– Но как же малышка? Леди Кэтрин попросила меня позаботиться о ней, – она умоляюще смотрела на него.
– Не переживайте, с ней все будет хорошо, я позабочусь об этом, – он сказал это так уверенно, что она моментально ему поверила.
В комнату впорхнула миссис Сандерс. Моментально оценив ситуацию, она захлопотала над женщиной:
– Ах, моя дорогая, – она схватила с дивана декоративную подушечку и подложила ей под голову, – вы, наверное, голодны и очень устали, но сейчас я все это исправлю!
– Лорд Питер, вы справитесь с ребеночком? Джобс сейчас отправит вам на помощь одну из служанок, а я пока приготовлю бедной девочке что-нибудь поесть, – с этими словами она выскочила из комнаты.
Граф обожал миссис Сандерс – она была их экономкой, сколько он себя помнил. Невысокого роста, полноватая, курносая, с добрыми глазами на круглом лице – вокруг нее всегда кипела бурная деятельность, однако везде и во всем царил порядок.
Питер стоял очень тихо, боясь пошевелиться. Он держал на руках то, что оставила Кэтрин вместо себя. Очень медленно он приподнял уголок пеленки: девочка спала. В горле образовался ком, который не давал дышать.
– Милорд, давайте я возьму ребенка. – Он молча отдал сверток подошедшей служанке и обреченно опустился на стул. В голове было пусто. Наконец суета в комнате закончилась, и они с Джоном остались одни.
На столике, возле дивана, появился графин с виски и два стакана. «Благослови Бог миссис Сандерс!» – подумал Питер. Он встал и пересел на диван, рядом устало опустился Джон. Питер разлил виски по стаканам и протянул один графу. Они молча выпили.
– Джон, как такое могло произойти? Почему они? – боль и отчаяние, которые граф услышал в голосе друга, разрывали и его сердце. – Я не могу поверить, что их больше нет.
– Поедем со мной в Валлистоун? – предложил граф.
– Извини, Джон. Я не могу. – Питер снова обхватил голову, – я должен побыть один. – И как будто в никуда добавил про себя: – Я теперь совсем один.
* * *
Граф Харткейвуд поднялся к себе и, как был в одежде, так и упал на кровать. Сон одолел его. Проснулся он совершенно разбитым. Голова болела, то ли от количества выпитого вчера, то ли от пережитых потрясений. В комнату вошел Мартин, его камердинер. Увидев хозяина в помятой одежде, с отросшей щетиной, взлохмаченного, он тихонько охнул.
– О, милорд, вы уже встали? – он прошел в гардеробную. – Прошу подождать, милорд – буквально пять минут, ванна почти готова.
Как удачно, что он решил набрать воду с вечера – сейчас каких-то несколько минут, и она подогреется! У графа явно плохое настроение и, похоже, голова болит. Мартин достал из шкафчика какие-то порошки, размешал их в стакане с водой и подал хозяину. Джон выпил раствор не раздумывая и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза. Через пять минут в голове прояснилось, боль ушла. Уже лежа в горячей воде, он наблюдал, как Мартин подготавливает все для бритья.
– Милорд, у вас случилось что-то? – спросил камердинер. – Мне показалось, что вы сам не свой сегодня.
– Да, Мартин, случилось, – граф вздохнул; он до сих пор не мог поверить в случившееся. – Погибли мои друзья. Я так любил их… – от того, что он произнес это вслух, у него перехватило дыхание. Он снова закрыл глаза.
– Милорд, мне очень жаль, – голос камердинера дрогнул.
– Да, мне тоже. – Немного помолчав, Джон сказал: – Начинай собирать вещи, мы уезжаем в Валлистоун.
– Слушаюсь, милорд.
Граф Харткейвуд спустился к себе в кабинет. Он ждал и одновременно с этим боялся встречи с Рамзи.
– Джобс! – позвал он. Дверь немедленно отворилась, и вошел дворецкий.
– Слушаю, милорд. – Джобс застыл в ожидании.
– Попроси Вестов зайти в мой кабинет, – граф немного помедлил и спросил: – Как там девочка?
