– У-гр-р-р… бул… кр-р-л… – ответил Толик, не вынимая изо рта зубную щётку.
– Положи щётку.
Толик вынул щётку и набрал в рот воды.
– Ты где был? – снова спросила мама.
– Очень холодная вода, – сказал Толик и пустил погорячее.
– Я спрашиваю: ты где был?
– Я? – сказал Толик.
Мама взяла с вешалки полотенце, вытерла Толику рот и вытолкнула его из ванной. Толик хотел удрать в комнату, но мама взяла его за шиворот, вытащила на кухню и усадила на табуретку. Перед Толиком стояла тарелка остывшего супа. Толик быстро схватился за ложку, надеясь оттянуть расплату.
– Не смей есть! – сказала мама.
– А я как раз не хочу есть, – тонким голосом отозвался Толик. – Знаешь, мама, у меня аппетита нет.
– Я тебе покажу «не хочу»! Ешь немедленно!
Толик быстро запустил ложку в суп. Но мама быстро поняла свою оплошность.
– Положи ложку! Отвечай, где был.
– Знаешь, мама, – сказал Толик, – я по улице шёл, а там такое большое движение…
– Я опоздала на работу, – сказала мама. – Я всё время стояла у окна. Я думала, ты попал под автобус.
– Это не я попал, а Рысаков. Но ты не бойся, его отвезли в больницу.
– Я боюсь, что ты растёшь бессовестным негодяем, – сказала мама, и в глазах её появились слёзы.
Теперь Толику на самом деле расхотелось есть. Он очень не любил, если мама плакала. Тогда он просто не знал, что делать. Ему было жалко на неё смотреть. И хотелось убежать из дому, чтобы не видеть, как она плачет. Но сейчас убежать было невозможно.
Толик посопел, повздыхал и принялся утешать маму.
– А знаешь, чего я на улице видел! – сказал он. – Там на улице один дяденька купил сардельки. Толстый такой. А один мальчик украл у него сардельку и побежал. А милиционер за ним погнался. И я тоже погнался. Я его первый догнал. А милиционер сказал мне «спасибо» и записал адрес, чтобы позвонить в школу. Этого милиционера преступники ранили. А я…
Но мама не дала Толику рассказать про преступников. И хотя слёзы на её глазах исчезли, легче от этого не стало.
– Замолчи, врун, – сурово сказала мама. – Почему-то ни с кем другим ничего не случается. Только у тебя всё время какие-то преступники. Мне давно надоело твоё враньё. Три дня не пойдёшь на улицу!
Толик беспокойно завозился на стуле. Конечно, он виноват. Расстроил маму. Но три дня – это уж слишком. На три дня она, пожалуй, не наплакала.
А мама в это время пристально посмотрела на ноги Толика. Толик тоже посмотрел, но ничего особенного не увидел. Впрочем, и мама не увидела. Она услышала. Просто удивительно, до чего у всех мам чуткие уши. Кроме того, у них ловкие руки. Как у фокусников.
В одну секунду рука мамы оказалась в кармане брюк Толика и вытащила коробок со спичками.
– Толик, ты куришь! – с ужасом сказала мама.
Толик взглянул на коробок. Он совсем забыл про него, как только мама заплакала. И в ту же секунду Толик понял, что надо делать.
Он выхватил коробок из маминых рук, бросился в ванную и сломал спичку.
Когда Толик вернулся в кухню, мама встретила его радостной улыбкой. Она обняла Толика, погладила его по голове и поцеловала в щёку.
– Славный ты у меня мальчик, – сказала она.
– Угу, – ответил Толик.
– Как ты ловко выхватил коробок, – сказала мама. – Я так обрадовалась. Ты просто настоящий спортсмен.
– Мама, ты на работу пойдёшь? – спросил Толик.
– Нет, мальчик, сегодня не пойду. Как же я могу пойти на работу, если тебе нужно погреть суп? Ты ведь устал, бедный, на четвёртый этаж поднимался с этим батоном. А я, глупая, сама не догадалась сходить. А батон-то тебе дали какой грязный! Я сейчас сбегаю за новым.
– Не надо, мама. Я сам его испачкал. Я этим батоном в футбол играл, – сказал Толик, решив до конца выяснить могущество ко-робка.
– Батоном? В футбол? – спросила мама и засмеялась счастливым смехом. – Смотри, какой молодец! Я догадалась: у тебя не было мяча и ты играл батоном. Я всегда говорила, что ты сообразительный ребёнок. Но я куплю тебе мяч. Может быть, тебе иногда захочется поиграть мячом. Только ты не думай, что я тебя заставляю играть мячом. Если хочешь, играй батоном.
– Купи два мяча. И канадскую клюшку. И две шайбы, – сказал Толик.
– Обязательно, – сказала мама.
Между тем ловкие мамины руки делали всё что нужно, и вскоре перед Толиком появился подогретый суп, второе и даже банка консервированных ананасов, которую берегли к празднику.
Мама села напротив Толика и с доброй улыбкой наблюдала за тем, как он вылавливает пальцами кружочки ананасов.
– А почему ты не ешь суп и второе? – озабоченно спросила мама.
– Не хочу.
