ты секретарь отдела, и ты прямо-таки позоришь секретаря управления участком. Наверняка обо мне скажут вне управления, что я не могу уследить за подчинёнными. Секретарь подаёт другим такой пример, берет с собой за игральный стол руководителя и заместителя руководителя отдела, а ещё и командира строительной бригады!
Чжу Цзылай, не зная, смеяться ему или плакать, сказал, что сам он на самом деле не играл. Дан Хунци возразил, что это не означает, что Чжу Цзылай справился с должностными обязанностями. Он не уследил за нижестоящими работниками, а значит, совершил служебное нарушение. Если у него было свободное время, почему он не посоветовал другим поглубже изучить работу, разобрать, как выполнить задачи по реквизиции земли и сносу зданий, как пораньше приступить к строительству. Чжу Цзылай, выслушав это, раскаиваясь, немедленно принялся порицать сам себя. Дан Хунци продолжил:
– У вас нет ощущения срочности? Длина нашего участка дороги – двадцать с лишним километров, на участке два тоннеля, между ними мост и наземное полотно, дорога пересекает горы и несколько деревень и поселков. Более двух миллиардов юаней инвестированы в участок, из них миллиард с лишним причитается первому отделу. На стройку отведено четыре года, но завершить проект нужно за три. Стандарты так высоки, техника строительства так сложна, времени так мало, это не шутки!
Ши Цзинтянь ответил, что такой срочности и ответственности они не ощущали. Дан Хунци сказал:
– А без этого ощущения откуда у вас появится желание действовать? Вас следовало бы сурово наказать, уведомить о вашем проступке всех работников на проекте, руководство группы компаний и Пятую компанию, где вы работаете, но, подумав о ваших задачах и вашем будущем, я решил поставить общие интересы во главу угла и лично объявить вам выговор, а письменное уведомление о произошедшем никуда не направлять. Но вы должны искупить свою вину, хорошо выполнить работу. До Нового года пройдёт подведение итогов работы двух отделов, и по темпам, объему рабочей нагрузки, объему использованных инвестиций вы должны занять первое место, а впредь не совершать подобных ошибок.
Когда Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай покидали главное управление, они столкнулись с Те Цзянем.
– На сей раз мы вас пощадили, – сказал Те Цзянь, – но, если к концу года вы не будете первыми, придётся с вами рассчитаться.
Можно сказать, что история с игрой в мацзян разрешилась благополучным образом, но Сяо Иху считал, что Те Цзянь перегнул палку. Словно заискивая, позвонил он Ши Цзинтяню и сказал, что характер их проступка не принципиальный, а значит, и большого значения этому придавать не надо. Ши Цзинтянь сказал, что игра в мацзян, может, и не заслуживает взыскания, но намеренно потребовал, чтобы в следующий раз Сяо Иху ни в коем случае не приходил в первое отделение с предложением поиграть. Сяо Иху понял, что он имел в виду. Ши Цзинтянь ему отказывал, и Сяо Иху невольно распалился гневом.
День стоял морозный, мрачное небо застилали серые тучи, из-за которых проглядывало бледное солнце. Вечером того дня Те Цзянь первым делом отправился на машине на стройплощадку посмотреть, как идёт процесс реквизиции земли, а затем собирался поехать в уездный город к директору Чжао и главе уезда Вану, потому что для неизменного пользования в пределах минимальной границы и для временного пользования вне неё нужно было реквизировать пять-шесть тысяч му. По темно-зеленой карте, полученной со спутника, проектная организация провела линии напролом, и железной дороге предстояло разделить на две части деревню. Нужно было снести много домов. Те Цзянь знал, что без обсуждения этого вопроса с руководством уезда, лишь опираясь на строительную организацию, ничего предпринять они не смогут.
