Девочка, которую нельзя. Книга 2
Стася Андриевская
Игнат признаётся Славке, что она должна была стать разменной монетой в его спецоперации. Он обещает, что теперь всё будет иначе, и для того, чтобы всё исправить, ему нужны лишь её абсолютное доверие и подчинение.Слава ослеплена страстью и верит каждому его слову, закрывая глаза даже на странное и очевидное. Поэтому, когда выясняется, что происходящее – лишь очередной хитроумный план, в котором она всё та же разменная монета, становится слишком поздно:Гордеев уже отыграл свою партию и получил заветный приз, оставив Славку с ужасом ожидать своей дальнейшей участи и, умирая от боли предательства, гадать: Как могло чудовище без сердца… так искренне изображать любовь?
Стася Андриевская
Девочка, которую нельзя. Книга 2
Пролог
– Ночь, улица, фонарь… – мысли метались как безумные, и где-то в их хаосе безнадёжно застряло продолжение стишка. – Эм… Ночь, улица… ээ… – Направленный свет бил по глазам, приходилось щуриться, отчего по щекам каждый раз устремлялись потоки слёз. – Э-э… фонарь, аптека… – Выкрученные и крепко связанные за спиной руки не позволяли ни смахнуть эти слёзы, ни почесать зудящий нос. – Аптека и… и…
Мужик напротив не торопил. Ему, казалось, вообще нет до меня дела – он просто залипал в телефоне, периодически похохатывая над чем-то. И я понимала его спокойствие – инъекция уже растекалась по конечностям манящей невесомостью. И если даже спустя всего пару минут мои мысли разбегаются как потревоженные тараканы, то что будет через полчасика, когда я окончательно превращусь в блаженно хихикающую дуру? Так что всё правильно, спешить ему было некуда. И я тоже это знала.
Наконец мужик, хрустя суставами, потянулся, и второй, тот, что сидел чуть поодаль в кресле, глянул на часы.
– Надо начинать, пока не рубануло в аут.
Первый поднялся и с грохотом поставил на стол какой-то чемодан, оглушительно отщёлкнул замки. Резкие звуки отражались в голове вспышками, вызывая желание зажать уши, но я не могла даже этого. Только вздрагивать и жмуриться. Впрочем, мужик не делал это специально, просто слишком громко для меня сейчас было вообще всё – от возни хомячка в клетке, до тиканья секундной стрелки будильника и дыхания второго мужика в кресле.
Чемодан оказался прибором: монитор, набор датчиков на цветных проводках, какие-то ремни. Смотреть на всё это было интуитивно страшно, слишком уж навевало мысли о пытках, но неожиданно любопытно – должно быть сказывалось действие амитала[1 - Амитал-натрий – так называемая «сыворотка правды», препарат барбитуратной группы.].
– Давай-ка, красотуля, я тебе ручки отпущу, – почти ласково бормотал мужик, развязывая верёвку. – Затекли, небось? Вот то-то же! Говорил же – не рыпайся, хуже будет. Так что второе золотое тебе: ещё раз рыпнешься – ёбну. Но на это раз по-настоящему, поняла? Давай сюда, – помог мне перевести руки вперёд и даже слегка помассировал плечи. – Вот. Расслабься. Не будешь рыпаться, просто поговорим. Только вот эту хрень про аптеку больше не надо, ясно? – ухватил мой подбородок, заставляя смотреть ему в лицо. – Я спрашиваю, ясно?
Я кивнула. Он кивнул в ответ.
– Вот то-то же. А начнёшь опять про аптеку – ёбну. Усеки? уже.
Потом он возился, цепляя на меня датчики от чемодана: ремень на грудь, на голову, прищепки на пальцы и щиколотки и даже на большие пальцы ног. А я смотрела на подсохшую дорожку крови у сгиба локтя, там, где мне пропороли иглой вену, когда я, отчаянно сопротивляясь инъекции в первый раз, и пыталась вспомнить – второй раз кололи сюда же или в другую руку? И не могла. Мозг лениво отказывался напрягаться, проваливая мою реальность в беззаботную негу. Захотелось вдруг поболтать и даже пошутить, но я пока ещё понимала, где нахожусь и что происходит. И я бы даже попыталась снова завести пластинку про аптеку… Но смысл? Если начнут бить или пытать – я ведь всё равно не вынесу. Так что оставалось надеяться лишь на то, что я не знаю ничего такого, что могло бы навредить Игнату.
– Парочка контрольных для разогрева, – деловито уселся мужик перед пультом прибора и наконец-то опустил луч лампы в стол. Темнота мазнула по векам прохладным бальзамом, я блаженно прикрыла глаза. – Твоё имя Гончарова Зореслава Олеговна? Отвечать строго да или нет.
Как мило, как знакомо! Только вместо плюсиков и минусов в бумажной распечатке опросника – самый настоящий полиграф.
– Да.
– Тебе восемнадцать?
– Девятнадцать. У меня в августе…
– Только да или нет, – перебил мужик. – Твой день рождения шестого августа?
