Что, там правда сколько хочешь можно пить?
Нет, моя дорогая, но вполне достаточно, – ответила Аида.
Куликов посмотрел внимательно на девушку. Совсем бледная, наверное, с севера. Мамаша, наверное, будет следить за соблюдением нравственности. В принципе, это самый подходящий вариант, когда легко объяснить свою сдержанность. Он стал рыться в Аидиных картинках, обсуждая с женщинами возможные экскурсии. Через некоторое время было известно, что женщины приехали из Костромы, что там действительно так и не удалось «хоть немного подзагореть перед югом!», и теперь они боятся солнечных ожогов и поэтому решили днем не ходить на пляж, а только с утра и после обеда. Старшую зовут Наталья Александровна, а младшую – действительно ее дочь – Оксана. Обе учительницы, работают в одной школе и постоянно говорят о работе. Он прикинул тут же, что можно затронуть систему профтехобразования, которая сейчас переживает не лучшие времена, и связь школы и производства, если потребуется говорить много и долго. Женщины охотно согласились пойти вместе с ним в кафе, где он каждое утро завтракал: там очень уютно и можно сразу пойти на пляж после завтрака, пока не так жарко.
Майор Кулешников недоумевал: внезапное обрушение свода под площадкой открытого кафе вызвало много вопросов у городской администрации. Ясно, что эта история опасна не столько последствиями, сколько оглаской. Сколько на побережье выложено плитки! А как пробивали всеобщее обследование за счет города! Теперь получается, что обследование было некачественно проведено. Хозяин кафе уже бегает по знакомым, которые могли бы подтвердить, что в течение двух лет плитка была в идеальном состоянии. А срок гарантии – восемь лет! Что делать теперь всем владельцам торговых точек, которым посчастливилось иметь землю на берегу? Вот уж неизвестно, чем иной раз обернется такое везение. Кулешников вздохнул. Его собственный тесть буквально наизнанку вывернул карманы, когда покупал чебуречную с выходом прямо на пляж, но ни разу не пожалел о покупке: такие места окупают себя сполна. Ребята разносили товар по пляжу, да и вечерний поток отдыхающих тоже шел как раз мимо чебуречной. Очень удобно! И плитку одним из первых заказал, вовремя прикинув, кто работает заместителем генерального директора завода по производству стройматериалов, в частности, фигурной плитки.
А вот теперь впору задуматься: если пойдут проверки, финансовые претензии, то неизвестно, такая ли незыблемая власть в городе и там ли надо делать бизнес. Кулешников вчитывался в отчет по происшествию. Мальчишек он не брал в расчет вообще даже после выяснения того обстоятельства, что один из них увлекается всякими взрывами. Но как быстро выросла пещера! Да, весной со стороны пляжа здесь был ровный зеленый склон. Потом он посерел и побурел, а когда начался сезон, вообще никто не обращал внимания на эти места. Пещеру могли выкопать бродяги, причем буквально за две-три ночи, если верить тому, что почва буквально просыпалась вниз. Он решил позвонить своему бывшему однокласснику, Генке Сидорову.
Геннадий Александрович Сидоров, геолог по образованию, краевед и собиратель сведений про местные достопримечательности по призванию, сейчас занимался тем, что продавал лежаки, надувные матрасы, круги и прочую пляжную дребедень в палатке на пути к морю. Бизнес был сезонным, как у подавляющего большинства крымчан, а с наступлением осени Геннадий Александрович погружался в любимую стихию: он изучал родной край с дотошностью искателя кладов. Его интересовали не столько события недавних дней, сколько процессы, происходившие на этой земле века назад, так или иначе влиявшие на жизнь людей, которые были здесь в то время.
