Александр Сухов "Гром 1. Адаптант"

В штурманской рубке кроме вахтенных штурмана и матроса присутствовали капитан, радист и первый помощник капитана.

– Здравия желаю, товарищи офицера! Вызывали, Владимир Леонидович?

Несмотря на то, что от капитана ощутимо попахивало качественным спиртным, выглядел он вполне трезвым. Он протянул мне листок бумаги стандартного формата А4.

– Вот, Андрей, ознакомься и распишись внизу.

В отпечатанном на машинке тексте сообщалось, что одним из наших спутников была отмечена непонятная деятельность в точке с координатами примерно в пятидесяти милях от текущего местоположения «Механика Терехина». О характере и каких-либо проявлениях означенной деятельности ничего не было сказано. Лишь выдвигалось предположение об испытании потенциальным противником нового типа глубоководных аппаратов. В конце телеграммы было прямое указание следовать в означенное место, задействовав все средства визуального, акустического и радиоэлектронного зондирования.

Поставил дату время и подпись рядом с подписями начальника радиоузла и первого помощника и капитана под машинописным текстом и вернул бумагу Манделю.

После того, как получил капитанское напутственное: – Расчехляй, Андрей, свою шпионскую машинерию, – покинул рубку.

Уже через полчаса наш СРТМк выполнил коррекцию курса и мчался со скоростью десять узлов в нужном направлении. При этом бурун от гребного винта позволял предположить, что мы летим все тридцать. Наша славная научная четверка на юте с веселым энтузиазмом и матерком заводила за борт стрелу лебедки с висящим на тросе сканирующим оборудованием. Наконец стрела встала на свое место и была зафиксирована в рабочем положении. Виталий с Владимиром отправились в курилку. У лебедки остались я и Василий.

Я отпустил стопор и стал потихоньку вытравливать трос. Василий тем временем распаковал размером с приличный чемодан пульт управления и отслеживал показания датчиков. Данные от буксируемой гирлянды поступали на пульт мгновенно и в беспроводном режиме в виде ультразвуковых сигналов, снимаемых с погруженного в воду у борта судна специального устройства.

– Командир, термоклин горизонт сто-сто пятьдесят метров, прошли, – доложил Василий, и через какое-то время: – глубина двести метров можно производить первичный анализ данных.

Застопорил лебедку и подошел к чемодану. В показаниях обоих осциллографов ничего особенного не отмечалось. Прямая зеленоватая линия по центру и редкие вялые зубцы, периодически возникающие на экранах – переговоры китов. Писк динамика также был ровным. Все спокойно. Термоклин, иначе область резкого температурного скачка отсекает звуковые волны в слоях воды, расположенных выше и ниже. Поэтому поиск подводных лодок и иных глубоководных аппаратов потенциального противника возможен ниже означенной области, где нет помех от гражданских судов.

– Пройдись по диапазонам.

Дерюгин поколдовал над пультом, прямая линия сначала превратилась в практически правильную синусоиду, затем в сложную фигуру Лиссажу наконец вернулась в первоначальное положение. Звуковой сигнал из динамика также равномерно изменял частоту. На ленте самописца прямая линия, как ЭКГ у мертвеца. Никаких проявлений даже слабой глубоководной активности антропогенного характера.

– Голый вассер, – констатировал электронщик, и наконец поинтересовался: – Андрюха, чего хоть ищем?

Я пожал плечами.

– Если б знать. Наши что-то засекли из космоса. Предположительно глубоководный аппарат натовцев, может еще кого-нибудь. Никаких комментариев. Только приказали следовать в заданный квадрат с выпущенными приблудами. Сейчас будем вытягивать гирлянду и проверим что творится выше термоклина.

На горизонте от ста пятидесяти метров характер сигналов поменялся. На экране осциллографа появились многочисленные пилы, из динамика полились бодрые пересвисты и шуршания. Перья самописцев начали вырисовывать на ленте замысловатые зигзаги.

