Наталья Гилева "Наказаны любовью"

– Ты женщина, я мужчина. Все естественно. Не трясись, как девочка, – ни слова одобрения, ни слова поддержки. Холод в словах.

Палома прижала руки ко рту. Такую жизнь она себе выбрала…

Утром Рамона пила кофе и размышляла. Она знала, что молодые провели ночь вместе. Что рано утром Роберто спустился в кабинет и уже пару часов там работает. Палома спустилась только что. Ее вид был немного помят.

– Тебе удалось поспать? – Рамона сама себе удивилась – ее вопрос был бестактен.

– Я, да, – Палома растерялась. – Все в порядке, – Палома постаралась взять себя в руки.

– Доброе утро, – Роберто сел на свое место. Он не обратил внимание ни на мать, ни на жену. Молча стал пить кофе, читая газету. Их фото с Паломой было на первой полосе. Да. Мама постаралась. Рамона попыталась завязать беседу, но Палома односложно отвечала на вопросы, Роберто же не хотел ни с кем разговаривать. Остаток завтрака прошел в полной тишине

Никого не предупредив, Роберто уехал в офис. Холод в глазах остановил Рамону задать ему вопрос. Рамона не понимала всей ситуации. С одной стороны она хотела, чтобы сын женился на Паломе, с другой – он стал отдаляться от нее. Каждый день пропасть только росла между ними. Но теперь был мостик, который связывал их – это Палома. Его жена. Он будет возвращаться домой, что бы не было, он всегда будет возвращаться домой.

Винсенте снимал гипс. Кристина с трепетом ждала момента, когда она наконец-то сможет встать на ногу. Алехандро наблюдал за всем процессом. Теперь он не появлялся у нее каждый день в комнате. Августа же наоборот стала заходить к ней. В основном она молчала. Кристина же что-то говорила. Рассказывала о своих родителях. Говорила о учебе. Иногда Августа отвечала. Правда о Роберто Кристина не говорила. Она боялась. Боялась самой себя. Боялась, что он скажет, узнав, что с ней произошло. Примет ли он ее назад. Желание бежать и как можно скорее теплило ее надежду на спасение. Приходил Бруно и уводил Августу. Кристина оставалась одна. Пустота окружала ее. И вот сейчас, когда ее нога без гипса – она сможет бежать. Бруно внимательно следил за ней. Он стоял в дверях, как надзиратель, казалось, что он читает ее мысли.

– Ей надо будет давать возможность выходить на улицу, – Винсенте вытирал руки полотенцем.

– Я смогу ходить? – Кристина испугалась, а вдруг что-то не так.

Бруно подошел, помог встать. Кристине были противны его прикосновения, но по-другому ничего бы не вышло. Она впервые оперлась на ногу. Но нога ее не слушалась. Бруно держал ее крепко за талию.

– Думаю нужен костыль, – предложил Бруно.

Алехандро задумался.

– Винсенте, она не навредит себе, опираясь на костыль? Если упадет? Может же потерять ребенка.

Надежда Кристины на побег стремительно таяла.

– Я не упаду, – Кристина чуть не заплакала. – я не упаду. Я хочу ходить.

– Я помогу, сеньор, – Бруно улыбнулся про себя, его руки еще были на талии у девушки.

Алехандро молчал. Винсенте понял, что ему нужно уходить. Больше Алехандро ничего не скажет. Бруно же все еще поддерживал Кристину. Она попыталась делать шаг, с трудом, но ей все-таки удалось. Конечно, не сразу, но через недельку она попробует убежать. С сегодняшнего дня она начнет разминать ногу.

Бруно наблюдал за ее попытками двигаться самостоятельно, без его помощи. Опиралась теперь на подоконник. Она сильная. И обязательно предпримет попытку убежать. Это видно по ее глазам. Ну что ж посмотрим.

Все меняется и серый день сменяется другим, таким же. Ждем маленького лучика света. Маленькой надежды, что может быть сегодня что-то может измениться. Порой при ярком солнце тускнеют краски дня. Порой при хмуром небе – видим яркое солнце.