Он не раз оказывался в очень сложной ситуации, когда всерьез рисковал жизнью, пытаясь узнать нечто важное у матушки природы. Сидоров прошел многие километры по подземным лабиринтам в толще здешних невысоких гор, изучая образование громадных пещер, течение подземных потоков, наполнение колоссальных резервуаров чистейшей воды и колебания давления внутри горных пород. Он излазил все окрестности, перелопатил кучу специальной литературы и мог сам бы водить экскурсии по местным удивительным местам, однако матрасный бизнес был более надежным и спокойным. Геннадий Александрович не любил туристов. Он считал, что праздный интерес к местной географии возникает у приезжего туриста лишь на два-три дня, и если даже тебя внимательно слушают во время рассказа, то всего лишь зачастую из вежливости, дожидаясь заветных минут «на фотосессию». Различные фото, привезенные из отпуска, составляют единственную и главную ценность отпускника, а то, что рассказывают экскурсоводы, выветривается из памяти на следующий день.
Кулешников нечасто обращался к Сидорову: все-таки слишком разные профессии и слишком редкая специализация была у бывшего одноклассника. Но сейчас именно он мог пролить свет на темную историю с обрушением свода под ногами у беззаботных посетителей кафе.
Так ты говоришь, что толстый плюхнулся со всего маху на стул и проломил плитку? – хохоча и утирая слезы, выступившие на глазах, переспрашивал Сидоров.
Да никуда он не плюхался, это пацаны напридумывали! Мне Светка записи дала послушать, что они наболтали. Тот, который про толстого говорил, сказал, что увидел, как сперва посыпался и зашуршал песок, а потом шорох перешел в грохот, повалились куски земли и в дыру провалилась ножка стула. Спинка пластиковая, снизу видна была только задница, им и показалось, что довольно большая. Они потом сразу наверх выбежали, никого же не задело, только мелкий пацан разревелся. Старший его за руку потащил за собой, а этот ревет, на землю падает, коленку содрал. Наверху люди в дыру смотрят, а снизу слышен детский плач, всполошились: завалило детей. Вот и сбежалось полсотни человек. Мальчишки видели толстого человека, разговоры слышали, в голове все перемешалось, а этот, который посообразительней, уже понял, что на них валить будут, и давай про толстого рассказывать: мол, со всего маху на кресло сел и провалился.
А они действительно ни при чем? – Геннадий прищурился и стал перебирать листы с расшифровками записей. Текст был сырой, с кучей опечаток, но смысл передан отлично. Его заинтересовало то, что один из старших мальчиков увлекался разного рода взрывающимися устройствами. – Вот, смотри: два случая только установленного его авторства, и расплывчатые рассказы про то, что он сам делал взрывалки и проводил «испытания».
Проверили уже. Не было у него времени эту штуку сделать! Он приехал накануне. Вечером они были в пещере несколько минут, ушли все вместе, потому что один из компании на следующий день уезжал. До самого позднего вечера эта банда была на глазах у взрослых, разошлись по домам уже ночью. Ночью мальчик не уходил из дома, дед до четырех утра торчал на дворе за столом с приятелем. У него бессонница, под утро он проверял все комнаты, парень спал как убитый. А утром завтракал с бабушкой, потом на пляже снова все вместе резвились, а после обеда как раз и отправились в пещеру Лейхтвейса.
Кулешников вздохнул и потер вспотевший лоб. Он как будто стеснялся поделиться своей догадкой с давнишним другом. Но то, что вертелось на языке, не укладывалось ни в какие рамки.
Понимаешь, Генка, здесь ведь действительно проверяли грунты! – наконец выдохнул он. – Вот как ты считаешь, могли бы строители нарочно что-то сделать, чтобы набережная сыпалась и снова плитку бы перекладывали?
Маловероятно, Серега, у них гарантия не вышла. Ни с того ни с сего делать самому себе рекламацию – какой идиот станет?
А если не себе?.. Кто у нас плиткой занимается кроме самого?
Геннадий Александрович хитро посмотрел на Кулешникова и вновь обратился к листкам. Потом поднялся, подошел к старому платяному шкафу, открыл створки. На полках вместо рубашек и полотенец лежали картонные папки корешками вперед. На корешках карандашом и фломастером были написаны различные буквы, арабские и римские цифры, еще какие-то символы. Геннадий Александрович покопался на второй верхней полке, извлек потрепанную папку и небрежно кинул ее на стол.