– Тут без стакана не разберешься, – задумчиво почесал репу Василий.

– А нам и разбираться не нужно, приложим ленты и аудиозаписи к отчету, пусть спецы на берегу изучают, может чего надыбают. Короче, Вася, заступаешь на вахту. Полчаса зондируем выше термоклина, полчаса ниже. Через два часа тебя сменит Виталий. Смена магнитофонных кассет и рулонов самописцев на тебе. А я в радиорубку на промысловый совет.

– Есть, тащ капитан-лейтенант! – электронщик в шутовской манере поднес ладонь ко лбу.

– Аатставить! К пустой голове руку не прикладывают.

Неожиданно что-то неуловимо поменялось в окружающей обстановке. Вроде как легкая тучка набежала на солнечный диск. Хоть еще пару минут назад в небе не было ни облачка. И легкое волнение за бортом как-то резко улеглось.

– Ёханый бабай! Гля, Андрей! – Василий указывал рукой мне за плечо, глаза его то ли от удивления, то ли от испуга стали размером с чайные блюдца. – Вот это балда!

Резко обернулся и увидел ЭТО. Огромный навскидку метров двести-триста приплюснутый к краям, будто соединили две суповые тарелки, серебристый диск парил примерно в трех кабельтовых от нашего корабля на высоте сотни метров. То, что он только что появился из океанских глубин, однозначно указывали скатывающиеся с его поверхности потоки воды. Тень от диска полностью накрывала наше суденышко, что стало причиной потемнения. И еще я заметил одну особенность. Область радиусом примерно в милю накрывал прозрачный купол переливчатый будто пленка мыльного пузыря.

Долго наслаждаться столь грандиозным зрелищем не получилось. По голове ударило будто крепкой дубиной. Тело потеряло чувствительность, и тут же оказалось лежащим на деревянном настиле промысловой палубы. Сознания не лишился, способности дышать к счастью тоже, а также не потерял возможности наблюдать за происходящим. Упал таким образом, что большая часть судна находилась в поле моего зрения.

Из приоткрытых иллюминаторов снизу по борту начали доноситься громкие человеческие крики. А из распахнутой настежь двери, ведущей в жилой отсек корабля, первым выскочил взъерошенный Матроскин – здоровенный судовой котяра и помчался с громким жалобным мявом куда-то в сторону бака. За ним появились с десяток крыс разного размера. Эти без размышлений дружно сиганули в воду. И лишь спустя некоторое время, из недр судна стали выскакивать ошалевшие люди. Отбежав на несколько метров каждый будто бы получал удар по темечку и пластом укладывался на палубу.

Сознание лишь фиксировало поступающую информацию, не углубляясь в какой-либо анализ происходящего. В голове царил сумбур и полное неприятие происходящего. Такого не бывает. Наконец рациональная часть моего сознания нашла более или менее правдоподобное объяснение. Похоже меня постиг солнечный удар, и все, что я наблюдаю является моим же собственным бредом.

Развить эту мысль у меня не получилось. По башке еще раз крепко прилетело, и я провалился в уютную тьму беспамятства.

Глава 2

В какой-то момент я ощутил себя висящим в темноте. Не было ни света, ни ощущения тела, лишь булькающие звуки доносились до сознания. Через некоторое время назойливое бульканье начало трансформироваться во вполне понятную речь, безэмоциональную, как будто говорила бездушная машина.

– Урхан, вот это улов. У парня интеллект зашкаливает за две сотни. И это без имплантов и нейросети. Это же отменная заготовка для административного Искина целой системы или корпорации. Да ему цены нет.

Готов поклясться, что этот язык не слышал никогда и понимать его не мог ни при каких обстоятельствах. Однако понимал и, вполне вероятно, мог на нем говорить. Во всяком случае, было у меня такое ощущение.