– Да.
– Ты по национальности японка?
Я хихикнула.
– Китаянка!
Мужик тоже снисходительно улыбнулся.
– Совсем меня не боишься, да?
– Нет конечно! – гордо вздёрнула я нос.
– Отличная попытка, – удовлетворённо кивнул он. – Только не забывай, что я теперь вижу, когда ты врёшь. И ещё раз сбрешешь – ёбну…
Вопросы были про Игната, про нас с ним, про наших общих знакомых, про его работу и так далее. Я отвечала и с облегчением понимала вдруг, что ни хрена ничего не знаю. Только общие моменты. И если раньше я обижалась, что он не объясняет мне происходящее и не посвящает в свои планы, то теперь бесконечно радовалась этому. И что странно – за себя я уже почти не боялась. Смирилась. А вот от страха за Игната так ломало, что хоть кричи. Оставалось только надеяться, что раз допрашивают меня – значит его так и не поймали.
Второй мужик выбрался из кресла и встал за спиной у первого. Слушал мои ответы, задумчиво смотрел то на монитор, то на меня и недовольно хмурился.
– Так, стоп! – оборвал он очередной вопрос подельника. Склонился ко мне, до жути подавляя своей нависающей махиной. – А скажи-ка, девочка, ты раньше амитал пробовала?
Я растерянно отвела взгляд. Потому что да, было дело. Игнат давал узнать, что это такое и даже натаскивал инструкциями – так, на всякий случай… И в этот миг моя растерянность неожиданно сменилась приступом дурацкого беспричинного смеха. Началось.
Так и не дождавшись пока я дебильно проржусь, мужик хлопнул подельника по плечу:
– Что и требовалось доказать. Он явно либо готовил её ко встрече с нами, либо сам пытался вскрыть. Ладно, давай, покажи ей кино.
Первый мужик передвинул свой стул вплотную ко мне:
– Смотри, красотуль, прикольный видос есть…
Во весь экран его телефона показывалась какая-то комната без окон и мебели, с единственным лишь топчаном у стены, на котором сидел мужчина. Сердце ёкнуло, едва я подумала, что это Игнат, но тут же отмерло – этот человек был с отросшими волосами, да и в целом не похож. Но он поднял лицо к камере, и я не просто снова замерла – обмерла. Наверное, полиграф сходил сейчас с ума, так зашкалило мой пульс.
– Знаешь его? – вкрадчиво спросил мужик.
– Н… нет.
– Врёшь.
– Правда не знаю. Это…
– А так? – увеличил он масштаб видео. Качество картинки поплыло, но не настолько, чтобы я не узнала. Похудел, оброс, и словно бы даже стал ниже ростом, но всё равно это был он. Мой отец. – Что скажешь?
– Этого не может быть, – оторопело мотнула я головой. Дурацкую смешливость как рукой сняло. И кажется, даже, начал стремительно отступать амиталовый дурман. – Он ведь умер два года назад! Об этом даже по телеку говорили.
– Говорили, да. Но он, как видишь, живее всех живых. Правда, ненадолго. А знаешь почему?
Я не шевельнулась, не ответила, даже несмотря на пригашенное состояние пребывая в шоке.
– Поднажми, – поторопил второй мужик. – У неё, походу, начинается исход, ещё отрубится нахрен раньше времени.
Первый снова листнул галерею в телефоне.
– В общем, такой расклад, красотуль, папашка твой жив и даже здоров. Это мы выяснили. Ну а этих товарищей узнаёшь?
Другое видео, другой интерьерчик – дорогой, вычурный. И если предыдущее видео было явно с камеры наблюдения под потолком, то это снимали «с руки», вот прям непосредственно на телефон, в мельчайших подробностях и со звуком.
Одного мужика я не знала, а вторым был Игнат. И речь у них там шла об обмене: Игнат забирал у мужика папашу, а незнакомый мужик, у Игната, – меня. Дата записи – три дня назад.
Я хорошо помнила этот день: всё было как всегда, и даже лучше, потому что накануне Игнат принёс, наконец, весть, которую я так давно ждала – всё кончено! Он порешал проблемы, нашёл способ раз и навсегда скрыться от любого преследования, и теперь вопрос стоял лишь в каких-нибудь нескольких днях, когда мы наконец уедем на новое место. А в этот день, то есть в день, когда была сделана эта запись, Игнат, как часто бывало и до этого, куда-то отлучился ненадолго… И почти сразу же на нашу секретную квартирку нагрянули люди. У них был свой ключ, они вошли тихо и без пыли. Я даже испугаться толком не успела – как лицо мне зажали приторно воняющей тряпкой и…
– Ты здесь, потому что он сдал тебя, красотуль, – вкрадчиво шепнул мужик. – Обменял на кровного врага, за которым без малого пять лет охотился – с тех самых пор, как тот грохнул его беременную бабу. Да ты и сама, небось знаешь, да? Ну вот видишь. Он тебя тупо использовал. Так что, если и тебе есть, что рассказать нам о его планах – говори. Не выгораживай суку.