Вот, полюбуйся, если интересно, геологическая карта побережья в границах нашего округа, движение береговой линии, данные с привязкой к объектам строительства в прибрежной зоне за последние пятьдесят лет, – и он грузно сел в старое кресло советских времен, довольно удобное, но сильно протертое, скрывая улыбку. Кулешников взял папку, недоумевая, чем так доволен Сидоров, развязал тесемки и углубился в изучение бумаг. Спустя несколько минут он заулыбался и весело посмотрел на товарища: – Ну ты даешь!.. И как такие сведения собираются?
Да вот так и собираются, год за годом, не так уж и много у нас строителей. К тому же у нас стабильность платформы, изменения заметны за гораздо больший период. Вот, смотри, – он снова поднялся и подошел к шкафу. – Здесь периодичность сдвигов немного побольше, десятки и сотни тысяч лет. Если интересно…
Да нет, мне бы нынешнюю эпоху посмотреть, свежачок, так сказать, – Кулешников перебирал бумаги и время от времени причмокивал, как будто смаковал увиденное словно лакомый кусочек. – Вот и получается, что здесь не то, что плитку класть, хоть особняки строить можно на самом берегу.
А дороги здешние никогда не сыпались. Пустоты карстового происхождения у нас никогда не подходили вплотную к морю, только значительно южнее, за хребтом, есть выходы прямо на море. Есть даже подземные реки, они питаются внутренними водами…
Какими еще внутренними водами? – Кулешников уставился на Сидорова. – Откуда здесь внутренние воды?
Здесь немного, но есть, а вот как раз на южном берегу наиболее мощные подземные естественные хранилища пресной воды. Только опасно это…
Что опасно?
Да ходят тут любопытные, да ладно – просто сами по себе, эти на свой страх и риск идут, как правило, подготовленные, со связью, оборудованием. Гораздо хуже, когда местные собирают группу туристов за деньги и начинают показывать красоты подземного мира, которые небезопасны для исследования, следовательно, и для прохождения туристических групп. Спелеология – это, брат, не экзотика, а наука.
Сидоров взял со стола лист бумаги, сложенный в четыре раза, развернул его и показал Кулешникову: – Смотри, какие породы здесь, у нас под ногами. Пещера, которая появилась, со слов мальчишек, совсем недавно, просто не могла здесь образоваться. Или, по крайней мере, естественным путем – только если это спровоцировано как раз укладчиками плитки. Но маловероятно, ты понимаешь? И не кажется ли тебе, что эта пещера рукотворная?
Из сообщений новостных агентств: «С любопытным природным феноменом столкнулись жители боснийской деревни Саника. За одну ночь они лишились пруда, обитавших в нем рыб и деревьев, которые росли вокруг. Местные жители сравнивают провал грунта, поглотивший пруд, с фантастическим фильмом. Теперь на месте водоема диаметром 20 метров и глубиной 8 метров – бездна, которая продолжает расширяться.» (2013)
По этой дороге уже мало кто ездил. Великолепная аллея, круто сворачивающая в обрамлении ровных сосен к просторному двору, потихоньку зарастала кустарником, сужаясь и теряя свою нарядность. Сам двор, посыпанный мелким гравием, наводил на мысли о том, что хозяева внезапно просто исчезли, не оставив и следа своего присутствия. Однако на самом деле все было с точностью до наоборот: хозяева просто велели содержать поместье (только так можно назвать прекрасную богатую дачу в этом заповедном месте) в порядке, чтобы всегда можно было принять внезапных гостей. Здесь сейчас оставался небольшой штат обслуги. Разумеется, охрана была посменная, все сотрудники из военных, отлично подготовленные мужчины среднего возраста. Кроме того, постоянно здесь жил начальник охраны, фактически днем и ночью наблюдая за жизнью в поместье. Еще в доме проживала семейная пара, немолодые супруги. Она занималась кухней и поддерживала порядок в доме, а он ухаживал за участком, следил за состоянием бытовой техники в доме, а также системой отопления, коммуникаций, и при малейшей неисправности должен был вызвать специалистов. За связь отвечал начальник охраны. Время от времени приезжали уборщики, обязательно с сопровождением, да и вообще все движение на дачу и просто мимо контролировалось охраной.
