– Как я уже говорил, сейчас наша сила на уровне тех времен, когда иртханы свободно оборачивались драконами. Это приводит к тому, что эхо защитных полей распространяется все дальше, сжимая границы обитания драконов. Земель, пригодных для их жизни, становится все меньше.
– То есть вы хотите сказать, что…
– Если продолжится в том же ключе, драконам будет негде жить.
Вскинул руку тощий, угловатый парень из Балт-Лар-Сити.
– Но поле же неизменно! – воскликнул он, когда Рэйнар ему кивнул. – Оно окружает города, а пустоши не трогает.
– Пустоши накрывает эхом, – повторил Рэйнар. – Там, куда доходят отголоски защиты, драконы не могут существовать. Не могут создавать пары и семьи, для них это все равно что для вас постоянно находиться в комнате, где играет тяжелый рок или звучит сирена. С каждым годом это «звучание» сжимает рамки их обитания, запирая зверей на тесных клочках земли.
Я почувствовала на себе пристальный взгляд Рихта и поняла, что грызу ногти.
Точнее, почти отгрызла один на указательном пальце. Пришлось сделать вид, что я просто потерла губы, и снова уставиться в визор.
– Возвращаясь к тому, что я хотел сказать. Если так пойдет и дальше, драконов не станет.
– Совсем? – снова поднялась рыженькая.
– Совсем.
– Как скоро это произойдет?
– В течение двадцати, может быть, тридцати лет.
Последнее заявление встретили тишиной.
Такой тишиной, что чей-то судорожный вздох в зале показался чуть ли не вышеупомянутым тяжелым роком.
– Поэтому мы с женой сейчас обращаемся к вам, – я почувствовала, как по коже прошел мороз, от его странных, пугающих слов. Особенно кода Леона чуть шевельнула рукой (этот жест невозможно было заметить, если не смотреть на нее очень внимательно), коснувшись кончиками пальцев тыльной стороны ладони мужа. – Ко всем жителям Аронгары, от имени Совета. Решение, которое нам предстоит принять, мы будем принимать вместе. В ближайшее время состоится голосование, в котором примет участие каждый житель Аронгары старше шестнадцати лет.
Леона волнуется, это было заметно по слишком прямой спине и прямому, очень серьезному взгляду. В принципе, это все легко можно было принять за официальность, если не знать мою сестру. Ну а если знать, то станет понятно, что она никогда не будет сидеть так неестественно спокойно в такой важный момент.
– О каком решении речь? – спросил репортер из Балт-Лар-Сити.
– О решении отключить защиту над городами.
Пресс-конференция закончилась ближе к полуночи по Мэйстону, потому что после такого заявления Рэйнару и Леоне еще долго пришлось отвечать на вопросы. В частности, о том, что уменьшать интенсивность щита бессмысленно, поскольку это все равно что его снять. Что закрывать города с помощью технологий без магии невозможно, потому что ни один энергоресурс не сможет круглосуточно выдерживать такие щиты. О том, что драконы не станут нападать на людей без причины, и что возможность предупредить налет в современном мире держится не только на защитном поле.
– Сомневаюсь, что большинство голосов будет «за», – сказал Рихт, выключая визор.
Возбужденный Ленард умчался к себе, общаться и обсуждать новость с друзьями, а мы остались одни.
– Почему сомневаешься?
– Потому что люди привыкли к тому, что драконы опасны. Слишком долго иртханы держали такую линию.
– Они не держали, – попыталась возразить я, но Рихт приподнял бровь.
Ладно, держали.
Чтобы удержать власть, не стоит рассказывать о том, что по ту сторону щита обитают пушистые пуськи, которые даже не кусаются, если их сильно не разозлить. Ладно, Рэйнар выразился иначе, он говорил, что драконы нападают только если чувствуют угрозу, но если будет принято решение отключить щиты, цепи смотровых башен на границе с городами превратятся в непроходимый кордон. Любой тревожный сигнал поднимет вальцгардов и боевую технику в любую минуту. Дежурства на границе с пустошами будут, как в древности, и так далее, и тому подобное. Если честно, они с Леоной столько всего говорили, что в голове у меня сейчас была сплошная инфокаша.
