Сказания Гардарики. Книга первая
Евгений Бочкарёв
Вольха Садовская
Добро и зло ступали рука об руку с самого создания мира, непрерывно переплетая нити судьбы Яви и Нави. Одно никогда не могло существовать без другого. Веками и тысячелетиями поколения поочередно закрепляли союзы, устанавливали границы и правила соприкосновения Света и Тьмы, мира живого и мира мертвого. «Сказания Гардарики» повествуют о времени, когда легенды только слагались, и можно было повстречаться вживую с героями сказок и мифов: Кощеем, Бабой Ягой, Лешим, Змеем Горынычем… Приключения варяга Годуна Мстиславоча, нурмана Дьярви Трюггвисена и княжичей Земли русской захватывают воображение и не отпускают до самой развязки. Выживут ли воины в схватке с силами Тьмы, подскажет ли сердце верный выбор, чью сторону принять, а главное, смогут ли они, объединившись, спасти мир от неминуемой гибели? И какой мир это будет?
Вольха Садовская, Евгений Бочкарёв
Сказания Гардарики. Книга первая
Когда мы начинали придумывать и продумывать мир нашей игры, никакой книги у нас не было даже в планах.
Но, как это часто бывает, в ходе прописывания сценария, квестов и прочих элементов, мы поняли, что уже выходим за рамки чисто игрового ЛОРа, а наши персонажи начинают жить вне строчек документации и кода.
Кусочками этих историй мы начали делиться с вами, дорогие подписчики. Увидев, что вам нравится, мы решили – надо двигаться дальше этой неизведанной для нас тропой.
Спасибо вам за поддержку и мотивацию!
Наша группа в ВК
ПРОЛОГ
Влад стоял на коленях и прижимал к груди окровавленное тело маленькой девочки:
– Проснись, пожалуйста! – слезы стекали по щекам.
Казалось, Влад не слышал, как дружина воеводы Дебелта отбила крепость и расправилась с оставшимися греками. Прикладывая нагрудный крест к бледным губам дочери, он твердил снова и снова:
– Проснись, Василисочка! Проснись, доченька! Ааааааа!
Дикий крик, полный боли, заставил всех сражающихся вздрогнуть и замереть. Оставшиеся греки бросили оружие и склонили головы. Дружинники быстро повязали сдавшихся в плен.
– Воевода! – десятник хотел было отрапортовать о победе, но тысяцкий жестом показал заткнуться и вывести всех из покоев жены Влада.
А тот продолжал игнорировать внешний мир, уговаривая проснуться свою Василисочку.
– В минуту великой скорби взываю к тебе, Отец мой! – Влад сидел, прижимая девочку к груди. – Помоги мне! Верни мне семью! Ты всемогущ. Прошу, верни мне хотя бы дочь!
Бессильные слезы уже не лились по грязным щекам мужа, и голос был лишен эмоций. Влад обвел взглядом комнату со сломанной кроватью, где, словно тряпичная кукла, лежал труп жены. Остекленевшие безжизненные глаза ее смотрели в потолок, руки были неестественно вывернуты и раскинуты в разные стороны. Вдруг Лизавета моргнула и взглянула на Влада.
– Бог не услышит тебя. Его здесь нет и не было никогда, – хрипло сорвалось с мертвых губ.
– Сатана? – Влад оцепенел, сжав свободной рукой крест. Голос его дрожал, но скорее от усталости, чем от страха.
– Так тоже меня называли. Имена разные, ветвистые – Сатана, Диавол… Твои предки величали меня Чернобогом. Я верну тебе твоих детей и дам силу, которую никто и никогда не сможет больше забрать у тебя! – тело жены издало звук, похожий на смех.
Влад почувствовал жизнь на своих руках. Его маленькая дочурка громко выдохнула, и на щеках ее снова расцвел румянец.
– Ты же понимаешь, что ничего не дается просто так? Особенно такое, да?
– Что я должен сделать? – Влад не мог отвести взгляд от своей Василисочки.
– Только то, что у тебя хорошо получается, Влад. Воевать! – тело Лизаветы на мгновение замерло, и ее безжизненные глаза полыхнули угрозой. – В двух мирах…
Рука жены сделала странное движение, и часть комнаты потеряла цвет, а стены стали полупрозрачными. Влада уже ничего не удивляло. Воевода не сводил глаз с погибших и испуганных греков. Тела их казались призрачными. Все вокруг стало серым и мертвым. Влад больше почувствовал, чем увидел, как в руках у него появился меч. Одним прыжком он пересек комнату и оказался по ту сторону мира. Клинок, попав в умелые руки воина, засиял разноцветными всполохами, от которых маревые греки рассеивались туманом. У них не было ни единого шанса остановить орудие воеводы.