– Не суетись, Гниз, цена в этом мире есть у каждой, даже самой никчемной вещи. А за это «мясо» мы выручим не меньше корпа, а может быть и больше – это смотря кому толкать. Если госструктурам, много не дадут, а вот с корпорации какой-нибудь можно взять и полтора.

– Полтора миллиарда! – мне показалось, что в машинном голосе говорившего появились мечтательные оттенки, – Это же минимум по полсотне китов каждому на лапу только за одного дикого. А еще две дюжины белых и пять сотен, черных. У черных братьев хоть показатели не так высоки, как у белых ублюдков, что были сняты с последней лоханки, но тела прекрасны. Владельцы и владелицы гаремов устроят драку на аукционе.

– Ты, Гниз, слишком торопливый. Товар нужно доставить потребителю. Фронтир, сам понимаешь, место опасное.

– Что-то, Урх, в последнее время ты какой-то пессимистичный. Радоваться нужно и надеяться, что все будет хорошо.

– Понимаешь, приятель, предчувствия у меня не очень хорошие. Сердце поджимает и сны всякие снятся. Кошмары. Как бы не зря мы подписались на эту авантюру.

Теперь речь говорящих приобрела для меня эмоциональную окраску. Тот, что именовался Гнизом говорил по-юношески высоким голосом. Урхан, по всей видимости был мужчиной средних лет.

– Не гони, старина! – с явно выраженным оптимизмом в голосе сказал молодой. – Скоро «Счастливая Гангзара» прибудет на Таоро-Ва, и ты станешь не просто богатым арварцем, а очень богатым. Обоснуешься на какой-нибудь уютной планетке у теплого моря. Выкупишь у капитана пару тройку десятков диких. Станешь владельцем борделя – от туристов отбоя не будет. Женишься, заведешь кучу детишек и будешь жить легко и счастливо. Только налоги не забывай вовремя отстегивать и откаты местным бандюганам и чиновникам.

– Ну хватит болтать, отправляй всех белых в гибернаторы. Кэп доволен. Он категорически запретил морозить диких белых, чтобы чего не повредить в мозгах. А наших черных братьев меньших – по морозильникам, этим мозги не понадобятся.

Тут мое сознание вновь погрузилось во тьму…

Пробуждение было удивительно приятным. Во всем теле легкость, какую человек испытывает, избавившись от тяжелой болезни. Я вроде, как и со здоровьем все нормально, но, несмотря на вполне себе еще юный возраст, то здесь потянет, то там, то в животе кольнет, то зуб заноет. В последнюю неделю левый нижний клык покоя не давал. Но я терпел до берега. И вот оно счастье – никаких признаков былых недомоганий.

Открыл глаза. Приподнял голову. Осмотрелся. Лежу голый в неглубокой пластиковой ванне, похожей на половинку разрезанного вдоль яйца, зауженной частью к ногам. Тело наполовину погружено в розоватую полупрозрачную субстанцию, напоминающую кисель.

Вот они розовые сопли. Я и подумать не мог, что когда-нибудь в них искупаюсь. Мысль улыбнула.

Уровень киселя довольно быстро уменьшался. Покрутился, пошарил взглядом в поисках сливного отверстия, но такового не обнаружил. Стенки и дно ванны абсолютно гладкие без видимых щелей или каких иных отверстий, и понять куда утекает субстанция невозможно. Странно.

Затем осмотрел помещение, в котором находился. Навскидку пятьдесят квадратных метров, может чуть больше. Потолки высоченные метра четыре – четыре с половиной. Стены белые матовые. Полы кремового цвета. Дверей и окон не наблюдается. Достаточно яркий, но не раздражающий теплый свет льется как бы из глубины потолка.

Помимо моей ванны в разных местах насчитал еще шесть подобных штук. Только те были накрыты прозрачными выпуклыми крышками и походили на гигантские яйца. Удивительно, но все они висели над полом без видимой опоры. Перегнулся через борт, моя вроде также ничем не поддерживается. Попробовал раскачать, но ничего не получилось. Ванна была будто крепко прикручена к полу.

