– Девушка, вас честно предупреждали, когда вы шли под венец! – отрезала я.
И действительно, познакомившись семь лет назад с будущей невесткой, я под воздействием совместно распитой бутылочки сливочного ликера выложила начистоту всё, что думала о нашей семейке. Аллочка слушала, раскрыв рот, но в глазах её читалось откровенное неверие в живописуемые коллизии. Потом она призналась, что большую их часть списала на мою, порожденную учебой на журфаке, привычку все гиперболизировать и утрировать.
И только спустя несколько месяцев после свадьбы, когда наше семейство затеяло обмен квартир и переезд, до Аллочки стало доходить, насколько я была права.
Дело в том, что каждый член нашей семьи по отдельности – милейший человек и умница. Без исключения! Но стоит им собраться вместе, как возникает нечто вроде коллективного разума или, скорее, коллективного безумия, толкающего наш клан на совершенно идиотские поступки. И я не исключение, отнюдь. Могла ведь, услышав о похищении деда, сразу сесть в машину и смотаться в город, чтобы вырвать из недр прокуренного кабинета Вовку Спиридонова, моего одноклассника, а нынче работника городского Управления внутренних дел. Но про Вовку я забыла начисто, а вместо этого зачем-то поперлась самостоятельно разыскивать дедулю. И папуля тоже хорош: ну за каким лешим ему понадобилось изображать из себя рэйнджера? И что интересно, я точно знаю, когда эта идея пришла ему в голову – когда он увидел Кешин пистолет среди сосисок.
Я смотрела на корчившего из машины рожи Ваську, на расположившихся на травке Соньку и Кешу и прикидывала, стоит ли мне всё-таки ехать за майором Спиридоновым. Что-то подсказывало мне, что таки не стоит. Ну не верила или почти не верила я в то, что в Бляховке можно похитить и спрятать человека так, чтобы он не смог выбраться. Тем более, нашего дедулю, известного чтеца всевозможных детективных историй. Наверняка ведь найдет способ если не сбежать, то подать знак. Хотя, с другой стороны, домищи в деревне крепкие, подвалы тоже. Взять хотя бы наш… Да и всякие снотворные, хлороформы и прочие скотчи и веревки. Ещё можно увезти отсюда и запереть пленника где-то за пределами Бляховки.
Аллочка с археологами затеяли разговор о том, водятся ли в нашем Доме привидения. По идее, должны бы водиться, раз в подвале такие дела… Но мы как-то не замечали. Однажды только влез на кухню и спрятался в духовке чей-то черный, как смоль, котяра. И когда мамуля появилась там с заварочным чайником, сиганул ей под ноги. Чайник вдребезги, мамуля отдыхает с валерьянкой, ничего особенного.
Так, вернемся к деду. Кстати…
– Дым!!! – заорала я так, что Аллочка едва не свалилась со скамейки.
– Пожар? – вскочила Сонька, до этого меланхолично созерцавшая всеобщую суету. Кеша тоже удосужился вопросительно вздернуть брови.
Археологи нервно оглянулись.
– Нет, я видела дым, – объяснила я, стараясь не делать резких движений. – Вон за тем домом. А потом был взрыв.
– Ты хочешь сказать, что дом подожгли, и он взорвался? – спросила Аллочка.
– Если бы он взорвался, то его бы уже не было. А он вон, стоит. Значит, взорвалось что-то другое. А перед этим из-за него шел дым. Значит, что-то подожгли, а потом раздался взрыв.
– Думаешь, дед? – догадалась невестка. – А что, похоже.
Дедуля у нас носит подпольную кличку Пироман. Нет, он не устраивает пожары вследствие старческого слабоумия, с мозгами у него всё в порядке. Просто до самозабвения любит всяческие огненные забавы типа фейерверков, бенгальских огней и петард. Наверное, в детстве не наигрался. Также он большой любитель свечей и каминов. Камина у нас нет, но дед уже неоднократно выступал с идеей переделать под него домну. И только категорические возражения Аллочки, не желавшей готовить еду на открытом огне, остановили эти происки.
Дед и трубку начал курить именно потому, как утверждает мамуля, что её нужно долго разжигать с помощью специальной изогнутой зажигалки. С трубкой и зажигалкой дед не расстается и постоянно таскает их в кармане. Так что устроить сигнальный огонь, в случае невозможность связаться с нами иным способом, для него – раз плюнуть. А уж что там он взорвал, можно только догадываться.
– Борька! – окликнула я появившегося из-за угла дома братца. На его шее, ухватившись за родительские уши, гордо восседала Нюшка. – Борька, давай сходим и посмотрим, что там взорвалось.