Развоплотив последнего духа, он остановился и осмотрел комнату. Серость отступила, вернув вместе с цветом и жизнь Василисе. Девочка сидела на полу и затуманенным взором смотрела на разбросанные игрушки. Но главное – она была жива.
Тело убитой жены исчезло. На его месте осталось лишь мутное серое марево, которое постепенно обрело объем и облик покойной Елизаветы.
– Теперь ты должен отомстить всем, моя любовь, – шептал голос мертвой жены, шелестящий и безэмоциональный. – Я всегда буду с тобой, покуда ты служишь новому хозяину. Дети наши тоже. Ты всё сделал правильно, Влад. А теперь иди к своим людям. Не переживай, я присмотрю за Василисой, – тень стала темно-серой и плоской, стекла по кровати, потянулась к тени Влада, сливаясь и подменяя ее собой.
Когда Влад вышел во двор, уже совсем стемнело, и на стенах подожгли факелы. Он скользнул отстраненным взглядом по телам греков, сваленным в кучу и обложенным соломой с ветошью. Тела защитников крепости воевода рассматривал дольше: семьдесят восемь человек, большинству из которых было едва за тринадцатую весну. Детские. Чуть поодаль лежали два тела – его сыновья. Кирилл выполнил просьбу отца – он несся в крепость, словно заяц. И успел ровно в тот момент, когда греческая стрела вошла ему между лопаток. Второй сын – Михаил; ему было всего восемь. Тело его нашли у дверей в женскую часть дома, в одной руке был нож, а в другой игрушечный щит с изображением селезня, пробитого стрелой. Это были подарки Влада в день, когда Михаил стал детским[1 - «Детский» – так называли принятых на обучение в дружину. По сути «звание». – Примеч. авт.]. Сцена сама всплыла в памяти Влада.
– Я стану самым сильным и большим воем и буду убивать всех врагов! Как ты, тятя!
– Это не совсем правильно, сын. Ты должен стать сильным воином – да. Но для того, чтобы защищать свой народ.
Воеводе казалось, что с того дня прошла целая жизнь, а не одно лето. Сыновья открыли глаза. Удивленное мальчишеское «Тятя?» заставило Влада вздрогнуть.
Глава 1. Дикие степи
Воины стояли на стенах крепости и смотрели на живой поток из людей, скота и повозок, который словно река стекался из окрестных деревень к воротам города. Вдали виднелся черный дым пожарищ. Небольшой бревенчатый острог, спускавшийся к берегу Днепра, был для жителей пограничья последним шансом на спасение.
– Глупцы! Разве они не знают, что им не позволят взять скот на лодьи? – молодой розовощекий воин с едва проступающим пушком над верхней губой презрительно взглянул на людей. И тут же присел, получив затрещину.
– Глупец тут ты, Виги. Они не пытаются спасти скот, они пытаются оставить копченых без наживы, – Ладожский князь Рулаф поправил рукавицу на ладони. – Большинство здешних людей видели смерть гораздо чаще, чем ты увидишь за всю свою жизнь. Это семьи воев, а не мужиков.
– Да какие ж это вои, тятя, если они свои дома на разграбление отдали? От их поселений дым, а они невредимые со скотом пришли прятаться за стенами, – Виги удивленно посмотрел на отца.
Князь чуть покраснел от злости и хотел было уже наградить нерадивого сына еще одной затрещиной, как его перебил сотник:
– Позволь мне, батька, – сотник положил руку на плечо варяжскому князю и своему старому другу. Тот кивнул.
– Виги, ты не прав. Да, их дома горят, но не печенеги их сожгли. Люди сами спалили свое хозяйство, забрав скот и все, что смогли, чтобы оставить копченых без поживы. В Дикой степи все иначе, не как у нас дома. Внимательно присмотрись, видишь? В толпе одни старики, женщины и дети. Мужи остались палить дома и прикрывать отход своих семей. Тем самым они нам выиграют лишнюю ночь.
Виги покраснел, смутившись своих недавних мыслей. Теперь он видел не чернь напуганную, а семьи воинов.
– Князь! Конники! – с восточной части стены прибежал дружинник. – Десятка три-четыре, сложно сказать точно. Они с заводными едут!
– Разведка? Как думаешь, Мстислав? – князь озадаченно посмотрел на своего сотника.
– Вряд ли, слишком близко подошли и продолжают приближаться. Может, кто-то из наших?
– Возможно… – князь задумчиво пригладил усы.