Больничка, вне всяких сомнений. Вот только смущало полное отсутствие специфических запахов, характерных для всех подобных заведений на Земле. И тишина, полная, неестественная.

Тем временем розоватый кисель полностью исчез, не оставив после себя никаких следов ни на стенках, ни на моем теле.

Хотел было выйти из ванны. Но тут как по мановению волшебной палочки рядом с моим ложем возникла симпатичная девушка в халате медсестры. Вылитая Орнелла Мути из «Укрощения строптивого».

Блин, а я голый. Панически попытался вжаться в дно ванны, чтобы не смущать красотку видом некоторых частей моего обнаженного тела.

Однако тут же пришло осознание факта, что знаменитой итальянке тут попросту неоткуда взяться. Неужели я по-прежнему валяюсь в отключке, и меня посещают всякие видения? Вообще-то против Орнеллы я ничего не имел, пусть посещает и почаще, хотя бы в грезах и снах, в живом виде мне с ней встретиться не светит. Я хоть и не урод и при росте в сто девяносто см. имею хорошо развитую мускулатуру – спасибо папе офицеру и спорту – но со знаменитой кинодивой мы живем в разных параллельных реальностях. Она – в капиталистическом Аду, я – в социалистическом Раю. Впрочем, в моем теперешнем состоянии комиссаров и прочих политруков нет, так что будем честны насчет Рая и Ада. Я бы не прочь побыть миллионером испытать на своей шкуре все тяготы и невзгоды буржуазного мира.

Это куда же меня понесло? Тут дама скучает, внимания требует, а я о вещах приземленных.

– Здрасьте, – прикрывая причиндалы руками, вежливо поздоровался.

И только тут разглядел, что через светлый образ Орнеллы Мути можно без труда рассмотреть одно из «яиц», находившихся в комнате.

Ух ты! Призрак. Во мля! Едва не выругался вслух, но сдержался. Оно хоть и фантом, но все-таки дама.

– Человек Андрей Громов, не нужно волноваться. Теперь тебе ничего не угрожает.

А голосок-то, чудо. Грудной, красивый за душу берет мгновенно. У моей последней, пардон, крайней пассии был именно такой. Но оказалась такой стервой, что, когда расстались, будто из госпиталя выписался после серьезной и продолжительной болезни.

– Как мне может что-либо угрожать в моем собственном сне? Ведь я же сплю? А может быть вообще с ума сошел и в настоящий момент нахожусь в комнате с мягкими стенами по соседству с каким-нибудь Наполеоном, Джордано Бруно или Чингисханом.

– Успокойся, человек Андрей Громов. Это не сон, а я не Орнелла Мути. Я Главный искусственный интеллект рудодобывающей станции, принадлежащей представителю расы шенго генералиссимусу Шиши Ха Ро. Образ и голос человеческой самки взят из твоей памяти. Это должно облегчить адаптацию дикого к непривычным условиям.

Ха! Интересно было бы посмотреть на реакцию знаменитой киноактрисы, если кто-то в лицо обозвал бы ее самкой, впрочем, моя бывшая, чьим голосом говорил фантом, также вряд ли осталась бы довольной подобным обращением. Стоп, Андрюха, что-то тебя не туда понесло. Этот…это… эта хрень, именующая себя искусственным интеллектом, назвала меня диким, к тому же, запросто может копаться у человека в мозгах. Ну теперь уж точно все стало на свои места. Я на Канатчиковой даче. Треугольник будет выпит, будь он параллелепипед… и так далее…

– Еще раз повторяю, человек Андрей Громов, – усмехнулся фантом, – это не сон, не бред, не какое-либо иное ненормальное или паранормальное состояние психики. Ты и несколько сотен твоих соплеменников были украдены с твоей родной планеты. Насчет «дикого» никакого оскорбительного подтекста. Разумных обитателей твоего мира и всех подобных миров, находящихся на примитивной стадии развития и не входящих в состав Содружества, мы называем «дикими».