– С ума сошла? – Борька вручил дочку Аллочке и покрутил пальцем у виска. – А если там гнездо террористов? Ведь говорил же я, что эта Бляховка – жутко сомнительное место, а кто меня слушал?
– Борь, – с расстановкой произнесла я, – если дедулю похитили и не отобрали у него зажигалку… И если он сумел развязать руки….
Братец вытаращил глаза:
– Думаешь, он подорвался с помощью трубочной зажигалки? Ты соображаешь, что несешь?!
– Балда! – заорала я в ответ. – С чего это ему себя подрывать?! Он скорее всех вокруг взорвет. Вспомни серебряную свадьбу!
Да, серебряная свадьба наших родителей надолго запомнилась не только нам, но и всем гостям. Дело происходило летом, и поэтому празднество решили устроить за городом – сидеть в душном ресторане никому не хотелось, а наша квартира всех гостей вместить просто не могла. И всё было отлично: и шашлыки, и накрытые на зеленом речном берегу скатерти-самобранки. И даже Савелий Николаевич не слишком упился. Апогеем праздника должен был стать вечерний фейерверк, задуманный дедом как нечто совершенно потрясающее. И потрясение получилось. Дедуля не нашел ничего лучшего, чем расположить свои пиротехнические игрушки вокруг бивака, и когда рядом с разомлевшими и разбредшимися по окрестным кустам гостями начали одно за другой начали с треском взлетать ракеты и шутихи, эффект получился сильным. Если бы жива была бабуля, дед точно схлопотал бы по шее. Бабуля у нас была скорой на расправу, царствие ей небесное.
– Ладно, давай сходим и посмотрим, что там да как, – подумав, согласился братец. – Только знаешь, лучше мы с Иннокентием…
– Ну уж нет, – возмутилась я. – Я там уже была и знаю подходы к этому змеиному гнезду.
– Тогда уж и я с вами, – встряла Сонька. А то как же – оставит она Кешу без присмотра, ждите.
Борька критически глянул на нас и хмыкнул:
– Так и попремся целой делегацией? Вы ещё мамулю с собой возьмите! – почесав нос, он обернулся к супруге: – Ты, солнышко, нас дождешься, или сейчас поедешь?
– Дождусь, – устало махнула рукой Аллочка. – Нужно же убедиться, что вы вернетесь целыми и невредимыми. И потом, дедуля и Игорь Олегович… – за семь лет замужества Аллочка так и не привыкла называть папулю папулей, хотя мы очень старались. – В общем, топайте, давайте. А я запру на всякий случай мелких хулиганцев в доме, чтобы за вами не увязались.
– Крошку возьмем? – спросила, вставая и отряхивая колени, Сонька.
– Ни за что! – отрезал Борис. – Мы идем не для того, чтобы наводить ужас на местных жителей и спасать их от Крошкиных облизываний.
– Весело у вас тут, – покачал головой археолог Дима. – Может, и нам с вами пойти в разведку. Или куда вы там отправляетесь?
– Гражданское население участия в войсковых операциях не принимает! – отрезал Борька таким генеральским тоном, что у на с Аллочкой глаза на лоб полезли.
Кеша обреченно поднялся с мягкой травки и изобразил готовность следовать за командиром. Похоже, он уже начинал жалеть, что поддался на Сонькины уговоры погостить в нашем семейном дурдоме.
На этот раз мы решили пойти в открытую, по дороге. Тем более, что так оно было куда ближе, да и вверх-вниз пробираться не нужно.
Выйдя за калитку, Сонька вцепилась в мою руку и стала ныть, что натерла ногу. Взглянув на её каблучищи, я фыркнула:
– Надевай нормальные шлепанцы и не выпендривайся, всё равно аборигены не оценят.
Подруга вздохнула и поковыляла дальше. Борька оживленно обсуждал с Кешей достоинства и недостатки нашей футбольной сборной. Судя по тому, что они едва не проскочили мимо нужного поворота, обсуждение было увлекательным. Пришлось напоминать, что у нас не прогулка. И вообще, на подходах к вражескому логову нужно вести себя потише и не вопить: «А этот-то вообще играл, как стельная корова на лугу!»
Борька возмущенно фыркнул, но повернул в нужном направлении.
Заросший со стороны дороги вишнями и грушами дом выглядел мирно и безобидно, словно никаких взрывов и не было. Так что я даже усомнилась, действительно ли видела летящие над ним по небу ошметки. Но нет, не ошиблась, на скверной ухабистой дорожке, ведущей от калитки к крыльцу, валялся обгорелый валенок и какие-то металлические лохмотья, оказавшиеся вблизи останками ведра. Выглядело оно так, словно из него вначале с корнем выдрали дно, а потом пару раз переехали танком.