Бруно не пришлось долго ждать, ведь прошла уже неделя, и она немного освоилась. Он читал газету внизу. Кристина спустилась по лестнице. Еще утром, когда она как бы споткнулась, и он ее поддержал, она вытащила у него ключ от ее комнаты. Теперь она могла спускаться самостоятельно. Видимо каждый день в своей комнате разминала ногу в течение всей недели, после того как ей сняли гипс. Он разрешил ей выходить из комнаты, но находиться у него на глазах. Кристина думала, что он утратил бдительность, как же она ошибалась. Просто Бруно стало скучно, вот он и перестал запирать ее дверь в те дни, когда знал, что Алехандро не приедет. Ведь узнай его хозяин об этом, беды не миновать. Бруно притворился, что спит. Газету положил на колени. Из-под прикрытых век видел, как Кристина крадется к входной двери. Ну и что дальше. Не сможет она выбраться. Ей просто некуда идти. Дверь закрыта. Кристина попыталась ее открыть, но безрезультатно. Оглядевшись, направилась к окну. О, Бруно улыбнулся. Он не сомневался, что эта девчонка отважна. Кристина тихо старалась открыть окно.

– Может помочь, – тихо на ухо прошептал Бруно, он неслышно подобрался к ней. – Куда это мы собрались?

Кристина вскрикнула от испуга.

– Сеньорита, верните ключ от комнаты, – Бруно уже улыбался во весь рот, он не касался ее, но как же приятен был ее запах. Он дурманил его. Сводил с ума. Но еще больше его заводило то, что она полностью находится в его власти. – Тебе от меня не скрыться.

Кристина не хотела отпускать ручку окна. Она просто не могла, до боли сжала пальцы. Вот там, за окном, за хрупким стеклом ее свобода. Но как бы не было хрупким стекло – верный пес своего хозяина сторожит ее. И Кристина поняла, что он знал, что она предпримет попытку сбежать. Что это доставляет ему удовольствие, что веселит его. Конечно же. Какая она дура. Ведь ему здесь скучно – находиться в компании двух странных женщин.

– Ты хочешь, чтобы я сам проводил тебя наверх? – Бруно положил ей руки на талию. Чуть сжал. Насколько же она хрупка, нежна, но в то же время сколько в ней силы и желания жить. – Может мне тебя отнести наверх, в твою комнату.

Кристина закрыла глаза, все ее существо кричало, душа рыдала, но она ничего не сказала. Отпустив ручку окна, она медленно расцепила его пальцы, отбросила его руки. Повернулась, прихрамывая стала подниматься по лестнице. Не доставит она ему такого удовольствия. Играть с ней в кошки мышки. Она не оставит попытки сбежать, но теперь будет умнее.

Рафаэль зашел в палату к жене. Его Луз лежала, как будто бы спала, но этот сон был обманчивым. Вокруг столько аппаратов, трубок. Он присел рядом на стул. Взял жену за руку. Целовал пальцы. Всегда такие теплые, отзывались на каждую его ласку. Сейчас же были холодны и безжизненны. Боль. Как же больно жить, дышать. Но там, внутри Луз зреет новая жизнь. Это маленькое чудо. Ради этого стоит жить. Рафаэль впервые за эти недели улыбнулся. Пусть это будет дочка. Девочка с яркими глазами. Черными волосами, волной ниспадающими на плечи. Его счастье и надежда.

Винсенте зашел в палату тихо. Рафаэль. Он видел, что горе посеребрило виски еще молодого человека. Это добавило ему уверенности, что только Луз держит его здесь. Он понимал, что, если с ней будут происходить неприятности, Рафаэль будет терять свою силу. Терять свою жизнь. И впервые за столько времени, Винсенте почувствовал уверенность.

– Держись, Рафаэль, – он тронул его за плечо.

Рафаэль вздрогнул. Он не любил, когда ему мешали быть с женой наедине. Если это можно было назвать так.

– Со мной все в порядке, – Рафаэль встал. – Ты хотел что-то сделать? Показатели вроде бы все в норме.

– Я просто зашел проведать мою пациентку. Обычный вечерний обход.

– Хорошо, – Рафаэль взглянул на жену, – тогда я не буду мешать, – поправил одеяло и вышел.

Винсенте даже не повернулся. Он слышал, как закрылась дверь.

– Ты мне поможешь. Ты сама лишишь его возможности подняться. Любовь. Зачем она? Если от нее столько проблем. Можно жить без нее. И все прекрасно получается. Нет ни клятв, ни обязательств. Всегда сам себе хозяин.

Роберто стоял у камина. В его руке был бокал с виски. Янтарная жидкость обжигала горло, согревая изнутри. Но это тепло такое обманчивое, туманившее сознание. Огонь в камине пылал, но согреться не получалось. Глоток виски, как язычок пламени скользил по горлу вниз, сердце равномерно стучало. Забьется ли оно еще раз так, как билось при Кристине? Когда его стук отдавался в каждой клеточке его тела. Ему хотелось дать себе волю, своим эмоциям, чувствам. Может быть даже позволить злости вырваться наружу. Но все это он наглухо закрыл, спрятал.