Эта дача в разговорах называлась «объект 34» и была под усиленным контролем местного РОВД. Нельзя сказать, что это был настоящий дворец, но уровень комфорта и обилие современных чудес техники делали пребывание на даче приятным. О даче в райцентре слышали многие, но знали подробности только те, кто по долгу службы был осведомлен. Любая мелочь, происходящая на этой закрытой территории, была предметом для изучения. Начальник охраны, а по сути – директор объекта 34, Всеволод Михайлович Крапивин, получил известие от охраны, что опять сильно спала вода, обнажив берег реки. Берега в этом месте были пологие, и даже небольшое понижение уровня воды было очень заметно, прекрасные луга превращались в грязные хляби, и береговая линия, так привлекавшая своей декоративностью, выглядела просто серой каймой вдоль воды. Крапивин кивнул, не высказав беспокойства, так как сама по себе новость не была из ряда вон выходящей, но спустя полчаса позвонил по телефону на Угличскую ГЭС одному инженеру, который был непосредственно связан с дачей некоторыми обязательствами.
Здравствуй, Петр Константинович, дорогой, это тридцать четвертый.
Здравствуйте, Всеволод Михайлович, как дела?
Спасибо, дела идут своим ходом. Ты скажи, что у вас опять за сброс такой? Не понимаю, сейчас-то зачем?
Какой сброс, о чем вы? Нет никакого сброса, сами в дефиците. – ответил инженер.
У меня доложил сотрудник, что метра на четыре вода ушла, это только от вас может быть.
Петр Константинович быстро и громко заговорил: – Да я уже устал отвечать на звонки! Если бы только от вас… Не было у нас сброса, наоборот, пришлось перекрывать отводы, воды мало, шлюзы очередь собрали, не знаешь, как работать. Такая петрушка уже неделю, и никто не может объяснить. Не мы это, точно не мы!
Крапивин спорить не стал, только коротко сказал в трубку: – Ну ладно, понял, у вас сброса не зафиксировано, – и потер лоб. Затем взглянул на монитор, показывающий небольшую аккуратную тропинку за домом, убегающую в лес, поднялся, нажал пару кнопок на пульте у стола и вышел через заднее крыльцо. Там его уже ожидал охранник, поздоровался и выжидательно посмотрел на Крапивина.
Пойдем, сходим на бережок, – сказал Крапивин.
Они отправились в путь. Со стороны тропинка была абсолютно дикая, но через несколько метров они уперлись в «простую» калитку в заборе, над которой была закреплена камера. Крапивин коснулся пальцем пластинки на косяке, и калитка открылась. Они пошли дальше по тропинке, к берегу. Действительно, берег оказался значительно дальше своей привычной линии, настолько, что к воде было невозможно подойти из-за ила. Крапивин брезгливо переступил хлюпающими в грязи туфлями и пошел обратно. По дороге он посматривал по сторонам, но ничего необычного не увидел. Вернувшись в дом, обошел все помещения, но это в общем-то было частью его обычной рутинной работы. Все коммуникации в доме функционировали, персонал, как всегда, немногословно отчитался о текущих делах, все шло своим чередом. Он на всякий случай составил отчет и отправил в службу охраны начальнику с упоминанием, что согласно запросу на ГЭС планового сброса воды не было. Потом подумал и присовокупил метеосводку: дождей за последнюю неделю тоже не было. В конце концов, природные явления нам не подвластны.