Братец притих и опасливо покосился на ужасные предметы.
Кеша пнул валенок и поцокал языком.
Сонька спряталась за мою спину и указала вперед:
– Там!
Я выглянула из-за зарослей одичавшей мальвы и увидела то, что подруга узрела с высоты своего роста – искореженный ржавый короб, валявшийся среди травы метрах в десяти от дома.
Когда, спустя пару минут, мы провели консилиум, то сошлись во мнении, что это были остатки железного шкафа для газовых баллонов. Так вот что взорвалось! И взорвалось не само – кто-то поджег хлам, валявшийся рядом с баллонами, остатки хлама разметало в стороны, но мы их сразу увидели. Да тот же валенок. Взрывом вынесло стекла в доме (если они до этого, конечно, были) и частично – рамы. Входная дверь жалко болталась на одной петле, но, опять же, неизвестно, какой она была до подрыва баллонов. А вот стены не понесли ни малейшего урона, крепкие стены у бляховских построек!
Теперь оставалось понять, кто и с какой целью организовал диверсию. Я прикинула, что в момент взрыва находилась с другой стороны дома и ниже по склону. А мужики с машиной – за углом, так что их, к счастью, тоже не зацепило. Только напугало. Тогда кого же взорвать хотели? Или это была, если говорить протокольным языком, «преступная небрежность»? Ведь нужно быть законченным идиотом, чтобы устраивать костер рядом с газовыми баллонами.
Сонька задумчиво обошла кусты, заглянула за них, пошарила в траве.
– Вроде, ничьих останков нет.
И тут мы услышали откуда-то из под земли глухое:
– А-а-а!
Не знаю, как у других, а у меня мурашки пошли по коже. Борька от неожиданности подскочил на месте и замер, разинув рот. Протяжный крик повторился, и Кеша, приложив палец к губам, наклонился и махнул рукой. К нему немедленно подскочила Сонька и тоже согнулась в три погибели.
Мы, крадучись, приблизились к стене дома, и Борька гаркнул:
– Кто тут?!
– Мы! – донесся из крошечного слухового окна, пробитого в цоколе у самой земли, знакомый голос. – Мы тут! Выпустите нас!
– Дедуля? – радостно спросила я. – Ты живой?!
– Не дождетесь! – рявкнул в ответ дед.
Некоторое время мы суетливо метались вдоль стены, но кроме упомянутого окошка никаких других проемов в цоколе не обнаружили.
– Скорее всего, вход в подвал из дома, – махнул рукой братец и довольно резво запрыгал по ступеням рассохшегося крыльца.
Сонька решила повторить его маневр и едва не поплатилась – каблук попал в щель между досками, и подруга не врезалась носом в порог только потому, что её успел подхватить бдительный жених. Я вошла последней.
Да, свинство тут царило изрядное. Похоже, хозяева решили сломать в собственном доме всё, что ломается – двери, перегородки, даже на месте печи красовались только кирпичные огрызки. Вот откуда кучи мусора за домом – в окна выкидывали.
– Ну, и где тут вход? – Сонька озадаченно потопала ногой. Поднялась пыль, пол загудел.
Через несколько минут мы обнаружили лаз – он был завален кусками фанеры и досками. Борька с Кешей оттащили их в сторону и подняли крышку люка. Открылся темный провал, вниз вела деревянная лестница, похожая на ту, которая была в нашем подвале, словно брат-близнец. Или для лестницы скорее подходит определение «сестра»?
– Дед, ты где там? – закричал братец, наклоняясь. Оставалась надежда, что пленник выберется самостоятельно, и нам не придется лезть в эту преисподнюю. Но ответом были только отчетливый стук и призыв:
– Мы тут! Заперты! Ломайте дверь.
Легко сказать «ломайте». А чем? И где она, эта дверь, если внизу ни черта не видно? И почему это дед вдруг начал о себе говорить во множественном числе? Неужели он там вместе с папулей? Но я никогда не поверю, что папуля в такой ситуации стал бы молчать. Он бы точно деда перекричал. Разве что ему рот кляпом заткнули.
– У кого-нибудь есть фонарик или хотя бы зажигалка? – спросил Борис.
Но, как назло, моя зажигалка осталась в сумке. Сонька тоже развела руками. Зато Кеша радостно вскричав:
– У меня есть! – извлек из кармана связку ключей, отстегнул от неё брелок и протянул Борьке.