Не только Роб привыкал к самому себе. Рамона тоже пыталась приспособиться к новым условиям, где вместо ее любимого сына – чужой человек. Что с ними живет еще одна женщина. Жена его сына. Она хотела ее себе в невестки. Но почему-то все получилось не так, как она себе представляла. Палома превратилась в тень. Она и раньше-то не сильно ярко себя проявляла. Рамоне это нравилось. Она понимала, что ею будет легко управлять. Но вся соль заключалась в том, что управлять просто было некем. Палома жила тихо, незаметно. Старалась не попадаться на глаза. А во время обедов и ужинов только отвечала, не старалась поддержать беседу. Рамоне становилось страшно. Роб пропадал целыми днями, погрузившись в работу. Порой приходил за полночь, немного помятым. Пахнувший женскими духами. И все же каждую ночь он проводил с молодой женой. В этом она не могла его упрекнуть. Как он ей сказал – свои обязанности он выполняет. Она видела, как сын пьет, стоя у камина. Одинокий. Холодный. Неприступный. Раньше она могла подойти к нему. Обнять. Поговорить. Но не сейчас. Он близко не подпускает ее к себе. Может когда родиться ребенок, тогда и он изменится. Вернется ее прежний сын. Рамона стала подниматься по лестнице. Наверху она еще раз посмотрела на сына. Он там, но как же далеко были его мысли, и он сам. Все встанет на свои места. Она точно была в этом уверена.

Роберто чувствовал взгляд матери. Равнодушие. Он стал равнодушным. Допил до дна. Сознание начало притупляться. И в такой момент, он чувствовал дыхание Кристины. Он понимал, что это все действие алкоголя. Разум не получилось ни напоить, ни обмануть. Желание обнять и ненавидеть одновременно не утопить в бокале. Ему хотелось избавиться хотя бы от одного из этих чувств. Надо уехать, но пока нельзя. Еще не время.

Роберто поставил бокал на камин. Завтра его уберут. Надо лечь, выспаться. Он стал подниматься по лестнице. В свою комнату, где спит уже его жена. Он не заботился о том, что ее разбудит. Включал свет. Раздевался. Палома просыпалась, если спала. Она всегда с испугом и страхом наблюдала за ним. Роберто в душе усмехался. Она видит в нем монстра.

– Спи, я сегодня ничего не хочу, – он лег на свою сторону кровати. Благо кровать была большая. Можно спать, даже не соприкасаясь с друг с другом.

Палома все еще продолжала сидеть на кровати, прижимая одеяло к груди. Свет был выключен. Она прислушивалась к дыханию мужа. Оно стало ровным, глубоким. Он заснул. Только тогда она позволила себе лечь. Как он может так быстро засыпать. Она повернулась на бок.

– Кристина, – мягко с нежностью произнес Роб.

Палома вздрогнула. Сколько раз уже во сне он звал другую женщину. Всегда после этого она не могла уснуть. В то время как ее муж спал спокойно. Он всегда спал спокойно, когда ему снилась Кристина.

Кристина проснулась рано. Ей не спалось. Сколько раз она продумывала варианты побега. Но Бруно всяческий раз пресекал любую ее попытку. Казалось, что стоит Кристине только подумать о варианте сбежать, Бруно уже знал, как именно она думает сбежать. И начинал расставлять свои капканы. Хорошего пса выбрал Алехандро. От Августы же не было никакой помощи. Она просто находилась рядом. Кристина даже боялась ее о чем-либо попросить. Как-то вечером, Кристина стала спрашивать Августу – почему та вышла замуж за Алехандро, не любя. Августа лишь пожала плечами. Как она могла доверить своего ребенка этой женщине. Надо бежать. Бежать, но как?

Бруно зашел в комнату. В руке он, как всегда, держал газету. Он постоянно читает. Кристина не понимала. Ей казалось, что такой человек, как Бруно не должен был бы интересоваться прессой. Детектив, фантастика – что-то в этом роде. Ну не вписывалось это в образ Бруно. Он хотел казаться простым, но это далеко не так. Это просто уловка, чтобы ослабить бдительность.

– Спуститесь сами? – Бруно похлопал газетой по ноге.

Сегодня он не в духе. Кристина видела его раздражение.

– Сама, – она села на кровати.

– Без выкрутасов ладно, сеньорита. – Бруно вышел, оставив дверь открытой.