В спокойной обстановке, без особых происшествий заканчивался рабочий день у Николая Семеновича Криворучко, начальника районного отделения ГИБДД. Он собирался еще раз просмотреть сводку перед отправкой в область и поехать домой, где его ждал праздничный ужин: у жены день рождения, да не просто обычный, а юбилейный. Приедут родные, натащат подарков, станут говорить речи… Он не особенно любил эти многолюдные семейные сборища, которые за много лет просто-напросто приелись. Снова раздвигать стол, доставать из-за кресла коробку с дополнительной посудой – повседневной не хватает, да и жена всегда хочет видеть на праздничном столе не разномастные простые тарелки и приборы, а что-то похожее на сервиз. По правде говоря, полный сервиз набрать не получалось уже не первый год, и каждый раз после очередного семейного праздника муж с женой планировали докупить вот таких тарелок и вот такие бокалы, а в следующий раз история повторялась.
Нынче Николай Семенович нарочно тянул время, чтобы сократить время пребывания за столом. Он понимал, что его отсутствие будет принято как неизбежность – дескать, служба, вот никак не мог вырваться, а так стремился… Нет уж, пусть сами все организуют, столы эти самые, рюмки-ложки… Жена с утра уже на взводе, да еще накануне с ней невозможно было разговаривать… Вздохнув, Криворучко взял сводку и отправился к своему заместителю Букину.
В кабинете у Букина сидела его симпатия – Александра, сдобная веселая дамочка, глядя на которую Криворучко ловил самого себя на нескромных мыслях. Ну просто невозможно было спокойно смотреть, как она движется, проходя по коридору к этому своему Букину, слегка покачивая бедрами и посматривая по сторонам из-под ресниц. После каждого такого прохода в тех кабинетах, где двери были открыты, можно было на спор измерять температуру – градус повышался тем сильнее, чем больше была концентрация холостых сотрудников. Или таких, как, например, Зайкин – он хоть и числился женатым, но ходок был еще тот…
Криворучко кашлянул и вошел в кабинет. Александра приветливо поздоровалась, заместитель поднялся было, но обратно сел под добродушное махание ладони начальника.
Да ладно тебе, сиди. Что тут у вас нового, друзья мои?
Все спокойно, без происшествий, Николай Семенович, сводку читал, – доложил Иван Геннадьевич Букин.
А ты, Александра, что можешь доложить, – обратился Криворучко к женщине.
Все так же улыбаясь, она посмотрела сперва на Букина, потом на Криворучко. Потом немного лениво и будто нехотя заговорила, глядя в стол: – Ну а у меня все как обычно, Петрович, что сорока на хвосте принесет, то и имеем.
И что же нынче мы имеем? – Он присел напротив, довольно близко, заметив, что Александра сегодня одета в ту самую полупрозрачную блузочку с дразнящим глубоким и узким вырезом. Заглянуть туда – большой соблазн, тем более что хоть и считается Александра признанной женщиной зама, но он все равно подчиненный и возразить против взглядов не может. Вот если бы кто-нибудь руками бы полез, тут бы он, наверное, не стерпел, а так… Криворучко хмыкнул и перевел взгляд на порозовевшее лицо девушки.
Она немного помедлила, взяла со стола ручку, повертела в руках. Мужчины смотрели на нее молча, но не без удивления. Александра вообще-то не отличалась робостью, всегда говорила смело и порой даже несколько фамильярно. Сейчас она вела себя как школьница на экзамене. Эта ее неуверенность вдруг насторожила Криворучко. Он крякнул, двинул стулом и повернулся к Букину: – А что она тебе успела рассказать? Ну, давай, выкладывай!
В общем, я думаю, что это полная чепуха, – задумчиво произнес заместитель, – но кое-какие нестыковочки имеются, и чем их больше, тем интереснее.
Ты хочешь сказать, что я не знаю чего-то, что вы уже обсуждали?
