ISBN :
Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 01.12.2023
Осколки тьмы. Отблески света
Мария Боталова
Высшие не сдаются. Счастливая жизнь с Тэаном теперь под угрозой: Алиса вынуждена пойти на сделку и впустить в себя свет.Сможет ли она справиться с заданием Высших? Сможет ли удержать бессмертного Повелителя Ветра на расстоянии? Сможет ли сберечь чувства к Тэану, если тьма начнет к нему взывать? А ведь Повелитель Ветра тоже не упустит возможности, чтобы заполучить Алису. Тем более задание им дали одно на двоих.Вторая книга дилогии «Осколки тьмы».
Мария Боталова
Осколки тьмы. Отблески света
Пролог
Это место похоже на комнату, однако лишь отдаленно. Будто некто, ни разу не видевший человеческого жилья, но однажды краем уха услышавший о нем, пытается воспроизвести в реальности свою фантазию.
Широкие незастекленные окна занимают большую часть стен, оставляя от них лишь тонкую белую окантовку. По всей поверхности пола стелется мягкий ковер со странными, совершенно немыслимыми сочетаниями цветов. Словно сумасшедший художник выливает на холст все имеющиеся в его распоряжении краски, и те растекаются разнообразными пятнами, где-то перемешиваясь, а где-то, наоборот, сохраняя контрастные границы.
Я сижу на полу со скрещенными ногами, тонущими в длинном пестром ворсе, и равнодушно разглядываю новое творение Высших. На этот раз не так впечатляет, как в прошлую нашу аудиенцию, когда они решили повторить пейзаж одного странного мира, совершенно отличного от нашего и почти не воспринимаемого человеческим разумом. Испытывая некоторое подобие благодарности за столь заботливое отношение к моей психике, терпеливо дожидаюсь появления Высших. Молочно-белый свет вливается в комнату сквозь окна, но я знаю, что это всего лишь иллюзия. Там, где обитают Высшие, нет совершенно ничего – только бесцветное марево без направлений и содержимого.
– Приветствуем тебя, Алиса. – Голос раздается словно бы сразу отовсюду, но спустя мгновение напротив окна прямо передо мной проявляется размытая фигура, весьма отдаленно напоминающая человеческую. Все, что я вижу – это плотное синее сияние, образующее силуэт неопределенной, чуть вытянутой формы.
– Ну, здравствуйте, – отвечаю, слегка склоняя голову.
Вслед за первой появляются еще три фигуры, которые различаются только цветами и порой интенсивностью света. Теперь предо мной парят четыре размытых пятна: синее, фиолетовое, золотистое и красно-оранжевое.
– Все ли у тебя хорошо, дитя? – с отеческой заботой спрашивает Высший, сияющий синим цветом. Только он так ко мне обращается, с самого начала.
– Да все отлично, – пожимаю плечами внешне небрежно. Однако вопрос заставляет насторожиться.
Если раньше Высшие предпочитали разговаривать прямо, то в последнее время переходят к более хитрой тактике, из-за чего приходится внимательно следить за каждым произнесенным словом, дабы не попасть в расставленную ловушку.
– У людей так много желаний, – замечает «синий». – Не желаешь о чем-нибудь нас попросить?
– Нет, спасибо, – с вежливой улыбкой отказываюсь, уже догадываясь, в чем будет заключаться очередной подвох. Они действительно исполнят любое желание, что ни попрошу, вот только в плату потребуют то, от чего я так упорно отказываюсь.
– Поверь, мы можем все что угодно, – соблазнительно уточняет Высший, расплывчатая фигура которого сияет золотом.
– Я знаю, – отзываюсь с прежней улыбкой, быть может, чуть более кровожадной – терпение идет на убыль.
– А как насчет бессмертия? Как насчет невероятной силы, которой не обладает ни одно живое существо? Если ты станешь Хранительницей, то обретешь все это и даже больше.