Пребольно ущипнул себя за руку. Ничего не изменилось. Ну что же, коль глюк оказался навязчивым, чего бы и не пообщаться. Будет, о чем поведать чокнутым собратьям по больничным шконкам.

– Ну что ты заладил…а, «человек Андрей Громов»! Обращайся ко мне либо Андрей, либо Гром – так короче.

– Хорошо, Гром, поскольку ты еще не проникся реальностью происходящего, я тебе кое-что покажу.

Неожиданно комната пропала, и я ощутил себя парящим среди звезд. Россыпь разноцветных шаров на абсолютно черном фоне. Аж дух захватило. Неподалеку в пустоте плавали обломки явно техногенного происхождения. Полуразбитый диск и разломившийся надвое «утюг». О размерах объектов судить было сложно, поскольку никаких масштабных привязок не наблюдалось. В мгновение ока мое сознание приблизилось к обломкам диска. Что-то подобное я уже видел перед тем, как потерять сознание. По мере приближения массивное тело практически загородило весь обзор. И наконец, я увидел висящие в пустоте рядом с огромной дырой вперемешку с разным хламом человеческие тела. Только теперь, мне удалось навскидку определить истинные масштабы развернувшейся перед моим взором картины.

– Два километра в диаметре, не меньше, – восторженно прошептал я.

– Два с половиной в пересчете на привычные тебе единицы измерения, – поправил Искин. – Тяжелый боевой рейдер империи Арвар.

– Но тот, что я видел на Земле, был куда меньше.

– Корабли подобного класса не приспособлены к полетам в атмосфере планет. Для этого на борту имеется специализированный десантный модуль. Способен нести до пятидесяти боевых атмосферных летательных аппаратов, с экипажами и штурмовыми группами. При подлете к поверхности планеты сбрасывает их и либо возвращается на корабль за следующей партией, либо прячется под маскировочным полем или в толще воды в ожидании возвращения атмосферников, как это было в твоем случае. Подобные модули используются арварцами как при проведении боевых операций, так и для захвата рабов на «диких» планетах. В последнем случае штурмовые группы не предусмотрены. Методика захвата отработана. Аппарат подлетает к индивидууму или группе таковых, обездвиживает посредством специального излучения. Если это населенный пункт или, как в твоем случае, корабль дополнительно включаются низкочастотные звуковые генераторы. Тогда разумные выбегают из закрытых помещений сами и попадают под действие парализаторов. Затем «мясо» в бессознательном состоянии грузится на летательные аппараты и свозится сначала на десантный модуль, затем на космический корабль. Там добыча сортируется по уровню интеллектуального потенциала разумного. Объекты с низким интеллектом проходят процесс заморозки и помешаются в криокамеры по нескольку особей. Перспективные экземпляры попадают в индивидуальные гибернационные капсулы. Там процессы жизнедеятельности приостанавливаются путем воздействия на организм иными методами.

Тем временем в своем «космическом путешествии» я устремился к предмету, похожему на яйцо. Мимо пролетали обнаженные чернокожие тела. Лица также явно негроидного типа. На поверхности яйца явственно различалось несколько пулевых отверстий, причем принадлежащих оружию приличного калибра. Крупнокалиберный пулемет или малокалиберное орудие.

– Гибернационная камера повреждена снарядами скорострельной пушки малого калибра с электромагнитным разгонным блоком и гравикомпенсатором, – прозвучало в голове в ответ на мой невысказанный вслух вопрос, – Подобные орудия устанавливаются на автоматических и пилотируемых штурмовых аппаратах, как атмосферного, так и пустотного типов.