Да похоже на то, Семеныч, уж не стал на прошлой неделе докладывать, думал – обойдется, если что еще выплывет, тогда будем говорить. А сейчас, похоже, выплыло.
Давайте я с самого начала расскажу. – Александра вдруг бросила ручку, которую крутила в руках, и заговорила странным монотонным голосом, с паузами и заминками, как будто специально для того, чтобы слушатели ничего не упустили. – У нас тут одна бабка дом продала на краю деревни, старый, большой дом. Купил мужик приезжий, искал, чтобы крепкий был, без ремонта чтобы можно было обойтись еще несколько лет, а я так думаю, просто с краю ему нужен был домик. Привез жену, она теперь там живет, а он работает, они не на пенсии еще, нестарые. Говорили – она болеет чем-то, вроде астмы, нужно в деревне на воздухе жить, вот, мол, он для нее и купил.
А чей дом-то? – спросил Криворучко.
Да Генриетты Плаховой, у нее еще зять куда-то пропал, а дочь не больно горюет, так она, Генриетта-то у нее сейчас живет. Говорит, вроде ничего живут, не жалеет, что дом продала. Он, домик-то, хоть и хороший еще был, да куда старухе одной жить, вот и решилась. – Александра оживилась, в ее голосе вновь зазвучали привычные интонации.
Ты не отвлекайся, – бросил Букин, – а то еще всех детей и внуков ее будешь вспоминать.
Да я не отвлекаюсь! Вот, говорю, дом купили, вещи перевезли, а эта, Ольга Петровна, стала хозяйничать, огородом занялась, навозу купила. Говорит, на следующий год у меня будут новые посадки, все по книжкам, как положено. А Маргарита, которая рядом живет, заходила к ней и смотрела, так вроде все ничего у нее, старательная такая… Они с Полиной и видели, как навоз привезли.
Что тут такого, подумал Криворучко, навоз она правильно решила под осень завезти, если серьезно хозяйством занимается.
А она кто вообще, эта женщина, чем занималась, есть ли дети у них? – спросил он. Ему ответил Букин: – Непохоже, чтобы она была сельской жительницей. По-городскому ведет себя, огородом, похоже, занимается от скуки. Ей, наверное, кто-то сказал, что надо навозу, она и купила. Но вот чтобы столько раскидать – это надо торчать в огороде круглые сутки, а бабы сказали, что через неделю уже все грядки были закиданы. Больная, как же!
А тебе-то что, – заметила Александра, – если больная – это надо, значит, пластом лежать да охать все время? Она вон какая бойкая: только летает за водой да по огороду, все обихаживает да обустраивает.
Букин посмотрел на начальника и вдруг, как будто на что-то решившись, заговорил: – Я вот что хочу сказать, Николай Семенович, я ведь сразу не обратил внимания. Мне Александра говорила, эта Ольга Петровна, или как там ее, навозу купила телегу, и не прошло недели, как навоз уже на грядах. А когда она это проделала – уму непостижимо. Приезжал к ней муж, это верно, значит, хоть продуктов он ей привез, тут вопросов нету. Она ведь в магазин не часто ходит, берет только хлеб, да в первый раз накупила чаю, кофе, масла, сахару. Анна Трофимовна, продавщица, сказала, что больше ни разу ничего кроме хлеба не покупала. Во дворе колодец есть, она воду берет себе, а вот чем питается – непонятно, хотя уже около месяца живет. Полуфабрикаты у нее, что ли…
Криворучко потянулся, подошел к окну. За окном была мирная неспешная жизнь. Немногие прохожие группами и поодиночке шли вдоль улицы. На главной улице райцентра почти подряд стояли администрация, дом культуры, столовая, почта, в том же здании – отделение Сбербанка, дальше домик, который делили пополам районные отделения ГУВД и ГИБДД. Он представил себе улицу в деревне, где был обсуждаемый дом с новыми хозяевами. Там, конечно, народу меньше, чем в городе, и всякая мелочь заметнее. Он хорошо знал эту деревню, лучше, чем Букин, хотя Александра была его подругой и жила там. Она работала на почте, правда, расположена была почта менее выгодно, у автобусной остановки, в противоположном конце села от того дома. Да и вообще он хорошо знал, что дом действительно на отшибе, хороший, крепкий, но все равно старый, и странно, что мужчина из областного центра выбрал именно его, хотя в деревне можно было бы подобрать и поближе к автобусной станции, где был также магазин и небольшой рынок, и понаряднее, а эти поселились в самом глухом углу. Александра еще рассказала, что почти единственный, но постоянно функционирующий источник новостей «про тот дом» в деревне – Маргарита Трофимовна и Полина Петровна, соседки. Одна, Полина, все время ходит-бродит по деревне и высматривает, кто и как живет, а другая словно рупор, обязательно хоть раз в день придет на площадь к магазину и рынку, чтобы обменяться новостями с бабами на рынке. Сама Маргарита за прилавком не стоит, но иногда приносит на продажу вязанье и дает одной женщине треть от вырученной суммы. Деньги от такой торговли мизерные, но обе женщины довольны, что есть хоть какое-то занятие, да еще и не бесплатное.