По моим щекам опять катились слёзы, и теперь я даже могла бы их вытереть, но не шевелилась. Я знала эту историю, конечно. Игнат сам рассказал. Как и то, что его руна отмщения была вырезана именно по этому поводу, и её дословный перевод: «Месть любой ценой»
Любой…
Глава 1
Около 8 месяцев назад
– Да, кстати, – будто бы между делом задержался док на пороге, – встретил сегодня возле отеля нашу девочку. Забавная она всё-таки. И даже милая.
– Милая, да, – проигнорировав его пытливый взгляд, услужливо приоткрыл дверь Игнат. – Но у меня всё под контролем.
– Ну я так и подумал, – кивнул док. – С тех самых пор, как ты перестал упоминать о ней в сессиях. – Всё тот же пытливый взгляд поверх очков. – Ну а дневник? Продолжаешь?
– А смысл? Говорю же – всё стабильно.
– А вот это зря, – назидательно качнул док пальцем. – Осознанная стабильность нам только снится…
– …А миром правит иррациональное бессознательное, суть которого – хаос созидающий порядок! – закончил Игнат. – Я в курсе, что ты не очень-то веришь в мою адекватность, и в случае чего будешь вынужден слить Центру. Но у меня действительно всё под контролем.
– Вот и хорошо. Тогда до связи.
Стоя у окна, Игнат дождался, пока док появится на площадке перед отелем и, неторопливо обойдя фонтан, загрузится в такси. Забавляется, старый шельмец. Всё насквозь видит, но подыгрывает. Потому что доверяет, хотя и не должен бы. Не по инструкции это – доверять. Но зато по дружбе.
Док, конечно, догадывался о том, что всё не так уж гладко, но подробностей не знал. Всех этих срывов на острие страсти и романтичных соплей, типа не просто какой-нибудь там цацки на заказ, а именно тех самых наивных и простеньких с виду цветочков с драгоценной сердцевинкой. Аналогия в соточку, аж самому завидно, что так чётко придумал. Но при этом… Глупо? Ещё как! Однако иногда можно. Девчонка-то всё равно не узнает.
Словно почувствовав, что он думает о ней, Славка прислала вдруг сообщение: «Зай, ну ты же знаешь – будет так, как ты захочешь!» и подмигивающий сердечком-поцелуйчиком смайлик.
Чего, бля?
И не успел он ещё толком осознать радоваться ему или быковать, как прилетела добавочка: «Ой, пардон, это не тебе!!!!»
Пфф. Ну и слава Богу, как говорится. Отправил в ответ что-то полушутливо-небрежное…
Так, стоп! А кому же тогда?!
В отмазки про подружку не поверил. Зверь внутри рычал и требовал крови. Коломоец… с-сука. Зай, твою мать… Но Славка продолжала оправдываться, и Гордеев просто оборвал глупый трёп: «Да мне без разницы, Слав… Главное, не палитесь на людях…»
И вот, впереди маячила важная встреча, требующая максимальной собранности… а он тупо пялился на набросанную от руки, требующую серьёзной доработки схему и кипел от злости. Ну ладно эта-то – ветер в башке, но Коломоец, гад, куда лезет?
В итоге поддался эмоциям и запросил у ребят из техподдержки архив сообщений Славкиного номера. И потом долго ещё довольно ухмылялся, снова и снова просматривая единственную за всю историю существования номера переписку: его собственные сухие указания когда и где быть, как выглядеть и требования пошевелиться, и Славкины исполнительные: «Хорошо», «Я сейчас» и «Ок» в ответ.
И вдруг – Зай! По лицу неудержимо расползалась улыбка. Вот чертовка! Поиграть, значит, хочешь? Ну давай.
Набрал ей:
«Кстати, у тебя сегодня свободный вечер. В принципе, можем куда-нибудь выбраться. Если хочешь, конечно»
Она ожидаемо сделала вид, что не больно-то ей и надо, но сильно не ломалась, и Игнат, отложив, наконец, телефон, попытался сосредоточиться на работе, но мысли всё равно убегали, и по-прежнему пробирало на улыбку.
Ликует, небось, теперь, глупая. Думает, переиграла. Хотя чего уж там – он и сам опять заигрывался. Но всё это так дико напоминало страсти а-ля «первый класс, вторая четверть», что просто не было сил отказать себе в удовольствии.
Ещё немного подёргал девочку «подозрениями», не без затаённого самодовольства наблюдая, как она оправдывается. И это был уже даже не первый класс, а чистые ясли! А он, здоровый дурак, нырнул в это как обкуренный подросток в омут, и хрен его знает, как выгребать теперь против течения. Просто не хочется выгребать, вот в чём дело. Только обкуриться ещё больше и забыться ещё крепче.
Но время шло и, для начала мстительно заслав Коломойца на побегушки – забрать шмот для Славкиного эпичного появления через четыре дня, Гордееву всё же пришлось решительно отбросить телефон. И к тому моменту, как в дверь номера постучали, он уже был готов работать с полным погружением.