Перед тем как уехать из управления участком, Те Цзянь перекинулся парой фраз с Цзинь Гоин и попросил, чтобы она звонила ему, если будут какие-то вопросы или дела. Цзинь Гоин в это время созвала в комнату для заседаний главных инженеров двух отделов и начальника инженерного отдела, чтобы они проверили чертежи и составили реалистичный план организации строительства. Чжу Хунцзюнь глядел в компьютер и курил так, что Цзинь Гоин, Ван Жоюнь и Ань Сюэжун приходилось зажимать носы. Сидящая по соседству с ним Ань Сюэжун безостановочно отмахивалась от дыма руками, а затем с презрением выхватила у него изо рта дымящий окурок. Чжу Хунцзюнь ойкнул и начал упрекать Ань Сюэжун. Ван Жоюнь сказала, что Сюэжун о нем заботится, а он тут еще ойкает. Чжу Хунцзюнь бессильно смотрел, как Ань Сюэжун смеётся. Видя, как он раздражён, Ван Жоюнь стала подтрунивать над Ань Сюэжун:
– Если ты решишь выйти замуж за начальника Чжу, он, должно быть, окажется подкаблучником.
Ань Сюэжун тут же покраснела и, притворяясь недовольной, насупилась. Ван Жоюнь подумала, что сказанула лишнего, извинилась и проговорила, что пошутила, увидев, как курит Чжу Хунцзюнь, попросила их не принимать ее шутку всерьёз. Чжу Хунцзюнь расхохотался:
– Если бы я принял всерьёз, инженер Ань согласилась бы?
Делая вид, что злится, Ань Сюэжун сказала:
– Да ну тебя, – и вернула сигарету Чжу Хунцзюню. – На, обкурись.
Вань Хуншань, сидевший у компьютера, украдкой улыбался. Он сказал,
что у Ань Сюэжун уже есть молодой человек, говорят, это какой-то владелец бизнеса, фамилия у него Дэн, а имени Вань Хуншань не знает. Ань Сюэжун тут же напрямую назвала его имя: Дэн Лицян.
Цзинь Гоин прервала их разговор, сказав, чтобы все внимательнее изучали чертежи и посмотрели, нельзя ли что ещё оптимизировать и изменить, а если можно, то записали бы это, чтобы сообщить заказчику и проектному институту.
– Постарайтесь сделать это немедленно, – сказала Цзинь Гоин. – Мы не можем отстать от других бюро. Затем Цзинь Гоин спросила, нет ли каких упущений у первого отдела. Ван Жоюнь, просматривая чертежи, сказала, что на связках мостов и тоннелей первого отдела, в особенности же в тоннелей, недостаточно площадок для складирования отвального шлака. Нужно увеличить их число. Также в тоннеле Цзинъян есть отрезок с боковой породой шестого разряда, который относится к участкам повышенной опасности. В плане организации строительства из документов об условиях конкурса написано, что на этом участке будет применяться механизированное строительство с бурением скалы машинами, но, возможно, стоит изменить этот способ на ручную расчистку. Цзинь Гоин попросила Ван Жоюнь записать, что для начала будет использоваться способ механизированной расчистки, как указано в документах об условиях конкурса, а количество площадок для складирования отвального шлака необходимо увеличить и разместить их на достаточном расстоянии от участка строительства.
