Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1
Жоубао Бучи Жоу
Хиты Китая. Хаски и его учитель Белый кот #1
В мире наступают смутные времена, когда власть захватил настоящий монстр. Самопровозглашенный император-тиран Тасянь-цзюнь бесчинствовал, приводя в трепет врагов, а бывших товарищей – в ужас. Под его правлением все духовные школы были вынуждены склониться перед ним и бездействовать. Он попирал все законы мира, устанавливая новые.
За свое сумасбродное правление Тасянь-цзюнь прослыл в быту как «собачий император». Однако даже монстру может надоесть постоянный хаос. Решив, что все долги выплачены и каждого настигло возмездие, он решил завершить свой порочный жизненный путь. В окружении цветущих яблонь Тасянь-цзюнь в последний раз закрыл глаза… чтобы открыть их вновь, вернувшись назад во времени. Неужели даже над ним смилостивились небеса, дав возможность исправить ошибки прошлого?
Жоубао Бучи Жоу
Хаски и его учитель Белый кот
Книга 1
?????
?????????
Rou Bao Bu Chi Rou
The Husky and His White Cat Shizun
Cover illustration © 2022 Seven Seas Entertainment, Inc.
© Каретникова Ю.С., перевод на русский язык, 2025
© ООО «Издательство АСТ», 2025
Часть первая
Юноша, возвратившийся на этот свет
Глава 1
Этот достопочтенный умер
До того как Мо Жань стал императором, частенько находились люди, обзывавшие его собакой.
Односельчане звали его поганой шавкой, двоюродный брат – паршивым псом; названая же мать особенно отличилась, клича его «сукиным сыном».
Разумеется, некоторые черты, придававшие ему сходство с собакой, были не так уж плохи. Например, участницы его многочисленных интрижек всегда с притворным возмущением отзывались о нем как о кобеле в человеческом обличье, который сперва совращает сладкими речами и едва не лишает партнершу жизни своим любовным искусством, но затем в мгновение ока покидает ее постель и отправляется пускать пыль в глаза кому-нибудь еще. Все должны были знать, что он, Мо Вэйюй, лучший по части плотских утех; никто не мог сравниться с ним, и его слава гремела по округе, сотрясая, казалось, сами небеса.
Нельзя не признать, что люди были совершенно правы: Мо Жань на самом деле напоминал безмозглого пса, бешено виляющего хвостом.
Тем не менее подобные собачьи прозвища перестали звучать, как только он стал императором мира совершенствующихся.
Однажды небольшая духовная школа из дальних приграничных земель прислала ему в дар щенка, скорее смахивающего на волчонка пепельно-серого окраса с пятном на лбу, по форме напоминавшим три язычка пламени. Умом щенок не отличался; будучи всего лишь с дыню размером, он выглядел таким же круглым и безобидным, но ощущал себя невероятно грозным зверем. Стремительно промчавшись через тронный зал, щенок попытался вскарабкаться наверх по высоким ступеням, чтобы получше рассмотреть сидящего на престоле человека с невозмутимым лицом. Впрочем, щенячьи лапы были еще слишком коротки, поэтому все его попытки окончились неудачей.
Мо Жань какое-то время внимательно наблюдал за этим неугомонным и совершенно бестолковым комком шерсти, а потом вдруг расхохотался и сквозь смех негромко выругался:
– Вот сукин сын!
Щенок быстро вырос и превратился в большого пса, заматерел, состарился, а потом издох.
Казалось, Мо Жань успел лишь моргнуть, а тридцать два года его жизни, полные взлетов и падений, блеска славы и горечи унижений, уже пронеслись мимо.
Пресытившемуся всем на свете Мо Жаню было одиноко, жизнь казалась ему пресной и бесцветной. С годами знакомых лиц рядом оставалось все меньше. Когда даже собачья жизнь Тройного Огонька подошла к концу, Мо Жань почувствовал, что, пожалуй, пора и ему поставить точку.
Отрывая от лежавшей на блюде с фруктами прозрачной, сочной виноградной грозди по ягоде, он неторопливо, с ленцой, без малейшего интереса к результату счищал с них фиолетовую кожицу спокойными, умелыми движениями. Полупрозрачная зеленоватая мякоть подрагивала на кончиках его пальцев, истекая соком, пурпурным, будто крылья диких гусей на заре или увядающий весной яблоневый цвет.
А еще этот цвет напоминал грязную и липкую кровь.
Без всякой охоты проглотив сладкую ягоду, Мо Жань оглядел свои пальцы сквозь полуприкрытые веки и лишь после этого вяло распахнул глаза.
«Время пришло», ? подумал он.
Пора и этому достопочтенному[1 - В древности китайские императоры говорили о себе в 3-м лице.] отправиться в преисподнюю.
Мо Жань, по достижению совершеннолетия нареченный Вэйюем.
Первый правитель мира совершенствующихся.
Добиться такого положения было делом нелегким: требовалось не только безукоризненно владеть заклинательским искусством, но и, отбросив всякий стыд, идти по головам.
