– Что вы – старый пердун! И что вы мне врёте.
– Кто это говорит?
– Девушка в кожаной куртке и невеста.
– Они и сейчас здесь?
– Да.
– Что они тебе говорят?
– Что я зря сказала о них. И что я для вас подопытный кролик.
– Ты им веришь?!
– Нет.
– А кому ты веришь?
– Вам.
– Правильно. Что такое? Почему ты смотришь в сторону? Тебе ещё что-то говорят? Кто?
Я внимательно посмотрела в мутно-серые глаза доктора. Они почему-то всегда напоминали глаза змеи. Внимательные. Вкрадчивые. И голодные.
– Что такое диссоциативное расстройство личности? – спросила я.
– Это… когда в одном человеке живёт много личностей, ответил мой психиатр.
– Почему вы приписали его мне? – хмуро спросила я.
Доктор снял очки, устало потёр переносицу. И вперился своими змеиными глазами, пригвоздив меня к стулу.
– Таиса… ты должна понимать. Я желаю тебе только добра! Твоё состояние очень плохое. Ты больна! Если я выпущу тебя за пределы больницы, ты не проживёшь в социуме и неделю. Ты не представляешь, какое зло творится ТАМ… – указал психиатр в сторону окна. Твоё поведение сильно отличается от поведения других людей. Тебя просто растопчут. Тебе станет ещё хуже. И нам придётся сильно потрудиться, чтобы привести тебя хотя бы в сегодняшнюю форму.
– Я хотя бы поправляюсь? – спросила я.
– Конечно! Ты делаешь значительные успехи.
– Когда я поправлюсь?
– Это зависит только от тебя. Мы прикладываем огромные усилия, чтобы ты как можно скорее выздоровела… что такое? Тебе опять что-то сказали?
– Нет, – перевела я взгляд на психиатра.
– Ты устала? Хочешь пойти в палату?
– Да.
– Ступай, – улыбнулся доктор, плотоядно сверкнув змеиными глазами.
Дыхание от этого перехватило. Я опустила взгляд и, стараясь не смотреть на дока, направилась к двери.
– Таиса, – позвал психиатр, – если тебя будет что-то волновать, говори медсестре. Если меня не будет в больнице, я предупрежу, чтобы мне звонили. Поняла?
Я угрюмо кивнула.
Рядом плелись Ира и Настя. Остальные галлюцинации были в палате.
Я не знала, как избавиться от них. Я пила таблетки, убивая организм до беспамятства, лишь бы только не видеть ИХ. Но они преследовали меня везде, куда бы я ни шла, сводя с ума и вводя заблуждение. Выбивая из-под ног и так тонкую веру на выздоровление. Вот и сейчас эти уродливые окровавленные фигуры, которых вижу только я, назойливо убеждали, что Александр Витальевич мне лжёт. И его мотивы далеко не добрые…
ГЛАВА 7
Жуткое треньканье разнеслось по моим шшшикарным апартаментам. Я не успела присесть и порадоваться, что дома. Что избавилась от мрачного обгорелого «победителя по жизни». Что меня не покусали собаки, от которых пришлось удирать во все лопатки. Ира с Настей вместо того, чтобы помочь, ржали как ошалелые и подстрекали собачек бежать быстрее. Всю дорогу до дома я не разговаривала с призраками и решила: выгоню всех на фиг! И вот мой зад был на полпути к дивану, а я сама облегчённо вдохнула спёртый воздух непроветренной квартиры. Но режим «какое счастье, я дома!» не был активирован.
Жуткий трень повторился.
О, психиатрия! Что это ещё такое?!
– Чё, оглохла? – поинтересовалась Дашка, парившая в воздухе над ухом. – В дверь звонят.
Это что-то новенькое!
В «дверь» не звонили уже лет десять. Звонок кто-то сорвал. На его месте из стены торчали оголённые проводочки. Все, кто хотел ко мне попасть, колотили либо по двери, либо по её ручке. Кроме Васечкина и Клавдии. Те знали, что дверь всегда открыта. Поэтому я так обалдела. Выглянула из зала и спросила шёпотом:
– Кто это?
– Какой-то незнакомый мужик, – ответила Дашка, поправляя рыжеватые кудри, не отрываясь от сериала.
– Мужик? – заинтересовалась Ира.
– Он живой и некрасивый. Не в твоём вкусе! – осекла невесту Настя.
– То, что живой – это не проблема! Это легко решается смертью. А вот то, что некрасивый – это беда… – принялась разглагольствовать Ира, а я сонно поплелась в коридор, подскочив от очередного треньканья.
На пороге действительно стоял незнакомый парень. Русые волосы, уложенные гелем в модную причёску, лёгкая щетина, намекающая на волевой характер (и на то, что он не любит бриться!), греческий нос, карие глаза с весёлым блеском, полные губы, обнажившие белоснежную улыбку…
Настя не права! Ему б в рекламе сниматься, а не на моём пороге стоять в жёлтой майке, модных джинсах и… серьёзно?
Если это очередной клиент, то…
Пока я размышляла, что неудобно по навалившему снегу гулять в сланцах, парень стоял и улыбался. Я мрачно перевела взгляд с его обуви на мою…
Сланцы прям один в один. Даже размер. Может, с одного завода и партии. Может продавались рядом и их разлучили при покупке… А вдруг эти сланцы проделали долгий путь, чтобы найти своих братьев по резине и сейчас кричат друг другу на своём сланском: «Братааан, я так рад снова тебя видеть!»
Ну что за бред лезет в голову?! Это от недосыпа…
Я невольно передёрнула плечами и насторожилась, раз незнакомец продолжал безмолвствовать.