– Правильно, – сказала мама. – Всегда нужно делать только то, что тебе хочется.
Толик доел ананасы и сунул руку в карман – проверить, на месте ли коробок. Мама внимательно за ним следила. Она услышала бряканье спичек и тяжело вздохнула.
– Когда я увидела спички, Толик, – сказала мама, – я очень расстроилась. Я сразу догадалась, что ты начал курить. И я расстроилась потому, что во всех магазинах висят эти глупые объявления: «Детям до шестнадцати лет табачные изделия не отпускаются». А ведь тебе всего одиннадцать. Это просто ужасно, что ты не можешь купить себе папирос. Я теперь сама буду для тебя покупать.
Толик посмотрел на маму. Может быть, она всё-таки шутит? Чего-чего, а уж курить Толика не заставишь. Подумаешь, удовольствие – дышать всяким дурацким дымом!
Но мама, кажется, не шутила. Её доброе лицо просто светилось от удовольствия, что она видит Толика и разговаривает с ним. Сейчас она была готова выполнить любое желание сына. И Толик подумал, что если он вдруг поцелует маму, то она снова заплачет, но на этот раз уже от радости. На какое-то мгновение Толику стало неловко, как будто он заставил маму сделать что-то нехорошее, как будто он обманул её. И мама, словно маленький ребёнок, поверила обману и сделалась послушной, ужасно доброй, но перестала быть прежней мамой.
Однако Толик подумал, что всё это не так уж плохо. Ананасы, в конце концов, гораздо приятнее получать, чем подзатыльники. Два мяча и канадская клюшка тоже не помешают. А если искать виноватых, то Толик здесь ни при чём, а виноваты спички и мальчик со странными голубыми глазами.
Всё же, чтобы доставить маме приятное, Толик сказал, что он вовсе не курит и курить никогда не будет. И мама обрадовалась так же, как раньше, когда думала, что Толик начал курить.
Затем мама пошла в комнату и сложила в портфель учебники и тетрадки Толика. Она специально проверила по дневнику расписание уроков, чтобы положить всё нужное и ничего не забыть.
На прощание она ещё раз поцеловала Толика, открыла ему дверь и всё время махала рукой, пока он спускался по лестнице.
А Толик, спустившись вниз, остановился. Он засунул руку в карман, нащупал коробок и засмеялся от удовольствия.
Началась новая, совершенно сказочная жизнь.
Когда Толик вошёл в класс, все уже сидели на местах. Анна Гавриловна показывала что-то на карте. Она обернулась на скрип двери.
– Добро пожаловать, Рыжков, – сказала Анна Гавриловна. – Ты почему опоздал?
– Я? – спросил Толик.
– Ты, – сказала Анна Гавриловна.
– Я… – произнёс Толик и задумался.
Анна Гавриловна улыбнулась:
– Не успел ещё придумать?
– Я… нет… – сказал Толик.
– Садись на место, Рыжков. Поговорим после урока.
Анна Гавриловна повернулась к карте и стала объяснять дальше. Толик сел на своё место, рядом с Мишей.
– Отпустили? – спросил Мишка.
– А ты никому не говорил?
– Нет.
– Теперь можешь говорить, мне всё равно, – прошептал Толик и похлопал себя по карману.
– Чего там у тебя? – спросил Мишка.
– Ничего. Много будешь знать – скоро состаришься, – ответил Толик.
– Рыжков и Павлов! – сказала Анна Гавриловна не оборачиваясь.
Мишка и Толик притихли и стали слушать. Анна Гавриловна рассказывала о том, как изменится карта нашей страны через десять лет. Она говорила о плотинах, которые построят за это время. Говорила о реках, как они разольются шириной чуть ли не с море.
– Я теперь могу любую реку переплыть, – шепнул Толик.
Мишка посмотрел на него и молча постучал по лбу согнутым пальцем. Но Толик даже не рассердился. Мишка ведь не знал ничего.
Потом Анна Гавриловна стала рассказывать о том, какие богатства скрываются на дне океанов: всякие водоросли, которые можно есть, нефть и что-то ещё такое, чего Толик не расслышал, потому что в этот момент говорил Мишке:
– Я теперь и океан любой могу переплыть.
Мишка снова постучал пальцем по лбу. На этот раз Толик обиделся.
– Сам дурак, – сказал он. – Не знаешь ничего – и молчи.
– Рыжков, – сказала Анна Гавриловна, – повтори, что я говорила.
Толик вскочил с места:
– Вы говорили про плотины и про водоросли.
– Что я говорила про плотины и про водоросли?
– Их можно есть.
– Плотины можно есть? – спросила Анна Гавриловна.
Ребята дружно засмеялись. Мишка тоже засмеялся. Толику стало совсем обидно. Если бы они знали, что у него в кармане, то не смеялись бы, а плакали от зависти.
– Плотины нельзя есть, – буркнул Толик. – Они железные.
– Они бетонные, – сказала Анна Гавриловна. – Ставлю тебе двойку за невнимательность.
Двойку Толику получать не хотелось. Двоек у него в этой четверти не было. Это не очень приятно – в первый раз получать двойку. И Толик сунул руку в карман.
– Ой, Анна Гавриловна, можно выйти на минутку?