Кристина уже свободно наступала на ногу. Конечно, она еще немного испытывала дискомфорт, но главное она могла ходить. Августа уже спустилась. Она смотрела фотографию в газете.

– Все женятся, – Августа протянула газету Кристине. – А радости я тут не вижу.

Кристина взяла газету. Августа ее удивляла. Порой ей казалось, что она живет в другом мире. Она запомнила их разговор, и вот сейчас ей показывает, что мир такой же. Как и у нее. Что нет ничего странного в поступках людей. Кристина покачала головой, взяла газету. Посмотрела. Сердце, казалось, перестало биться. На нее смотрел Роб. Но другой. Холодный. Отстраненный от всего. И женатый. Если раньше ее пугало – как она ему скажет о случившемся, то сейчас все потеряло смысл. Смысл побега. Стремления все рассказать. Услышать понимание. Желание вырваться испарилось. Она стала медленно оседать на пол. Газета выпала из ее рук. Побег был единственной надеждой на жизнь. Сейчас же все разбилось вдребезги. Сколько ее не было. Всего месяц. Чуть больше. А Роб уже женился. А была ли любовь?

– Бруно, – Августа стала его звать. Она не подбежала, не помогла. Она просто стояла и смотрела.

Бруно зашел в комнату. Он мигом оценил ситуацию. Мгновение и он уже поднимал Кристину на руки. Его напугало ее бледное лицо. Быстрым шагом он поднялся по лестнице. Его ноша не была тяжела. Он понимал, что беременные могут терять сознание. Но все же позвонил доктору.

Винсенте осмотрел Кристину.

– С ней все в порядке. Надо сказать Алехандро.

– Не надо. Она просто потеряла сознание. Ребенок вне опасности. Я больше не позволю ей выходить. Либо она будет ездить на коляске. Я устраню возможность падения.

– Ей надо хорошо питаться. Она уже должна была немного набрать вес. А мне кажется, что она его потеряла.

Кристина слушала их разговор с закрытыми глазами. Сейчас ей хотелось одного – умереть. Даже осознание, что в ней растет новая жизнь, не останавливала ее. Зачем жить. Для чего? Если сейчас она выполняет роль инкубатора. Роб лишил ее возможности дышать. Она не обратила внимание на поднос, что принес Бруно.

– Тебе надо поесть, – Бруно говорил спокойно, он перешел на ты. – Ты же не хочешь, чтобы Алехандро узнал об этом инциденте. Ведь для тебя это может сказаться не лучшим образом. Поэтому выкинь все из головы и поешь. Хотя бы ради ребенка.

Кристина открыла глаза. Пустые, безжизненные.

Глаза Бруно сузились.

– Что не так? Что ты делала перед тем, как упасть в обморок?

Кристина пожала плечами.

Бруно вышел из комнаты.

– Сеньора Августа, что делала Кристина перед тем, как упала в обморок? – Бруно стоял на пороге комнаты хозяйки.

Августа расчесывала волосы. Она удивленно посмотрела на него.

– Шла есть, ты же нас позвал, – она даже пожала плечами.

Бруно задумался: что-то здесь было не так.

Кристина не могла даже плакать. Рука скользнула к животу. Там маленькая жизнь. Она зачала ее от другого мужчины. Нелюбимого. А любимый – женился на другой. Так скоро, так быстро. Может мужчины не любят? Все было просто игрой, обманом. Стоило Кристине исчезнуть, как ее тут же забыли. Заменили другой. Он хотел жениться. Ведь ему надо уезжать – у него хороший контракт. Роберто живет своей жизнью. Кристина не могла этого понять. Как понять: была любовь или ее не было. Что произошло? Если до этого ее сердце болело, душа рыдала, то сейчас все было разбито. Смысл жизни потерян. Она не знала, что теперь делать. Для чего все? Зачем она живет? Зачем ей есть? Зачем дышать?

Глава 4

Весть. Сообщение. Все это может вселить надежду, обрадовать. Или же просто выбить почву из-под ног. Двигаться дальше – немыслимо. Ведь то, что давало возможность дышать, бороться – рухнуло, разбилось в дребезги.

