Suite No. 3 in D Major, BWV 1068 – 2. Air
В тиши ночной, в остатках дня ли,
Отставив шум и баловство,
На чердаке, где мы играли,
Я обнаружил волшебство.
В конверте старая пластинка
Меня отправила в тот мир,
Где правят Моцарт, Бах и Глинка.
О музыка, ты мой кумир!
Ты бесконечным наслажденьем
Питаешь добрые сердца.
Тебе обязаны рожденьем
Богатства чувств того творца,
Что много лет назад заставил,
Молчать без устали весь зал.
И я себе сейчас представил,
Что чудом сам туда попал.
Откуда столько струнок разных
В душе я детской ощутил?
Таких волнующе прекрасных,
Что устоять не хватит сил!
Загадка
Не кажется ли вам,
Что этот мир загадка?
Где умным головам
Приходится несладко?
А каждый новый день
Приносит лишь вопросы,
И новая ступень
Рождает лишь неврозы?
Мы ищем чудеса
Ища закономерность,
Но наши голоса —
Всё та же эфемерность.
Всего лишь легкий дым,
Что разметает ветром,
Под небом голубым,
Над каждым миллиметром.
А будущие дни
Принадлежат лишь детям.
Но смогут ли они
Добыть, что мы наметим?
И крутится Земля
В пространствах многомерных,
Ответы дать суля,
Хотя бы и неверных.
Влюбчивость
Меня просили быть поосторожней,
И не пытаться ухватить мечту.
Что нет идеи этой невозможней —
Писать неясный образ по холсту.
Но верил я, что всё переменится,
Едва смогу раскрыть любви секрет.
Ведь мне давно уже ночами снится,
Любимой мною девушки портрет.
В нём нет лица, и я её не знаю.
Мы не знакомы, но могу сказать,
Что этот сон всё время вспоминаю.
Он продолжает даже днём терзать.
Едва её я где ни будь увижу,
Портрет любимой обретёт лицо.
Ни словом, ни движеньем не обижу,
А подарю красивое кольцо.
И если вдруг она со мной простится,
И растворится в мире бытия,
Уверен, что она ещё приснится,
И в этом сне с ней рядом буду я.
Прощанье
Врастают люди душами друг в друга.
Знакомых или близких – всё равно.
У каждого из нас есть два – три круга,
Людей, которых знаем мы давно.
Мы с ними не желаем расставаться,
Разрывы только причиняют боль.
И продолжаем в них всегда нуждаться,
Как звуки скрипки жаждут канифоль.
Нет ничего ужасней, чем прощанье,
Поэтому приходиться просить
Не требовать пустые обещанья,
А просто постараться, и простить.
Простить же далеко не так уж сложно,
Сложнее их на вечно отпустить.
Принять всё это просто невозможно,
И невозможно чем-то заместить.
А слёзы льют из глаз без остановки,
И мы готовы многое отдать,
Чтобы тебя, погладив по головке,
Не заставляли от любви страдать.
Конечно, это лечит только время,
И боль утихнет может насовсем.
Но всё равно, прощанье – это бремя,
Которое по силам… но не всем.
Композитор
Слегка расстроенный рояль
Всё в голове моей играет,
И сердце грусть не отпускает,
Но мне себя совсем не жаль.
Те нотки сладкой ностальгии
Влекут меня уже давно,
И я пью терпкое вино,
И отдаюсь с душой стихии.
Где грусть смогу я передать
Пером в чернила обмокая,
И муза сзади колдовская
Глядит на нотную тетрадь.
А в ней застыли в строчках звуки,
Чтоб, путешествуя в веках,
Звучать в мозолистых руках,
Сердцам даруя грусти муки.
И только старый инструмент,
От многих лет слегка расстроен,
Но только он так и устроен,
Сыграть мой аккомпанемент.
Предвесеннее
Отлетают кристаллы водицы,
И закончится спячка природы.
Опустеют с простудой больницы,
Станут яркими дни и восходы.
Новой жизнью наполнятся клумбы,
Прорастут в них нарциссы, тюльпаны.
Оплетя все заборы и тумбы,
Пустят новые листья лианы.
Жизнь наполнится радостным смыслом —
Мы живём, и вокруг всё живое!
От колодца идут с коромыслом
Люди парами, сразу по двое.
И вернутся грачи со скворцами,
Чтоб заполнить деревьев все ветки.
А потом разживутся птенцами,
Подрастут их пернатые детки.
Много лет я весне удивляюсь,
В бесконечном течении века.
И как заново сильно влюбляюсь,
В столь привычного мне человека.
Женщина и платье