В одном я была точно уверена: не хочу, чтобы драконы исчезали.
Не хочу, чтобы они страдали от щитов, потому что при всей моей любви к тяжелой музыке я бы свихнулась, если бы слушала ее постоянно.
– А ты что скажешь? – внимательно посмотрела на Рихта.
– Ну, мой голос будет за отключение. Точнее, был бы.
Ах, да. Я совсем забыла, что он в Аронгаре только по поводу съемок.
– Как думаешь, если такое началось, это происходит по всему миру?
– Думаю, да, – он кивнул. – Просто не каждый возьмет на себя смелость заявить о таком.
Смелость, да. И ответственность.
Не представляю, чего это стоило Рэйнару, зато отлично представляю, почему Леона не брала трубку. Точнее, почему она вообще выключила мобильный.
Смартфон пиликнул сообщением от Имери.
Я вздохнула, потому что прочитала его с десятого раза, защекотав дисплей и палец до нервного тика: «Нет, ты представляешь?»
– Как думаешь, к чему стоит готовиться? – спросила у Рихта.
Я бы спросила у Леоны, но прекрасно понимала, что ей сейчас не до меня. Вот совсем.
– К холодной войне с Ферверном.
– Ферверн тут при чем?
– У них гораздо более жесткая политика в отношении открытости людям.
– То есть они бы о таком промолчали?
– Подозреваю, что молчат.
– То есть им без разницы, если драконов не станет?
– Думаю, да. Учитывая, что подводных фервернских драконов эхо полей не касается, своей власти фервернцы не лишатся, даже когда умрет последний снежный или ледяной.
Про подводных фервернских драконов в школе был целый параграф. Я бы сказала, его надо не в зоокурс для средней школы включать, а в страшилки с рейтингом. Эти звери в полтора раза крупнее всех остальных, обитают в ледяных водах и выглядят как оживший кошмар зообилога или даже бывалого драконолога. Шипастый небоскреб с плавниками, которые легко превращаются в крылья, прозрачными глазами и когтями размером с флайс. Радует только то, что на поверхность они выходят крайне редко. Не радует то, что они в воздухе и в воде чувствуют себя одинаково, как дома.
– Откуда ты столько знаешь про Ферверн?
– Отец интересовался этой страной и их политикой. Ругался не по-доброму, говорил, что люди там еще более бесправные, чем в древности или во Времена Погасших Костров. Сейчас в Хайрмарге живет мой лучший друг, и впечатления у него примерно те же.
– Тогда почему он там живет?
– Уровень жизни, – Рихт усмехнулся. – По сути, если ты не родился на залежах драгоценных металлов, в Лархарре ловить нечего.
Да, Ферверн и Аронгара вечные соперники. Две страны, отмеченные сильными линиями правящих, перегнать которые по уровню жизни и безопасности пока не удавалось никому.
Мы замолчали.
Я крутила в руках телефон и думала о том, с чего начать несостоявшийся разговор, но за меня его начал Рихт.
– Танни, тебе вовсе не обязательно решать прямо сейчас. И напрягаться по этому поводу тоже необязательно.
– С чего ты взял, что меня это напрягает?
– С того, что ты пришла ко мне вместе с Ленардом.
Железный аргумент.
Поднялась, наконец-то сунув руки в карманы. Карманы – это счастье.
– Рихт, мне просто нужно время. Нужно время, чтобы к этому привыкнуть, понимаешь? Не знаю, как у тебя складывались отношения, но у меня с парнями был полный ноль, если не сказать минус. Я не умею быть с кем-то. Я никому об этом не говорила до тебя, и не уверена, что скажу кому-то еще…
Рихт поднялся так же стремительно, как надвигается ураган.
