Подкрадусь и начну целовать.
Если ты меня всё-таки спросишь,
Звать по имени стану когда?
Я скажу: «Если ты меня бросишь,
Вот тогда в нём возникнет нужда.
Легион
Под предводительством легата
Идёт когорта напролом.
А впереди штандарт солдата
Сверкает золотым орлом.
Немало в нашем легионе
Есть настоящих храбрецов.
Сжимают меч в своей ладони
В строю таких же близнецов.
Что под тугие барабаны,
За шагом шаг идут вперёд.
Идут туда, где кровь и раны,
Где смерть солдата просто жрёт.
Где мышцы рвутся от нагрузки,
А молодые в первый ряд.
Ведь, это римляне, этруски,
Такой у них для всех обряд.
И если ты зачем-то выжил,
То переходишь во второй.
Но ты в строю, никто не вышел,
Да будь ты трижды раз герой.
Где в бой пускают ветеранов,
Когда совсем надежды нет,
Что по велению тиранов
Удержат Рим на тыщи лет.
Скорая
Кружит скорая люстрой мигая,
Освещая чужие дворы.
Я лежу неподвижно, моргая,
Выбирая другие миры.
Мой экспресс ослепительно белый,
Добрый врач оформляет билет.
Я сажусь удивительно смелый,
А родные не машут вослед.
Аппарат плавно ход набирая,
Освещая себе полосу,
Оторвавшись, шасси убирая,
Разрезает ночную красу.
И уносит меня в стратосферу.
Хорошо, что пристегнут ремнём.
Мы летим к звуковому барьеру,
И его безусловно проткнём.
Я в себя ухожу постепенно,
Мне словами уже не помочь.
И вливает сестра внутривенно
В мою руку беззвёздную ночь.
Караван
В вечернем воздухе пустыни
Есть только жар остатка дня.
Немного есть воды в кувшине
И три колючки для огня.
Там, поднимаясь на барханы,
Мы видим в небе миражи.
Над нами сказочные страны,
У нас лишь черствые коржи.
Что путешественник по свету
Имеет? Песню на губах,
Песок и скудную диету,
Да то, что нёс верблюд в горбах.
А он мечтает о девице,
Что ждёт давно его домой.
С которой встретится в столице,
Гордясь богатою чалмой.
Везёт он тайно украшенье,
Ценой в три года и три дня.
Так долго он терпел лишенья,
Его для девушки храня.
Он завтра ей его подарит,
Надеясь взять своей женой.
Но вор его сейчас обшарит,
А утром вновь вернётся зной.
Херсонес
Закат окрасил в розовый колонны.
Стоит на страже древний Херсонес.
И греческие боги благосклонны,
К народу, чей любимец Геркулес.
Здесь урожай снимали по два раза,
Тот виноград забыт давным-давно.
В углу была расписанная ваза,
А в амфорах готовилось вино.
И женщины прекрасные, в хитонах,
Сервировали ужин для мужей.
Чтоб поздней ночью, в сладострастных стонах,
Им отдаваться после кутежей.
И я хожу по улицам незримо,
Где приносил присягу гражданин.
И наша эра пролетает мимо,
Среди колонн и городских руин.
Узорами мозаики покрыты
В раскопках драгоценные слои.
Спасибо Херсонес, что мне открыты
Истории чудесные твои!
Судьбы
Наматывает время клубок земного шара,
Случайные события слегка меняют суть.
А людям непременно нужна родная пара,
Чтоб было с кем разглядывать на небе млечный путь.
Всегда прекрепко связаны их нити меж собой,
Держа друг друга ручками, плетут они узлы.
Годами неразлучною живут своей судьбой,
Ведь те, кто вместе держатся совсем не так уж злы.
Но не всегда сплетается с любимыми судьба,
То нити разрываются, то впутают других.
И в небо упирается подзорная труба,
Разыскивая ниточки таких же дорогих.
Там многие болтаются, гордясь своей нуждой,
Они, конечно, справятся без помощи, одни.
И ярко одеваются, чтоб выглядеть звездой,
Которой затмеваются на небе все огни.
Черная археология
Космическая пыль засыпала былое,
Историю людей старается покрыть.
А мы её найдём, копаясь в каждом слое,
И не по силам вам умерить нашу прыть.
Искусство любим мы совсем не как другие,
И вряд ли нам дадут издать научный труд.
Мы ищем старины предметы дорогие,
А все профессора нам бесконечно врут.
Мы знаем лучше их, теорию и сроки,
Ведь с нами говорят не книги, а тела.
Раскопанными их читаем словно строки,
А вещи не молчат про старые дела.
Работу нашу ждут в музеях понапрасну.
В коллекциях лежат предметы старины.
Мы сбыли, что нашли, и это так опасно,
Что долго не живут лгуны и хвастуны.
Мы знаем наша жизнь преступна и азартна,
И можно не отмыть добытый капитал.
Но вряд ли сможем жить обычно и стандартно,
Когда ты кожей всей историю впитал.