– Все хорошо, милорд, с ней сейчас ее няня, и еще ей помогает одна из служанок. – И быстро добавил: – у мистера и миссис Вест тоже все хорошо. Они прекрасно выспались, позавтракали, я выдал им чистую одежду, они вполне довольны.
– Хорошо, после того как я поговорю с Вестами, попроси мисс Монсера спуститься ко мне. Пусть возьмет девочку.
– Да, милорд. Я могу идти?
– Иди, – граф сел за стол и задумался. Как так получилось, что буквально в течение одного года он обзавелся двумя детьми? С Джейсоном все было более-менее понятно: все-таки он – мальчик и его наследник, с этим граф как-нибудь разберется, но девочка! Он понятия не имел, как воспитывать девочку. Наверное, стоит пригласить какую-нибудь бедную родственницу, поселить ее в Валлистоуне и… – он не успел додумать мысль, раздался стук в дверь.
– Да, – сказал граф. Джобс впустил в кабинет Эмму и Оуэна Вестов. Они остановились у самой двери. Выглядели они намного лучше, чем когда он увидел их вчера. – Подойдите поближе, – попросил Джон.
Они приблизились к столу. Женщина стояла с опущенными глазами, мужчина смотрел на графа с опаской, пытаясь угадать, какую судьбу им уготовили: лицо графа оставалось непроницаемым. – В ближайшее время я покину Лондон и уеду в свое поместье в Суррей. Этот дом будет закрыт, работы здесь не будет, и, как вы понимаете, оставить вас здесь просто так я тоже не могу. Поэтому я предлагаю вам работу у меня в поместье. Чем вы занимались у мистера Амстриджа? – В глазах мистера Веста засветилась надежда.
– Милорд, Эмма, моя жена, была домоправительницей, а я служил при мистере Амстридже, отвечал за лошадей и карету, мог прислуживать ему и в доме: что-то отремонтировать – плиту или ступеньки на лестнице, или почистить камин. Я много чего умею, – Он замолчал и с надеждой посмотрел на графа.
– Хорошо, будьте готовы к отъезду. В деревне всем работы хватит. Можете идти, я скажу Джобсу и миссис Сандерс, что вы готовы помочь со сборами, ведь так?
– Милорд, конечно, и я, и Эмма – мы с большой радостью поможем, пусть распоряжаются нами по своему усмотрению, мы любой работе рады!
– Да благословит вас Господь, милорд. – Эмма Вест, наконец, подняла на графа свои глаза, полные благодарности. – Спасибо вам, милорд, мы с радостью будем служить Вам! – продолжая кланяться, они вышли.
Через несколько минут снова раздался стук в дверь – Джобс привел Жюли.
– Проходите, мисс, – граф вышел из-за стола и направился к ней навстречу. – Присядьте вот сюда, – указал он рукой на диван. – Она спит? – граф кивнул в сторону ребенка.
– Нет, она недавно поела и пока не спит, я не стала ее укачивать, чтобы вы могли посмотреть на нее и познакомиться, – Жюли говорила с сильным акцентом, и Джон едва понимал ее. – Вот, посмотрите, – она откинула край пеленки, и Джон увидел маленькое личико. Огромные глаза смотрели прямо на него, ему даже показалось, что его очень внимательно рассматривают. Он пытался угадать черты Генри или Кэтрин, но ничего не видел.
– Я думал, что маленькие дети все время плачут, – задумчиво сказал он.
– Изабель – очень спокойная девочка, она плачет только тогда, когда хочет есть или когда у нее мокрые пеленки. Она уже умеет улыбаться, – Жюли посмотрела на графа и улыбнулась сама.
– Мисс Монсера, вы хотите остаться с девочкой? Или хотите вернуться домой? – спросил Джон.
Жюли посмотрела на Изабель, провела пальцем по щечке ребенка и подняла глаза на графа:
– Леди Кэтрин просила меня не оставлять Изабель, но Англия так далеко от моего дома. Я знаю: вы, месье, очень хороший и очень хорошо будете заботиться о моей Изабель. – Она снова погладила девочку. – Я хочу вернуться домой, во Францию, к своей семье.
– Конечно, – сказал граф, – я все устрою, только прошу вас задержаться на несколько дней, пока я найду новую няню. – Жюли кивнула и снова улыбнулась ему.
– Мне нужно идти, Изабель пора спать. – Она поднялась с дивана.
– Да, конечно, идите.
Жюли вышла. Джон с глубоким вздохом опустился на диван, оставшись наедине со своими мыслями. Нужно покопаться в списке дальних родственников, наверняка у него есть какая-нибудь старая дева, которая займется девочкой. Эта мысль его немного успокоила. До прихода Рамзи оставалось несколько часов, а дел было по горло.
* * *
К двум часам, как и обещал, пришел лорд Рамзи. В руках у него был саквояж. Расположившись в кресле возле камина, он открыл его, достал бумаги и передал их графу. Потом со дна саквояжа достал шкатулку и тоже протянул ее Джону.
– Вот, в общем-то, и все, что я должен был передать вам, – сказал Рамзи. – Есть еще кое-какие личные вещи, принадлежавшие мистеру и леди Амстридж. Я пришлю их позже.
Джон отложил документы в сторону, понимая, что они требуют пристального внимания, и взял в руки шкатулку. Это была простая деревянная вещица, ничем не примечательная. Похоже, ее изготовил человек, который не очень владел мастерством резчика по дереву. Как и предполагал граф, там лежали драгоценности. Их было не очень много. Нить жемчуга, пара сережек к нему, рубиновая брошь в россыпи бриллиантов, несколько колец и перстней. Ничего особенного. Он закрыл шкатулку и вопросительно посмотрел на Рамзи.
– Граф Харткейвуд, я знаю, что вы хотите узнать, и расскажу вам все, что смогу, но должен вас предупредить, что разговор наш строго конфиденциален. Я работаю в военном министерстве, и мистер Амстридж работал на нас. – Рамзи сделал паузу, увидев удивление на лице графа. – Вы знаете, что Генри до семи лет жил во Франции; отец у него был англичанином, а мать – француженка из довольно древнего и знатного рода. Когда старший мистер Амстридж женился на ней против воли своей семьи, они были вынуждены покинуть Англию. После его отправили в школу. Его отец настоял на получении образования в Англии, там вы с ним и познакомились, ведь так? – лорд Рамзи вопросительно взглянул на графа.
– Да, – ответил граф и сжал рукой свой лоб, – мы сразу подружились.
– Со связями его семьи, с идеальным французским он был идеальным кандидатом для работы во Франции. Поэтому когда я предложил ему должность, он с готовностью согласился, и примерно год назад он и леди Кэтрин уехали в Париж.
– Теперь понятно, почему от него так долго не было вестей.
– В силу многих причин я не могу вам рассказать ничего о его работе в Париже. Генри был идеальным кандидатом, потому что в министерстве никто его не знал, кроме меня и несколько доверенных лиц.
– Так чем же он занимался во Франции? Я – его лучший друг, Генри доверил мне свою дочь, и я думаю, что имею право знать.
Джентльмен задумался.
– Я не могу. Скажу только, что не ошибся в мистере Амстридже. – Снова повисла пауза. – Генри выполнил свою работу. Три недели назад я выехал на встречу с ним. Моей задачей было переправить их обратно в Англию, но я не успел. – Рамзи замолчал, лицо его было напряжено, руки сжались в кулаки. – Когда я пришел на место встречи, Генри был смертельно ранен, но еще дышал. Поверьте, лорд Харткейвуд, для меня это не просто потеря агента – для меня это личная потеря. Если бы я только пришел на пять минут раньше… Заклинаю вас молчать о том, что узнали от меня!
Граф встал, подошел к столику, на котором стоял графин с бренди и налил два бокала.
– Не беспокойтесь.
– Он в вас не ошибся. Есть еще одна вещь: когда Генри умирал у меня на руках, он протянул мне это, – Рамзи достал что-то из кармана и протянул Джону. – Он пытался что-то сказать, но не успел. Я думаю, он хотел, чтобы я отдал это его жене, но теперь вещь принадлежит его дочери.
Граф посмотрел на предмет в своей руке: это оказался амулет овальной формы из золота на золотой цепочке, достаточно большой. Посередине искусный мастер вделал крупный рубин, по периметру шли более мелкие рубины, а между ними – мелкие бриллианты. Его нельзя было назвать изящным украшением: он скорее подходил мужчине, чем женщине.