До его прихода к власти в мире совершенствующихся было десять соперничающих между собой крупных школ. Однако, сколько они ни грызлись друг с другом, ни одной не удавалось нарушить равновесие сил. Кроме того, главы десяти школ, которые, возможно, не без удовольствия присоединили бы к своему имени дополнительный титул, были прекрасно образованными людьми, хорошо знакомыми с древней литературой, а потому страшились кисти летописца, способной навечно покрыть их имена несмываемым позором.
Мо Жань же был совсем из другого теста.
Он был бродягой из низов.
Он совершал поступки, на которые не осмелился бы никто другой.
Пил крепчайшие вина, взял в жены красивейшую из женщин, захватил власть над всеми духовными школами, назвавшись Тасянь-цзюнем, «Владыкой, попирающим бессмертных», а затем объявил себя императором.
Все пали ниц перед Мо Жанем.
Те, кто не пожелал этого сделать, были безжалостно истреблены. В годы его владычества мир совершенствующихся захлебывался в крови, отовсюду доносились жалобные крики и горестные стенания. Бесчисленное множество благородных воителей лишилось жизни, а последователей школы Жуфэн, одной из десяти крупнейших, и вовсе истребили всех без остатка.
Впоследствии даже бывший наставник Мо Жаня не смог избежать цепкой хватки его поистине демонических когтей. Потерпев поражение в битве с некогда любимым учеником, он оказался в дворцовой темнице, и с тех пор ничего не было известно о его дальнейшей судьбе.
Земли когда-то прекрасного, мирного государства в одно мгновение затянуло ядовитым дымом пожарищ.
За всю жизнь «собачий император» Мо Жань не провел за книгами и пары дней, на уставы и запреты ему было плевать, поэтому за время пребывания у власти за ним набралось множество нелепостей. Взять, к примеру, девизы правления[2 - Девиз правления (кит. ??) – символическое выражение, обозначающее период правления царя или императора, использующееся также для летоисчисления.].
Для первых трех лет своего правления Мо Жань избрал девиз «Ванба», что означает «черепаха». Это слово пришло ему на ум, пока он сидел у пруда и кормил рыбок.
Следующие три года прошли под символическим «Гуа», или попросту «Ква!». Мысль о подобном девизе посетила Мо Жаня одним летним днем, когда он услышал доносящееся из сада лягушачье кваканье и посчитал его знаком Небес, которым нельзя пренебрегать.
Образованные люди полагали, что девизов хуже, чем «Ванба» и «Гуа», быть не может, но оказалось, что они просто плохо знали Мо Вэйюя.
На третье трехлетие его правления в стране стало неспокойно: те из воинов-совершенствующихся, кто больше не мог выносить тиранию Мо Жаня, стали поднимать восстания и один за другим организовывать карательные походы.
В этот раз Мо Жань со всей серьезностью подошел к вопросу выбора нового девиза. Он провел в раздумьях уйму времени и перебрал неисчислимое множество вариантов, прежде чем смог остановиться на одном, наиболее ошеломляющем из всех – «Цзиба».
В целом в этот девиз был заложен совсем неплохой смысл. Молодому императору пришлось изрядно поломать голову, дабы выбрать всего два иероглифа и вложить в них призыв «сложить оружие и прекратить беспорядки».
Проблема была лишь в одном: неграмотному люду, который воспринимал девиз правления исключительно на слух, упорно слышалось несколько иное, а именно «член».
Стоит ли говорить о том, какую неловкость порождал в беседе этот девиз?
Взять, к примеру, летоисчисление новой эпохи. Это ж получается «однолетний хер», «двухлетний хер», «трехлетний хер»… Круглый год одна херня!
Некоторые за закрытыми дверями и вовсе бранились на чем свет стоит: «Вопиющая нелепость! Что же это такое? Как ни посмотри – одни писюны! Теперь, чтобы узнать у мужчины его возраст, приходится спрашивать, сколько лет его причиндалу! А про столетнего старика теперь скажут, что он Хер Века, что ли?»
Прошло три нелегких года, и наконец о «херовом» девизе можно было забыть.
Историки зубоскалили вовсю, рассказчики выдумывали всевозможные небылицы, однако два иероглифа, легкомысленно произнесенные тогда разнузданным Мо Жанем, так навсегда и остались скрытыми за завесой тайны.
Тем не менее людям пришлось три года влачить свое существование под тем загадочным, донельзя безобразным девизом. С трудом переживший этот срок народ наивно полагал, что теперь с отвратительными лозунгами наконец будет покончено.
Жители Поднебесной с ужасом ожидали, каким же станет четвертый девиз правления его величества. Впрочем, у Мо Жаня не возникло желания придумывать новый клич: в тот год постепенно зреющее в мире совершенствующихся недовольство в конце концов вылилось в полномасштабное восстание. Воители из совершенствующихся и бессмертные герои, почти десять лет терпеливо сносившие обиды, заключили-таки союз, собрали огромное войско в миллион солдат и выступили в поход, собираясь вынудить императора Мо Вэйюя отречься от престола.
Миру совершенствующихся не был нужен правитель, тем более сумасбродный тиран.