– Что это за фигня? – изумился братец. На его ладони лежал резиновый ядовито-зеленый зверек непонятной породы. С крылышками.
– Это дракончик, фонарик такой. Ты ему на бока нажми. Очень удобная штука, – проинструктировал Кеша.
Борька, демонстрируя явное отвращение стиснул двумя пальцами брюшко дракончика и голова его действительно слабо засветилась.
– И с этим я должен лезть черт знает куда? – возмутился братец.
– А что делать, другого же всё равно нет.
– Вот сам и полезай, а я посмотрю!
– Давай сюда фонарь! И держи Соньку, чтобы она в люк не свалилась, – решительно заявил Кеша и довольно ловко полез вниз. Призрачный зеленый огонек то исчезал, то снова появлялся и, наконец, замер.
– Ау! – громко позвал он. – Аллё!
– Тут мы! – заголосил в ответ дедуля. – Сюда иди!
Огонек внизу метнулся в сторону и исчез. Потом раздался грохот и проклятия.
– Что там такое? – забеспокоилась Сонька.
– Всё нормально, – глухо пробубнил Кеша. – Я тут на ящики налетел. Ага!
– Сонька, не смей заглядывать вниз! – рявкнул Борька и тоже начал спускаться. То ли из солидарности, то ли любопытство замучило.
Я ухватила подругу за локоть. Как легко Сонька со своим ростом и каблуками теряет равновесие, знали все её друзья и знакомые. И знали отнюдь не понаслышке.
Из темноты снова раздался грохот, а потом стук и лязганье металла.
– Дед! – радостно завопил Борька. – Ты прямо как граф Монте-Кристо в замке Иф! Ой, здрасьте…
В общем, дедуля, вылез, конечно же, первым. Выглядел он взъерошенным, но бодрым и даже на щеках играл румянец. Но долго разглядывать деда я не стала, потому что вслед за ним по лестнице довольно резво вскарабкался сухопарый индивидуум лет пятидесяти, встал в позу, которую ваятели любили придавать скульптурам вождя мирового пролетариата, и пафосно вскричал:
– I thank, my young friends! – и сам же перевел: – Благодарью вас, мои юные друзья!
Я перевела взгляд на задумчивые физиономии Кеши и Борьки. Те в ответ только пожали плечами. Чувствуя, что в ситуацию неплохо бы внести ясность, дедуля откашлялся и сообщил:
– Ребята, это мой сокамерник. Зовут его Теодор… гм… Федь, как твоя фамилия?
– Теодор Макрайстер, секретарь миссис Броуди, – отрапортовал с готовностью сокамерник.
– Ещё один иностранец, – пробормотал Борис. – То ли у нас в Бляховке шпионское гнездо, то ли её включили в туристический маршрут «По диким просторам России».
– Да ты послушай, – замахал дед руками, – он же не один сюда приехал, а вместе с тем голубоглазеньким красавчиком, которого Алиссандра утром под смородиной нашла!
– Да, – утвердительно кивнул Макрайстер, – истинно говорью вам, Алекс, внук миссис Броуди, он был со мной. И на нас напали э-э… robbers.
– Разбойники, – машинально перевела Сонька, во все глаза рассматривая одетого явно не по сезону пришельца. Под пиджаком его мышиного цвета костюма виднелась шерстяная жилетка. Да и рубашка выглядела отнюдь не летней. И это в жару! Хотя для сидения в подвале – в самый раз.
– О да, разбойники! – продолжил иностранец. – Они ударьяли Алекса, а меня тащили в… застенки. Я не мог крьичать, нет, – он развел руками. – Рот вот так.
Он сам себе зажал ладонью рот и помотал головой. Ага, значит, эта парочка, преследуемая «разбойниками» (какими, нетрудно догадаться), с перепугу забежала в наш сад, где и была настигнута. Алекса треснули по голове, сломав грабли, а Макрайстера утащили и заперли в подвале, куда потом сунули и похищенного дедулю.
– А ты? – обернулся Борис к стоящему с невинным видом деду. – Тебя-то как угораздило?
– А что я? – удивился дедуля. – Я рыбу ловил. Ну, и задремал на берегу чуток…
– Ясно: потерял сознание, очнулся – гипс!
– Они меня по голове, сволочи, стукнули, – дед наклонился, и в его седом ежике я действительно увидела небольшую шишку. – А потом меня Федя в себя привел. И мы вместе от окошка доску оторвали, кричали долго, на помощь звали. Только вас разве когда дозовешься? – в голосе деда прозвучала обида. – Вот и пришлось сигналить.