– Я в этом не нуждаюсь, – холодно отрезаю я, не желая больше выслушивать «заманчивые» предложения. Увы, оригинальностью они не отличаются.
– Все люди об этом мечтают, – с ноткой удивления замечает золотистый. Плохо же свои творения они знают. Или, может, только я такая неправильная?..
– Значит, ваши сведения ошибочны, – снова пожимаю плечами, желая прекратить этот бессмысленный цирк, повторяющийся с завидной регулярностью уже на протяжении полугода. Резко добавляю: – Я не собираюсь становиться Хранительницей.
– Даже временно? – уточняет синий.
– Даже временно. Вообще никогда. Вы не могли бы вернуть меня обратно? У меня завтра контрольная по культурологии.
Часть 1.
Темный культ
Глава 1. О том, что страшнее смерти, а также о долгожданном завершении сессии и нежданном госте
Звонок будильника раздается неожиданно и на удивление противно. Не открывая глаз, я со стоном переворачиваюсь на бок и потягиваюсь, надеясь на ощупь выключить это пронзительно пищащее безобразие. Но моя рука находит только воздух и, не встречая сопротивления, со всего маху падает вниз, ударяясь о пол. Такая встряска помогает наконец проснуться. Открываю глаза, нахожу взглядом Лину в противоположной части комнаты. Подруга уже подползает к краю кровати и, опасно с нее свешиваясь, тянется к будильнику. Противный писк обрывается, комната вновь погружается в блаженную тишину.
– Физика – зло, – устало констатирует Лина.
Я молча с ней соглашаюсь, начиная проваливаться в очередной сон. Передо мной, весело приплясывая, возникают ареометр, гармонический осциллятор и ведро Ньютона, гордо запевающее, что физика – наука о жизни. Но подруга встряхивает меня, сжимая плечо.
– Алиса! Хватит спать, мы же опоздаем!
– И что? Будто никогда не опаздывали, – вяло отмахиваюсь я.
– Не на экзамен! – возмущается Лина, продолжая безжалостно меня тормошить.
В сонном мозгу что-то щелкает. Вчерашний вечер и половина ночи мгновенно напоминают о себе головной болью. Я резко поднимаюсь, выбираюсь из постели и спешу к своим вещам – переодеваться. Убеждаясь, что теперь уж наверняка не засну, Лина удовлетворенно хмыкает и отправляется в ванную.
Сегодня у нас последний экзамен, закрывающий сессию второго семестра, но оттого еще более пугающий. Ни у меня, ни у Лины нет таланта к физике, да и проходим мы ее лишь в качестве общеобразовательного предмета. Однако испортить сессию из-за какой-то никому не нужной физики очень не хочется. Зачем эти переживания, нервирующие пересдачи, если можно разделаться с первым курсом раз и навсегда, прямо сегодня?
Накануне мы потратили весь вечер и даже некоторую часть ночи на повторение материала и решение типовых задач. Теперь же мозг отказывается соображать. Все действия кое-как совершаю на автомате.
Мы все же успеваем собраться и выходим из дома вовремя. Летнее утро встречает теплым ветерком и ясным небом. Солнце активно припекает, обещая к полудню наступление жары. Птицы весело щебечут, громко переговариваясь между собой и наполняя округу звонким гомоном, изредка заглушаемым шумом проезжих машин.
Весь июнь выдался солнечным и теплым, словно в насмешку над студентами, вынужденными корпеть за учебниками и готовиться к очередному экзамену. Но сегодня, кажется, воздух полнится ожиданием, а ветер тихо нашептывает на ухо, зазывая присоединиться к летнему блаженству.
Всю дорогу Лина вслух повторяет формулы. Кажется, даже получается правильно. Когда список тех, которые она помнит, подходит к концу, подруга сокрушенно вздыхает:
– Я совершенно не готова!
– К прошлым экзаменам ты тоже не была готова, – замечаю я.