Через четверть часа к крепости приблизилось три десятка всадников. Это были не печенеги, но и не варяги – отряд хазарских лучников во главе с тарханом. Потрепанные и запыленные, конные воины начали проталкиваться сквозь поток беженцев, торопясь попасть за стены.
– Стоять! – громогласный приказ князя, казалось, заставил остановиться и время. – Куда претесь?
– Пропусти, рус, или пожалеешь, – тархан смотрел в глаза Рулафа с вызовом.
– Хазарин, тебе никак голова на плечах надоела? – не отвел взгляда князь. – Торопыгам у нас один привет – стрела в лоб. А теперь спешивайтесь. Зайдете в порядке прибытия.
– И каков же порядок? – зло щурясь, процедил хазарин.
– Вы войдете последними, – отрезал Рулаф.
Хазарин еще раз окинул взглядом воинов на стенах, по-прежнему натягивающих луки. Выдохнул, пытаясь взять себя в руки.
– Хорошо, рус. Будь по-твоему, но выслушай мою просьбу. Парсбит, подойди, – к нему приблизился щуплый воин, прижимающий к груди какой-то сверток. – Рус, прошу. Это мои дочь и внук. Пропусти их. Пропусти. После мы поможем против орды.
Приглядевшись, князь понял, что щуплый воин в сползающем на глаза шлеме и кольчуге явно с чужого плеча, – на самом деле девушка лет семнадцати. Она испуганно прижимала к себе младенца.
– Хорошо. Пусть проходят. Виги, проследи, чтобы им нашлось место на лодье.
– Спасибо, рус. Теперь мы дождемся своей очереди, а если нет, то можешь рассчитывать на нас! – тархан легонько кивнул, но Рулаф понимал вес этого кивка, который был надежнее, чем коленопреклонение многих бояр Севера.
– Я сейчас спущусь. Как тебя зовут, хазарин?
– Тархан Саркела Госта бар Кьябар. Можешь называть меня Гостята, князь.
Кто-то из дружинников удивленно присвистнул. Тархан с дружиной прошли практически через всю Дикую степь – от самого Дона к Днепру. Но почему сейчас? И именно к этому острогу? Всё это не давало покоя князю, и, кивнув Мстиславу, он направился к спуску со стены.
Спустя некоторое время Рулаф с ближниками вышел к Гостяте.
– Теперь рассказывай, что знаешь, – Рулаф протянул руку хазарину, предлагая спешиться. Тот, фыркнув, покосился на князя и спрыгнул из седла прямиком на землю. Так могут только с детства сидящие на коне.
– Я бы хотел поговорить с глазу на глаз, – Гостята кивнул в сторону сотника, но Рулаф покачал головой.
– Я доверяю ему не меньше, чем себе. Если есть что сказать, говори прямо. И да. Можешь называть меня Рулафом Стимидовичем. А это мой сотник и побратим, Мстислав Труворович.
Мстислав, стоявший рядом, и бровью не повел. Он был наслышан о дерзости хазар. И то, что Саркела теперь принадлежал русам, никак не остудило их пыл. Тархан еще раз искоса посмотрел на сотника. Затем выдохнул и заговорил:
– Орда, князь, огромная орда, в пять-шесть тысяч луков гонит ваших людей сюда. Думается мне, они знают, что острог невелик, и хотят взять всех сразу. Они примерно в пол поприще пути отсюда. У нас не будет шансов уйти. Поэтому грузите своих людей и уходите, мы прикроем. Главное – сохраните жизнь моему внуку. Не дайте моему роду пресечься…
– Мы не уйдем! Все, кого ты видишь, – наши люди, и мой долг защи…
– Князь, он прав. Тебе надо уходить, – внезапно вмешался Мстислав, удивив и Гостяту, и Рулафа. – Я понимаю, что ты, как и любой воин, хочешь остаться здесь. Но и сын твой здесь. Ты можешь отправить отрока домой, но он не готов стать князем. Зная Виги, он вернется через год со всей дружиной в Дикие степи, чтобы отомстить за тебя.
Князь Ладожский Рулаф нахмурился, отчего борозды начинающихся морщин изрезали его лоб, а старый шрам на щеке покраснел. Он задумчиво посмотрел на людской поток, текущий к воротам, затем на причал, от которого лодьи без перерыва переправляли беженцев на противоположный берег Днепра.
– Хорошо. Я с малой дружиной переправлюсь на закате и пошлю гонцов Ярополку в Киев. Вы уходите утром следующего дня. Ты меня понял? – Рулаф грозно посмотрел на своего сотника.