Шагнул ко мне вплотную, но облапать не попытался, за что я сейчас была искренне ему благодарна.
– Я предложил тебе стать моей девушкой, но я не имел в виду, что ты должна решать это прямо сейчас, – он смотрел мне в глаза. – Я буду ждать, сколько потребуется, Танни.
Если бы это было кино, сейчас бы пустили романтическую музыку.
Я поймала себя на этой мысли и так же мысленно пнула себя под пятую точку. За внутренний цинизм.
– Погоди. Я не договорила. У меня была попытка построить нормальные отношения, но она закончилась полной задницей. Из-за меня, – я оттянула карманы, подавив желание покачаться с носка на пятку. – То есть был один нормальный парень, с которым мы почти сошлись. Точнее, могли бы сойтись. Мы с ним общались, нормально. Как с тобой. Я видела, что я ему нравлюсь, и … он, в общем-то, сказал мне то же, что и ты. Спустя пару дней я лизалась с другим на глазах у него. Знаешь…
Дерьмо.
Я замолчала, потому что не знала, что сказать еще. Та история с Тимом до сих пор сидела занозой где-то под сердцем. Да, я могла сделать это иначе, могла просто ему отказать, но на какой-то едва уловимый миг поняла, что он мне действительно нравится. У нас было много общего: нездоровое чувство юмора и тусовка 3D-графиков. В общем, я испугалась и поступила так, как поступила.
– А он?
– Что – он?
– Что он сделал, Танни?
– А что он должен был сделать?
– Лично я попытался бы выяснить, что за… – Рихт шагнул ко мне ближе. – Танни, ты в курсе, что сейчас ты пытаешься проделать то же самое? Так вот, со мной не прокатит. Я намерен сделать тебя счастливой, и я сделаю тебя счастливой. Хочешь мороженого?
Разрядить обстановку одной фразой – это по-нашему.
– С чего ты взял, что мороженое сделает меня счастливой? – фыркнула я.
Рихт укоризненно покачал головой.
– У меня четверо сестер, я же говорил, – он развернул меня за плечи и подтолкнул к мини-бару, где размещался встроенный планшет для заказа еды из ресторана. – Вперед.
Вперед не получилось, потому что мобильный снова задергался. Я успела только увидеть вызывающий номер «Леона-сестренка», когда дисплей мигнул и погас.
Судя по всему, навсегда.
Что такое не везет, и как с этим бороться. Судя по всему, мне стоит написать на эту тему книгу, и состоять она будет всего из одной страницы и одного слова: «Никак».
– Танни, что с твоим телефоном? – Рихт нахмурился, глядя на «сетчатый» дисплей, но ответить я не успела. В дверь не просто постучали, в нее заколотили, настойчиво так.
Мрачнея еще больше, Рихт направился открывать, и его не снесло в сторону только благодаря габаритам. Вальцгарды чеканным шагом промаршировали ко мне, один с телефоном наперевес.
– Почему вы сбросили вызов?
Нет, ну это уже…
Мне в руку сунули мобильный, прерывая мыслепоток.
– Ответьте. Звонок от первой леди.
Для тебя первой леди, морозильник ты ходячий. Тем не менее поднесла смартфон к уху:
– Леона?
– Танни, ты почему бросила трубку?!
– Я не бросила. У меня же телефон убился, помнишь?
– Ах, да.
Ах, да?! Мне очень хотелось задать вопрос, с чего за мной по пятам ходят два шкафа, но я удержалась. Не при Рихте же.
– Почему ты не у себя?
Ничего себе, вопросик.
– А должна?
– Сейчас – да, – заявила Леона.
– Сейчас?!
– Возвращайся к себе, я наберу через пять минут.
Она отключилась раньше, чем я успела высказать все, что по этому поводу думаю. Из чистого упрямства хотелось остаться в номере Рихта (честное слово, мне двадцать шесть, и я сама могу решать, где мне проводить вечера!), но желание поговорить с сестрой откровенно (в частности, об этом) перевесило.