Алехандро смотрел на Кристину. Она ему совершенно не нравилась. Сейчас он видел лишь тень от той девушки, что сбил на дороге. Она лежала и смотрела в одну точку. Не реагировала ни на что. Он, как всегда, приехал к ней. Хотел с ней развлечься, но сегодня он ее не узнавал. Уже ложась в постель, он встретил ее взгляд: пустой, холодный, равнодушный. Даже постоянно отстраненная от реальности Августа и то так не смотрела. Кристина молчала, она не пыталась ни сопротивляться, ни противостоять ему. Ей было абсолютно безразлично, что сейчас с ней происходит…

Откатившись от девушки, Алехандро испытывал раздражение. Даже сегодняшняя разрядка не принесла ему никакого удовольствия. С холодной Августой и то было проще, чем сегодня с Кристиной. После душа он ушел, Кристина же даже не пошевелилась.

– Бруно, – Алехандро нервно закурил. – Что произошло с Кристиной?

– С ней все в порядке. Просто небольшая депрессия. У беременных это бывает. Сеньор Винсенте предупреждал об этом. Я постараюсь в эти дни постоянно находиться рядом, не беспокойтесь, сеньор. Ваш ребенок будет в полной безопасности рядом со мной.

Алехандро достал телефон. Слова Бруно его не успокоили. Ему нужны было подтверждение Винсенте. Слишком многое поставлено на карту. Он не мог допустить не единой возможности потерять ребенка.

Бруно начал беспокоиться. Он скрыл факт потери сознания Кристины. А вдруг она ударилась головой? Вдруг будут последствия для Кристины или ребенка. Он об этом не подумал. Все произошло так быстро. Только он уложил Кристину в кровать, как появился Алехандро. Нервный. Взвинченный. Зашел в комнату к Кристине и попросил его выйти. Бруно даже ничего не успел сказать.

Рамона нервничала, уже было слишком поздно. А Роберто не было до сих пор дома. Она не понимала его: зачем ему нужны были развлечения на стороне, когда дома его ждет молодая красивая жена. Вмешавшись в жизнь своего сына, она кардинально изменила его самого и его отношение к жизни. Теперь он просто стал брать, ничего не давая взамен. Конечно, со временем все придет в норму. И может быть Роб немного остепениться. Дай бог, поскорее бы забеременела Палома. Тогда у него появились бы обязательства, не сможет он тогда вот так безразлично относиться к своей семье. Ребенок все изменит. Рамона старалась в это верить.

Роберто сидел в машине. Он не хотел идти в дом. Да и не чувствовал он этот дом своим. Дом там, где тебя любят, ждут, заботятся. Где нет лжи и лицемерия. Здесь он провел детство. Много было радости, надежд, связанных с этим домом. Сейчас же царила пустота. Родная мать стало чужим человеком. Страшно взрослеть за один день. Страшно смотреть вперед – зная, что ничего хорошего уже не будет. Что нельзя мечтать. Нельзя надеяться. Не бывает сказок. Есть человеческие пороки. Просто одним удается прожить жизнь и не встретиться с ними, другие же просто не замечают этого, живут и радуются. Роберто не знал, как ему быть дальше. Вроде бы он что-то решил для себя, определился, но вот привыкнуть стать роботом ему нужно время. Зато, наверное, так удобнее будет жить. Без чувств, без эмоций. Без надрыва.

Он вышел из машины. Ветерок тронул его волосы. Когда-то он наслаждался каждым дуновением ветерка. Сейчас же даже не обратил внимание, все естественно. Ему хотелось сделать глоток виски. Пить он не любил, но вот эта маленькая потребность в обжигающем напитке – согревала его на миг. Роб не удивился темноте в холле. Его никто не ждет. А Кристина бы ждала. Мысль, как молния пронеслась, всколыхнула боль, и исчезла. Как и сама Кристина. Почему так трудно забыть человека и выбросить его из своего сознания, своего сердца. Своей души? Почему воспоминания терзают? Почему боль потери и ненависть от предательства не могут найти равновесие в его сознании. Скрывая от всех свои чувства, Роб научился за это время надевать маску. Когда же она станет его вторым я, что не придется притворяться. Он налил себе немного виски. Сделал глоток. Это единственное давало ему ощущение того, что он еще не умер, что жизнь продолжается.

–Ты так сопьешься, сын, – Рамона смотрела на него сверху.

Роберто поднял взгляд. Его мать стояла на лестнице.

– Не спится? – усмехнулся Роб.

– Не груби, – Рамона стала спускаться с лестницы.

Роберто сделал еще глоток. Ему стало абсолютно безразлично, что подумает или скажет ему сейчас мать. Сам то он знал, что до алкоголизма ему далеко. Бокал виски в день или пара, еще не делают его алкоголиком.

– У тебя молодая жена, ты каждую ночь проводишь с ней. И в то же время таскаешься по другим женщинам. Чего тебе не хватает, Роб?