– Привет, – произнёс парень вкрадчивым приятным голосом, похоже поняв, что если продолжит стоять и улыбаться, я просто закрою перед его носом дверь. – Извини, что беспокою. У тебя не будет штопора.
– Что? – переспросила я обалдело.
Неожиданный поворот событий. Ко мне заваливает незнакомый парень и просит…
– Штопор есть?
Я покосилась на бутылку белого вина в его руке, и отрезала весьма категорично:
– Нет.
Незнакомец перестал улыбаться, и даже растерялся.
– Ладно, извини, – выдавил он. – К кому-нибудь другому зайду, – сообщил он ненужную информацию.
Может это – обкуренный парниша, случайно зашедший в наш подъезд?! Это многое объясняет!
Парень уже давил на звонок 63 квартиры. Я непонимающе следила за его движениями. Он яро клацал звонок, будто кнопку лифта. Типа, если нажимать чаще и сильнее – лифт быстрее приедет. В его случае: прозвенит волшебный звон. Или хоть какой-то звон. Нет. Не прозвенит! Васечкин давно снял и продал звонок. И единственный звон, который можно услышать в подъезде, будут издавать стеклянные друзья моего лже-супруга в его пакете…
Только вспомнила о дорогом друге, как на пролёте второго этажа расслышала движения. Источник шума зигзагообразной походкой поднимался по лестнице, переставляя руки всё выше и выше, подтягиваясь по перилам и, таким образом, продвигаясь вверх.
Я привычно цокнула языком и покачала головой.
Васечкин остановился, наблюдая за тем, как парень в сланцах застыл возле соседской двери и взирает на Лытнёва. Покачиваясь, как подсолнух на ветру, Вася медленно моргнул и спросил:
– А ты кто?
Парень секунд пять разглядывал Лытнёва. Затем почесал подбородок, и уже собирался ответить, как Вася переключился на меня:
– О, Таська! – обрадовался Лытнёв. – А ты чё тут стоишь?
Я тоже понятия не имела, чё тут стою. Оттого и пристала к Васечкину:
– Судя по пакету: ты был в магазине.
– Ну, был, – кивнул Васечкин.
– И что купил?
– Так это… кофя тебе купил, – Васечкин полез в пакет.
Приложив некоторые усилия, достал из него пачку кофе и протянул мне. То, что в пакете не только кофе, выдал очевидный трень от стеклянных друзей. Впрочем, они всегда выдавали Васю, когда тот пытался как можно тише прокрасться мимо двери, чтобы не попасться мне.
– Ох, Вася, – покачала я недовольно головой. – Ну, раз закупился – делись!
Вася обречённо полез в пакет, достал бутылку водки и с тяжёлым вздохом отдал мне.
– Ещё одну.
– Да блин! Как они мне надоели! – вспылил Лытнёв. – Эти дармоеды бухают больше, чем я.
Затихший парень, с интересом наблюдающий за нашей перебранкой, случайно задел ручку двери 63 квартиры. Дверь с протяжным скрипом приоткрылась, а лицо незнакомца вытянулось от удивления.
– Я бы на твоём месте туда не ходил? – вкрадчиво посоветовал Васечкин. Настолько вкрадчиво, насколько ему позволял заплетающийся язык.
– Э-э-э, – задумался парень и поинтересовался. – Почему?
– Не заглядывай в незапертые квартиры! Там может оказаться чей-то труп…
Я посмотрела на абсолютно обалдевшего парня, на гогочущего Василия, и рассердилась:
– Вася, что за ерунду несёшь?! Не слушайте его, молодой человек. В этой квартире никто не живет, там просто куча хлама. Васечкин, у тебя есть штопор? – решила я быстрее закончить этот театр абсурда.
– Зачем он мне? – удивился сосед. – Я пью другие напитки…
– А если к тебе приходит друг с вином и вам нечем открыть бутылку?
– Тогда я сейчас наваляю этому другу по «щам», чтобы он не ходил и не спаивал честных девушек.
Василий и правда резво для своего состояния отлепился от перил и схватил за грудки многострадального стилягу.
– Вась, ты не так понял. Парень не ко мне пришёл, а к моему соседу…
– Какому соседу? – моргнул Васечкин. – Я здесь един… ик… ственный сосед. Ну и баба Клава ещё, – Вася закончил фразу, пару раз тряхнув парня.
– Мужичок, – парень отмер и намеревался раздуть конфликт, но я перехватила их внимание.
– Вася, вспоминай! – спокойно произнесла я. – В квартиру напротив меня переехал молодой человек. Это его друг. Как там тебя?
– Кирилл, – отозвался парень.
– Да. Кирилл пришёл попросить штопор, – терпеливо объясняла я.
Вася без слов отпустил стилягу. Взяв бутылку из его рук, с силой ударил горлышком по железному перилу. Горлышко отлетело от бутылки и со звоном разбилось где-то внизу. Лытнёв вернул бутылку ошалевшему парню не разлив при этом ни капли. Кирилл взирал на Васечкина глазами бешеной селёдки.
– В следующий раз в пакете винцо покупай! – посоветовал Лытнёв.
По-товарищески похлопав ошалевшего стилягу по плечу, Вася взмахнул на прощание рукой и зигзагообразной походкой продолжил свой долгий путь на пятый этаж. Стекляшки в пакете печально дзинькали, потеряв двоих из роты.
Я закрыла за собой дверь, оставляя парнишу стоять в изумлении на лестничной клетке и глубокомысленно пялиться вдаль. Вернувшись в квартиру, столкнулась с недовольными призрачными лицами.
– Серия закончилась, – трагически сообщила Ира, будто о чьей-то кончине.
– И? – не поняла я.