Чжу Хунцзюнь добавил, что характер грунта в тоннелях вовсе не так плох, однако данные исследования свидетельствуют, что там имеются карстовые пещеры. При перетаскивании нескольких крупных подвесных резервуаров и стальных решетчатых балок, если соорудить подвесные резервуары в единую конструкцию с решетчатыми балочными мостами, то это не повлияет на строительные работы на железнодорожных путях всей линии, поскольку тоннель Янхэ находится на верхнем конце подведомственного строительному бюро участка. Выслушав это, Цзинь Гоин больше не выдвигала никаких требований. Не дожидаясь вопроса Цзинь Гоин,
Ань Сюэжун по собственной инициативе развернула чертёж и объяснила, что самое важное на площадке для изготовления и монтажа строительных конструкций – её масштаб, для производственной зоны, где изготавливаются и хранятся конструкции, зоны передвижения конструкций, зоны арматурных связок и жилой зоны потребуется реквизировать землю площадью двести двадцать му. На одном смесительном узле будет располагаться 120 бетономешалок, дождевой навес будет сооружён путем промывки песка, склады сырья будут полностью загерметизированы. Коробчатые балки весом 900 тонн в количестве 800 штук требуют строительства 8 тумб для изготовления балок и 72 тумб для хранения балок. Если срок завершения строительства не перенесется на более раннюю дату, проблем тут быть не должно. Цзинь Гоин немного поразмыслила и сказала, что можно выбрать место расположения площадки рядом с линией железной дороги, но не стоит планировать четырехлетний срок строительства, нужно запланировать двухлетний, в случае, если наверху перенесут окончание строительства на более раннюю дату, придётся аннулировать план организации строительства и заново составлять его. Также нужно увеличить количество тумб для производства и хранения балок. Они должны покрывать нужды производства в 1000 балок. Цзинь Гоин попросила Вань Хуншаня привести все намеченное в порядок и подробно доложить об этом Те Цзяню, чтобы поскорее отправить затем на рассмотрение и утверждение заказчику.
Цзинь Гоин не знала, что в тот момент в дверях кабинета Лань Хуадо, с кипой материалов в руках, стоит Сяо Иху. Он вошёл в кабинет и тут же протянул Лань Хуадо стопку квитанций, говоря, что это командировочные расходы с момента его приезда на стройплощадку, и он требу возместить ему эти расходы. Лань Хуадо взяла квитанции, бегло их просмотрела и снова сунула в руки Сяо Иху, вежливо называя его заместителем Сяо и говоря, что без подписи Те Цзяня ничего возместить не получится.
– Прошу вас это понять, не утруждайте себя пока.
Сяо Иху рассердился, схватил квитанции и швырнул их на стол, говоря, что он, как-никак, заместитель начальника управления участком, с чего это ему не могут ничего возместить без подписи Те Цзяня! Лань Хуадо сказала:
– Где же руководитель сам себе подписывает возмещение, так, наверняка, не положено.
Хмыкнув, Сяо Иху вытащил телефон и позвонил Те Цзяню, спросил его, правда ли, что теперь члены проектной группы и заместитель начальника управления участком не считаются руководителями. Этот вопрос озадачил Те Цзяня. Выслушав более подробные объяснения, он наконец понял, оказывается, Сяо Иху недоволен тем, что у него нет права подписать и утвердить самому себе возмещение командировочных, да еще и обвиняет Те Цзяня в деспотизме.
Сяо Иху громко кричал, ссорясь с Те Цзянем по телефону, и его голос в переговорной напугал Цзинь Гоин и Дан Хунци. С другого конца коридора подошли они к двери Лань Хуадо и увидели, как Сяо Иху, держа в левой руке телефон, а в правой гневно сжимая квитанции, ругается:
– Хорошо, Лао Те, раз ты так категоричен, не буду я ничего возмещать. Но, раз сам не уступаешь, не вини в неуступчивости старого боевого товарища! – с этими словами он повесил трубку.
Дан Хунци, стоявший в дверях, открыл было рот, но его остановила Цзинь Гоин. Она сказала Сяо Иху:
– По правилу возмещение должен подписывать начальник участка, а если вы сами себе что-то подписываете и собираетесь получить возмещение, то это уже какое-то злоупотребление полномочиями.
Сяо Иху был как раз в пылу гнева. Обернувшись, он спросил Цзинь Гоин, какая ей разница, злоупотребление это или нет. Пусть она поменьше лезет не в свое дело. Цзинь Гоин презрительно усмехнулась:
– Ещё какая разница! Если вы позволяете себе нарушить правила, то и я могу сама себе подписать возмещение. У меня есть ответственность контролировать такие дела.
У Сяо Иху тоже вырвался презрительный смешок. Он сказал:
– Да вы даже собственные дела контролировать не можете, куда вам других контролировать? Если такая способная, идите и поконтролируйте своего бывшего мужа Го Фухая.
Сяо Иху, можно считать, высыпал соль на рану Цзинь Гоин. Она аж задохнулась от возмущения и, широко раскрыв глаза, ещё долго не находилась, что сказать. Дан Хунци и Лань Хуадо и подумать не могли, что Сяо Иху скажет такие обидные слова, и тоже оцепенели. Дан Хунци оттащил Цзинь Гоин назад и сказал Сяо Иху, что выписывать самому себе возмещение командировочных – неверный поступок, но ещё более неверный поступок – заговорить о личных делах Цзинь Гоин. Сяо Иху с презрительной холодной улыбкой сказал, что знает: Те Цзянь, Цзинь Гоин и Дан Хунци спелись друг с другом, объединились, чтобы его, Сяо Иху, притеснять. Хотя Дан Хунци очень разозлился, но всё так же терпеливо продолжил объяснять:
– Мы, играя тут не первые роли, должны действовать соответственно положению, но никак не переступать границы. Это элементарный принцип и лучшее отношение друг к другу.
Пользуясь своим старшинством и превосходством, Сяо Иху сурово, на повышенных тонах,одёрнул Дан Хунци и сказал:
– Когда я на передовой был, вас что-то видно не было, где вы шатались? Сейчас один стал секретарем, вторая – главным инженером, и оба меня учат, а себя такими правильными выставляют. Просто нассали – и на отражения в собственной моче любуетесь. Лучше не надо передо мной выставлять себя авторитетами, и к чертям принципы и отношения.
Договорив, он махнул рукой и вышел из кабинета Лань Хуадо.
Цзинь Гоин так расстроилась, что лицо ее приняло болезненный вид. Она не вернулась в переговорную, а пришла в кабинет, уселась там на стул, переваривая обиду. Ван Жоюнь вышла из переговорной и направилась к Цзинь Гоин, ругая Сяо Иху за бестактность. Она решила вместе с Цзинь Гоин найти его и спросить, с чего это он заговорил о Го Фухае. Друг за другом прошли они по коридору к кабинету Сяо Иху. Он сидел там за столом и, склонив голову, что-то писал. Цзинь Гоин пинком распахнула дверь и вошла, а Ван Жоюнь последовала за ней. Сяо Иху не обратил никакого внимания на приход Цзинь Гоин и Ван Жоюнь, лишь вскинул один раз на них глаза и продолжил писать. Гнев Цзинь Гоин никуда не улетучился. Она вырвала из-под носа Сяо Иху исписанную иероглифами бумагу и вынудила его объяснить, почему он заговорил о Го Фухае.
Сяо Иху отбросил ручку, откинулся на спинку стула и сказал:
– Я не могу сказать, что Го Фухай – ваш бывший муж?
Ван Жоюнь в поддержку Цзинь Гоин сказала, что обе они разведены, разошлись с бывшими мужьями по разным дорогам. Она совершенно не хотела бы говорить о прошлом. Сяо Иху не следовало так обижать Цзинь Гоин. Сяо Иху поднялся, подошёл к окну, вытащил сигарету и закурил.
– Начальник Го связывался со мной через заказчика. Он неплохой человек. Я к слову его упомянул, неужели это ошибкой считается?
Цзинь Гоин сурово сказала:
– То, что он вас искал, – не мое дело. У меня только одна просьба. Не пускайте его на проектный конкурс на оборудование.
Взглянув на Цзинь Гоин, Сяо Иху спросил, приказ это или просьба, потребовал, чтобы она выяснила, кто отвечает за конкурс. Цзинь Гоин сказала:
– Кто бы ни отвечал, он туда попасть не должен. Считайте, что я вас умоляю, идёт?
Сяо Иху почувствовал тут радость, как от победы, и сказал:
– А если предложение цены у него подходящее или если руководитель его рекомендовал, тогда тоже не пускать?
– Кто его рекомендовал?
– Этого я вам сказать не имею права.
Цзинь Гоин не стала выпытывать у него что-либо ещё, лишь напрямую спросила, почему он упомянул Го Фухая. Сяо Иху посмеялся над Цзинь Гоин и сказал:
– Я надеюсь, что вы повторно вступите в брак.
Он намеренно скрыл истинное положение дел и сказал, что у Го Фухая огромный опыт работы, что он отличный агент по оборудованию, что, когда он с ней развёлся, он гораздо больше потерял, чем приобрёл. Сяо Иху так разозлил Цзинь Гоин, что она уже и говорить не могла.
Ван Жоюнь уже была не в состоянии это слушать. Ругая про себя Сяо Иху, она взяла Цзинь Гоин за руку, чтобы ее утешить, и сказала:
– У вас полная семья, почему вы насмехаетесь над нами, что мы развелись или должны вступить в повторный брак?
Сяо Иху без всякого доброго умысла описал два круга вокруг Ван Жоюнь и Цзинь Гоин, с головы до ног окидывая их взглядом, а сам говорил при этом, что у каждого свои недостатки. Если осознаёшь свои недостатки – это уже хорошо, ни в коем случае не надо заниматься самолюбованием. Ван Жоюнь не хотела более слушать насмешки и унизительные речи Сяо Иху. Она помнила, что он не знает английского, на английском принялась ругать его, мол, у него с головой нехорошо и напоминает он тупую свинью. Пусть Цзинь Гоин на такого даже внимания не обращает. Цзинь Гоин тоже стала ругаться на английском, что Сяо Иху ещё тупее, чем тупая свинья, что ему осел мозги из башки вышиб. Столкнувшись с двумя умеющими говорить по-английски женщинами, Сяо Иху догадался, что они, конечно, ругаются, но, что именно говорится, понять он уже не мог, и пришлось ему, застыв на месте, безропотно их слушать.
Обо всем, что происходило в здании управления, Те Цзянь, бывший в то время с проверкой на стройке, и знать не знал. Он совершенно не придал значения звонку Сяо Иху, во время которого тот требовал права выписать себе возмещение, и уж тем более не мог представить, что между Сяо Иху и Цзинь Гоин возникнет перебранка и случится конфликт. Он стоял посреди бескрайнего снежного простора, глаза его от мороза даже открывались с трудом, а руки окоченели. Он смотрел на схему-чертёж площадки для изготовления и монтажа конструкций моста, которую развернули перед ним Кун Цинжун и Юань Тинфэн, и в голове у него складывалась её картина. Под место расположения отдела нужно реквизировать двести двадцать му земли, вот только по вопросу о реквизиции земли они еще не похлопотали. А смогут ли они к концу году построить площадку? Это больше всего заботило Те Цзяня. Юань Тинфэн разглядела его беспокойство и сказала, что железнодорожный отдел уездного правительства и председатель поселкового комитета У дали свое согласие, работа в деревне тоже уже проделана, осталось лишь определить размер компенсации за каждый му. Те Цзянь, повернувшись, направился к внедорожнику, стоявшему посреди снега. Он потребовал, чтобы Кун Цинжун, даже если сделается ещё холоднее, все равно завершил строительство смесительных узлов, склада, сооружения для обработки арматуры и балок, чтобы он все равно боролся за первый успех.
Не один Те Цзянь горевал посреди снежного поля. Те Цзянь как раз собирался садиться в машину, когда ему позвонил начальник управления соседнего участка Те Гун. В трубке звучали его жалобы на жизнь. Те Гун сказал, что ему на соседнем участке так сложно, что положение чуть не безвыходное, что после их приезда на площадку они ещё не решили вопрос с реквизицией земли. У них на участке, если не деревня или какой заповедный район, так сразу шахта. Голова прямо раскалывается от их обилия! Те Цзянь громко рассмеялся и пошутил, что Те Гун может полюбоваться пейзажами. Те Гун сказал, что они не одолеют природоохрану заповедных мест и ничего у них не получится. Те Цзянь, придерживая дверцу внедорожника, одной ногой уже был в машине, а второй стоял на земле. Он сказал, что у него на участке не только шахты, но ещё и ферма по разведению лис и ферма по разведению соболей, не у тоннеля, так у моста, и эти вопросы тоже непросто решить. Те Гун сказал, что до Нового года не будет ни денег за реквизицию земли, ни начала работ, ни экспертизы, ни оценки стоимости не получится, и неизвестно, что там после Нового года выйдет. Те Цзянь напомнил, что, кто хочет, тот добьётся, что в мире нет непреодолимых препятствий – можно одолеть и заповедные места, и шахты, и лисиц с соболями. А если не переселить жильцов и не снести дома, как строить железную дорогу? Надо быть уверенным в том, что выход найдётся.
Ободрения ободрениями, а в глубине души Те Цзянь всё же испытывал радость. Он повесил трубку и забрался в машину, опустил оконное стекло и сказал Кун Цинжуну и Юань Тинфэн:
– Мой брат сейчас печалится, так нам нужно этим воспользоваться и увеличить скорость работы.
Едва его внедорожник тронулся и продвинулся вперед, как снова раздался звонок мобильного телефона. На экране высветилось имя Ши Цзинтяня. Ши Цзинтянь сказал, что обсуждает с председателем сельского комитета пешеходную дорогу у входа в тоннель и реквизицию земли. Председатель согласился с тем, чтобы начинались работы по строительству тоннеля Цзинъян, а компенсацию они позже обсудят. Когда Те Цзянь это услышал, он необыкновенно воодушевился и даже ударил кулаком по подлокотнику. Он хотел именно такого результата. Тут он услышал, как Ши Цзинтяня, который, конечно, выпил с председателем сельского комитета, рвёт. Заплетающимся, закосневшим языком он предложил Те Цзяню выплатить премию за то, что первым начнёт прокладывать тоннель. Те Цзянь сказал, что первый отдел должен выстрелить первым по всем фронтам – и тогда, конечно, будет много премий.
Ши Цзинтянь днем, обсуждая реквизицию земли, выпил и утратил боевую способность. Вечером, чтобы поскорее решить вопрос с землей, Те Цзяню пришлось взять с собой Чжу Цзылая из первого отдела и Кун Цинжуна и Юань Тинфэн с площадки для изготовления и монтажа конструкций моста на ужин с главой уезда Ваном и директором Чжао. Когда Те Цзянь прибыл в отдельную комнату в ресторане, где им предстояло встретиться, глава уезда Ван и директор Чжао, а также молодой председатель поселкового комитета У уже давно сидели там и пили чай. Разнообразные блюда в огромном количестве тоже уже красовались на столе.
Чжу Цзылай, неся в руках ящик водки, вошёл в комнату и опустил его на скамейку для спиртного. Увидев этот ящик, глава уезда Ван аж вытаращил глаза и, указывая на водку, спросил:
– Мы все это выпьем?
Те Цзянь расхохотался и сказал, что, если не выпьем, пусть оно тут стоит, в следующий раз допьём.
Глава уезда Ван знал, что Те Цзянь пригласил его с директором Чжао на ужин, чтобы обсудить вопрос реквизиции земель, а потому напрямую перешёл к делу:
– Если только местное правительство решить вопрос сумеет, то мы вам обязательно поможем; поддержать строительство железной дороги – поддержать собственное развитие.
Те Цзянь похвалил главу уезда за прекрасную позицию и подчеркнул, что сегодня он пришёл нанести визит нескольким руководителям с представителями обоих отделов, в основном, что хочет побыстрее разобраться с реквизицией земли. Лучше для него сначала занять землю, а затем уже обсудить компенсацию или же проводить оба этих процесса одновременно. Так не будет задерживаться строительство и замедляться темп работ. Глава уезда Ван колебался, он перевёл взгляд на директора Чжао. Директор Чжао сказал, что наверху есть политические нормативы, но вот народ ни на что не согласится без денег. Кун Цинжун без околичностей сказал:
– Счёт за реквизицию земли в пределах минимальной границы выставляет местное правительство. Никуда он не убежит. Мы сперва начнём работу, пользуясь уездными стандартами временного землепользования, и сами придумаем, как это все возместить.