– А к физике по-настоящему не готова! – С этими словами, видимо, чтобы хоть немного успокоиться, она принимается проверять карманы брюк и пересчитывать спрятанные в них шпаргалки. Я лишь качаю головой и отвожу взгляд от Лины, чтобы лишний раз себя не нервировать.
Я все шпаргалки разложила по карманам одежды еще ночью перед тем, как лечь спать.
К аудитории подходим за пару секунд до преподавателя, обгоняя его буквально на несколько шагов. Двери открывают прямо при нас, и мы занимаем в кабинете выгодные места, с которых, кажется, удобней списывать. Впрочем, к началу экзамена явились не многие – все равно больше шестерых за раз в аудиторию не пускают, чем основная часть группы и пользуется, вырывая дополнительное время для сна.
Не то, чтобы мы с Линой уверены в своих силах, но в любом случае хочется поскорей отмучиться. Поэтому входим вместе со смелой шестеркой первопроходцев. В последний раз внимательно оглядываю коридор. Не находя человека, которого жду, я вздыхаю и полностью сосредотачиваюсь на предстоящей задаче, стараясь не обращать внимания на нервную дрожь.
Кто бы мог подумать, что после всего пережитого в начале учебного года, проведенного не в университете, а в другом мире, я буду настолько бояться какого-то экзамена! Но, в конце концов, от этой оценки зависит моя дальнейшая жизнь. Если в Аль’ерхане можно было погибнуть, то от двоек обычно не умирают, а живут, но при этом жестоко мучаются, влача жалкое существование в нищете, потому как без диплома ты никому не нужен.
Предаваясь не особо обнадеживающим мыслям, я дрожащей рукой тянусь к билету. Называю вытянутый номер и, даже не глядя на содержание билета, отправляюсь обратно к своему месту. Лишь за партой позволяю себе прочитать вопросы. «Принцип неопределенности Гейзенберга». Хм… знакомая фамилия, что, несомненно, уже хороший знак.
Для начала я добросовестно пытаюсь что-нибудь вспомнить самостоятельно, уточнение к вопросу даже в этом немного помогает: «Неопределенности координат и проекций импульса при движении электрона сквозь преграду с отверстием». Да, я точно помню веселые иллюстрации, которые срисовывала с доски и в творческом порыве украшала собственными дополнениями, пририсовывая электрону длинные волосы и наивное кукольное личико. Мои воспоминания теряются где-то в спутанных волосах электрона и никак не желаю следовать дальше, в упор отказываясь делиться со мной формулировкой принципа Гейзенберга. Ну что ж…
Со вздохом я незаметно кошу глаза на преподавателя и опускаю руку в карман джинсов за шпаргалкой. Так, в переднем правом у меня должно быть девять штук: восемь по вопросам из билетов (с первого по восьмой) и одна – навигационная, которая как раз нужна в данный момент. Эта особая шпаргалка содержит перечисление всех теоретических вопросов с указанием их номеров в списке, чтобы легко вычислить, в каком кармане и каким по счету мне искать необходимый ответ.
Однако… Еще раз на ощупь пересчитываю число до невозможности туго свернутых листочков, я убеждаюсь, что их всего восемь. Сердце неприятно сжимается в предчувствии чего-то ужасного. Стараясь проделать все незаметно для преподавателя, смотрю на шпаргалки. Среди них нет самой нужной, жизненно-необходимой!
Ощущая, как внутри что-то срывается вниз, я убираю шпаргалки обратно в карман и обреченно гляжу на пустой лист бумаги. Какой толк от шпаргалок, если я не могу ими воспользоваться! Не перебирать же все пятьдесят в надежде отыскать нужный мне вопрос. Так любой, даже самый невнимательный преподаватель заподозрит что-то неладное. Еще раз тяжело вздыхая, я принимаюсь за решение задач.