Много было неясностей. Все-таки действительно надо бы посмотреть, правда ли такие горы навозу у нее на огороде. Деревенские ведь сразу замечают, когда что-то с чем-то не срастается, не имеет смысла, выхода. И что она собирается делать с этим огородом, может, фермерское хозяйство решили обустроить, значит, должны быть какие-то завязки по агротехнике, да и вообще если земля – то, значит, растениеводство, продажа, и что немаловажно – сбыт продукции… а вот интересно, понравится ли это местному агрокоролю – председателю агрохолдинга, который и телят на мясо выращивает, и молочную ферму держит, и зерно на фураж свое сеет, и теплицы свои имеет. Если вдруг теплицы, то без противостояния не обойтись.
А они не по фермерской части? – поинтересовался он у Александры. – Если с нашим Панченко не поладят, хорошего не жди.
Нет, Николай Петрович, точно не фермерша она! Дачница обыкновенная, приехала вот в настоящую деревню, как на дачный участок, ей бы цветы под окном да гамак под деревьями.
Букин вздохнул и, сдвинув в сторону папки, раскрыл блокнот и приготовился писать: – Ну я так понимаю, надо бы посетить женщину да порасспрашивать, как да что.
Верно понимаешь, только не совсем, – озабоченно заметил Криворучко, размышляя тем временем насчет того, как бы избежать противостояния между предполагаемой фермершей и местным монополистом на сельхозпродукцию Панченко. Тот был не просто уважаемый всеми «крепкий хозяйственник», но в прошлом предколхоза – медалист, участник сельхозвыставок, мужик крутой и резкий. Сельская жилка в нем уживалась с авторитарными методами управления. В округе все маломальские предприятия так или иначе были завязаны под Панченко, а работоспособное население зависело совсем напрямую: либо сезонные работники, либо оптовики-покупатели, либо продавцы, а также переработчики – в основном работали под ним. В районной администрации на Панченко чуть ли не молились, так как с трудоустройством картина была не просто мрачная, а ужасная, все поступления в виде налогов делились на «от Панченко» и «остальные». Поэтому, наверное, любая его инициатива принималась безоговорочно, а на всякие благодарности, звания «Лучший предприниматель», «Самый успешный», премии и благодарственные письма Осип Маркович Панченко давно не обращал внимания. Так что с ним можно было только дружить, а если незнакомый, новый человек, не лишенный здравого смысла, захочет протоптать дорожку дружбы, то рядом должен оказаться человек, который и поможет в этом непростом деле. Криворучко, будучи начальником районного отдела внутренних дел, был не последним человеком в районе, который мог проворачивать такие дела, но все-таки не единственным, и поэтому важно было первым узнать истинные намерения потенциальных друзей Панченко.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70015768&lfrom=174836202) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