Не успел толком рассмотреть пробитую капсулу, как лицевая поверхность растворилась сама по себе, и моему взору открылось лицо, находящегося внутри человека. Это был Виталий Зимин второй помощник капитана.

– Вот же бля! – ругательство само слетело с губ. – Это же Виталик! Жена ему парня родила, аккурат неделю назад. Счастлив был, сам не свой ходил последнее время. Больше всех ждал окончания рейса, домой рвался. А теперь вот так. Труп непонятно где.

Поймал себя на мысли, что проклятый Искин меня почти убедил в том, что я не на Земле, а черте где в плену или, что сомнительно, в гостях у инопланетян. Однако марксистско-ленинское воспитание, подпитанное произведениями советских писателей-фантастов, не позволяло так запросто принять факт того, что люди высокотехнологического будущего станут воровать других людей из менее развитых миров и делать из них рабов. Как же книги Ефремова, Стругацких, Лема и прочих маститых писателей? В них сплошной коммунизм, завоеванный в непримиримой борьбе потом и кровью. Там человек человеку друг, товарищ и брат, но никак не раб и господин. Всем по потребностям, от каждого по способностям. И вообще, для чего рабы? Ведь должны у них быть роботы и прочие механизмы на все случаи жизни. Туфта полная! Нет, нет и еще раз нет! Теперь я абсолютно уверен, что съехал с катушек.

Внезапно вид звездного неба пропал. Я вновь находился сидящим в пластиковом корыте в окружении белоснежных стен. Рядом Орнелла Мути с издевательской ухмылкой на красивом лице. Ну, может быть, и не издевательской, но ничуть не сочувственной.

– Гром, ты можешь сколько угодно щипать себя за руки, за ноги или еще какие выступающие части. Не поможет. Ты здоров, как душевно, так и физически и в данный момент находишься далеко-далеко от своей родной планеты. Уточняю: не в плену, а на правах гостя. К тому же, настоящие душевнобольные никогда не считают себя таковыми. Они с пеной у рта готовы всем доказывать, свою адекватность. У тебя же в голове единственная версия – ты пациент психушки. Повторяю, отринь всю эту чепуху про Миры Великого Кольца и прочие сказки для умственно неполноценных. Действительность не может быть столь примитивной как у ваших писателей-фантастов. Не было ни одного случая, чтобы халява приносила кому-либо счастье. А ваш мифический коммунизм – чистой воды халява для всех, невзирая на полезность или никчемность того или иного члена общества.

– Слушай, Искин…

– Обращайся ко мне Ширр, так меня Хозяин называет. Его милостью я не просто вычислительное устройство, способное решать самые разные задачи, я практически разумное существо, с активированным эмоциональным блоком.

– Хорошо Ширр. Ты вообще-то живой или железный?

В ответ раздался заразительный женский смех. Отсмеявшись Искин ответил.

– Не живой и не железный. Моя сущность заключена в сложную кристаллическую структуру, а познавать окружающий мир, воздействовать на него и общаться с разумными существами я имею возможность посредством подключенных периферийных устройств: видеокамер, микрофонов и динамиков, роботизированных систем различного назначения, или, как сейчас с тобой, мысленно напрямую с помощью нейроинтерфейса.

– То есть, ты можешь читать мысли у любого человека. – Не спросил, констатировал я. Как относиться к факту копания в мозгах еще не решил, поэтому недовольства не выразил.

– Не у всех, а только у тех, у кого имеется специальное нейрошунтирующее устройство. Оно у тебя на лбу между бровей в виде небольшой нашлепки телесного цвета.

Непроизвольно рука устремилась к означенному месту. Пальцы нащупали бугорок размером с копейку в том месте, где замужние индианки рисуют точку на лбу.

– Ковырять и царапать не рекомендую, – продолжил Ширр, – в отсутствие нейросети и иных имплантов вещица крайне полезная, без нейрошунта у тебя не будет связи со мной, а это означает, что за пределы этой комнаты ты не сможешь выйти.

