Онемели страсти, омертвели руки,
Это буратинисто, дровяные муки.
Неопродолженье -вечного гаданья
чело положенья в позе -поведанья
ис проникновений кожного железа,
и не бес толково и не бес полеза.
Отпускают с воды миро подношенья,
Это значит дождик прекратил сношенья.
Отмирает слезность капель на щеке,
Это значит льдинка тает на реке.
И снежинка просит, прекрати, забудь, —
Это значит было? Человеком будь.
Лестница
А счастья нет… задумаешься тут,
Великих истин истинный статут,
Хоть обухом хоть горлом, – всё зазря,
Домашний цензор – лист календаря,
«И опыт – сын…» и парадоксы квеста
Заумного, а жизнь всё как невеста.
Сезонится, блазнится, покоряет,
Ну, а потом старухой укоряет,
Травинкой жухлой, стылою капелью,
Сродни кухонному капусто-пустомелью,
Привычится… привычица! вот, слово,
Дней испохоженных бесплатная обнова,
Ступенька вниз, а есть наверх, простите,
Её вы мною шагом угостите,
Я на пути, я не присел устало,
Я знаю Илию, не лестниц мало,
Возьмите Дух, он непокоен… к счастью!
Его, земное, придано ненастью,
Но душенька-душа, ты мной свободна,
Коряжки рук я прячу благородно
И лишь тебя послушаю-привечу,
Не вечерей, конечно, а под вечер,
Сложу из истин малых домик-чашу,
И пригублю ничью-то откровенность, нашу.
Твоей любви
Мы жили чувствами когда-то, безрассудно,
Живыми были кожицей в просвет,
Бутылочно, стаканисто, посудно
И было сорок бед один ответ.
В глаза глядели донные подолгу,
А те нам открывали целый мир,
Теперь мы по расчету и по долгу
Закатываем их, платя за пир.
Мальчишкой золотой песок лопаткой
Сгребал в песочнице, как будто бы игра,
Теперь дорогостоящей манаткой
Просчитываем жизнь, – опять икра.
И чувствами былыми не робея,
Желаньями старуху рыбоблёд,
Пытаемся златого скарабея
Намазать на янтарно-сладкий мёд.
Выискивая -кристовы пещеры
Монте! давно нашел и отомстил,
Разбил свои тюремные химеры,
Хотя спасаясь чуть не утопил.
Химерам место, тянут за живое,
Грызут пушные мягкие бока,
Заходятся в привычном диком вое,
Пока бежит недвижная река
Событий тех же, шкуркой побронзовей,
Слов не избыть, всё та ж сковорода,
И взгляд и взгляд всё бычей и коровей,
Хотя казалось бы не те ещё года.
Остановись, мгновенье, ты напрасно
Летишь звездой из гаснущих кострищ,
Пусть их не будет сотен, тыщ,
Но пусть одно… стосветно и прекрасно.
Ты задержись забытою звездой,
Что как и прежде над волхвами светит,
Быть может ее кто-то не заметит
И не заденет вечною уздой.
Ты просвети тоннельки червоточин,
Зарвавшегося пресного ума,
Ведь приговор распятия не точен,
Когда любви твоей пуста сума.
С теплышкой сердца
Как мало надо, солнце, градус
И ручейком душа запела,
День золотистый шоколадус
Ещё не теплого апрела.
Апрелька будет, вот мурлыка,
Он прыгнул сам на подоконце,
И не улыбка, а ублыка
Пока растягивает солнце.
Он по траве талит чернявым
Кудрявым пролежнем-снежитком,
И голоском ещё тусклявым
Сугробит лужи пережитком.
Но выхолащивает -прель
А) жухловатые стожёнки,
Б) юнноватая капель
Заприпозднилась до продлёнки.
Иное время, будто враз
Исчезновение исчезло,
Замёрз колдун, растаял сглаз
И всё живучее полезло.
Открылось, взмылось, занялось,
А говорят дючес нет в тевсе,
Багрянородному далось
То, что по роду в басилевсе.
На вид -мешной с теплышкой сердца,
У таивает про себя,
Душою рыцарь, духом герцог,
Не веществует не любя.
Заяц, старуха, поп…
«Тройка, семёрка, туз…»
Пиковая дама
Сильнее обстоятельств крошка веры
И… суеверия, при знания гроши,
Судьба не раздает веса и меры,
А зайчик-жизнь… для чувственной души.
Старухи тень как парок молчаливых
Невидимая, грозная напасть,
Беззубая готовящая пасть
Открыть без истин скорбище глумливых.
И проповедник, попусту чужой,
Уже не нужный на исподнем прахе,
Когда урочной страшною межой
Курочат сердце дьяволы на плахе.
Мгновенье на любовь…
И нет стиха… и нет падений, кручи,
Нет невозможности, уткнувшейся в себя,
Какое странное и не земное, – лучше,
Какое вечное и краткое… любя.
Мгновенье на любовь… на свет летящих,
Сгорающих, – живьём на огонёк,
Себя же выгоранием манящих,
Где поудобнее кострище там и лёг.
Слепец глазастый… выбери монету,
Бросать ли звон, златить ли барельеф
Твоих химер… и глупость эту
Переносить на нерождённых дев.
И нет незыблемости склонного рассудка
Не убеждая… вынуть чувства нищ
И бремениться ангельски и жутко,
Съедая духом плоть бескровных пищ.
Остановиться… нечем, вызволить- не дело,
А перейти… не пропасть Рубикон,
Ведь заглянуть поддьявольски сумела
Туда душа, где вырождают сон.