Часы над классной доской тикают. Время идет, не желая останавливаться ради одной-единственной студентки-неудачницы. Предоставленные нам для подготовки сорок минут подходят к концу, а я успеваю решить всего лишь одну задачу. Над второй и последней продолжаю усиленно корпеть. Осознание почти полного пробела в ответе по теории тяжело давит, наваливаясь со всех сторон и с каждым звучным тиканьем часов угнетая все больше.
Первый смертник отправляется на поклон к преподавателю, вызывая во мне приступ настоящей паники. Рука подрагивает, из-за чего вместо положенной формулы образуется какая-то закорючка, на мгновение сбивающая с толку. Я смотрю на эту непонятную каракулю и пытаюсь найти в ней отдаленное сходство с буквами греческого алфавита, чаще всего используемыми в физике, и уже начинаю склоняться к мысли, что она весьма походит на «пси», а может, даже именно она должна здесь стоять вместо изначально предполагаемой величины.
Вовремя одумываясь, я со злостью перечеркиваю написанный бред и начинаю заново, попутно ругая себя всевозможными словами.
Ну как я могла забыть навигационную шпаргалку?! Да, собирала вещи около трех ночи, да, почти не соображала, засыпая на ходу и путаясь в разбросанных по столу, исписанных мелким почерком бумажках, но как можно было не взять самую важную шпаргалку в моей жизни?!
С чем я пойду отвечать? С решенной задачей и недоделанной половинкой? Да это даже на тройку не потянет! Может, стоило согласиться на предложение Высших? А что? Было бы неплохо. Пообещать в отдаленном будущем (на старости лет, к примеру) взяться за охрану Священного Сосуда с Первозданным Светом в обмен на диплом с отличием. По-моему, вполне справедливая сделка! Хотя нет, я бы заказала еще высокооплачиваемую работу. О чем это я?! Зачем работать, если можно выпросить у Высших нескончаемый запас денег для беззаботного существования до конца своих дней! До старости, то есть, ведь в старости я должна буду отработать в качестве Хранительницы.
Возможно, все это слишком мелко, но зато легко выполнимо для тех, кто когда-то создал Вселенную. Представляя, как смогу высыпаться, заниматься целыми днями только теми вещами, которые мне по душе, я довольно улыбаюсь, но в этот момент Вадим, отвечающий преподавателю по своему билету, поднимается из-за стола и в обнимку с зачеткой спешит к выходу из аудитории.
Дивясь своей глупости, я мысленно ругаюсь и уже собираюсь продолжить решение задачи, как дверь открывается, впуская следующего студента. На моих губах вновь расцветает блаженная улыбка, мало соответствующая гнетущей атмосфере экзамена по физике.
Уверенным шагом он входит в аудиторию и направляется к преподавательскому столу, по пути небрежно закидывая сумку на парту рядом со мной. При этом сумка приземляется аккуратно и почти бесшумно, несмотря на расстояние, которое пролетает.
Я завороженно смотрю на короткие невероятно черные волосы – они как будто не отражают свет. Смотрю на черную футболку, прекрасно подчеркивающую идеальную фигуру. Любуюсь сильными руками, совершенно забывая, где нахожусь. Янтарные глаза, в противовес волосам, блестят неестественно ярко, приковывая к себе взгляд и не позволяя думать ни о чем и ни о ком, кроме их обладателя. Подмигивая мне и слегка улыбаясь, Тэан протягивает руку, без замешки вытягивая первый попавшийся билет.
Второй студент, не желая оттягивать агонию, присаживается рядом с преподавателем. А Тэан проходит в глубь аудитории, занимая парту через одну от меня. Садиться рядом никому не позволяется в наивной попытке исключить возможность списывания.
– Ну как дела? – шепчет Тэан, чуть подаваясь в мою сторону.