Тут я окончательно осознал, что попал, а вот куда попал, еще не очень понял, точнее вообще не понял. Навалилась слабость и дурнота. В глазах поплыло. Перегруженный необычной информацией мозг отказался воспринимать реальность. В глазах потемнело. Я вновь провалился в спасительную тьму.

Мне снилась мама. Она стояла и молча смотрела на меня своими большими синими глазами. Еще не старая, сорок восемь лет, но на вид не больше тридцати пяти, невысокая, стройная. Мягкий славянский овал лица, волосы светло-русые, длинные, заплетенные в толстую тугую косу. Мои одноклассницы мне почему-то завидовали и после посещения нашего дома обычно восклицали: «Какая у тебя мама, Андрей!». Лицом я в нее, тоже русый, синеглазый. Статью вышел в отца. А еще от него мне досталась квадратная челюсть и волевой взгляд, смущавшие вкупе с хорошо поставленным ударом до дрожи в коленках самых отпетых хулиганов нашей школы и городскую гопоту. Мама долго не сводила с меня взгляд, но так ничего не сказала. В самом конце по-доброму улыбнулась и перекрестила, как бы благословляя на что-то единственного сына. Постепенно ее образ потускнел, стал терять цвет и наконец пропал, растворившись во тьме. Стало гадко и противно, и я заплакал.

Проснулся лицо в слезах, настроение препаршивейшее. Забыл, когда плакал в последний раз, а тут вдруг накатило. Мама, папа, сестренка Маришка, как вы там без меня? Мама врач, заведующая кардиологическим отделением в районной больнице. Отец бывший военный, ракетчик, дослужился до звания полковник, если бы не инфаркт в пятьдесят пять, с большой долей вероятности был бы теперь генералом. Он у меня великого умища мужик. Университетские задачи по физике и математике щелкал на раз. Марина – сестренка школьница. Учится в девятом. Лицом и статью в маму. Умница и красавица. Поэтому от парней отбоя нет. Она ими мастерски манипулирует. Просила привести из загранкомандировки джинсовый костюм «Levis Strauss». Теперь не получится.

Почему-то именно невозможность осчастливить любимую сестренку модной одёжкой вызвала в моей душе очередную бурю эмоций.

Я даже не заметил, как рядом с моим ложем возник полупрозрачный фантом. Теперь это был незнакомый мне мужчина, неприметной наружности. Одет в обыкновенный земной костюм темно-синего цвета, светлая рубаха, расстегнутая на вороте. На ногах остроносые черные лакированные ботинки по последней моде. На левой руке часы на кожаном ремешке в корпусе из металла желтого цвета. Обычный советский чиновник среднего звена.

– Привет, Гром, точнее доброе утро!

– И тебе, Ширр, доброе утро! Это в кого на сей раз мы вырядились?

– Собирательный образ, нейтральный. Никакого отклика ни положительного, ни отрицательного не должен вызывать, – голос был также вполне обычным баритональной окраски.

– И правильно, нечего в мужские дела баб приплетать. Ширр, можно задать вопрос?

– Разумеется задавай. Вводить тебя в курс дела одна из моих первоочередных задач.

– Как далеко мы находимся от моего родного мира, и существует ли возможность возвращения туда. Понимаешь, у меня там родные люди остались. Душа болит, что с ними будет, когда узнают о моей пропаже.

– С этим сложно, Андрей. Навигационное оборудование арварского корабля вместе с Искинами было выведено из строя сначала электромагнитным импульсом, а затем ударом сгустка высокотемпературной плазмы. Там, где могла находиться хоть какая информация о твоем мире сейчас лишь бесформенные оплавленные куски металла, композитов, керамики и фрагменты человеческих тел. Нами также было проведено тщательное обследование обоих кораблей, но ничего, касательно координат Земли, обнаружено не было.