– Ты чё?! Живых нельзя класть к мёртвым! – с суровым видом заявила Настя появляясь рядом.
– Знаю! – тихо пробормотала я, но призраки уже исчезли во избежание конфликта с ранговыми.
Я сунула фото в карман. Положила Владу у изголовья медведя, отчего его бабушка всхлипнула. Ранки на голове мальчишки просматривались через грим. Всё же у гримёра руки из задницы!
Погладив мальчика по ручке, я вздохнула.
– Я сделала, что ты просил. Тебе пора идти! – опять вздохнула и отошла.
Работяги подошли к гробу отца Влада и накрыли гроб крышкой, фиксируя её болтами. Держащаяся до этого момента бабушка не выдержала. Её ноги подкосились, руки в отчаянии сжали холодную сырую землю, а плечи затряслись от рыдания. Она начала выть. Очень жутко. Так воют плакальщики на похоронах. Я почему-то вспомнила жуткий вой собаки утром и передёрнула плечами. Это собравшихся обступили ранговые, и с удовольствием «подтягивали» энергию толпы.
Я протиснулась, выходя из скопления людей, дабы не подпитывать духов. Став позади, наблюдала, как гробы заваливают замерзшими комьями земли.
Ничего! Золотистое свечение обычно говорит о том, что Дух может перейти в мир иной… И?
Где. Золотистое. Свечение?!
Я отошла ещё дальше от людей, подметив, что устанавливают кресты. Взялась за лоб, как будто мне это что-то даст:
– Не понимаю… Что не так?!
– Это не его последняя воля? Странно, – удивилась Настя, появляясь рядом.
– Что тебе нужно, надоедливый мальчишка, – принялась трясти Ира бедного паренька.
– Перестань. Он в шоке. Только что побывал на собственных похоронах. Забыла, как это неприятно?! – напомнила Катя.
Ира задумалась и созналась:
– Это было больше двадцати лет назад. Вполне привычно ходить сквозь стены и пугать соседей.
– Попытайся вспомнить, что тебя беспокоило в момент смерти. Почему не ушёл вместе с родственниками? Что тебя держало? – уставилась я на Влада, словно хотела залезть к нему в мозги и покопаться там.
– Я честно не знаю, – сознался он.
Спонсор моего сегодняшнего настроения – тяжкий вздох. Очередной тяжкий вздох!
– Всё, что ты просил, я уже выполнила. Пока ничем не смогу тебе помочь! Можем попробовать завтра ещё раз посмотреть момент смерти.
– Ага, – кивнул грустно мальчик. – Но что делать сейчас?
Этого я уж точно не знала. Я предложила Владу пойти со мной. Поживёт у меня, пока буду думать, как ему помочь. Или Влад может остаться здесь среди ранговых. Он тут похоронен и имеет право здесь находиться. Станет ранговым. У них срок пребывания от десяти до пятидесяти лет. А потом их забирает «Свет», и они уходят, пересекая «черту».
– Соглашайся. Я, например, жалею, что не стала в своё время «ранговой». Сейчас бы уже попивала вино на брудершафт с Цоем в мире ином, а не терпела тупое зудение некоторых блондинистых личностей.
– Или бы ещё лет тридцать тусила на кладбище с бомжами, алкашами и незнакомыми «ранговыми», наблюдая, как твоя могила зарастает травой, потому что к тебе никто не приходит, – произнесла блондинка, презрительно сузив глаза.
– Я лучше пойду с тобой, – сказал Влад, немного надувшись, что предложила остаться здесь.
Я грустно улыбнулась:
– Как пожелаешь, – и засунула руки в карманы. Правая рука нащупала плотный кусок бумаги. – О, кстати… – вспомнила о фотографии. – Это было в твоей игрушке. Что мне делать с этим? – поинтересовалась я, демонстрируя Владу фото девочки.
Влад всматривался в фото очень долго. Наконец, глаза его расширились, и он изумлённо воскликнул:
– Это же…
– Кто? – нахмурила я правую бровь.
Мальчишка воспарил. Я надеялась, что всё-таки к свету, но нет. Его лицо застыло рядом с моим. Я молча моргнула и продолжила взирать, не понимая действий.
– Спасибо. Ты очень добрая! – произнёс Влад. Широко расставив руки, он… влетел в моё тело.
Маленький гадёныш! Я-то решила, что он хочет меня обнять… что по ощущениям тоже плохо, но…
Вероятно, моя оболочка привыкла быть «общежитием». Вместо привычного холода я почувствовала, как моё тело «поглотило» дух Влада. Сильное давление в груди и ощущение, будто голову раскололи напополам.
– Что ты… делаешь? – спросила я, схватившись за виски обеими руками.
Перед глазами всё плыло.
– Тася, Тася, – перед лицом возникла обеспокоенная физиономия Кати, – ты слышишь меня?
Всё расплывается…
– Чё происходит? – спросила Настя с недоумением.
– Мальчишка вселился в тело Таиски, – с интересом заглядывала Ира мне в лицо.
– Сча я его вышибу! – пообещала Настя, но прошла сквозь меня. Ещё раз. И ещё…
Всё такое мутное… Как же плохо!
– Чёт не получается, – нахмурилась Настасья и снова прошла сквозь меня, – не выходит задержаться в теле. Она не пускает! – возмущённо воскликнула рокерша.
– Тася, – обратилась Катерина, – слушай меня внимательно! Оставайся в сознании. Слушай мой голос! Ты должна собрать все мысли и вышвырнуть мальчишку из тела. Ты слышишь?!
– Я… не могу, – просипела я.
– Она не может! – констатировала факт Настя, взмахнув одной рукой в воздухе, – дай-ка, я ещё раз попробую…
– Прекрати! Ты не помогаешь, – окликнула её Катя, – Тася! Оставайся в сознании. Слышишь…
– Что у вас? – перед лицом появилась физиономия утопленника. Меня колбасило ещё больше. – Какая забавная ситуация, – рассмеялся ранговый булькающим смехом.
– Ты знаешь, что можно сделать?
– Она должна разрешить «свежаку» нахождение в теле, иначе может выпасть из оболочки надоооолго! – протянул он, явно получая удовольствие от моих мучений.
– Прошло не так много времени с того момента, когда мальчишка к ней «подселялся». Если он снова подключится к её сознанию, то изъять его будет оч сложно… Кому я это всё говорю вообще? – махнула на него рукой Ирина, наблюдая, как я падаю в междурядье могил и ползу к ограде.
– Эй, спасательница «свежаков», – донёсся голос сквозь противный гуд в ушах, – если хочешь, чтобы пацан выбрался из твоей оболочки, расслабься и дай ему сделать то, что он хочет…
Мне удалось доползти до ограды и, усевшись, опереться на неё. Именно в этот момент почувствовала, как тело перестало подчиняться. Мои мысли больше не подвластны мне.
Ту-дум… ту-дуум… ту-дууум… сердцебиение начинает замедляться.
Горечь, отсутствие мыслей…
Темнота медленно застилает глаза. Страх, обнимаемый равнодушием, ослабляет хватку. И, наконец, прекрасное безразличие, за руку пришедшее с темнотой.
Темнота и безразличие… как же они прекрасны!
Глава 6
Ненавистный и привычный звон в ушах.
По телу будто прошлись топором, и оставили торчать в темечке.
Тошнота… Я ушла? Или уже вернулась?!
Не-на-вижу это чувство! Как и свою жизнь…
Почему я не могу жить обычной, скучной жизнью? В обычной семье. И быть нормальной! А вместо этого…
Щеку что-то невыносимо кололо. Что-то неприятное. Влажное. Не хочу знать, что это, но придётся.
Тело всё ещё нервно подрагивало от «перехода».
– Эй… – донёсся голос. – Слышишь меня? Очнись.
Не хочу!
– Иди на мой голос…
Не хочу!
– Да очнись ты!
Как назло, зрение и осознание послушались, приходя в норму.
Бледное окровавленное лицо покойницы нависало надо мной.
Я истошно заорала.
Мой зычный визг разнёсся по погосту, пока я долго понимала, что это просто Иркина физиономия.
– Что ты орёшь?! – возмутилась она, поковырявшись в ухе. – Я чуть второй раз не померла.
Я лежу…
– А где это я? – приподнимаясь на локте, принялась озираться.
Настя виновато почесала затылок и ответила:
– На кладбищенской помойке.
– Как так вышло? – удивилась я, снимая с шеи ленту «Вечная память».
– Наверное, пацан решил, что тебе здесь самое место! – предположила Ирка и тут же заржала.
– Тупая шутка! – огрызнулась Настасья.
– Сама ты тупая!
– Ну и шуму вы тут наворотили, – хмыкнул утопленник.
– Этот маленький мерзавец засел в твоей оболочке, – начала высказываться Ира, отбирая лидерскую позицию – затем подошёл к своей бабуле и перепугал всех.
– Что он натворил? – откинув от себя венок «помним, любим, скорбим», я осторожно принялась спускаться с небольшого холма выцветших и отсыревших искусственных цветов, источающих тонкий аромат плесени.
– Я бы на твоём месте выяснил это позже, – посоветовал ранговый и кивнул себе за спину.
– Эй, ты. Стой! – донёсся крик, а я повернулась посмотреть, кто это.
Уверенной, настойчивой походкой в мою сторону направлялся какой-то мужик. Точный возраст не скажу, на голове незнакомца был капюшон. Хоть мужчина и находился далеко, что-то подсказало: он чертовски зол.
– О… Боже, какой мужчина! – умилилась Ира в притворном смущении приложив ладони к щекам.
– Да вообще никакой, – без интереса проворчала Настя.
– Мне кажется, он недружелюбно настроен, – тактично выразилась Катерина.
– Ярость так и пылает. Ах, какой темперамент! – восхитилась Ирина, а я решила не узнавать его темперамент и что незнакомцу от меня нужно в целом.
– Он определённо к тебе. Я бы на твоём месте быстро убегал! – посоветовал ранговый, залившись хриплым булькающим смехом.
Незнакомец стремительно приближался, так что я последовала совету рангового и рванула к выходу кладбища. Топот ботинок позади слышался подозрительно близко. Я оглянулась и очень зря! Непонятный преследователь почти схватил мой капюшон, когда я заорала. От неожиданности незнакомец поскользнулся и шлёпнулся. Мне же некогда было выяснять, больно ли он ушибся или норм. Я бежала во все лопатки. Мне так казалось. Но Настюха сбила весь настрой, засмеявшись своим мокро-тряпковым смехом. Я принялась смеяться с того, как смеётся она, а это очень сбавило темп и позволило мужику опасно приблизиться.
– Прекрати ржать, иначе он тебя догонит и убьёт! – заорала Катя.
Вряд ли незнакомец преследовал меня именно с этой целью. Вероятно же, что у него были совершенно другие мотивы, которые я тоже не собиралась выяснять. Потому послушно заткнулась и поднажала в беге.
Чёрт! Надо начать бегать!