– Я передам ей его, когда придет время, как, впрочем, и другие драгоценности. – Джон положил украшение в шкатулку и добавил: – Через несколько дней мы все переберемся в Валлистоун, это мое поместье в графстве Суррей. При необходимости пишите мне туда. Перед отъездом я отдам документы, которые вы мне передали, своему поверенному. Если у меня возникнут вопросы, я сообщу вам. И да, я найду применение для слуг Генри, не переживайте по этому поводу.
Рамзи ушел, а граф еще долго просидел в кабинете, пытаясь осмыслить случившееся. В голове засела мысль: как быстро меняется жизнь.
Глава 2
1817 год
1
Граф Харткейвуд стоял у себя в библиотеке и смотрел в окно. Эта часть комнаты была особенной: когда-то, по всей видимости, здесь был балкон, но потом его решили застеклить, и получился своеобразный альков. Он выступал на фасаде дома примерно на метр. Это место в библиотеке ему нравилось не только потому, что здесь можно было уютно расположиться в кресле с книгой в руках или приятно посидеть днем с чашечкой чая, когда солнечные лучи беспрепятственно проникают сквозь огромные окна и согревают своим теплом.
Ему нравилось еще и потому, что из этого окна открывался прекрасный вид не только на сад. Отсюда прекрасно была видна подъездная дорожка к главному входу здания, а если посмотреть направо, то просматривался вход в дом со стороны кухни, и было видно, что творилось на заднем дворе.
И сейчас граф с увлечением наблюдал за своим девятнадцатилетним племянником Джейсоном, который отчаянно флиртовал с деревенской женщиной. Бриджи из кожи буйвола идеально сидели на нем, высокие сапоги были начищены до зеркального блеска. Распахнутый ворот белой рубашки открывал могучую шею. Он гарцевал вокруг нее как молодой жеребец.
Та была молода – не больше двадцати пяти, и светлые кудрявые волосы, яркие красивые губы, пышная грудь – это, по всей видимости, сводило Джейсона с ума. Он что-то рассказывал ей, девушка смеялась от души, запрокинув голову. Она сидела на телеге; скорее всего, она приехала с отцом или даже с мужем, потому что мужчина, который выгружал что-то из телеги и заносил в кладовку возле кухни, каждый раз грозно посматривал то на нее, то на Джейсона. Один раз он даже прикрикнул на свою спутницу, и она скромно опустила глаза, но как только мужчина скрылся в кухне, игра возобновилась. Джейсон что-то шепнул ей на ухо, и девушка залилась смехом, потом она наклонилась к нему, отчего ее грудь чуть не вывалилась из корсета, и тоже что-то шепнула ему в ответ.
Эту игру граф знал наизусть.
– Эх, молодость, – усмехнувшись, вслух произнес Джон. Он уже хотел было отойти от окна, но заметил краем глаза движение внизу возле кустов роз. Он присмотрелся и увидел Изабель. Она стояла на четвереньках, наполовину зарывшись между густо растущими розовыми кустами.
Девочка явно следит за Джейсоном, догадался граф. Он с интересом решил понаблюдать за ней. Посмотрев туда, где только что видел племянника, он заметил, что телега укатила, а Джейсон с довольным лицом направлялся по дорожке как раз в сторону Изабель. Та, сообразив, что ее вот-вот застукают за подглядыванием, попыталась вылезти из кустов, но это оказалось не так просто: платье зацепилось за куст. Пока она там барахталась, Джейсон уже сравнялся с ней. Увидев девчушку, он остановился, рассмеялся и стал помогать Изабель выбираться из ловушки.
– Ах, мой дорогой племянничек, – произнес граф себе под нос, – похоже, ты уже не охотник, а добыча. – Джон как-то хитро захихикал и от удовольствия потер ладони.
Сегодня с утра все шло как нельзя лучше. Разговор с Джейсоном, который он планировал вот уже несколько месяцев, прошел весьма продуктивно. Когда граф сегодня утром сидел в кабинете в ожидании племянника, он в который раз репетировал в голове их разговор. То, что он задумал, казалось ему великолепной идеей, и сейчас он должен был вложить эту идею Джейсону в голову. Идея была проста: он хотел, чтобы Джейсон в свое время женился на Изабель, посчитав девочку прекрасной партией: она из знатной семьи, от матери унаследовала титул графини МакЛахен и красивое поместье в Шотландии, благодаря грамотному управлению ее состояние приумножается с каждым годом, а когда вырастет, то она станет красивой женщиной. И самое главное: ему не придется вывозить Изабель в свет на поиски мужа, а учитывая, что она богатая наследница, хлопот с этим предвидится ох как много.
Если же он договорится с Джейсоном, всей этой суеты можно будет избежать. Он даст Джейсону десять лет, в течение которых парень сможет жить как его душе угодно, но по истечении отведенного срока должен будет жениться. Изабель будет к тому времени двадцать лет – многовато, конечно, для девицы на выданье, но с учетом того, что она уже будет помолвлена, это нормально. Они будут прекрасной парой. Оставалось лишь договориться с Джейсоном.
* * *
Когда же племянник вошел в кабинет и удобно расположился в кресле напротив, граф несколько растерялся и никак не мог придумать, с чего начать:
– Я вижу, ты весело проводишь время, – начал граф.
– Да, даже не представлял, насколько весело может быть в деревне, – усмехнулся Джейсон и с довольным видом добавил: – Жаль только, что никак не удается выспаться.
– Что ж, я рад за тебя. Признаться, когда мне было столько же лет, сколько тебе, я мог не спать по несколько суток подряд. Только будь осторожен, у деревенских мужиков крепкие кулаки, – серьезно добавил граф, однако глаза выдавали его: в них Джейсон увидел искорки смеха.
– Зато я быстро бегаю, – рассмеялся Джейсон, и добавил: – Ты хотел со мной поговорить, дядя?
– Да, – протянул Джон. Помня о вспыльчивости племянника, он решил начать издалека. – Видишь ли, я решил, что ты уже достаточно взрослый, чтобы подумать о своем будущем – ну и не только о своем, – но и о будущем нашего рода. – Граф смотрел, пытаясь понять, готов ли Джейсон к разговору или нет.
– Что ты имеешь в виду, дядя? – лицо Джейсона не выражало никакой тревоги, лишь смешинки плясали в глазах и едва сдерживаемая улыбка.
– То, что не за горами время, когда тебе придется думать о наследнике. – Джону показалось, что племянник настроен недостаточно серьезно.
– Ты считаешь, что мне уже пора жениться? – несколько испуганно спросил Джейсон.
– Ну что ты, конечно, нет, – успокоил его Джон. – Ты еще слишком молод для женитьбы, хотя твой отец женился, едва ему стукнуло двадцать. Может, в твоем сердце уже поселилась какая-нибудь юная дева?
– Не-е-е-т, – протяжно отозвался Джейсон, – я точно еще не готов жениться и, наверное, еще не скоро буду готов, – он засмеялся и настороженно посмотрел на дядю.
Что это он задумал, подумал Джейсон. У него на этот счет был свой план. Во-первых, он не собирался ни в кого влюбляться. Любовь – достаточно жестокая штука. Именно любовь убила его родителей – так он считал. Мама осталась с отцом, потому что любила его, не хотела его покидать, а отец не нашел в себе силы отослать ее. Зато они нашли силы отослать его.
По спине пробежал знакомый холодок от неприятной и страшной мысли, что родители его любили недостаточно сильно. Поэтому он решил, что, когда придет время, он, естественно, женится, но ни о какой любви даже не подумает. Будет руководствоваться главным: чтобы невеста подходила по всем параметрам, чтобы была благородного происхождения, желательно с хорошим приданым, и желательно красивой, хотя это не обязательное условие.
Во-вторых, он не хотел играть в эти игры благородного ухаживания, потакать капризам невесты и ее родственникам, прислушиваться к мнению света и выполнять прочие условности. Поэтому Джейсон выбрал для себя короткий путь: он решил, что женится на Изабель где-то лет через пятнадцать.
В-третьих, если он сейчас объявит о помолвке, то смело может развлекаться в Лондоне, не боясь попасться в брачные ловушки, которые расставляют незамужние девицы и их мамаши. Он будет помолвлен и, соответственно, для них недосягаем.