Спустя несколько месяцев кровопролитных боев повстанческое войско наконец достигло подножия горы Сышэн[3 - Сышэн (кит. ??) – в переводе с китайского «Пик жизни и смерти»; гора находится на границе с демоническим царством мертвых.], что находилась на территории царства Шу[4 - Современная провинция Сычуань.]. Высокие неприступные склоны горы круглый год окутывали облака и туманы, а на самой ее вершине возвышался величественный дворец Мо Жаня.
Стрела уже лежала на натянутой тетиве, и оставалось лишь выстрелить, чтобы сбросить тирана с его трона. Этот финальный выстрел, однако, грозил большой опасностью: стоило перед глазами забрезжить свету победы, как в головах у союзников, некогда объединившихся против общего врага, начали рождаться разного рода неприятные мысли. Когда прежний император будет свергнут, настанет время устанавливать новые порядки, но никому не хотелось тратить на это свои силы – вот почему никто не желал встать во главе и первым начать штурм горы.
Они боялись и того, что хитрый и коварный тиран сам вдруг свалится им на головы, оскалит белые, сверкающие клыки, растущие часто-часто, будто у дикого зверя, и разорвет на куски тех, кто осмелился штурмовать его дворец.
– Мо Вэйюй чрезвычайно силен и коварен, – с застывшим лицом произнес кто-то из присутствующих. – Нам следует быть крайне осмотрительными, дабы не попасть в расставленную им ловушку.
Предводители повстанческого войска один за другим согласно закивали.
Однако в тот момент вперед вышел молодой человек, черты которого поражали своей красотой, а манера держаться – благородством. Он был облачен в легкие серебристо-голубые доспехи; пояс его украшала пряжка, выполненная в виде львиной головы, а длинные волосы были собраны в высокий хвост, скрепленный изящной серебряной заколкой.
– Мы уже достигли подножия горы, а вы все продолжаете топтаться в нерешительности, не желая начать подъем? – с искаженным злобой лицом выпалил юноша. – Или вы ждете, пока Мо Вэйюй сам не спустится к вам? Поистине, сборище трусливых вояк!
От его слов толпа воевод взорвалась возмущенными криками.
– Что же вы такое говорите, молодой господин Сюэ! Что значит «трусливых»? В военном деле осторожность превыше всего. Если мы послушаем вас и ринемся напролом, а потом что-то пойдет не так, кто будет нести ответственность?
– Хе-хе, господин Сюэ у нас «любимец Небес», не то что мы, простые смертные, – тут же язвительно добавил кто-то. – Раз уж нашему баловню судьбы не терпится скрестить клинки с императором Поднебесной, то почему бы в таком случае ему самому не подняться на гору первым? Мы же тем временем накроем столы у подножия и будем ждать вашего возвращения с головой Мо Вэйюя в руках. То-то будет славно!
Эти слова прозвучали в гуле голосов особенно громко. Один старый монах тотчас встал на пути у разгневанного юноши, уже готового броситься на обидчика, и с выражением, какое бывает у смиренных отставных чиновников, миролюбиво произнес:
– Молодой господин Сюэ, прошу, прислушайтесь к словам старика. Мне известно, насколько глубока ваша с Мо Вэйюем вражда, однако наша главная задача – заставить императора отречься от престола. Вам следует думать о других и ни в коем случае не действовать необдуманно.
«Молодого господина Сюэ», находящегося в центре всеобщего внимания, звали Сюэ Мэном. Люди начали превозносить его выдающиеся способности еще десять с лишним лет назад, когда он был совсем юнцом. Тогда его и стали льстиво называть «любимцем Небес».
Те времена, впрочем, давно миновали. Сюэ Мэн утратил былую славу, и теперь ему приходилось терпеть насмешки всего лишь из-за того, что он хотел подняться на гору и снова встретиться с Мо Жанем лицом к лицу.
Ярость исказила черты Сюэ Мэна. Его губы дрожали, но он изо всех сил сдерживал гнев.
– До каких же пор вы собираетесь выжидать? – спросил он.
– Необходимо по крайней мере дождаться каких-то ответных действий.
– Верно, а то вдруг Мо Вэйюй устроил засаду?
– Не имеет смысла спешить, молодой господин Сюэ, – снова заговорил старый монах, что недавно пресек ссору. – Мы уже здесь, у подножия, и будет не лишним проявить осторожность. Так или иначе, дворец осажден, Мо Вэйюй находится в ловушке и не сможет покинуть гору. Его силы уже на исходе, и победы ему не видать. Так стоит ли нам поступать безрассудно, чтобы загубить все ненужной спешкой? У подножия собралось множество людей, среди которых немало молодых господ из знатных родов. Кто понесет ответственность, если кто-то из них погибнет?
– Ответственность?! – возмущенно воскликнул Сюэ Мэн. – Тогда кто, спрашиваю я вас, понесет ответственность за случившееся с моим наставником? Мо Жань держит его в заточении уже десять лет! Целых десять лет! Мой наставник где-то там, наверху, а вы хотите, чтобы я еще подождал?