– Ужасно, – тихо отвечаю я, подавляя ненормальное желание улыбаться. Несмотря на прошедшие полгода, что Тэан живет на Земле, я продолжаю реагировать на него одинаково везде и всегда. Не в силах ничего поделать с блаженной улыбкой человека, уплывающего в свой собственный мир, сказочный и прекрасный.
– Покажи билет.
Пожимая плечами, я пододвигаю по направлению к Тэану несчастный листочек и почти беззвучно поясняю:
– Не могу узнать, какой номер у моего теоретического вопроса. И вторую задачу никак решить не получается.
– Сорок седьмой вопрос, – бросая взгляд на текст, говорит Тэан и принимается за изучение задач.
Подбираю челюсть и нащупываю в кармане сорок седьмую шпаргалку. Разворачиваю под партой, убеждаюсь, что это действительно мой вопрос. Не имея возможности терять ни секунды, сразу же принимаюсь за списывание с такой скоростью, что лист бумаги едва не дымится от трения с ручкой. Не успеваю закончить написание ответа по теории, как Тэан подталкивает ко мне еще один листочек, на котором аккуратно красуется решение второй задачи.
– Спасибо, – невнятно бормочу я, не в силах совладать с собственным языком, который почему-то начинает заплетаться.
Порой мне кажется, что Тэан обрел не простое человеческое тело, а, как минимум, обладающее способностями самого настоящего гения. В последнее время эти подозрения только усиливаются.
Я, конечно, понимаю, что ему, вырвавшемуся из скучного плена Первозданной Тьмы, все в обычной жизни интересно, но не настолько же, чтобы так разбираться в никому не нужных предметах!
До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что он поступил в университет, чтобы проводить со мной больше времени и просто ради развлечения. С целью попасть именно в мою группу, Тэан сделал вид, будто уже учился по данной специальности и переводится из другого, заграничного университета. Каким образом ему удалось собрать необходимые документы, я так и не узнала – почему-то он не горел желанием просвещать меня по данному вопросу. Но, как бы там ни было, а в феврале после зимних каникул у нас появился новый студент из Франции. Для поддержания собственной легенды Тэан даже изучил французский язык, потратив на это не больше месяца.
Со смешком Тэан переключается на свой билет. Я же бессовестно заканчиваю переписывать, после чего на один раз читаю теорию, чтобы более правдоподобно изобразить наличие знаний, и отправляюсь отвечать пятой по счету – место возле преподавателя как раз вновь освобождается. Отслеживая взглядом мое шествие, Лина мученически вздыхает и утыкается в свой листочек, компактным почерком исписанный вдоль и поперек.
Мучаюсь недолго. За время списывания не очень сложную теорию удалось запомнить, потому я рассказываю с такой уверенностью, будто знаю ее со времен лекций по этой теме. Задачи тоже удается объяснить – все-таки одну я решила сама, а вторая… показалась совсем легкой, когда предо мной предстало ее готовое решение. Так что спустя несколько минут я выпархиваю из аудитории, перед этим даря Тэану счастливую улыбку. Последний экзамен сдан на пятерку! Кто бы мог подумать!
Вскоре в коридор выходит сияющая Лина, с победным воплем объявляя, что тоже получила пятерку. Оказывается, попавшиеся ей задачи уже были решены в течение года, а мы, заранее предвидя такой удачный расклад, приготовили шпаргалки и по практике.
– Будешь ждать Тэана? – спрашивает подруга после того, как мы выплескиваем радость в бурных подпрыгиваниях и приглушенных воплях.
– Конечно буду, – улыбаюсь я.
– Всегда поражалась, как он может после ночи работы выглядеть так… – Лина мнется, пытаясь подобрать подходящее слово. Наконец смущенно, удивляясь самой себе, выдавливает: – Свежо.
Я хохочу, совершенно не заботясь о том, что мой смех, наверное, слышен на всем этаже здания. С гордостью отвечаю:
– Он у меня поразительный.
– Да уж, – хмыкает Лина.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом